Пирамиды. Важнейшей чертой древнеегипетской культуры было возведение пирамид. В III — II тыс. до н.э. и пирамиды, и храмы — постройки для богов — строились из камня.
Пирамиды строились для фараонов и для знати, хотя по вероучению египетских жрецов всякий человек, а не только царь или вельможа, обладал вечной жизненной силой. Однако тела бедняков не бальзамировались и не помещались в гробницы, а заворачивались в циновки и сбрасывались в кучи на окраинах кладбищ. В жарком и сухом климате Египта эти тела мумифицировались естественным путем, без усилий со стороны человека и могли сохраняться в песках в течение очень длительного времени — многих столетий.
Археологи насчитали около ста пирамид, но не все они дошли до наших дней. Самая ранняя из египетских пирамид — ступенчатая пирамида фараона Джосера, воздвигнутая около 2780-60 г. до н.э. Эту пирамиду задумал и воплотил главный царский архитектор по имени Имхотеп. Впоследствии он был обожествлен и в честь его совершались возлияния перед началом других строительных работ.
Самая знаменитая и самая значительная по размерам — пирамидафараона Хеопса в Гизе. Высота ее составляла 146,6 м, а площадь — около 55 тыс. кв. м. Пирамида Хеопса была сложена из гигантских известняковых камней, и вес каждой глыбы составил примерно 2 — 3 тонны. На строительство этой пирамиды пошло 2.300.000 камней.
Подавляющая (надстоящая, починяющая) сознание человека колоссальность (огромность размеров), монолитность, подчинённость всех частей единству, цельность пирамид подспудно символизировали для египтян колоссальный, подавляющий и подчиняющий человека, целостный в своём непостижимом единстве мир природы, от которого они полностью зависели, и который поэтому необходимо было символически воплотить в произведении культуры, чтобы обрести свободу и индивидуальность в самостоятельном, индивидуальном восприятии и неосознанной интерпретации этого символа. Тем более, что пирамиды и были частью религиозного обряда, языческой религии, - т.е. имели прямое отношение к миру богов, миру природы.
Во II тыс. до н. э. пирамиды стали строить из кирпича, а не из камня — это было чуть менее разорительным, да и сами пирамиды стали меньше.
Скульптура. Перед заупокойными храмами египтяне ставили статуи сфинксов: каменное изображение существа с головой человека и телом льва. Голова сфинкса изображала фараона, а сфинкс в целом олицетворял силу египетского правителя.
И сфинкс недаром был одновременно и львом (то есть символизировал природную мощь) и фараоном (олицетворявшим человеческое государство). Поскольку в созерцании этого символа египтянин освобождался именно от довлеющей над ним необходимости (связанной с принуждением, властью) природно-социального государства (как его воспринимали язычники-египтяне). Сфинкс символизировал двуединую роль (силу) фараона как существа, по ощущениям египтян, и божественно-природного, и социального (принадлежащего и божественному, и человеческому миру).
Самый большой из всех древнеегипетских сфинксов был выполнен в первой половине III тыс. до н.э. и до сих пор стережет пирамиду Хефрена. Сфинкс был высечен из цельной скалы: его голова в 30 раз больше человеческой, а длина тела достигла 57 м.
То есть в нём также проявлялась та же самая (что и в пирамиде) колоссальность, символизирующая мир природы.
В Египте большое развитие получил и скульптурный портрет. Поскольку египтяне верили, что портретные статуи, выполняя роль двойников умерших, служат вместилищем их душ.
Были выработаны определенные типы портретных статуй — мужчину обычно изображали в возрасте 40 — 50 лет — в расцвете сил, а женщину — в возрасте 20 — 25 лет. Статуи, как правило, раскрашивали, причем соблюдался строгий канон в окраске, как и в самой скульптуре. Мужские тела окрашивались в более темный цвет, женские — в светло-желтый тон. Точно передавалось социальное положение человека. Поскольку назначением статуэток было символизировать слуг и работников, занимающихся строго определенным делом, им придавали форму, долженствовавшую максимально ясно передать принадлежность изображаемого персонажа к тому или иному ремеслу — позы, выражения лиц оказались раз навсегда канонизированы.
Древнеегипетская скульптура составляла часть религиозно-магической практики. Все без исключения статуи представляли собой часть культа. Статуи должны были либо изображать усопшего, чтобы дать возможность его Ка беспрепятственно пользоваться всеми доступными благами, либо охранять тело (если это были статуи воинов или фигурки божеств), либо символизировать рабов и слуг.
