Глава 24. Серебро, меха и немного времени

Луна, несмотря на откусанный бок, светила в разрывах облаков вовсю. Некоторых жителей Сеула не отпускала смутная тревога или неизбывная жажда двигаться, что-то делать, искать потерянное вечность назад что-то. Чондэ привычно проигнорировал табличку "закрыто", прокрался в кофейню. Минсок спал, уронив голову на стойку и уютно устроившись на сгибе руки. Чондэ подкрался к нему и принялся рассматривать. Спокойное лицо в неверном свете фонарей кажется бледнее, чем обычно. Розовые губы приоткрылись, Чондэ даже зажмурился на секунду, представляя, как целует его Минсок. Как осторожно укладывает, наклоняется сверху, и губы вот так открываются в ту же секунду, когда касаются его губ. Чондэ потянулся к лицу бариста, хотел потянуть за прядь волос, чтобы разбудить, но вместо этого провел кончиками пальцев по губам. Минсок открыл глаза мгновенно. Чондэ вздрогнул, отдернул руку. Лицо загорелось, он хотел отвернуться, но от смущения будто прирос к месту.
- Ты давно здесь? - только хрипловатый голос выдавал отдых Минсока, который выпрямился такой бодрый, словно только что вернулся с пробежки. - Который час? Хочешь кофе?
- Н-нет, - Чондэ надеялся, что в полумраке не видно, как он покраснел.
Минсок потянул его ближе, коснулся губ своими, быстро и небрежно.
- И незачем так нервничать, - шепнул он.
- Тогда прекрати меня дразнить, - Чондэ нахмурился, - что это сейчас было? Поцелуй нормально!
- Мне нужен кофе.
- Нет! Я хочу сейчас! - Чондэ обошел стойку, схватил его за плечо, развернул к себе.
Минсок внезапно выдернул руку.
- Отойди.
Чондэ замер, шокированный внезапной грубостью. Глаза Минсока сверкнули так зло. Друид медленно опустил руку. Минсок отвернулся, Чондэ слышал медленный долгий выдох.
- Прости меня, - бариста шагнул к нему. Чондэ отшатнулся, ударившись бедром о край стойки.
- Почему всегда кофе? - тихо спросил Чондэ, - я не боюсь. Зачем ты прячешься? Я люблю...
- Любишь? - Минсок скрестил руки на груди, но Чондэ чувствовал, как скользит по щеке пушистый мех. - А Бэкхена ты тоже любил? Расскажи мне про него.
- Да, - без паузы и сомнений кивнул Чондэ. - Я любил его. Мы встречаемся столько, сколько я помню. Я - его первые отношения, а он - мои. Я знаю, что каждое полнолуние он должен соблазнять других. Я помню, как тяжело ему было это рассказать. Я знаю, что до встречи с Чанёлем он не верил, что хоть кто-то полюбит его настоящего. И мне он тоже не верил. Очень давно наши отношения изменились. В них с самого начала не было страсти, как бы я ни пытался себя обмануть. Только поддержка.
- Поддержка? - Минсок поджал губы, хвост обвился вокруг шеи Чондэ, слегка сжимая, - я помню, как он тебя поддерживал.
- Это другое. - Чондэ закрыл глаза. Даже если Минсок пожелает сломать ему шею, хотелось рассказать. - Когда-то было больно. Потом стало все равно, я даже хотел предложить ему все прекратить. А потом... потом появилась наша дружба. Мы не "просто друзья". Мы друзья. Я люблю его, как друга, я знаю о нем всё, он знает обо мне всё. Мы всегда будем связаны. А ты...
- А я?
- А ты другой. Я тебе не нужен, да и я смог бы жить без тебя. Но я не хочу. Пусть это будет только неделя, день, пусть только одна ночь. Я все равно хочу быть с тобой. Ты говорил, что старше. И что? Чем тебе помогает твое бессмертие?
- Заставляет помнить, - Минсок протянул руку и прикоснулся к щеке Чондэ пальцами, - ты не представляешь, сколько я должен помнить. Я постоянно ошибаюсь, Чондэ-я... в себе, в людях. Я так больше не могу.
- А я могу. И мне не страшно, - напомнил Чондэ, скользнул ближе, положил ладони на грудь Минсока.
- А мне страшно. Я боюсь тебя ранить. Я видел Лу Хана, который верит, что сможет убедить Равновесие, которое проклинал. Я вижу Тао с Ифанем.
- Но у них впереди вечность, - перебил Чондэ, - они же нашли способ быть вместе.
- В маске?!
- Но работает же! У них целая вечность. Они придумают еще что-то. Почему ты не веришь в их счастье?
- А Чонин? - Минсок прилонился затылком к стеллажу, - Чонин, жизнь которого всё сильнее зависит от Кёнсу.
- И ему повезло, - уверенно заявил Чондэ, отмахиваясь от слов, как от назойливой мухи, - Кёнсу сильный. И влюбленный. Он - оборотень, а в стае своих не бросают. Чонину нечего бояться. Хён, посмотри на меня. Сейчас же.
Минсок покачал головой. Чондэ схватил его лицо обеими ладонями.
