ТЕОРИЯ КУЛЬТУРЫ
Первое, что становится заметно при рассмотрении понятия «культура» в том его виде, в котором оно существует в сознании современного человека, это чрезвычайная многозначность этого понятия, размытость его очертаний, использование его в самых различных отношениях. Термин «культура» входит в число тех понятий, которые характеризуются крайней степенью неопределенности, употребляются в самых разных (иной раз противоречащих друг другу) смыслах.
Так в обиходе, в обыденной жизни, в мире повседневности, где большинство людей самостоятельно не осмысляет, не анализирует встречающиеся им явления реальности, а просто принимает «на веру» общепринятые представления об этих явлениях, слово (понятие) «культура» применяется (приобретает свое значение) в зависимости от конкретной жизненной ситуации.
1. И, чаще всего, в обиходе культура предстает как нечто нормативное, как некий социально-нравственный образец, на который должно равняться, своего рода стандарт поступков, который должен быть присущ каждому человеку. Здесь культура явно понимается как нечто, определяющее поведение человека в социальной сфере, включающее в себя тактичность, уважение к другим людям, деликатность, умение всегда найти меру своего поступка. Она понимается по преимуществу как бытовая, сознательно применяемая форма регуляции действий человека в обществе.
2. Широко распространено в обыденной жизни также отождествление культуры с одним из следствий образованности (отождествление «образованности» и «культурности»). То есть отождествление культуры не с самой образованностью, которая, как правило, понимается как высокая степень эрудиции, накопленная в уме информация, а с тем ее следствием, которое воспринимается как сформированные образованием свойства личности (свойства внутреннего мира), делающие ее носителем качеств, полагаемых как культурные. В этом случае культура ставится в один ряд с внутренней интеллигентностью, практически отождествляется с ней.
3. Подчас в обиходе слово «культура» применяется для обозначения качественного состояния (степени развития) некоторых явлений человеческой жизни, состояния которых (степени их совершенства) молчаливо ранжированы (иерархически выстроены) по определенной шкале от низшего порога до вершин. В этом смысле и употребляются в публицистике такие, например, понятия как: «культура речи», «культура чувств», «культура жилища» и т.п. Истоки этого литературно-публицистического словоупотребления следует искать именно в обыденном сознании.
4. Иногда в обыденной жизни встречается понимание культуры как того, что специфично для городского образа жизни в противовес образу жизни деревенскому, для столичного — в противовес провинциальному. Урбанизация, противостоящая сельской патриархальности, — подобное толкование культуры также распространено.
Не меньшее число значений слово «культура» имеет в современной науке.
1. Первый из вариантов применения этого слова в науке — условно-терминологический. В общенаучной и обществоведческой литературе имеют широкое хождение термины «культура микроорганизмов», «культура тканей» (клеток живого организма), «технические культуры» как термин сельскохозяйственного производства, и т.п. Применяется повсеместно термин «культура» и как синоним понятий «разведение», «возделывание», «выращивание», означающих окультуривание (т.е. приведение в состояние, соответствующее интересам и запросам людей) существовавших ранее в естественном (диком) состоянии пород животных, птиц или сортов растений (например, «культурные растения»). Используется этот термин и для характеристики уровня развития какого-либо явления (культура производства, культура голоса у певцов, и т.п.) Все эти значения слова «культура» играют роль служебных терминов отдельных отраслей знания (наук).
2. Второй вариант применения слова «культура» в науке — антрополого-археологический. Антропологи обозначают понятием «культура» рубеж, отделяющий ископаемого предка человека от собственно человека, человека становящегося от ставшего, утвердившегося как вполне развившийся человек. Кроме того, все науки, реконструирующие далекое прошлое человечества и обнаруживающие его пласты (этапы развития), дошедшие до сегодня, называют эти этапы становления «культурами». Например, рассматривая развитие первых средств труда и давая названия их типам, антропологи применяют соответствующую терминологию: каменная ашельская культура, костяная культура и т.д.
3. Изучая историческое прошлое по вещественным памятникам (орудиям труда, жилищам, погребениям, утвари, одежде и т.д.), археологи используют для классификации археологических памятников (археологических находок) такое понятие как «археологическая культура». Обычно к ней относят комплекс сходных памятников (археологических материалов), занимающих определенную территорию и хронологически совпадающих. Их принято именовать по названию места первых находок. Так, например, на Северном Урале на археологической карте нанесены поздняковская, балаковская, турбинская культуры эпохи бронзы, камская неолитическая и мезолитическая культуры. Археологические культуры могут различаться и по характерным внешним признакам составляющих их предметов. Так появляются в археологической классификации древнеямная, катакомбная, срубная культуры, характерные для бронзового века в степной полосе европейской части России.
4. Иначе используется слово «культура» в качестве понятия этнографии, представляющей собой науку о народностях (национально своеобразных общностях). Исходное понятие этой науки — «этнос» подразумевает наличие некой групповой «культурной» общности. А поскольку этнографов интересуют черты сходства и различия народов, процессов передачи информации от поколению к поколению, обеспечивающей качественное своеобразие этносов (народностей), постольку к «культуре» этнографы относят именно те обозначенные словом «культура» явления человеческой жизни, которые, с одной стороны, обеспечивают единство каждого этноса, а с другой, — передачу этого единства от поколения к поколению. Ввиду этого в этнографии используются и понятия, производные от основного понятия «этнографической» культуры: «материальная культура» (предметы, вещи); «духовная культура» как информация, существующая в коллективнойпамятинарода (обычаи, традиции); «культурные нововведения» (явления, выражающие прогресс в освоении действительности), «культурные комплексы» и т.д.
5. В рамках семиотики – науки о способах передачи информации в обществе при помощи знаков и знаковых систем – культура определяется как система надындивидуального интеллекта, сверхиндивидуального единства. Культура здесь трактуется как «устройство», продуцирующее информацию, как антиэнтропийный (антихаотический) механизм человечества, преобразующий «шум» в «музыку», неинформацию — в информацию, «хаос» — в «порядок». Она не сводится только к системе знаков, но, однако, истолковывается, главным образом, именно в этом ракурсе.
6. Понятие «культура» употребляется и по отношению к телесному развитию человека. Науки, изучающие физическое развитие и здоровье человека, используют такие понятия, как «физическая культура», «культура тела», «физическая рекреация» (восстановление сил), как компонент, «физической культуры».
7. И, наконец, следует сказать о том смысле, который приобретает понятие «культура» в общественно-правовом словоупотреблении, в практике государственной жизни. Этим термином здесь именуется определенная сфера государственного управления. Соответствующие наименования носят и выполняющие эти функции государственные органы (министерства культуры, комитеты и их органы в регионах). В зависимости от ситуации сфера их деятельности может варьироваться (т.е. разные явления могут относиться к области культуры как к сфере государственного управления). Так, например, Министерство культуры РФ ведает театрами и библиотеками, но не касается образования, науки или кинематографа.