Т.е. портретные статуэтки целиком и полностью служили религиозным потребностям и не имели самостоятельного значения как независимо существующий жанр искусства, т.е. были вообще не жанром искусства. Значит, они создавались не ради изображения человеческой индивидуальности (так как понятия индивидуальности не существовало), а, наоборот, подчёркивали (символизировали) несамостоятельность, зависимость, подчинённость человека природе и фиксировали отличия внешнего облика, как фиксируются особенности предметов внешнего мира: камней, цветов, деревьев; показывая тем самым телесность, предметность человека, отсутствие у него внутреннего бытия и равноправие его со всеми другими предметами внешнего мира.
Скульптуры Древнего царства были статичны, и в передаче лиц подчеркивалось отсутствие каких бы то ни было эмоций.
И это отсутствие изображения эмоций на лицах египетских статуй являлось следствием мировоззрения язычника, воспринимавшего свой внутренний мир не существующим самостоятельно, а являющимся лишь продолжением и следствием внешнего природного мира.
Довольно быстро сложились два основных положения скульптурных изображений — ростовое и сидячее, так называемая «поза пирамиды». Подобная поза была названа так за соответствующие пропорции: в плоскостном плане статуя писца и подобные ей точно вписывались в пирамиду — геометрическую фигуру, столь любимую древнеегипетскими художниками.
И подобный способ изображения тоже был естественным следствием языческого мировоззрения. Ведь пирамида для египтян была символом природы. Поэтому скульптуры в сидячем положении изображали человека как бы в виде маленькой пирамиды, символически выражая восприятие человека язычником как маленькой стихии природы.
Литература. Самые ранние памятники художественной литературы Древнего Египта относятся ко II тысячелетию до н.э. Вероятно, существовали и более древние тексты, но они не сохранились. Наиболее древние египетские тексты, дошедшие до нас, - это молитвы богам и хозяйственные записи. Первые хозяйственные документы представляли собой скудные записи о том, что «принесено столько-то туш животных, собрано столько-то снопов ячменя с одного поля». Вообще же литература Древнего Египта была представлена различными жанрами — это поученияцарей и мудрецов своим сыновьям и ученикам, множество сказоко чудесах и чародеях, повести, жизнеописания сановников, песни, заклинания.
С конца Древнего царства получили распространение надгробные надписи хвалебного характера. На стенах гробницы богатого человека записывалась от его лица вся «автобиография»: перечислялись заслуги перед фараоном, личные доблести, описывалось богатство усопшего и положение, которое он занимал при жизни. Это были так называемые «Тексты пирамид».
Расцветом древнеегипетской литературы стало Среднее царство. Одним из самых заметных произведений этого периода была продолжавшая традицию гробничных надписей «Повесть о Синухете». Здесь от первого лица велось повествование о доблестях Синухета в царской свите, о том, как после смерти фараона он бежал за границу, спасаясь от бунтов. Осев в Сирии, Синухет и там сумел благодаря своим талантам добиться знатности и богатства, но затем вернулся на родину и служил новому царю.
Можно было заметить, что это повествование не отличалось личностным характером. Внутренний мир героя, который только и мог бы придать некоторое личностное своеобразие этому описанию, никак не отражался на его судьбе. Подобное жизнеописание мог бы составить любой вельможа этого времени. Ведь события этой повести, внутренне не связанные друг с другом и не предопределённые личностным своеобразием персонажа, были вполне взаимозаменяемы, лишь внешняя случайность определяла их связь и последовательность. И подобная судьба могла бы ждать любого вельможу этого времени.
Другим литературным жанром, получившим широкое распространение в Египте эпохи Среднего царства, были сказки. Среди подобных текстов преобладали фантастические истории — сказки о чародеях, творящих чудеса при дворе фараона Хеопса. В одной истории, например, придворный маг отрезал голову птице, затем приставлял ее обратно, и птица оживала. Сюжеты ряда сказок перекликались с важнейшими мифами. Другие являлись литературно обработанными свидетельствами об определенных исторических событиях — о ссоре фараона и его военачальника, о штурме чужестранного города.
К эпохе Среднего царства относились и собственно исторические произведения, на которых, в частности, были записаны свидетельства знатных египтян, переживших ужасы анархии в стране после падения Древнего царства. Эти произведения, известные как «Речения Ипувера» и «Пророчество Неферти», описывали события, происходившие в Египте после его распада на независимые номы, после падения власти фараонов.
И эти исторические произведения так же, как и тексты других жанров, не интересовались личностным своеобразием и психологией действующих лиц. Они были посвящены событиям, произошедшим со всей страной, в них описывались действия не индивидуальностей, а типичных египтян этого времени.
Еще одним жанром, оформившимся в литературе Древнего Египта в эпоху Среднего царства, были всевозможные нравоучительные сочинения. Значительную их часть составляли тексты, написанные преподавателями в школах писцов в воспитательных целях. Другая цель достигалась при помощи восхвалений преимуществ, которые дает образование и должность писца. А главным объектом критики была воинская служба.