- Смотри на меня! - потребовал он, - я хочу видеть тебя сейчас. Я знаю, что ты спал. Я знаю, что без кофеина ты другой. Я хочу видеть ТЕБЯ. И ты прекрати думать о других. Я здесь. Ты со мной. Будь со мной. Говори обо мне.
- А что еще мне с тобой сделать? - ресницы Минсока медленно поднялись.
Чондэ не сдержал хриплый выдох. В глазах цвета бездонного голубого льда сияли серебряные искры вокруг вертикального зрачка, по краю радужки.
- Мин... - Чондэ смотрел, едва дыша, - как красиво...
Минсок усмехнулся.
- Ты хотел настоящего? - шепнул он, обвивая талию друида, - значит, не страшно?
- Как мне может быть страшно, - заворожено спросил Чондэ, - я в жизни не видел ничего и никого красивее. Я и раньше это думал, но теперь...
- Тогда идем. Тао с Ифанем сегодня любуются Лунной радугой.
Чондэ кивнул. Минсок моргнул, глаза потемнели, принимая обычный вид и цвет. Чондэ шел рядом, крепко держась за запястье. В полной тишине они поднялись в квартиру. Минсок подвел Чондэ к дивану, и тот медленно опустился на шелковистое покрывало. В неверном свете ночного города Чондэ видел тень Минсока, разделившуюся на хвосты. Один, второй, третий... Они сплетались загадочным танцем, непрерывно двигались, трепетно и взволнованно, Чондэ никак не мог посчитать. Протянул руку, а лисий хвост, мягкий и прочный, обвился вокруг запястья, прижал к изголовью. Минсок наклонился ближе. Чондэ часто моргал. Видеть его рядом, видеть, как чуть дрожат от напряжения руки, на которые опирается кумихо, и одновременно чувствовать теплые, очень сильные хвосты на запястье, на ногах, под одеждой. Так странно, так прекрасно и до нервной боли внизу живота возбуждающе. Тончайший мех пощекотал бок, Чондэ чуть выгнулся, и хвост пробрался дальше, на спину, обвил тело нежным жаром. Минсок потянулся к лицу, Чондэ счастливо вздохнул. Розовые губы Минсока приоткрылись в тот же миг, как он коснулся губ Чондэ, ловкий язычок скользнул в рот. Чондэ застонал, выгибаясь в объятиях, его одновременно стиснули и руки Минсока, и его хвосты, которых, кажется, стала целая сотня. Одежда будто сама собой расстегивалась, Чондэ потянулся к Минсоку. Но под лукавый смешок бесплотный хвост на одном запястье стянулся сильнее, дотянулся до второго, заставляя завести руки за голову, далеко, надежно.
- Что ты делаешь? - шепнул Чондэ, разорвав поцелуй, - я тоже хочу...
- Лежи спокойно, - Минсок тихонько, хрипло смеялся, - сегодня я хочу прикасаться к тебе.
- Но я тоже...
- Позволь мне. Только не бойся.
Чондэ кивнул.
- Хорошо, - губы изогнулись в коварной и страстной улыбке, - как мне повезло. Даже делать ничего не нужно... эй!
Друид вскрикнул, когда сразу два хвоста одновременно сжали его торс, щекоча нежным мехом.
- Нечестно!
- Не дразни меня.
В глазах Минсока плясали серебряные искры. Чондэ не мог перестать улыбаться, только кивнул еще раз.
- Делай, что хочешь, - тихо разрешил он, - что хочешь и как хочешь.
Со стоном Минсок уткнулся носом в ключицу.
- Я просил меня не дразнить!
Тихий смех разгонял темноту комнаты. Шелест падающей на пол ткани, хриплые выдохи, уверенные прикосновения. Чондэ стонал в полный голос, позволив себе просто наслаждаться близостью Минсока, гладкой кожей его рук, ровным теплом тела и ловкими, чуткими, подрагивающими от возбуждениями лисьими хвостами.
- Ну, давай! - почти выкрикнул Чондэ, отчаянно обхватив ногами бедра Минсока, притягивая ближе, выгибаясь в спине так сильно, как только мог. Минсок смеялся, сквозь страстные выдохи спрашивая, кто из них командует. Чондэ смеялся, срываясь на жаркие вскрики, требовал перестать говорить и просто взять покорного себя немедленно.
- Подожди, - выдохнул Минсок, чудом заметив в пелене желания, что сжимает руки Чондэ слишком сильно, - прости.
- Неважно, неважно, - отчаянно выдохнул тот, - потом.
Чондэ вскрикнул от боли - Минсок не подумал быть осторожнее, - и немедленно сам успокоил бариста еще одним требованием продолжать.