Очевидно, что неопределённость понятия «культура» связана в первую очередь с многозначностью самого слова «культура», использованного для создания этого понятия. Множество самых разных значений данного слова позволяло и позволяет до сих пор применять его в различных сферах познания для обозначения принципиально разных (свойственных для каждой из этих сфер познания) явлений реальности. В результате чего в большинстве сфер познания возникали и возникают свои собственные (отличающиеся от других по своему значению, т.е. по обозначенному явлению реальности) понятия «культура».
Возможность же возникновения у слова «культура» такого множества значений появилась ещё при первом использовании его в качестве понятия.
Впервые в литературе слово «культура» как теоретический термин было употреблено в работе «Тускуланские беседы» (45 г. до н.э.) римского оратора и философа Марка Туллия Цицерона. В живом языке и литературе той поры это слово означало - «возделывать», «обрабатывать» и применялось вначале лишь как агротехнический (сельскохозяйственный) термин (обработка земли, возделывание почвы). Цицерон впервые использовал его в переносном смысле применительно к воздействию на человеческий ум.
Понимая философию - по традиции, идущей от Сократа, - как науку жизни, Цицерон счёл необходимым рассмотреть способы воздействия философии на жизнь человека и исследовать вопрос, поставленный еще греческими философами: как хорошо жить? В ответе на этот вопрос и был сформулирован тезис «культура ума есть философия».
Слово «культура», таким образом, приобрело значение как самого «возделывания» человеческого ума и средств, при этом применяемых, так и результатов подобного «возделывания». А поскольку в античности это философское «возделывание» ума подразумевало подготовку человека ко всему многообразию условий его существования, с целью помочь ему приспособиться к этим условиям, то и слово «культура», как совокупность средств и результатов такого «возделывания» ума, стало обозначать самые разнообразные явления различных сторон человеческой жизни.
Античный человек этого времени должен был научиться жить («возделать свой ум») и по отношению к обществу, овладев нравственными и общественными нормами, и по отношению к государству, освоив политические методы и принципы, и по отношению к своему собственному внутреннему миру, научившись обустраивать своё сознание и душу. И в этом ему помогали не только философия, законы, государственные и общественные установления (институты и формы существования), но и художественная литература, искусство и даже занятия спортом.
Поскольку целью обучения гражданина было, в том числе, - развить в человеке разумную способность суждений и эстетическое чувство прекрасного, что должно было позволить ему обрести чувство меры и справедливости в делах гражданских и частных.
Поэтому, сохранив своё прежнее значение возделанной («окультуренной») природы, слово «культура» стало восприниматься как предназначенное для обозначения явлений и интеллектуальной, и нравственной, и политической, и художественной, и даже спортивной жизни, которые, влияя на сознание, формировали полноценного античного человека.
В эпоху Просвещения, склонную к рационалистическому упрощению явлений реальности, количество возможных значения слова «культура» ещё более увеличилось.
К XVII столетию в европейской научно-теоретической литературе слово «культура» превратилась в понятие. В те времена была сформулирована идея о том, что культура есть то, что содеяно человеком за минусом природного. Культура тогда трактовалась как нечто положительное, что возвышает человека, выступая как результат собственных человеческих свершений, дополняющих внешнюю и внутреннюю природу.
Слово «культура» получило тем самым возможность обозначать все явления всех областей человеческой деятельности.
В Россию слово «культура» было привнесено из Западной Европы вместе со всем многообразием его возможных значений.
Впервые в русской литературе слово (понятие) «культура» было употреблено лишь в 1846 — 1848 г. в «Карманном словаре иностранных слов» Н. Кириллова. До этого оно практически не попадалось в словарном составе живого и литературного языка. Даже в сочинениях Пушкина нельзя было встретить этого слова. Его не было ни у Добролюбова, ни у Чернышевского. В 1865 году наш знаменитый отечественный лингвист В. Даль в своем толковом словаре достаточно ограниченно охарактеризовал это слово через понятия умственного и нравственного образования. И только к концу XIX века оно прочно завоевало права гражданства.
Такое многообразие возможных значений слова «культура» - возможность относить его к самым разным явлениям человеческой жизни и деятельности – позволило современным философам и учёным, создавая понятие «культура», совершенно по-разному определять значение этого понятия. В зависимости от круга своих интересов, предпочтений, системы ценностей философы отбирали из многообразия явлений, обозначенных словом «культура», те из них, которые наиболее соответствовали системе представлений самих философов, и создавали на основе этого отбора различные определения понятия «культура».
Так в зависимости от того, какие именно явления человеческой жизни считались различными философами приоритетными для человека, т.е. в наибольшей степени определяющими его сущность, сложилось несколько подходов к определению понятия «культура».
1. В рамках технологического (деятельностного) подхода, при котором основной составляющей человеческого существования считается деятельность, выражающая ориентированность человека как на приспособление к условиям бытия, так и на изменение самих этих условий, культура определяется как то, что обеспечивает реализацию самой деятельности, ее механизм (технология), способ ее осуществления. Культура рассматривается как исторически изменяющаяся совокупность тех приемов, процедур, норм, которые характеризуют уровень и направленность человеческой деятельности, всей деятельности, взятой во всех ее измерениях и отношениях. С этой точки зрения культура выступает как способ регуляции, сохранения, воспроизведения и развития всей человеческой жизни, социальной и индивидуальной. Она «схема», «алгоритм», «код» этой регуляции, сохранения, воспроизведения и развития.
Являясь способом («алгоритмом») деятельности, культура, с точки зрения данного подхода к ее определению, включает в себя и ее продукты, т.е. обнаруживается в мире объективированных (опредмеченных) культурных ценностей. Та часть мира культуры, которая представлена как совокупность ценностей, приобретает значение мира опредмеченной деятельности.
В рамках данного подхода существует культура производства и экономическая культура, организационная, политическая, правовая, нравственная, научная, религиозная, экологическая, педагогическая и иные формы, зависящие от специфики того сегмента общественной жизни, в котором она функционирует.
И это обнаруживает неудовлетворительность, неточность подобного подхода к определению культуры, его чрезмерную обобщённость, неконкретность составленной им характеристики. Культура при таком её определении теряет своё своеобразие, свою специфику, своё отличие от других проявлений человеческого существования, теряет то, что характеризует сущность именно культуры, как своеобразного явления человеческой жизни. Та самостоятельная по своим особенностям сфера человеческого существования, которая должна быть определена как культура, перестаёт отличаться от других сфер человеческого существования, уже обозначенных другими понятиями – «экономика», «политика», «религия», «этика», «педагогика» и т.д. В результате чего вообще отпадает необходимость в использовании и определении нового понятия «культура» по отношению к тем сферам человеческой жизни, которые и без того уже обозначены вполне определёнными понятиями; перестаёт быть необходимым не только само понятие «культура», но и представление о культуре вообще, которая начинает восприниматься как иллюзия, как в реальности не существующая область жизни человека.