Одним из самых известных литературных произведений эпохи Среднего царства была «Повесть о красноречивом крестьянине». Сюжет ее был прост. Крестьянин ехал по дороге, которую перегородил какой-то мелкий чиновник, собирающий с путников мзду за проезд по его земле. Крестьянину нечем было заплатить, и чиновник отобрал у него осла. Тогда несправедливо обобранный крестьянин явился во дворец фараона и начал жаловаться на судьбу и на обидчика. Фараона привлекло красноречие жалобщика, необычное для простого крестьянина. Он велел подвести крестьянина поближе и, выслушав жалобы, решил вознаградить крестьянина за такой талант, осыпал его дарами и оставил при дворе.
Очевидно, что и в этой повести не было ничего индивидуального. Она говорила о том, что любой достаточно красноречивый крестьянин этого времени может при удачном стечении обстоятельств попасть ко двору фараона. И, таким образом, эта повесть лишний раз свидетельствовала о существовавшем в Египте этого времени общем представлении о равенстве всех людей, как равноправных природных стихий.
Примером одного из направлений поэтического творчества выступал «Разговор разочарованного со своей душой». Отчаявшийся человек, разуверившийся в смысле жизни, начинал искать смерти. Душа, однако, пыталась отговорить его от самоубийства и уверяла в тщетности надежд на счастливую загробную жизнь. Душа советовала сполна насладиться земным существованием: «Радуйся, пока ты здесь». Она старалась вернуть ему радость, рисовала красочные картины веселья, но, в конце концов, сдавалась перед аргументацией хозяина и соглашалась с тем, что его стремление умереть вполне обоснованно и что жизнь на земле действительно ничто.
Наряду с подобными «философскими» сочинениями поэты Среднего царства создавали и любовную лирику.
Примером повествовательной литературы I тысячелетия до н.э. являлся «Отчет Унуамона» о его путешествии по поручению фиванского верховного жреца в финикийский город Библ за лесом для храмовой ладьи. Унуамон подробно и живо рассказывал о своих злоключениях, не забывая, впрочем, давать и волнующие описания природы.
Многочисленные папирусные свитки времен Нового царства содержали изложения мифов в поэтической и прозаической форме, жизнеописания фараонов и истории победоносных походов.
И можно было заметить, что все жанры египетской литературы на протяжении всей истории Древнего Египта имели безличностный характер, т.е. не несли на себе отпечатка индивидуального авторского стиля и индивидуальных переживаний, чувств. Чувства, выраженные (описанные) здесь, были лишь теми «общечеловеческими» чувствами, которые были характерны и проявлялись у всех людей данного народа в данный период истории, и не имели индивидуальных отличительных особенностей. Эти произведения мог написать любой грамотный и сведущий египтянин.
В связи с этим в древнеегипетской литературной традиции существовали четкие, раз навсегда выработанные правила. Произведения большинства жанров были строго выдержаны в рамках единого стиля для данного жанра.
Излюбленным приемом египетских поэтов был параллелизм в построении фраз и частей строки. Кроме того, литература Древнего Египта поражала своей образностью. Сравнения, используемые писцами-сочинителями, были ярки и точны. Так, в одном из жизнеописаний фараон говорил о себе, что, рассвирепев на врагов, он стал подобен змее в пустыне.
Параллелизм и образные сравнения, свойственные стилю египетской литературы, были естественным следствием мировоззрения язычника, который считал себя частью внешнего природного мира и поэтому находил множество соответствий и аналогий своему существованию в существовании предметов и явлений природы, сравнивая что бы то ни было именно с ними (т.е. тем самым подтверждая и фиксируя свою зависимость и связь с ними, - с миром природы).
Музыка. Музыка в Египте сопровождала все религиозные обряды, массовые празднества и, таким образом, была тесно связана с танцем, пантомимой, драматическими произведениями, литературой. Музыканты пользовались большим почетом в обществе, их считали родственниками фараонов (т.е. принадлежащими к божественному миру). Музыке приписывалась магическая сила, и в соответствии с этим убеждением различные инструменты для ансамбля подбирались не по тембру их звучания, а по их мистическим свойствам. В этом случае, полагали египтяне, музыка сможет вылечить больного, вызвать дождь, победить врагов.
Магия же, как известно, была мистическим средством воздействия на мир богов, на природу при помощи мистически постигнутых и обретённых природных средств и стихий. И музыка, таким образом, для египтян была божественной природной стихией, ставшей отчасти доступной отдельным избранным людям – жрецам этой стихии. И в этом была видна та же несамостоятельность искусства, подчинённость его религии, а значит, воплощённость и в музыке той же изначальной связанности человека с природой.