И Минсок продолжал. Пожалуй, впервые кто-то так страстно, так уверенно и открыто отдавался ему и хотел его, его самого, его - кумихо, его - Ким Минсока, его любым. И Минсок хотел ответить тем же, поделиться собой, заставить Чондэ любить его еще сильнее, еще реальнее. Он еще никогда не позволял себе распустить хвосты в постели, но Чондэ так быстро, так легко и логично отвечал на ласку рук, губ, хвостов, что Минсоку хотелось прикоснуться к нему еще раз. Дать больше. Обнять сильнее. Каждой клеткой кожи, каждый нервом почувствовать близость. И забрать себе каждый нерв, каждый миг Чондэ. Даже неровные выдохи ревниво ловили губы Минсока, не позволив холодному воздуху получить кусочек страсти Чондэ. Сердце билось так быстро и нервно, и так же быстро и нервно билось рядом сердце Чондэ. И успокаивались они вместе, медленно, постепенно. Минсок уткнулся лбом в плечо Чондэ, осторожно убрал хвосты один за другим. Чондэ болезненно выдохнул, сгибая затекшие руки.
- Ого, - тихо фыркнул он, - ты сильнее, чем мне казалось. И гораздо круче. Опыт веков?
- Не начинай, - Минсок поцеловал его плечо, - если я скажу, что так никогда не было, что подобное для меня впервые, ты поверишь?
- Поверю, - Чондэ съехал ниже, чтобы добраться до нежных губ бариста снова, - я же сказал, что доверяю тебе.
- Хорошо. Тогда будь со мной.
- Неужели? - Чондэ засмеялся. Сладко потянулся, с особенным ленивым упоением расслабляя еще дрожащее от напряжения и наслаждения тело, - а я что говорил всё это время? Только ты тоже мне доверяй. Не трать время.
- Не буду, - пообещал Минсок и приник к влажным губам еще раз.
Чондэ без тени смущения закинул ногу на его бедро, притянул к себе, прижимаясь теснее к обнаженному разгоряченному телу своим.

Примечание к части

Поскольку до финала осталось совсем чуть-чуть, я привожу в порядок хотя бы небольшую часть из накопившихся к этому рассказу набросков. Возможно, перед последней главой нас ждет еще экстра-другая~ ^~^

Глава 25. Вечер перемен

Чонин едва дышал, пробираясь сквозь толпу вокруг какого-то магазина. На ступеньках стояли динамики, девушки в форме ворковали в микрофоны, магазин проводил очередную акцию. Чонин десять раз пожалел, что не прошел лишние несколько метров к другому выходу метро. Наконец-то знакомый поворот, Чонин нырнул в арку, на ходу вытащил ключ и вонзил в замочную скважину, мечтая переступить порог и запереться в ожидании Кёнсу в тихом доме.
- Привет! – возвестила половина близнецов, - а Кёнсу-оппа еще не пришел.
Все, что Чонин мог сейчас сказать, он оставил при себе. Потому что таким вещам детей не учат.
Он совершенно забыл, что семья Кёнсу уже вернулась.
- Тогда я встречу его, - пробормотал Чонин, отступая.
- О, Чонин-а! – мама Кёнсу выглянула на голоса, - ты опоздал к ужину! Подожди, я подогрею тебе…
- Он сказал, что уходит, - сказала девочка, имени которой Чонин не запомнил, даже если слышал.
- Куда это? – гневно, как показалось Чонину, спросила тетя Кёнсу, - голодный и опять на холод?! Проходи, что встал.
- КТО ПРИШЕЛ?!
Чонин мысленно забился в угол и бился головой о стену. Со второго этажа доносился грохот, возвещающий приближение старшего поколения. Ну, что ему стоило позвонить Кёнсу и спросить, где он?!
- Я подожду в комнате, - Чонин вежливо улыбался матери Кёнсу, считая ее самым здравомыслящим человеком в этой семье.
- Конечно, - она улыбнулась в ответ, - только поешь сначала.
Чонин ошибся.
И даже поесть на кухне в одиночестве не удалось. Оборотни окружили его теплом и заботой, подростки хихикали, не решаясь разговаривать слишком много под взглядом тети. Дедушка Кёнсу по-прежнему считал Чонина недостаточно женственной для невесты Кёнсу (Чонин краснел, но поправлять ходячую древность не посмел, как и все остальные). Мама и тетя Кёнсу сели по обе стороны и наперебой подкармливали Чонина, который сначала надеялся поесть очень быстро и получить право уйти наверх, но скоро понял, что скорость ему не поможет – в четыре руки его тарелка все равно наполнялась быстрее. Голова заболела от голосов, от близости стольких чужих людей сразу, кто-то дергал его рукава, прикасался к плечу, все разговаривали и ждали ответа. Чонин очень старался уместно реагировать на голоса, вопросы и шутки, хотя все сливалось в неровный шум, руки дрожали. Чонин хотел дотянуться до стакана с водой, но понял, что не сможет скрыть дрожь. Ко лбу внезапно прижалась мягкая женская ладонь.
- Ты такой бледный, все хорошо? – тревожно спросила госпожа До. Чонин быстро кивнул.
- Я лучше в комнату… - пробормотал он, в два глотка прикончив все, что было на тарелке, и отодвигая ее так быстро, что тетя Кёнсу не успела решить, чего добавить, - спасибо, очень вкусно.
- Подожди, - мама Кёнсу поднялась вместе с ним, Чонин мысленно застонал, - я найду аптечку, кажется, ты простудился.