Ведь нормы, правила, технологии экономической деятельности следует, несомненно, отнести к той сфере человеческого существования, которая носит название «экономика»; нормы, правила, приёмы политической деятельности следует отнести к политической сфере существования (к «политике»); регулирующие общественную деятельность нравственные нормы, правила и образцы – к «этике» и т.д. И все конкретные виды норм, технологий, «механизмов», «алгоритмов» человеческой деятельности оказываются, таким образом, составляющими часть тех областей человеческого существования, которые уже обозначены вполне самостоятельными понятиями, заведомо отличающимися от понятия «культура». Так что само понятие культура при деятельностном его определении теряет всё своё содержание, становится «пустым» понятием, т.е. понятием, не обозначающим никаких конкретных явлений реальности.
Но если технологический (деятельностный) подход к определению понятия «культура» отличается чрезмерной обобщённостью своего определения, то другие подходы, наоборот, отличает чрезмерная узость, чрезмерное ограничение в отборе обозначаемых понятием «культура» явлений человеческой жизни.
2. В основу предметно-ценностного подхода к определению культуры заложено понимание культуры как совокупности материальных и духовных ценностей.
И при таком отнесении к сфере культуры лишь предметных явлений, с одной стороны, из области культуры выпадают такие, несомненно, относящиеся к ней явления человеческой жизни как некоторые виды духовной и эстетической деятельности и определённые принципы духовного и эстетического существования, а, с другой стороны, понятием «культура» начинают обозначаться явно не имеющие к ней отношения материальные ценности других сфер человеческого существования – ценности экономические, экологические, технические, бытовые и т.п.
3. Личностно-атрибутивный подход представляет культуру в качестве характеристики личности самого человека.
И не только все общественные (не личностно-своеобразные) составляющие той сферы человеческого существования, которая очевидно должна быть обозначена понятием «культура» (поскольку не тождественна ни одной другой сфере существования – «политике», «экономике», «этике» и т.п.), исключаются из содержания этого понятия, но и все внешние по отношению в отдельному человеку явления данной сферы (предметы, формы деятельности, принципы внешнего существования) перестают восприниматься как явления культуры.
4. В рамках информационно-знакового подхода культура изучается как некая совокупность знаков и знаковых систем.
При этом к области культуры перестают относиться такие её явления и их компоненты, которые оказывают на человека бессознательное воздействие и не могут поэтому определяться как знаки, т.е. внешние явления реальности, предназначенные для сообщения информации о других явлениях реальности, поскольку значение информации может иметь лишь то, что воспринимается вполне осознанно. А таких явлений культуры, которые оказывают на человека бессознательное (лишённое сознательного истолкования) воздействие, гораздо больше, чем воспринимающихся сознательно (на уровне сознания и осознания).
5. При определении культуры как подсистемы общества она рассматривается в качестве такой его сферы, которая выполняет функцию управления общественными процессами на нормативно-вербальном уровне. Само же общество в этом случае представляется как система, изменения в одной из сфер которой приводят к соответствующим трансформациям в других подсистемах.
При таком истолковании культуры не учитываются те её явления, которые соответствуют не столько потребностям общества в целом, сколько потребностям отдельного, частного человека, помогая ему обустраивать свою и общественную, и частную жизнь. Кроме того, как и в случае с информационно-знаковым подходом к определению культуры, при понимании её как сферы управления общественными процессами на нормативно-вербальном уровне, т.е. на уровне словесно оформленных и осознанных норм, к сфере культуры неизбежно перестают относиться те её явления, которые оказывают на человека бессознательное воздействие.
6. Ценностный подход рассматривает культуру как «сложную иерархию идеалов и смыслов».
И все предметные явления культуры теряют своё самостоятельное значение, превращаясь лишь в средства выражения «смыслов и идеалов». Так что сами предметы культуры перестают быть явлениями культуры, становясь лишь носителями их.
Сама емкость и универсальность слова «культура» позволяют рассматривать ее поливариантно, многоаспектно.
Очевидно, что в такой ситуации, чтобы дать полноценное определение понятия «культура», т.е. найти как сами явления реальности, которые должны быть отнесены к сфере культуры, так и общие их особенности, которые их к данной сфере относят, необходимо, прежде всего, отвлечься от уже сложившихся многообразных значений слова «культура», отвлечься от уже существующих смысловых связей между этим словом и различными явлениями человеческой жизни. И начинать определение понятия «культура» нужно с самого начала (без учёта заранее заданных возможных областей поиска обозначаемых этим понятием явлений), по общей схеме определения всех ещё неопределённых понятий.
Вывод определения понятия «культура»
Определить понятие значит – сделать более определённым, более отчётливым для понимания, ясным для сознания то явление реальности, которое это понятие обозначает. Определить понятие, по сути, означает определить, т.е. найти, осознать и выразить, сущность обозначенного этим понятием явления, определить то, что из себя это явление представляет.
Поэтому при определении любого понятия, прежде всего, необходимо подобрать примеры того явления реальности, которое данное понятие обозначает, т.е. подобрать примеры определяемого явления. Поскольку без этих примеров просто нечего будет определять, т.к. вообще не будет обозначено то, что требуется определить.
По отношению к понятию «культура», которое, очевидно, обозначает не какое-то отдельное, конкретное, локальное явление реальности, а целую область реальности, целую совокупность её явлений, выбор примеров определяемого явления подразумевает выбор примеров не отдельных явлений культуры (предметов, образцов, представлений, видов деятельности, принципов существования), а самой общей для них сферы реальности, самой совокупности этих явлений в целом. Такой подход позволяет, кроме всего прочего, избежать той субъективности в выборе явлений культуры (т.е. субъективности при отборе того, что именно относить к области культуры), возможность которой создаёт сама многозначность слова «культура», позволяющая отбирать разные значения этого слова (а, следовательно, и названные этим словом явления культуры) в зависимости от различных предпочтений (приоритетов) самого отбирающего их человека.
При выборе примеров области реальности, обозначенной понятием «культура», необходимо, кроме того, иметь ввиду, что данная область реальности только тогда сможет иметь собственное, самостоятельное значение, собственную самостоятельную сущность, когда она будет рассматриваться как самостоятельный предмет познания вполне самостоятельной науки (самостоятельной сферы познания). Поскольку каждая из существующих наук изучает свою собственную область реальности, имеющую свою собственную – подразумевающуюся в конкретной науке – общую сущность (физическую, химическую, биологическую, моральную, политическую, социальную и т.д.). И все явления реальности, входящие в эту область, неизбежно рассматриваются как обладающие этой общей для данной области реальности сущностью, которая является основой их частных сущностей и в наибольшей степени определяет их внешнее существование. Поэтому, если область реальности, обозначенная понятием «культура», будет восприниматься как предмет познания какой-либо из предназначенных для познания не её самой наук, она невольно превратится в часть общего предмета познания этой науки, а значит – в часть познаваемой этой наукой области реальности, приобретя тем самым общую для этой области реальности – составляющую сущностную основу частей этой области – определяющую сущность и утратив своё собственное сущностное своеобразие.