Изобразительное искусство. Росписи и рельефы, покрывавшие стены гробниц (пирамид), в деталях воспроизводили подробные картины благополучной жизни в царстве мертвых, повседневной земной жизни.
Пирамиды же и гробницы имели прямое отношение к религиозному (языческому) культу, т.е. связывали человека с природой, практически воплощали природный мир; кроме того, как было сказано выше, они символизировали (чувственно воспринимались) для египтян бытие природы (саму природу). И именно их внутренние стены покрывались росписями и рельефами, изображавшими в том числе людей и их жизнь. Поэтому, очевидно, что таким образом в символическом восприятии (через явление культуры) изживалась именно тяготевшая над человеком, изображенная здесь, зависимость его от природы, подчинённость ей, включённость в неё человека.
Поэтому зодчих, скульпторов, живописцев Древнего Египта отличал целостный взгляд на мир. Это выражалось, в частности, в присущем египетской культуре стремлении к синтезу — созданию единого архитектурного ансамбля, в котором имели бы место все виды изобразительного искусства. Как и скульптура, рельеф Древнего царства был целиком подчинен архитектуре усыпальницы.
И если учесть то, что архитектурными ансамблями были в основном храмовые ансамбли, посвящённые миру богов (природы), то в стремлении подчинить скульптуру и живопись (в единстве синтеза) архитектурной композиции, можно увидеть символическое воплощение всё той же зависимости, подчинённости человека (изображённого в скульптурах и фресках) природе.
Изобразительное искусство древних египтян началось с рельефов на камне. Лишь начиная с самого конца эпохи Древнего царства их начали раскрашивать. Искусство рельефа носило глубоко символический (условный) характер. Художник должен был изобразить вельможу в наиболее характерной для него позе, земледельца — так, чтобы сразу было ясно, что это земледелец, а не ремесленник.
Постепенно появился новый тип изображений — росписи на стенах гробниц, соседствующие с раскрашенными рельефами.
Уже раннединастические рельефы обладали всеми обязательными чертами, без которых не обходилось ни одно изображение поздних времен. Характерной была манера изображать человека: ноги в профиль, туловище анфас, лицо в профиль, глаза анфас. Пиршественный стол изображался в профиль, а уставляющие его яства были даны в виде сверху. Таким образом, египтяне изображали мир объективно, а не субъективно — каким он был, а не каким представлялся. От каждого изображаемого элемента бралось самое характерное, и характерные детали объединялись в пусть не вполне очевидное, зато узнаваемое изображение.
Т.е. египетское искусство изображало внешний мир, как существующий независимо от человека и человеческого восприятия. Каждый предмет рисовался художником не таким, каким его видел каждый конкретный человек, а так, как он существовал независимо от направленного на него взгляда (угла зрения), представленный на рельефе или фреске не в зависимости от впечатления смотрящего на него человека, а в зависимости лишь от именно этому предмету принадлежащих характерных особенностей. Ведь при языческом мировоззрении человек чувствовал, что именно он зависит от внешнего мира, а не мир от него, и не вносил в изображение то, что зависело от человеческого восприятия. Поскольку мир (т.е. природа) в понимании египтян был первичен и самодостаточен.
Показательно, что на протяжении более трех тысячелетий основной установленный в искусстве канон оставался незыблемым. Для изобразительного и монументального искусства всей истории Древнего Египта всегда было присуще сугубо плоскостное изображение фигур, каноническая условность в передаче туловища и ног, разворота плеч. Постоянной была и система пропорций, соответствий между размером всей фигуры и ее отдельными элементами. Все фигуры были неподвижны, невозмутимы, их позы чрезвычайно условны, как условна и раскраска: тело мужчины традиционно изображалось красно-коричневым, тело женщины — желто-розовым цветом, волосы у всех были черные, одежды — белые. Такая же условность и постоянство характерны были и для монументального искусства. И так из поколения в поколение, из тысячелетия в тысячелетие был один и тот же стиль, одна и та же религия, одно и то же искусство.
И это не удивительно. Поскольку особенность (т.е. стиль) символов культуры, и в частности – искусства, всегда определяется особенностями (характерными чертами) того надличностного начала (явления, стихии), которое в данную историческую эпоху довлеет над человеком, подчиняет его себе, диктует ему нормы и правила существования и требует поэтому символического воплощения в явлениях культуры для создания возможности освобождения и сохранения индивидуальности при независимом, подспудно индивидуально интерпретирующем восприятии воплотивших его символов. Таким надличностным началом в древнем Египте был мир природных стихий. Но природа неизменна и однообразна в своих проявлениях. На протяжении тысячелетий также каждое утро вставало солнце, в определённое время года распускались цветы, в свой срок разливался Нил, а над головой ночью светились всё те же звёзды. И культура, воплощающая эту неизменную природу, оставалась столь же неизменной на протяжении тысячелетий.