Эффект от этой фразы поразил Чонина. В мгновение в помещении не осталось никого, кроме Чонина и госпожи До. Он удивленно глянул на женщину.
- Нас много в одном доме, - пояснила она с улыбкой, дотягиваясь до чайника и чистого стакана,- если кто-то подхватит вирус, заболеют все. Поэтому при первом подозрении все сразу берутся за витамины и прочие предосторожности.
- То есть я могу пойти наверх и подождать Кёнсу там? – не веря своему счастью, уточнил Чонин.
Даже пульсирующая в висках боль отступила немножко. Госпожа До кивнула.
- Сейчас выпьешь это, - перед ним стоял стакан с весело прыгающей таблеткой, - и пойдешь в комнату. Надо бы еще температуру измерить…
- Мне уже лучше, - протараторил Чонин, допивая витаминную воду.
Извинился и наконец-то сбежал. Поднимаясь по лестнице в полной тишине, Чонин обещал себе в следующий раз начать с предположения о простуде. А еще лучше не появляться в такие моменты в доме семьи До. Закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной. Сердце колотилось. В это полнолуние Чонин чувствовал себя куда лучше, чем за всю жизнь, но Кёнсу хотелось увидеть немедленно, прижаться к нему, укрыться в теплой, родной ауре оборотня. Чонин подошел к окну, разочарованно вздохнул – с этой стороны окна выходили на чудесный маленький парк. Кёнсу подойдет к дому другой дорогой.
Дверь за спиной открылась. Кёнсу швырнул рюкзак на пол, подошел и сгреб Чонина в объятия.
- Ты как?
- Уже хорошо, - заявил тот, уткнувшись лицом в волосы оборотня, - прости, я совсем забыл, что ты больше не живешь один. Я не должен был приходить сюда.
- Ты же не в себе, - утешил Кёнсу, стягивая его рубашку. Подтолкнул Чонина к кровати, уложил носом в подушку и уселся сверху. – Расслабься.
Чонин послушно кивнул, закрыл глаза. Ладони Кёнсу гладили его плечи и спину без всякой цели, без нажима, от прикосновений расходилось по телу тепло. Чонин наслаждался близостью оборотня, удивлялся, как мог жить всё это время до встречи с ним. Кенсу улегся сверху, прижался губами к шее Чонина там, где волосы превращались в короткий пушок.
- Лучше?
- Угу, - Чонин не шевелился, чувствуя себя счастливым желе, - не двигайся больше никогда.
Смех оборотня щекотал шею, а потом Кёнсу отодвинулся, потянул его. Чонин повернулся и только собирался возмутиться жестокостью некоторых, кто требует расслабиться, а потом мешает отдохнуть. Кёнсу поцеловал его так нежно, что все лишние мысли просто растворились или хотя бы потускнели. Чонин немедленно запустил обе руки под свитер, стянул, запутывая Кенсу в вороте, а потом и слишком тонкую майку.
- Почему ты так одеваешься? – возмутился Чонин, разрывая поцелуй, - ты простудишься и перезаражаешь всю семью!
- Переохлаждение не заразно, - Кенсу щелкнул его по носу, - и кто бы говорил. Что ты носишь поверх формы?
- У меня теплый шарф.
- То есть ничего. И кто первый простудится? Напоминаю, у меня еще и кровь горячее.
- Почему мне не досталось ничего хорошего?! – Чонин обиженно надул губы, - это потому что я полукровка?
- Тебе досталось обаяние, которым ты не умеешь пользоваться, - Кенсу провел губами по щеке, - если бы умел, был бы опасным.
- Не хочу, - Чонин все еще чувствовал себя счастливым желе и совершенно не собирался проявлять инициативу, позволяя себя расцеловывать и греть, - одни проблемы от этого обаяния.
- Ты не умеешь им пользоваться, - повторил Кенсу и наклонился снова, проводил губами по его лицу, по шее, словно рисовал заклинание. Чонин вдруг представил, что оборотень действительно заколдует его, что все книжные истории – правда. Его бросило в дрожь. Кёнсу недовольно отодвинулся.
- Нет, подожди, - Чонин схватил оборотня за руку, - я просто…
- Не паникуй, - Кёнсу послал ему короткую улыбку, сердце Чонина дрогнуло, больно сжимаясь. - Не хочешь, так не хочешь.
- Нет, правда! – Чонин сел, не выпуская руки оборотня, - просто вдруг подумал… про всякие заклинания… не знаю, почему.
Чонин потянулся за поцелуем, но вместо этого уткнулся носом в шею Кенсу.
- Извини, - пробормотал он, - мне в самом деле не хочется.
- Почему ты извиняешься? - Кенсу попытался отодвинуться, но Чонин сжал руки.
- Только не злись, - в голосе звякнули умоляющие нотки.
- Делаешь из меня какого-то извращенца, - Кенсу ткнул его локтем, - что я сделал?
- Нет-нет, - Чонин обнимал все крепче, - это просто… я не знаю, просто не хочется.
- Тогда давай спать.
- Н-нет. Я так не могу, - Чонин по-прежнему прятал лицо, - мне страшно.
- Ким Чонин! - Кенсу схватил его за плечи и отодвинул, - что происходит?