Следовательно, приступая к определению понятия «культура» и выбирая примеры тех областей реальности (тех совокупностей её явлений), которые можно обозначить этим понятием, нужно выбирать не такие области реальности, какие могли бы стать (и стали) предметом изучения в других науках: физике, биологии, политологии, этике и т.д. и могли быть названы (или были названы) культурой в этих науках, а такие области реальности, которые могли бы изучаться и получить название культуры в рамках именно культурологии (самостоятельной науки со своим собственным предметом познания). Нужно мысленно сопоставлять выбираемые примеры с предметами познания других наук и отказываться от тех примеров определяемого явления (примеров областей реальности), сущность которых совпадает с сущностью данных предметов познания.
При таком походе к выбору примеров определяемого явления становится очевидным, что в качестве подобных необходимых для определения культуры примеров областей реальности не могут быть выбраны такие, например, названые словом «культура» совокупности явлений реальности, как «культура микроорганизмов», «культура живых тканей», «археологическая культура», «физическая культура» или «этическая культура поведения». Явным становится то, что предметом изучения в культурологии должны быть такие «культуры» (т.е. такие обозначенные этим словом области реальности), как, например, «культура Древней Индии», «культура Древнего Китая» или «культура Греции архаического периода». И именно эти «культуры» необходимо выбрать в качестве примеров определяемого явления при определении понятия «культура».
После же выбора примеров определяемого явления, при определении любого понятия, чтобы сделать обозначенное им явление реальности более определённым, более отчётливым и ясным для сознания человека, необходимо, во-первых, отнести это явление к такому более широкому классу (группе) явлений реальности, общие свойства (общие характеристики) которого уже известны, а, во-вторых, найти после этого те свойства (характеристики), те характерные черты избранного явления, которые отличают определяемое явление от явлений данной группы, придают этому явлению его собственное сущностное своеобразие в рамках данного класса. Оформленные на словах результаты такого двойного действия и станут определением того понятия, которым обозначается определяемое явление.
При определении понятия «культура» следует принять за аксиому, что обозначенная этим понятием область реальности (своеобразная по своей сущности совокупность явлений реальности) относится к сфере именно человеческого существования (к более общей совокупности явлений именно человеческой жизни), а не к сфере существования камней, звёзд или даже растений. На это указывает сам выбор примеров обозначенного данным понятием определяемого явления: «культура Древней Индии», «культура Древнего Китая», «культура Греции архаического периода». Поскольку названные этими терминами совокупности явлений реальности очерчены границами вполне конкретных государств, т.е. границами, созданными людьми. И хотя несомненно, что на территории такого, например, государства, как Китай определённого периода его истории, существовали и камни, и растения, и животные, несомненно и то, что точно такие же камни, животные и растения существовали и за рамками его границ. А значит, в черте этих границ не могло быть никакой своеобразной (именно китайской) совокупности явлений из области существования камней, животных или растений, отличающейся от совокупностей таких же явлений, находящихся за рамками данных границ, которую можно было бы обозначить понятием «культура именно Китая». (Камни, животные и растения, как и все прочие природные явления, пребывали на территории либо слишком широкой, либо слишком узкой и очевидно не совпадающей с границами Китая). Так что понятием «культура Китая» могла быть и была обозначена лишь своеобразная совокупность определённых явлений жизни людей, живущих на территории именно этого государства и сформировавших именно эти границы.
Общую же совокупность явлений человеческой жизни самым общим образом можно разделить на две группы (два класса) явлений: группу явлений общественной жизни и группу явлений жизни личной (индивидуальной). И поэтому область реальности, обозначенную понятием «культура», для её большей определённости можно отнести либо к сфере общественного существования человека, либо к сфере его личного (индивидуального) существования. Т.е. следует задать вопрос: культура относится к классу явлений общественных или индивидуальных (является частью совокупности общественных или индивидуальных явлений)? Или ещё проще: культура – явление общественное или индивидуальное?
Большинство исследователей явлений культуры убеждены, что культура — явление общественное. Отдельный человек может быть носителем культуры, может активно участвовать в ее развитии, но, тем не менее, по своей природе культура — явление социальное.
Но всеобщая убеждённость это ещё не доказательство истины. Чтобы с полной уверенностью продолжить вывод определения понятия «культура» на вполне достоверных основаниях, необходимо доказать это утверждение.
И наилучшей формой доказательства в данном случае может стать доказательство от противоположного. Причём, по отношению к подобному утверждению возможно да варианта такого доказательства: во-первых, исходя из особенностей возникновения культуры, и, во-вторых, отталкиваясь от неизбежно возникающих при отнесении её к определённой сфере реальности характерных её свойств.
И, прежде всего, как и при любом доказательстве от противоположного, необходимо сформулировать утверждение, противоположное по смыслу тому утверждению, которое доказывается. - Следует предположить, что культура явление не общественное, а индивидуальное.
При первом варианте доказательства, это означает, что подобная культура может и должна возникать в условиях полной изоляции человека от общества. Т.к. при иных условиях нельзя утверждать, что она сформировалась не под влиянием общественных явлений и процессов, и принадлежит не к общественным явлениям. Поскольку создавать её, как явление индивидуальное, должно лишь то сугубо индивидуальное в человеке, что не сформировано в нём общественной жизнью.
Следовательно, для проведения реального или мысленного эксперимента, воспроизводящего процесс возникновения культуры как явления индивидуального, необходимо взять человека, изначально (от рождения) изолированного от общества; а затем на примере результатов его развития убедиться в том, создаёт подобный человек или не создаёт культуру. Причём, специально организовывать такой эксперимент нет никакой необходимости. Поскольку история и природа не раз уже проводили его. Достаточно лишь вспомнить последствия тех случаев, когда потерявшиеся дети оказались оторванными от человеческого общества и были воспитаны животными.
И эти реальные исторические факты свидетельствуют о том, что оказавшийся в условиях полной изначальной независимости от общества отдельный человек не создаёт и не может создать ничего превышающего уровень естественно-природного, животного существования (в том числе, и культуру). Возникающая при этом совокупность явлений человеческой жизни имеет чисто биологическую (природно-животную) сущность и должна изучаться в рамках биологии (физиологии, зоологии и т.д.), а не культурологии. Явления же человеческой жизни, составляющие содержание той совокупности этих явлений, которая обладает своёй собственной, самостоятельной сущностью, может изучаться самостоятельной – предназначенной именно для неё – наукой (культурологией) и может быть в связи с этим обозначена понятием «культура», возникают только в рамках общественной жизни человека и под влиянием общества. И хотя впоследствии они могут, преломившись в личности конкретного человека, приобрести некоторое индивидуальное своеобразие, своим возникновением, своей общей сущностью, делающей их явлениями именно культуры, своими основными особенностями и своим предназначением они обязаны именно обществу, поскольку всё это появляется лишь вместе с появлением общества.
Данные исторические факты показывают, что, если культура – явление индивидуальное, то она просто не может возникнуть. И если она всё же возникает (если предполагается, что она существует), это означает, что культура – явление общественное.
