Полное собрание законов. 1727. Апрель 26. № 5063. С. 782.

 

Главная заслуга в принятии этого Указа о депортации жидов принадлежит, конечно, князю Меншикову, но отдадим должное и Екатерине Первой: она не возражала. Указ пошёл от её имени. Сама она проконтролировать выполнение этого указа уже не смогла. 6 мая 1727 года императрица умерла. Но последующие правители России долгое время всё же были вынуждены считаться с этим указом и даже подтверждать его.

 

 

При Петре Втором

(сентябрь 1727 - январь 1730)

 

 

«А житие ЖИДАМ в Малой России

запрещается!» (Полное собрание законов. 1728. Апрель 22. № 5324)

В сентябре 1827 император Петя (внук Петра Великого, сын царевича Алексея, убитого в застенке Петропавловской крепости, и принцессы Софьи Шарлоты Бланкенбургской, полунемец по крови, ему тогда было 11 лет и 11 месяцев), по внушению князей Долгоруких и Остермана, разорвал завещание Екатерины Первой и объявил, что он отказывается от регентов и будет теперь править Российской империей самостоятельно. По внушению Долгоруких и Остермана, он лишает князя Меншикова всех постов и, отобрав всё имущество, отправляет его помирать в Сибирь. Но самостоятельно управлять империей император Петя, конечно, был не в состоянии. После скидки Меншикова стал вопрос, а кто же теперь будет управлять императором-малолеткой и Россией. Разгорелась борьба за власть между «старорусской партией аристократов», во главе которой стояли князья Долгорукие и «партией иностранцев», во главе которой стоял немец Остерман. Клан князей Долгоруких сначала начал теснить иностранцев.

 

(Клан князей Долгоруких: Василий Лукич Долгорукий (Долгоруков). Член Верховного Тайного Совета. Главный организатор претворения в жизнь плана завоевания власти в России кланом Долгоруких. Алексей Григорьевич Долгорукий. Сенатор, гофмейстер, второй после Остермана воспитатель императора. Сын его Иван Алексеевич Долгорукий был определён к императору Пети гоф-юнкером. Фаворит Пети. После скидки Меншикова назначен обер-камергером и получил чин майора Преображенского полка (этот чин тогда равнялся чину генерала). Член Верховного Тайного Совета. «Перед ним раболепствовали не только придворные, но и иностранные министры». Василий Владимирович Долгорукий. Ещё Екатерина Первая назначила его главнокомандующим на Кавказе. При Петре Втором родичи вызвали его в столицу для укрепления клана. Был произведён в фельдмаршалы и назначен членом Верховного Тайного Совета. Был ещё Владимир Владимирович Долгорукий, вице-губернатор Сибири. Вызван был в Москву для усиления клана и крупный дипломат Сергей Григорьевич Долгорукий).

 

Долгорукие снова перенесли столицу России в Москву. В Москву переехали и царский двор с императором Петей, и Верховный Тайный Совет, и многие вельможи. У Долгоруких в Москве и Подмосковье - вотчина. Их знаменитый предок Юрий Долгорукий основал Москву. И Москва, по их понятиям, должна быть вечной столицей России, в которой власть по праву должна принадлежать клану Долгоруких.. Здесь и климат много лучше, чем в «в гнилом, болотном Петербурге». Здесь и прекрасные места для охоты. Здесь поменьше и ненавистных иностранцев.