- Я не знаю.
- Чонин!
- Я не знаю!!!
Кенсу вздохнул. Очень медленно провел по его лицу кончиками пальцев, погладил по волосам. Чонин опустил ресницы, наслаждаясь нежностью.
- Почему тебе страшно? - чуть слышный шепот Кенсу шелком ласкал слух, - расскажи.
- Я не могу, - Чонин прижался к оборотню, - мне просто страшно, весь день.
- Завтра полнолуние. Я знаю, что…
- Нет, это другое. И я не понимаю. Я и сам думал сначала, что это потому что тебя нет рядом, - Кенсу дернул плечом в ответ на упрек, - но ты вернулся, а ничего не изменилось.
Кенсу нахмурился. Если подумать, и его с самого утра не оставляла тревога, смутная и назойливая, как запах речной тины. Он вспомнил Чондэ, который хлопнул дверью теплицы, непрестанно смеющегося Бэкхена и замкнувшегося в себе Сехуна. Впрочем, Сехун не в счет.
- Что-то происходит, - протянул ооборотень, - со всеми нами что-то происходит сегодня. Я позвоню…
- Ким Минсоку, разумеется.
Кёнсу вздохнул, аккуратно высвободился, дотянулся до майки и натянул ее. Чонин подобрался ближе, крепко обнял, прижимаясь к спине. Пальцы без прикосновений стыли, как в зимней реке.
- Не злись, - прошептал он, - ну, пожалуйста. Это сильнее меня.
- Я никогда не злюсь на тебя, - уверенно солгал оборотень, откинул голову назад, на плечо Чонина, - успокойся.
- Хочешь, я уйду? – зачем-то спросил Чонин.
Грудь заболела еще на последнем слове, горло сжалось от страха, стоило представить, что скажет Кёнсу. И что действительно придется уйти.
- И куда ты пойдешь? – Кёнсу вырвался, развернулся и положил руки на плечи Чонина, - объясни мне одну вещь.
- Ты злишься.
- Чонин!
- Какую?
Кёнсу мгновение смотрел ему прямо в глаза, а потом снова вздохнул.
- Неважно.
- Но….
- Забудь. Ты голоден?
Чонин покачал головой.
- А я голоден. Подожди здесь, я принесу что-нибудь себе. И при тебе позвоню Мин-хёну.
Чонин кивнул. Он смотрел, как поднимается Кёнсу, убирает с дороги рюкзак, вешает свитер в шкаф. Наводя порядок, оборотень двигается так мягко, плавно, как в танце, его дыхание ровное и очень тихое, все жесты спокойные, точные. Чонин узнал его достаточно хорошо.
- Почему ты злишься?
Кёнсу хрипло выдохнул и ушел. Чонин был уверен, что оборотень хлопнет дверью, но она только тихонько чавкнула о косяк. Голова заболела мгновенно, стоило стене разделить их. Чонин сжал виски руками, тихонько застонал. Кёнсу все не возвращался, Чонин выбрался из постели, привел одежду в порядок, немного постоял у двери, не решаясь открыть ее и сменить уютный мирок комнаты на дом, полный шумных общительных сов. Может, они все еще боятся простуды?
Чонин двигался по коридору, сдерживая желание прижиматься к стене для маскировки. На первом этаже смешались голоса, мелодичный женский смех бил по ушам. Чонин почти спустился, решая, как пробраться к прихожей мимо раскрытых настежь дверей гостиной.
- Куда собрался?
Кёнсу вышел из ванной, глянул в сторону гостиной, схватил Чонина за запястье и потащил обратно. Влажные, совершенно ледяные пальцы причиняли боль, Чонин дернул рукой, пытаясь вырваться, но Кёнсу сжал еще крепче. Чонин в целом знал, что оборотни сильные, но даже не думал, что настолько, тем более, что если в силу Чанёля можно было поверить, то невысокий спокойный Кёнсу никак не казался угрожающим. И разве совы такие уж мощные? Это же не волки… под пальцами оборотня что-то ощутимо хрустнуло.
- Мне больно.
- Я знаю, - бросил Кёнсу, но хватку чуть ослабил, - надеюсь, останутся синяки.
Вопрос Чонин проглотил. Кёнсу огляделся и толкнул его к стене, прижал руку к шершавой декоративной штукатурке, царапающий костяшки обоих. Чонин был почти уверен, что свободной оборотень его ударит.
- Я не понимаю, почему ты злишься, - прошептал Чонин, растерянно глядя в черные глаза.
- Я тоже не понимаю! – Кёнсу сжал кулак и ударил стену рядом с лицом вздрогнувшего Чонина, - но прямо сейчас ты меня так бесишь.
- Прости.
- И твой тон. Почему ты меня все время боишься? – его рука по-прежнему упиралась в стену совсем близко. - Почему? Я ничего тебе не сделал.
Чонин чувствовал тепло кожи. И запах крови.
- Ты поранился.
- Это не ответ, - пальцы на запястье снова сжались, Чонин закусил губу, чтобы не попросить отпустить.
- Я не знаю, что ответить. Но я не боюсь тебя.