Второй вариант доказательства общественной сущности культуры также необходимо начать с формулировки утверждения, противоположного тому, которое доказывается, т.е. с предположения, что культура явление не общественное, а индивидуальное.
Это предположение, несомненно, означает то, что культура рассматривается как одно из индивидуальных, своеобразных явлений жизни отдельного, частного человека. При этом, очевидно, каждый индивидуальный человек обладает своей собственной, своеобразной, характерной только для него культурой, которая не похожа на культуру другого человека.
Но подобная – индивидуальная, своеобразная – культура, именно в силу своего индивидуального своеобразия, не может стать культурой двух, трёх и большего количества людей, в том числе, живущих на территории вполне определённого государства. Следовательно, подобное явление человеческой жизни, которое в данном (противоположном тому, которое доказывается) утверждении обозначено понятием «культура», не может соответствовать (быть тождественным) тем явлениям человеческого существования, которые были изначально избраны в качестве примеров определяемого явления, т.е. примеров явления, которое необходимо определить как культуру: «культура Древней Индии», «культура Древнего Китая», «культура Греции архаического периода». Индивидуальная культура просто не совпадает с примерами того явления, которое здесь – в данном выводе определения понятия «культура» – определяется.
А значит, индивидуальная культура не является той областью реальности, которая в данном случае определяется как культура и обозначена этим понятием. И, таким образом, определяемая в данном выводе культура является культурой общественной, т.е. имеет сущность общественного явления.
Итак, культура относится к группе общественных явлений человеческой жизни.
Отнести культуру далее к какой-либо более узкой группе общественных явлений на вполне достоверных основаниях в данном случае невозможно: из-за недостатка предварительных объективных данных о характерных особенностях пока ещё не определенной культуры. Подобное отнесение стало бы следствием субъективных предпочтений и основанных на них и ничем более не обоснованных предположений. Т.к. избранные примеры - «культура Древней Индии», «культура Древнего Китая», «культура Греции архаического периода» - не позволяют судить о том, к какой именно сфере общественного существования людей, живущих на территории этих государств, имеет отношение культура.
Поэтому в дальнейшем нужно приступить ко второму этапу вывода определения любого понятия (а в данном случае – понятия «культура»). Нужно найти те характерные черты, характерные особенности культуры, которые в их совокупности отличают культуру от других явлений сферы общественного существования человека (от других явлений группы, к которой она принадлежит) и создают тем самым её собственную, своеобразную сущность.
Наиболее явно же на характерные особенности культуры как общественного явления указывают те функции, которые культура выполняет в человеческом обществе. Поскольку именно в связи с этими - свойственными именно ей - функциями (в связи с её общественными задачами) культура как общественное явление и возникает, и формируется, т.е. приобретает характерную для неё форму, характерные для неё черты и особенности.
Ведь если культура – это явление общественное, то существует необходимая причина, по которой культура существует в обществе. Или, выражаясь иначе, если культура – общественное явление, то должна существовать необходимая причина её существования именно как общественного явления.
Попросту говоря, для того чтобы быть общественным явлением (и просто быть, поскольку она – явление общественное), культура зачем-то должна быть нужна обществу, общество должно испытывать потребность в каких-то выполняемых именно культурой функциях. Т.к. если бы она была не нужна обществу, как общественное явление она просто бы не существовала.
И сам выбор примеров определяемого явления – культура именно Индии, культура именно Китая, культура именно Греции определённого периода их истории – показывает, что при подобном выборе примеров культура заведомо рассматривается как, по крайней мере, один из факторов, отличающих одно общество от другого, как один из факторов, придающих обществу его конкретное историческое своеобразие.
А значит, определяемая в данном случае культура, несомненно, создаёт из простой совокупности разрозненных единиц (людей) конкретное своеобразное единство (исторически конкретное общество). Поскольку придать своеобразие обществу и означает – объединить (связать) простую – несвоеобразную – совокупность людей на основе чего-либо своеобразного, что станет отличать одну совокупность людей от другой и что будет признано людьми в качестве определяющего их общественную жизнь начала. Это определяющее общественную жизнь своеобразное начало, привнесённое в совокупность людей культурой, и придаст своеобразие этой общественной жизни, т.е. сформирует историческое своеобразие общества (исторически своеобразное общество).
Ведь именно культура, согласно избранным примерам, отличает одно общество от другого, является выразителем и носителем этого определяющего общественную жизнь своеобразного начала, а, следовательно, является условием восприятия отдельными людьми данного начала, т.е. условием его привнесения – через сознание отдельного человека – в общественную жизнь. Именно так культура создаёт своеобразное общественное единство.
Одна из основных задач культуры, таким образом, заключается в формировании из отдельных людей своеобразного исторического единства, в превращении отдельного человека в часть этого своеобразного единства, в часть конкретного своеобразного общества.
Частью же конкретного общества человека делает, прежде всего, то, что он существует так же, как всё это (именно это) общество, т.е. придерживается общепринятых в данном обществе норм, правил, стереотипов (типичных представлений). И культура для того, чтобы выполнять одну из своих основных задач, с необходимостью должна служить средством формирования в сознании человека этих общих норм, правил и стереотипов.
Эту функцию культуры, которую она выполняет в обществе, принято называть функцией «социализации личности». При этом культура выступает в виде определенных «культурных образцов» («образцов поведения», «образцов, определяющих жизнь»), существующих на определенных этапах исторического развития человеческого общества, при помощи которых человек, в том числе, усваивает нормы общественного существования.
Эта функция – то, ради чего культура нужна обществу, та потребность, т.е. та причина, по которой культура в обществе возникает и существует. Поэтому наличие в культуре норм, правил и стереотипов – необходимое условие существования культуры как общественного явления.
И это условие, несомненно, необходимое, - но достаточное ли? Ведь причин возникновения и существования любого явления реальности может быть несколько. И поэтому, чтобы определить достаточным ли является указанное условие существования культуры как общественного явления, нужно задать вопрос: достаточно ли, чтобы в культуре какого-либо общества, привносящей в него определяющее общественную жизнь (формирующее её основы и её форму) своеобразное начало, существовали только нормы, правила и стереотипы? Будет ли жизнь подобного общества полноценной, т.е. вполне соответствующей наилучшей для общества и человека форме общественного существования? (Т.е. нет ли ещё одной важной для нормального существования общества потребности – необходимой причины – по которой возникает культура как общественное явление?)
Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо прежде найти те в принципе возможные в обществе как таковом виды, способы, проявления человеческого существования, которых очевидно лишено описанное здесь общество. Причём, долго искать их в данном случае не придётся. Поскольку такое общество, в культуре которого есть только нормы, правила и стереотипы, явно лишено возможности проявления человеком свободы.
Но констатация этого факта – ещё не ответ на поставленный вопрос. Т.к. далеко не самоочевидно, что общество, в котором отсутствует возможность проявления человеком свободы, не соответствует наилучшей форме общественного и частного существования. Ведь как часто в истории различных народов создатели теорий наилучших видов общественного устройства между спокойствием, стабильностью, равенством, материальным благом и свободой выбирали не свободу, а спокойствие, равенство или материальное благо.