Долгорукие окружили императора Петю своим вниманием и «крепостной стеной», чтобы не было нежелательных контактов императора-малолетки с врагами Долгоруких, и, прежде всего, с иностранцами. Они старались развить в императоре- малолетке страсть к охоте. Алексей Григорьевич Долгорукий часто привозил его в своё богатое село Горенки, где император и проводил целые дни на охоте. «Царь не терпит ни моря, ни кораблей и страстно любит псовую охоту», - так писали иностранцы того времени. Привили Долгорукие в сердце императора и неприязнь к иностранцам. Царь отказывался разговаривать с иностранцами на их языке, и только с конюхом по необходимости употреблял несколько коротких выражений на немецком языке. Долгорукие приучили императора-малолетку и к любовным приключениям. Подсовывали ему смазливых девиц для развлечения. Потом Алексей Григорьевич Долгорукий сблизил императора-малолетку с одной из своих дочерей, Катериной. Потом клан Долгоруких организовал помолвку императора-малолетки с Катериной Долгорукой. Помолвка проходила под большой охраной (1200 гвардейцев и рота гренадёров из 100 человек). Боялись «беспорядков», ведь многие ненавидели Долгоруких. Назначен был и день свадьбы. В Москву стали съезжаться многочисленные гости. Алексей Григорьевич, надо думать, мечтал, что его внук, который родиться, станет императором Российской империи. И тогда клан Долгоруких чрезвычайно и надолго усилится.

 

Остерман и все иностранцы, хотя и были ещё в силе, начали впадать в панику. Они знали, что клан Долгоруких ненавидит иностранцев, поскольку иностранцы весьма потеснили старые русские роды. Отмечали иностранцы в своих записках и особую ненависть Долгоруких к Остерману. «Если погибнет Остерман, нам всем не сдобровать». Самое страшное, что «нас ненавидит весь народ». Записки и воспоминания иностранцев того времени переполнены страхом перед погромами и зачисткой. Все пишут об «ужасной ненависти» «туземцев» к иностранцам. Пишут, что «этот народ (русские), раз выведенный из себя, не пощадит никого; злоба против иностранцев всеобщая; народ не замедлит напасть на наши дома, и мы рискуем не только пострадать, но и погибнуть».

Иностранцев ужаснуло поведение «туземцев» во время большого пожара в Москве весной 1729 года, когда сгорели 124 дома. «Туземцы» не спешили тушить, а предпочитали с удовольствием смотреть, как огонь сжирает дома немцев и французов, и даже весело грабили иностранцев. «Эти туземцы – такой народ, который больше ворует, чем тушит».

 

Здесь надо сделать необходимое замечание. Иностранцев все ненавидели (кроме продажной части русского народа), но ненавидели, прежде всего, не потому что они иностранцы. Ненавидели за то, что имеет место засилье иностранцев во власти. Ненавидели за привилегированное положение иностранцев. Ненавидели за дискриминацию русских. Ненавидели за то, что большинство иностранцев (легальных и нелегальных мигрантов) движимы лишь инстинктом хапать. Ненавидели за то, что иностранцы откровенно вели себя в России, как в колонии, в которой надо быстрее нажиться. Ненавидели за наглость и презрение к русскому народу. Иностранцы открыто называли русских «туземцами». Ведь честно работающих на благо России, высокого класса специалистов (вроде мореплавателя Беринга или математика Эйлера) было ничтожно мало. Тогдашних иностранцев ненавидели не за то, что у них кровь другая, а за неподобающее поведение в чужой стране.

«Передовые иностранцы с Запада» к этому времени отнюдь не были в массе своей Культурными Героями, которые несли в отсталую Россию Свет, Истину и Справедливость. Жёсткого отбора, хорошего сита, как при Петре Великом, уже не было. Большинство из иностранцев - неудачники, авантюристы, криминальные элементы и отбросы Западной Европы. Большинство из них относились к категории «вампиров», «сосущих существ», а многие несли даже разного рода заразу в сознание русского народа. И всю эту шваль, конечно, надо было выметать из России большой метлой обратно, на запад, или истреблять.

 

Иностранцы отмечали, что «туземцы» ненавидят и Долгоруких. Иностранцы не ошибались. Огромная ошибка клана Долгоруких была в том, что хотя они сами искренне ненавидели «иностранную шваль», они ничего не делали, чтобы организовать зачистку России. Всё внимание этого клана было сконцентрировано на захват власти «для себя». Перед русским народом стояла задача объединить все слои народа против засилья нежелательных мигрантов с Запада. А клан Долгоруких смотрел свысока на служилое дворянство, на всех неродовитых, на весь «низкий» трудовой народ. Клан Долгоруких не стал во главе русского национально движения и даже не попытался это сделать, и тем самым доказал лишний раз, что время знати проходит, что роды деградируют. Самые родовитые, оказалось, отнюдь не самые способные, самые развитые, самые полезные для России. У них не было даже понимания о необходимости русского единства.