- Да? – Кёнсу выпустил его руку, отбросил, словно змею, - прямо сейчас ты ждешь, что я тебя ударю. И думаешь, что я забуду, насколько я сильнее.
Скулы Чонина потемнели. Чувствовать себя слабым неприятно.
- И что ты совершенно не выносишь боли, - добавил Кёнсу, взял его запястье снова, едва касаясь двумя пальцами, но Чонин все равно дернулся, ожидая новой мощной хватки, - видишь?
- Что я должен видеть? – зло спросил он.
- Не будет никаких синяков, - Кёнсу фыркнул, - просто ты нервный.
- Скажи, что у меня нет повода! – выкрикнул Чонин, вырвал руку и толкнул оборотня в грудь, - это ты, ты ведешь себя, ты…
- Я – что?
- Не знаю, - Чонин не смог убрать руки с груди Кёнсу и смотрел на них, будто не мог поверить, что тело предает его, чувствовал, как бешено колотится под пальцами и слоем ткани сердце, - ничего я не знаю. Ты такой странный сегодня. Мне стоит уйти?
- Уходи, если хочешь, - сказал Кёнсу холодно, - но не пытайся сделать вид, что это я тебя выгнал. Ты единственный, кому это приходит в голову. Будь осторожен по дороге, возьми такси. Когда будешь спускаться, не обращай внимания на шум – мои играют в «Монополию», им не до тебя. Если будет совсем плохо…
Чонин медленно поднял взгляд. Но в глазах Кёнсу был лед.
-...звони Ким Минсоку. Он наверняка поможет. Но в кофейню не ходи, там для тебя слишком тяжело. И надень шарф, ветер с реки.
Кёнсу отодвинулся, шагнул к двери своей комнаты.
- Кенсу-хён!
- Почему я? – не оборачиваясь, спросил Кёнсу, - почему я должен быть понимающим и добрым, почему именно я должен тебя спасать? Я же злой страшный оборотень. И я устал.
Чонин смотрел на закрывшуюся дверь, пока кто-то внизу не уронил стакан. Стеклянный звон и новый взрыв голосов и смеха встряхнул Чонина. Он сделал шаг, протянул руку к двери, но не посмел ее открыть. В комнате Кёнсу так тихо, что он делает? Может, он стоит с другой стороны и надеется, что Чонин не ушел? Чонин сжал губы, осторожно потянул ручку.
В комнате Кёнсу оказалось пусто, только створка окна приоткрыта, влажный зимний ветер успел выстудить небольшое помещение. Чонин поежился, отступил и аккуратно закрыл дверь снаружи.
Он мог бы и догадаться. Как еще успокаиваются оборотни?
Шум в гостиной стих, Чонин подкрался к лестнице и сверху смотрел, как один за другим родственники Кёнсу выходит, обмениваются словами гораздо тише и серьезнее, шагают к двери на веранду. Веранда совсем маленькая, все там просто не поместятся, но Чонин знал, что это и не нужно. Мягкий шелест донесся снаружи, чьи-то когти звякнули о перила. На первом этаже теперь тоже гулял ветер, совы замков за собой не запирают.
Неужели уже так поздно?
Чонин спустился, пустой дом казался населенным призраками, будто в гостиной еще звучит смех, на кухне вот-вот застучат палочки… а на втором этаже Кёнсу снова прижмет Чонина к стене и его голос будет пронизывающим, как речной ветер, а в глазах больше не будет уютного тепла.
Чонин потер ноющее запястье. Боль прошла, осталось только воспоминание о пальцах Кёнсу, каждое прикосновение которых хочется продлить. И он действительно не понял, почему Кёнсу так разозлился. Переступать порог было страшно, будто дверь закроется и пути назад больше не будет. Кажется, у Чонина больше нет права открывать эту дверь. Наверное, нужно вернуть ключ.

Чонин шел по улице, машинально свернув в противоположную метро сторону. Улицы уже опустели, в этом респектабельном районе нет крупных баров или клубов, ночные жители собираются не здесь. Чонин не поднимал головы, совершенно затерявшись в своих мыслях, и заметил Бэкхена только столкнувшись с ним.
- Хён!
- И тебе привет, - энергетик засмеялся, - что, мое присутствие настолько незаметно? Даже для тебя.
Чонин удивленно моргнул, но прислушался к своим ощущениям и понял, что Бэкхен прав. Ни один нерв не реагировал на его существование, Чонин будто задел плечом столб.
А Бэкхен продолжал смеяться, и Чонин вдруг понял, что энергетик пьян.
- Хён, а с тобой сегодня что? – мрачно поинтересовался он.
- Со мной? – Бэкхен пытался справиться с новым приступом истеричного хохота, - а с тобой что? Что с нами происходит, Чонин? Как много лишних вопросов!
Он хлопнул полудемона по плечу, развернулся к совершенно пустой дороге и поднял руку.
- Что ты делаешь? – осведомился Чонин, закатив глаза.
- Ловлю такси, - Бэкхен ухватился второй рукой за фонарный столб, - поеду домой. Тебе слишком плохо, я не хочу быть рядом. Невкусно. Сам жуй свое отчаяние.