И требуется ещё доказать, что человеческая свобода тоже является необходимым условием нормального (вполне благополучного) существования человека и общества, и, следовательно, обществу необходима такая культура, в которой существует возможность проявления человеческой свободы. Т.е. только таким способом можно доказать, что ещё одним необходимым условием существования культуры как общественного явления должно быть наличие в ней возможности проявления свободы человека.
Итак, следует поставить вопрос: нужна ли свобода обществу и человеку? И чтобы ответить на него положительно, важно найти необходимую причину существования человеческой свободы, важно выяснить – зачем человеку свобода, какая существенная потребность приводит к её возникновению.
А для этого можно провести мысленный эксперимент, позволяющий создать своеобразную форму образного доказательства от противоположного.
Можно представить себе любое самостоятельно действующее живое существо (не только человека) лишённое свободы. Например, пойманного и посаженного в клетку тигра. А что при этом произойдёт – покажут и подтвердят реальные примеры подобного события.
И реальные факты показывают, что лишённый свободы, посаженный в клетку тигр рвётся из клетки на волю, стремится вновь обрести свободу, т.е. явно проявляет потребность в ней, необходимость её для своего полноценного существования. Причём, то, что эту насущную необходимость свободы в данном примере проявляет не человек, а тигр – существо, не обладающее способностью абстрактного мышления – свидетельствует о том, что это стремление (эта необходимость) является не следствием какой-либо неверной абстрактной теории, интеллектуального самовнушения, заблуждения разума, а соответствует самой природе тигра, самой его сущности, возникает как следствие невозможности вне свободы вести полноценное – соответствующее этой сущности – существование. Ведь тигр не знает (осознанно не определяет для себя) - что такое свобода, не мыслит по поводу неё, он просто чувствует явную утрату чего-то насущно необходимого для своего существования и действует непосредственно под влиянием ощущения этой утраты, а не на основании ранее сделанных интеллектуальных выводов (которые могли бы быть, конечно, и ложными).
И пример тигра позволяет достаточно легко определить, что именно он утратил, утратив свою свободу, т.е. определить, зачем ему (и любому живому существу) свобода, потребность в чём приводит к необходимости её существования (является необходимым условием этого существования).
Посаженный в клетку тигр утратил, прежде всего, возможность охотиться (добывать пищу) и уклоняться от опасности. Теперь его жизнь зависит от милости поймавших его людей. Если они не дадут ему есть, он умрёт с голоду, если захотят его убить, он не сможет помешать им. Тигр, очевидно, утратил способность самосохранения, утратил возможность реализации одного из своих основных инстинктов, служащего сохранению существования любого живого существа.
Этот пример показывает, что возможность проявления свободы – условие самосохранения всех живых существ, в том числе – и человека.
При этом человек, конечно, гораздо сложнее такого животного, как тигр. И это подразумевает необходимость для полноценного существования человека (существования, соответствующего его сущности) ещё большего количества возможностей для проявления свободы. Т.к. человек должен сохранять себя и как существо биологическое, и как существо общественное, и как существо духовное. Он должен поддерживать не только определённое состояние своего организма, но и своё вполне определенное состояние (положение) в рамках общества и в рамках собственного внутреннего мира. Ему, так сказать, ещё более, чем тигру, необходима свобода.
К чему же приводит лишение любого живого существа (в том числе, и человека) необходимой ему свободы, также очень хорошо показывает пример тигра, посаженного в клетку.
Пойманный – лишённый свободы – тигр мечется по этой клетке, бросается на любого, кто приблизится к ней. Лишение свободы и, следовательно, невозможность реализовать основную жизнесохраняющую потребность (потребность в самосохранении) приводит к крайнему внутреннему, психологическому напряжению, которое становится причиной агрессивных, деструктивных (разрушающих) действий. Поэтому отсутствие свободы (отсутствие возможности её проявления) всегда оказывает сильное разрушительное воздействие как на само лишённое свободы живое существо (и на его психику, и на его физическое состояние), так и на тех (и на то), кто (и что) его окружает.
Эти последствия отсутствия свободы неизбежно проявляют себя и в общественной жизни человека. Так, например, почти каждый, конечно, был свидетелем той характерной сценки общественного существования человека, когда поздно вечером по улице спящего города идёт подгулявший пролетарий. И каждый, конечно, знает, что при этом происходит. – Пьяный пролетарий не просто поёт посреди спящего города, он – орёт, орёт так, чтобы всех разбудить, всем помешать, никому не позволить существовать нормально (т.е. в соответствии с общепринятыми нормами человеческого обще-жития).
И подобное поведение – естественное следствие образа жизни этого человека. Т.к. в рамках своего ежедневного существования он очень далёк от тех форм высокой культуры, которые могли бы (как это будет видно дальше) позволить ему в полноте (в достаточной степени) проявить свою свободу, реализовать потребность в ней в сфере явлений культуры. Он живёт в кругу общественных норм, правил и стереотипов, почти никак культурой не преображённых. Это и общепринятые в целом обществе его страны нормы, правила и стереотипные представления, и стереотипы, правила и нормы его «малого общества» - его сферы непосредственного общения, его дружеской компании. Это та невидимая клетка, по которой он незаметно для себя кружит изо дня в день, не в силах выйти за её решётку. Это та сила, которая подспудно, неявно для него самого, лишает его свободы, создаёт внутреннее, психологическое напряжение, которое требует своего деструктивного выхода.
И не в состоянии иным путём реализовать потребность в свободе, этот почти не затронутый подлинной культурой пролетарий пытается неосознанно реализовать её разрушением каких-нибудь ограничивающих его норм, тем самым, с одной стороны, проявляя на мгновение необходимую ему свободу и, с другой стороны, давая выход своему психологическому напряжению. Он орёт, он мешает всем спать. Но это случайное и временное событие не решит его проблемы, не изменит его стиля жизни (не даст ему доступа к высокой культуре, а массовая – неполноценная – культура лишь немного смягчит и отложит на время, но не устранит его внутренний конфликт). И ему вновь потребуется нарушать общественные нормы, разрушать нормальную общественную жизнь, вносить в неё хаос и беспорядок. И, дай бог, если это будет единичное, а не массовое действие, и затронет оно не самые значительные из общественных основоположений.
Невозможность проявления человеком свободы разрушительна и для самого человека, и для общества.
И если культура, как это было видно ранее, делает человека частью конкретного исторического общества, формирует его соответствующую этому обществу общественную жизнь, то для того, чтобы данное общество не просто существовало нормально, а вообще могло существовать, в культуре этого (т.е. любого) общества с необходимостью должна быть возможность проявления человеком свободы. Это ещё одна потребность общества, по которой возникает и существует культура, ещё одно необходимое условие существования культуры как общественного явления.