Иностранцы, хотя и боялись русских, но процветали, а русские грызлись друг с другом. И эта грызня русских между собой спасала «иностранную шваль».

Долгорукие рвались к власти, не опираясь на лучшие силы русского народа, а лишь схватившись цепко за императора Петю. Если бы император Петя был здоровый и крепкий, он, может быть, и обеспечил бы победу клана Долгоруких. Но он был слабый и больной. Он уже два раза «болел грудью» в Москве. Его надо было сильно беречь, но Долгорукие отнеслись к его здоровью легкомысленно. Они позволили императору Пете простоять долго на сильном морозе без шапки. Император Петя заболел. Все наивно думали, что у него обыкновенная простуда, а у императора Пети оказалась оспа. Через несколько дней на его ранее красивое лицо уже нельзя было смотреть без отвращения и жалости. 18 января 1730 года император Петя умер. Клан Долгоруких был в смятении. План захвата власти провалился. Через три месяца родился ребёнок у несчастной Катерины Долгорукой. Одни говорили, что от императора Пети, другие – от гвардейца Миктерёва.

 

Так что единственное положительное дело клана Долгоруких для России в это время, - это Указ Верховного Тайного Совета 1728 года против жидов-мигрантов. В указе этом, к сожалению, всё же сделана была небольшая уступка жидам (сказалось и влияние Остермана). Верховный Тайный Совет, в ответ на прошение гетмана Апостола разрешить жидам временно приезжать в Малороссию на ярмарки, постановил:

«А Жидам в Малую Россию на ярмарки, для купеческого промысла въезжать позволяется, только продавать свои товары оптом, а врознь (в розницу) на локти и фунты не продавать». А на вырученные от торговли деньги разрешено покупать только товары, «а денег, золота и серебра из Малой России за границу отнюдь не вывозить». И Верховный Тайный Совет велел местным начальникам «накрепко смотреть» за жидами. Но клан Долгоруких всё же твёрдо обязался выполнять традицию и Указ Екатерины Первой не разрешать жидам жить в православной России. Даже в Малороссии.

 

В Указе Верховного Тайного Совета ясно было сказано:

 

«А житие ЖИДАМ в Малой России запрещается!»

(Полное собрание законов. 1728. Август 22. № 5324).

 

 

К сожалению, почти всё время клан Долгоруких тратил на укрепление своей власти, а не на государственные дела. Не обнаружено никакой статистики о выселенных жидах (вероятно, такой статистики и вовсе не было). Сколько жидов выселено? сколько осталось? - неизвестно. В исторических книжках о том времени, русских и жидовских, мелькают десятки жидов, которые тогда сумели остаться в России. «Своих жидов» скрывали в Малороссии многие помещики и многие продажные местные начальники. Оставались редкие жиды даже в Петербурге. Испанский посланник Дука де-Лирия (он тогда был при дворе Петра Второго) писал в 1729: «Моё безденежье и то, что жид уже не верит мне в долг, принуждает меня отдать в его руки большую часть моего серебра и даже моё «Золотое руно» (испанский орден)». «Этот жид забрал у меня 30 000 песо».

Даже официально, «из казённого интереса», было сделано исключение для жидов Зунделя Гирша с сыном Моисеем и Соломоном Самсоном. Данные три жида обязались достать подрядчикам монетного двора купцу Денису Култыхину с товарищами - 2 000 пудов серебра «из-за моря» к маю 1728 г. И должны были доставить ещё 170 пудов. Потому этим жидам и дана была отсрочка на пребывание их в России[52].

При Анне Ивановне (1730 - 1740)