- Эй! – Чонин разозлился. – Кто бы говорил!
- Я говорю, - безмятежно согласился Бэкхен, повернулся и усмехнулся, - хочешь со мной поспорить?
- Хочу, - буркнул Чонин.
И в следующий момент ударился спиной о тот же столб. Бэкхен толкнул, упираясь обеими ладонями в грудь, прижался ближе и впился губами в губы Чонина. Тот вздрогнул, замер, жаркое дыхание энергетика завораживало, он целовался так умело, раскрывался и вел за собой одновременно, Чонин не заметил, когда обнял его, скользя ладонями по бедрам. И вздрогнув, оттолкнул.
- Хён!
- Подумаешь, - Бэкхен пожал плечами, достал из кармана защитный бальзам и намазал губы, - хочешь? А то обветреют.
- Нет, спасибо, - Чонин машинально прикоснулся к губам.
- Зря, - Бэкхен снова пожал плечами, - вряд ли Кёнсу нравится царапаться о потрескавшуюся шкурку. Да и выглядит так себе, - он поднял руку снова, заметив автомобиль с зеленым огоньком, - и не дергайся. Тебе же понравилось, я знаю. Всем нравится, - горько добавил энергетик, - это моя работа, чтобы всем нравилось.
- Но тебе же так вкуснее, - зачем-то продолжал безумный разговор Чонин.
- Да, - Бэкхен взялся за дверцу такси, обернулся и послал ему обворожительную улыбку, - я ненавижу людей, Чонин. Я ненавижу себя. – Чонин растерянно моргал, а энергетик постучал ногтями по дверце, - куда направляешься? Хочешь, разделим?
- Нет, - едва шевеля губами, прошептал Чонин, - нет, спасибо. Я прогуляюсь.
Бэкхен кивнул, скользнул на заднее сиденье. Чонин слышал, как он вежливо поздоровался с шофером. Такси сдвинулось, растворилось в бархатных сумерках. Чонин смотрел автомобилю вслед, глубоко засунув руки в карманы. Губы слегка саднили, наверное, стоило взять бальзам.
Телефон в кармане требовательно завибрировал. Чонин вытащил его, посмотрел на номер. Вспыхнувшая надежда тут же погасла.
- Что? – мрачно спросил он в трубку.
- Приходи в кофейню, тут спокойно, - потребовал Минсок и добавил, - немедленно.
Он разъединился, не дожидаясь ответа Чонина. Тот немного гневно посопел, но решил согласиться. Метро в любом случае закрылось, и до кофейни куда ближе, чем до дома, где его ждали знакомая до отвращения комната и пара дней затворничества.
Из-за поворота показалась еще одна машина с зеленым огоньком. Чонин шагнул к краю тротуара и поднял руку.

Сехун, которого на прогулку вытащил Чанёль в самом прямом смысле за шкварник, лежал белым шнурком, уткнувшись носом в лапы. Волк даже не глянул на него. С самого превращения он просто сидел на берегу, смотрел в воду и только тихонько рычал, когда его отражение разбивал ветер. На ветку над головой опустилась пестрая птица, посмотрела на обоих немигающим золотым взглядом и спрыгнула. Кёнсу ловко приземлился, присоединился, небрежно проведя пальцами по спине волка.
- Чанни-хён сегодня единственный адекватный оборотень? – спросил он насмешливо. Песец тихонько заскулил. Волк поднялся, лениво потянулся и рядом с Кёнсу сел Чанёль.
- Ну с этим все ясно. А с тобой что?
- А я накричал на Чонина, - Кёнсу вытянул ноги, будто собирался поболтать ими в ледяной воде, - и никак не могу понять, зачем. Он был не большей истеричкой, чем всегда. К тому же полнолуние. Надеюсь, он дома.
Чанёль пожал плечами.
- Бэкхённи сегодня тоже не в себе. Я не понимаю, почему, но не хочу его видеть.
Песец пошевелился, сворачиваясь пушистым клубком, и снова чуть слышно заскулил. Остальные замолчали, вопросительно глядя на зверя, но Сехун не собирался присоединяться к разговору. Чанёль вздохнул, поднялся, ловко перекувыркнулся и волк ушел, оставляя на мерзлой земле глубокие отпечатки. Из глубины парка послышался низкий, хриплый вой. Песец вздрогнул, навострив ушки.
- Он не охотится, - Кёнсу фыркнул, глядя на нервного младшего, потрепал по спине, - он расстроен. И хочет побыть один.
Вой продолжался, раскатывался по парку, отражался от темной воды. Песец повернулся, уткнулся носом в колено Кёнсу, который запрокинул голову и слушал, опустив ресницы, как самую прекрасную музыку. На ресницах дрожали крошечные слезинки. Ему не хотелось летать.

Едва на пороге возник Чонин, Минсок поманил его ближе, поставил большую чашку с шапкой сливок сверху.
- Это из нового меню. Пробуй. И постарайся, чтобы Кёнсу этого не увидел. - Минсок протянул ему настольное зеркальце. Чонин вздрогнул, прижав пальцы к отчетливому следу укуса на нижней губе. И заодно провел по сухой коже, вспомнив слова Бэкхена.