Таким образом, необходимым условием существования культуры является наличие в ней и общественных норм, правил, стереотипов, и возможности проявления свободы частным человеком. Т.е. культура для того, чтобы существовать (для того чтобы иметь причину для своего возникновения и существования) с необходимостью должна содержать, совмещать в себе эти два противоречащих друг другу явления человеческой жизни.
Но это лишь внешнее, формальное противоречие, которое не только не опровергает предыдущих этапов вывода определения понятия «культура», но даже создаёт дополнительные возможности для дальнейшего развития этого вывода. Поскольку, несмотря на то, что обнаруженное в каком-либо умозаключении формальное противоречие может, конечно, опровергнуть истинность абстрактного, логического умозаключения, фактическое противоречие, обнаруженное в определении любого конкретного явления реальности, не может, тем не менее, опровергнуть истинности определения этого вполне реального явления, которое в действительности способно, как известно, находиться в противоречивых условиях и обладать противоречивыми свойствами. И, более того, это фактическое противоречие может указать и всегда указывает на необходимость перейти к рассмотрению конкретных условий существования, конкретных составляющих (компонентов) данного явления реальности и конкретных особенностей совмещения возникающих между ними противоречий, т.е. указывает путь дальнейшего рассмотрения этого явления.
Поэтому для того, чтобы понять, как именно совмещаются в составе культуры два противоречащих друг другу явления человеческой жизни, или, как выражаются философы, для того, чтобы «снять» это противоречие, необходимо выбрать несколько конкретных явлений культуры, на примере которых можно увидеть сам процесс (сам механизм) совмещения присущих ей противоречий. Поскольку только частные конкретные внутренние составляющие культуры, а не внешнее общее рассмотрение её в целом, способны показать её именно внутренние противоречия, т.е. противоречия, присущие именно её отдельным составляющим. Да и, как в культуре совмещаются конкретные противоречия, можно рассматривать лишь на примере конкретных её явлений.
Причём, это, конечно, должны быть примеры уже не самой обозначенной понятием «культура» области реальности в целом, не самой обозначенной этим понятием совокупности явлений реальности, а примеры именно отдельных её явлений, несомненно входящих в эту совокупность. Это должны быть те явления человеческой жизни, которые каждый человек без сомнения отнесёт к области культуры.
И несомненность их принадлежности к этой области является в данном случае важным условием достоверности и объективности последующего вывода. Поскольку многие явления человеческой жизни, такие, например, как этика, религия, образование, материальное производство и т.п., вызывают споры по поводу их принадлежности к сфере культуры и не могут поэтому служить – считаться – объективными (не зависящими от частного мнения и предпочтения) примерами для её определения. Такими – объективными для всех людей, воспринимающих вывод данного определения – примерами явлений культуры могут стать лишь те явления реальности, которые все эти люди без сомнения отнесут к области культуры. И только при наличии таких примеров данный вывод будет для них вполне убедительным и достоверным. (При иных же условиях последующий вывод определения понятия «культура» станет очевидно невозможным, как не воспринимающийся в качестве вывода большинством его читателей; - они просто не будут воспринимать его всерьёз, и он перестанет для них существовать как подлинный, действительный вывод).
А то, что выбранные явления реальности действительно принадлежат в сфере явлений культуры, покажут результаты уже законченного, проведённого вывода её определения, когда сущность этих явлений совпадёт с сущностью определённой здесь культуры.
С принадлежностью каких же явлений человеческой жизни к области культуры будут согласны почти все достаточно образованные люди? Для того чтобы узнать это, достаточно вспомнить, что именно привозят в Россию представители других стран, когда власти объявляют в России дни культуры какой-либо страны, и что именно ждут в этом случае от представителей этих стран сами россияне, проявляя с ними очень показательное согласие в вопросе о том, чем должна быть представлена культура их стран. - Это и театральные постановки, и балетные спектакли, и образцы музыкального искусства, и живопись, и скульптура, и литературные новинки и литературные раритеты и т.д. Это, прежде всего, произведения искусства, произведения художественного творчества. Именно они почти всеми людьми без сомнения считаются явлениями культуры.
Поэтому для того, чтобы на конкретных примерах рассмотреть процесс совмещения в культуре, с одной стороны, норм, правил, стереотипов и, с другой стороны, возможности проявления человеком свободы, нужно в качестве основного примера избрать какое-либо произведение искусства определённого периода истории какого-либо общества. А затем сравнить это произведение искусства с чисто нормативным документом того же общества того же времени (т.е. с документом, в котором нормы, правила и стереотипы представлены без всякого совмещения с чем бы то ни было ещё). Поскольку подобное сравнение может наилучшим образом выявить, чем именно воплощение в каком-либо человеческом творении норм, правил и стереотипов без всякого совмещения их с тем, что создаёт возможность проявления человеком свободы, отличается от воплощения их с подобным совмещением, т.е. выявить сам способ (механизм) их воплощения с таким совмещением, сам механизм, принцип этого совмещения, выступающий (реализующийся) в качестве данного отличия (данным отличием являющийся).
Можно избрать, например, произведение Льва Толстого «Война и мир», с одной стороны, а, с другой стороны, - «Свод законов Российской империи» того периода истории, когда жил Толстой, и сравнить эти два текста.
Несомненно, что, т.к. Лев Толстой был человеком своего времени, т.е. разделял со своими современниками и осознанно принимал большинство характерных для общества этого времени норм, правил и стереотипных представлений, эти нормы, правила и стереотипы нашли воплощение в созданном им литературном произведении. Не менее очевидно и то, что обусловленные теми же самыми общественными представлениями нормы и правила были воплощены в тексте «Свода законов Российской империи». И, следовательно, оба созданные людьми определённого времени словесные произведения содержат одни и те же нормы, правила и стереотипы.
Но при восприятии романа Толстого (а значит – и содержащихся в нём норм, правил и стереотипов) человек остаётся свободным – свободно (самостоятельно) определяет форму и результат своего восприятия, а при восприятии свода законов он не может и не должен остаться свободным, не может и не должен самостоятельно (по-своему) интерпретировать прочитанный им текст. Иначе свод законов не будет выполнять отведённую ему роль – роль документа, закрепляющего и передающего общие (одинаковые для всех) и обязательные общественные нормы, - не будет соответствовать своей сущности, т.е. просто перестанет быть сводом законов. Т.к. сама сущность этого документа подразумевает несвободное восприятие его.
Заметно, что подобное различие в восприятии норм, правил и стереотипов, находящихся в этих двух текстах, связано с различием именно форм (способов) воплощения (выражения) в данных текстах этих норм, правил и стереотипов, при котором одна из форм их воплощения позволяет читателю самостоятельно (свободно) воспринимать их, а другая – по самой своей структуре – не предоставляет ему такой возможности. Поскольку сами по себе эти нормы и стереотипы в обоих текстах, по сути, совершенно одинаковы и отличаются друг от друга лишь именно разной формой их воплощения, разной формой способа выражения их содержания.
Причём, способ выражения содержания общественных норм и стереотипных представлений, использованный в романе, очевидно, и есть способ совмещения в данном (а следовательно – и в любом) произведении культуры норм, правил и стереотипов с возможностью проявления свободы. И нужно лишь выяснить, чем именно отличается способ выражения общих норм и представлений в романе от способа выражения их в своде законов, чтобы тем самым установить, за счёт чего достигается искомое совмещение.
При этом, несмотря на то, что и тот и другой текст, конечно, произведения словесные, не само слово как таковое (слово само по себе) играет роль характерной для каждого из них формы выражения смыслового содержания находящихся в них норм и стереотипных представлений. Т.к. в обоих текстах используются одни и те же слова русского литературного языка, а формы выражения, использованные в этих текстах, несомненно, разные (как в этом можно было убедиться ранее на основе разных результатов восприятия этих форм).
При помощи слов лишь создаются эти формы выражения, слова каким-то образом преобразуются (преображаются) в эти формы, создавая, прежде всего, элементарные (минимальные) единицы выражения смыслового содержания общих норм и представлений, элементарные кирпичики выражения смысла (минимальные структурные составляющие формы выражения смыслового содержания), которые и придают своеобразие этим формам.
И какие именно элементарные единицы выражения смысла используются при написании статей любого нормативного документа (т.е. документа, содержание которого должно быть понято всеми людьми одинаково), определить очень легко. Достаточно вспомнить, какие элементарные единицы передачи читателю смысла любого высказывания используются во всех естественнонаучных сочинениях (учебниках по физике, например), т.е. в сочинениях, преследующих ту же цель точного и однозначного понимания всеми читателями смысла текста этих сочинений. – Это, конечно, понятия, разновидностью которых и являются научные термины.
Понятия же, как на то указывает само значение этого слова, создаются людьми именно с целью точного и однозначного понимания друг друга и всегда обозначают поэтому (или, точнее, должны всегда обозначать) чётко определённые явления реальности, - явления, смысловое значение которых точно сознательно определено. В связи с чем любое понятие всегда имеет строго закреплённый за ним смысл, и может быть воспринято только в этом – точном и однозначном – смысле.
В отличие от нормативных документов, художественные произведения используют другие элементарные единицы выражения смысла; те элементарные единицы выражения, которые вообще характерны для самого художественного языка и используются искусством для любого – не только смыслового (интеллектуального), а, например, эстетического и эмоционального – воздействия на человека.
Поэтому для того, чтобы понять, какие элементарные единицы выражения смыслового содержания общих норм и представлений использованы в романе Толстого, можно вспомнить, что этот роман лишь пример произведения искусства как такового (произведения определённого времени, конечно), и задать себе вопрос: какие элементарные единицы выражения представлений автора могли быть использованы, например, в картине Левитана или балете Чайковского?
При такой постановке вопроса сразу становится очевидным, что это не слова, не звуки и не краски сами по себе. Поскольку искомые элементарные единицы выражения должны быть общими для всех видов искусства, как характерная для искусства в целом (а следовательно – для культуры, примером явления которой искусство в данном случае является) форма выражения. И слова, звуки и краски способны лишь создавать в каждом отдельном виде искусства из характерных для данного вида искусства «строительных» материалов, - составных элементов средств выразительности, - которыми эти слова, звуки и краски и являются, те общие для всех искусств элементарные единицы выражения представлений, которые отличают форму выражения смыслового содержания данных представлений в искусстве как таковом (и, соответственно, в культуре) от формы выражения этого содержания в нормативных документах.
И существует лишь одна из возможных элементарных единиц выражения смыслового содержания каких-либо представлений, которую можно создать и при помощи слов, и при помощи красок, и при помощи звуков. Это художественный образ. Ведь ни понятие, ни естественнонаучный знак всеми этими средствами создать невозможно. А целые живописные или музыкальные полотна нельзя назвать элементарной (минимальной) единицей выражения, хотя бы уже потому, что они сами состоят из более мелких единиц выражения.
Впрочем, то, что язык искусства – это язык образов, несомненно для любого человека, имевшего хоть какое-либо отношение к искусству, - самоочевидно для такого человека, т.к. известно ему на основе его собственного непосредственного опыта, - и не требует специального доказательства. Поэтому общепризнано, что искусство обращается к читателю, зрителю или слушателю именно при помощи образов. И автор любого произведения искусства именно при помощи образов старается передать воспринимающему это произведение человеку свои представления, идеи, мысли, чувства, эмоции, создавая соответствующие этим представлениям, мыслям и чувствам художественные образы.
Художественный же образ, в отличие от понятия, всегда имеет символическую природу, т.е. обозначает не только и не столько то явление реальности, которое непосредственно изображает.
Так, например, образ Наташи Ростовой из романа Льва Толстого «Война и мир» обозначает не столько вполне конкретную женщину (Наташу Ростову), сколько и женщину вообще в рамках определённых жизненных обстоятельств, и человека как такового в неких – описанных автором – исторических условиях, и некоторые черты человеческой психологии и формы их проявления, и отдельные нравственные и просто жизненные принципы, свойственные людям этого времени и людям всех времён и т.д. Образ вечера на картине Левитана обозначает не только данный конкретный вечер, но и определённое состояние природы вообще, оказывающее подобное воздействие на человека, и состояние души самого человека, и некоторые его ощущения, эмоции, чувства, и его отношение к своей стране и людям, в ней живущим, и даже определённые черты национального характера этих людей.
Поэтому, в отличие от понятия, образ, в силу своей символической природы, никогда не имеет чёткого, однозначного значения, не подразумевает точного, вполне определённого закреплённого за ним смысла, а обозначает целую смысловую область, целый круг - связанных неким общим не вполне чётко определённым смысловым содержанием - явлений реальности. В связи с чем любое смысловое содержание, которое выражается при помощи образа, может быть легко самостоятельно интерпретировано, переосмыслено каждым воспринимающим этот образ человеком.
Но общие нормы, правила и стереотипы воплощены в романе Толстого именно при помощи образов; - смысловое содержание этих норм и стереотипов выражено здесь не на языке понятий, а на образном, художественном, языке. Толстой чётко не формулирует, однозначно не определяет свои представления и необходимые, с его точки зрения, правила общественного поведения, он лишь изображает, рисует такую картину существования человека (т.е. создаёт такой образ человеческого существования), на основе которой читатель, по мнению Толстого, должен сам создать (получить) необходимое представление и сделать для себя нужный вывод.
А читатель может оказаться и всегда, конечно, оказывается человеком немного иного мировоззрения, иной психологии, иного жизненного опыта, иного стиля существования и, наконец, иной общественной группы и в связи с этим – чуть больше, чуть меньше – но всё равно по-своему, самостоятельно, а значит – свободно, истолковывает толстовский образ, свободно воспринимает выраженные таким способом нормы, правила и стереотипы.
Так произведения искусства, произведения культуры – за счёт использования в них символической (образной) формы воплощения смыслового содержания любого явления реальности – позволяют совместить в рамках культуры общественные нормы, правила и стереотипы с возможностью проявления частным человеком свободы. Так культура даёт человеку возможность реализовать одну из его основных потребносте