- Почему ты не думаешь, что это Кёнсу-хён оставил? – на всякий случай возмутился он.
- Я давно знаю Бэкхена, - Минсок усмехнулся, - и после поцелуев с Кёнсу ты выглядишь иначе. Не таким встрепанным, например, - Чонин схватился за волосы, но бариста покачал головой, - я в переносном смысле. Но тебе лучше?
- Вообще-то да, - озадаченно протянул Чонин.
- И от энергетиков есть польза, - Минсок придвинул чашку чуть ближе, - пей остальное, не только сливки. Там есть имбирь и корица, очень полезно для нервов, особенно после зимы.
- Как будто летом какие-то другие нервы.
- Не груби. Пей. И что случилось? Почему ты не с Кёнсу?
Чонин смотрел на кофе, в котором грустно таяли и тонули остатки сливок.
- Я не знаю, - прошептал он, - просто не знаю. Все вдруг испортилось.
- Ничего не случается «вдруг», - тихо и серьезно сказал Минсок. – Мне нужно позвонить.
- Зачем? – Чонин вскинул взгляд, - что с вами всеми сегодня?!
Он нахмурился и тоже схватился за телефон. Всегда оставался еще кое-кто, к кому можно обратиться, даже если мир встанет с ног на голову.
- Мам? – Чонин выдохнул и смущенно засмеялся, - нет, все хорошо. А как ты себя чувствуешь? А. Конечно. Нет, просто решил позвонить. Папе привет! Пусть забирает тебя с пляжа хоть иногда, помнишь, что бывает, когда ты простужаешься? И что, что ты взрослая?! Доброй ночи!
- Они не в Сеуле, - сказал Минсок, задумчиво озвучив его догадку, - далеко?
- В Канныне. - Чонин дернул плечом, - меня покинула собственная семья. А что?
Минсок постукивал телефоном по зубам, глядя куда-то в пространство.
- Ничего, - рассеянно сказал он, - но лучше бы они некоторое время не возвращались. Конечно, твоему отцу это неважно, но…
- А семья Кёнсу?! – Чонин вскочил, опрокинув чашку, последние капли кофе лениво вытекли на стойку, - ой.
- Ничего, - Минсок взялся за тряпку, - семья Кёнсу и семья Чанёля, и вообще оборотни, наверное…
- Вовсе не «наверное»! – возмутился Чонин, хлопнув по стойке ладонями, - что происходит? Кёнсу-хён сегодня такой странный. А Бэкхен-хён напился. Мин-хён! Почему мне никто ничего не рассказывает?
- Я хотел сказать, что семьи оборотней наверняка уже покинули город, у них всегда было острое чутье на неприятности, - мягко сказал Минсок, - сядь и успокойся.
- Семьи? – расстроенно переспросил Чонин, - а… а Чанёль, и Сехун, и… и…
- И Кёнсу, - закончил за него Минсок, - не знаю. Я не телепат и не слежу за ними.
В голосе мастера кофе проскользнуло раздражение. Минсок быстро развернулся к эспрессо-машине, нетерпеливо насыпал в холдер кофе. Чонин следил за тем, как бариста готовит себе эспрессо, на всякий случай не отвлекая его.
- Тебе помогает кофе, да? – спросил он, когда Минсок уже сделал первый глоток, - а почему?
- Ты задаешь много вопросов сегодня.
- А Чондэ-хён… - начал Чонин, но замолчал. Минсок вскинул бровь, но комментировать не стал.
- Мин, у нас проблемы! – Тао возник прямо за плечом вздрогнувшего Чонина, - привет. Что ты тут забыл? Ты сейчас должен прятаться в объятиях Кёнсу и все такое. Разве тебе не одиноко? И как Кёнсу тебя отпустил?
- Тао, это не твое дело. Что происходит?!
Чонин машинально убрал под стойку правое запястье, будто все еще чувствовал хватку оборотня.
- Что-то происходит, - Тао зачем-то потер левое плечо, - мне... тяжело.
- Где Ифань?
- Я не знаю. - Тао забрался на любимую полку Лу Хана, свернулся, подтягивая края одеяния, - но зато Чондэ-ге все еще спит в твоей комнате. А что?
- А то, что плохо всем, - рассеянно сказал Минсок, вертя в пальцах телефон, - нам бы не помешал Бэкхен. Если он, конечно, в состоянии разговаривать сейчас.
Чонин выразительно фыркнул. Из того, что запомнил за короткую встречу, с Бэкхеном разговаривать бесполезно. Дверной колокольчик жалобно звякнул.
- Думаю, все в курсе. – Ифань и Тао обменялись быстрым невинным взглядом и демонстративно принялись смотреть в разные стороны.
- Что-то происходит, - исчерпывающе сказал Минсок, повторяя слова призрака, - а Бэкхен выключил телефон. Оборотням даже звонить бессмысленно. Кому кофе?

Примечание к части

Как я уже упоминала, перед последней главой будет парочка совершенно нелогичных флэшбек-частей. Поскольку у меня еще остались наброски случайных сцен, которые не вошли в основной сюжет (и даже в экстра не уложились).