От самой обители отважный (Юдхиштхира) шел по его следам и видел на земле оставленные Бхимой знаки: путь преграждали деревья, сломленные вихрем бедер героя, когда тот, быстрый, как ветер, преследовал антилопу. По этим приметам добрался (Юдхиштхира) до горного ущелья, а (в нем) увидал своего младшего брата, намертво стиснутого владыкой змеев.
Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» сто семьдесят шестая глава.
ГЛАВА 177
Вайшампаяна сказал:
Приблизившись к любимому брату-герою, сжатому змеиным кольцом, Юдхиштхира произнес: «Как же, сын Кунти, ты попал в такую беду и что это за величайший из змеев, тело которого — как гора?» Увидел (Бхима) своего старшего брата, Царя справедливости, и рассказал ему обо всем, что (случилось), начиная с того, как угодил в плен.
Юдхиштхира сказал:
Ты бог или демон? А может, действительно змей? Скажи правду, о змей, — Юдхиштхира спрашивает тебя. Что тебе нужно получить или узнать, о змей, чтобы быть удовлетворенным? Какую еду принести тебе, чтобы ты отпустил его?
Змей сказал:
Был я царем, (одним из) твоих предков, о безупречный! Имя мое — Нахуша. Я сын Аю, пятый после Сомы, о владыка людей! Принесением жертв и подвижничеством, изучением Вед, самообузданием и отвагой я достиг безраздельной власти над всеми тремя мирами. И когда я добился такого величия, меня обуяла гордыня, поэтому я заставил тысячу дваждырожденных носить мой паланкин. Я был опьянен своей властью, и за пренебрежение к дваждырожденным Агастья низвел меня до такого положения, о владыка земли! Но милостью того же Агастьи, великого духом, разум до сей поры не покинул меня, о царь Пандава! Твой младший брат достался мне в пищу в шестую стражу дня, и я не отпущу его. Я не хочу ничего другого. Но если ты ответишь на те вопросы, которые я задам тебе, я освобожу твоего брата Врикодару.
Юдхиштхира сказал:
Спрашивай, змей, что хочешь, и, если смогу, я отвечу, чтобы сделать тебе приятное. Ты, конечно же, знаешь без исключения все, что должен знать брахман. Я тебя слушаю, о царь змеев, и готов тебе отвечать.
Змей сказал:
Скажи, царь Юдхиштхира, кто такой брахман и к позна-пию чего следует стремиться? Судя по твоим речам, ты весьма мудр.
Юдхиштхира сказал:
Тот, кому свойственны правдивость и щедрость, смирение, праведность и незлобивость, сдержанность и сострадание, считается брахманом, о Индра змеев! А то, к познанию чего следует стремиться, о змей, есть высочайший Брахман, исключающий и горе, и радость. С постижением его наступает конец страданиям. О чем ты еще спросишь?
Змей сказал:
Четыре варны — вот основа (всего), вот истина и сам Брахман. Ведь и шудрам, Юдхиштхира, может быть свойственна правдивость и щедрость, незлобивость и милосердие, непричинение вреда живому и снисходительность. По твоим словам, о владыка людей, то, к познанию чего следует стремиться, исключает и горе, и радость. А я считаю, что нет ничего, что не имело бы связи либо с одним, либо с другим.
Юдхиштхира сказал:
Что свойственно шудре, того нет в дваждырожденном, иначе шудра не был бы шудрой, а брахман — брахманом. Кому присущи эти (черты, о которых шла речь), тот и ведет себя как брахман, а в ком их нет, того, о змей, следует считать шудрой.
И далее — ты говоришь, что, поскольку нет ничего, что не было бы связано либо со (счастьем), либо (с горем), значит, того, к познанию чего следует стремиться, не существует. Да, есть и такое мнение, змей: не существует ничего, лишенного этих (свойств), так же как между холодом и теплом нет (ничего), что не было бы или холодом, или теплом. Но все же есть нечто, не связанное ни с радостью, ни с горем. Так я считаю, о змей, а что думаешь ты?
Змей сказал:
Если ты, о царь, которому суждена долгая жизнь, выделяешь брахмана только по образу действий, то говорить о происхождении бессмысленно, если поведение не проявлено.
Юдхиштхира сказал:
Мне кажется, о многомудрый великий змей, что у людей трудно установить происхождение — настолько перемешались все варны. Раз мужи производят потомство от женщин различных варн, то речь, брачные отношения, рождение и смерть равны для людей.
И святые мудрецы подтверждают это: «(Каковы бы мы ни были), мы совершаем жертвоприношение...» Поэтому те, что проникли в суть вещей, считают образ действий главным и определяющим. Перед тем как обрезать пуповину, над новорожденным совершают обряд. Тогда его матерью называют савитри, а отцом — наставника. (Родившийся) по природе — все равно что шудра, пока он не приобщился к Ведам.
По этому поводу, о Индра змеев, ввиду расхождения мнений Ману, сын Самосущего, сказал: «Варны (различаются) отношением к долгу. Если образ жизни не самоочевиден, то налицо глубокое смешение варн». И, следовательно, тот, кто ведет достойный, праведный образ жизни, и есть брахман, как я сказал прежде, о могучий, величайший из змеев!
Змей сказал:
Я выслушал твою речь, о Юдхиштхира! Ты знаешь (все), что следует знать. Разве могу я съесть твоего брата Врикодару?
Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» сто семьдесят седьмая глава.
ГЛАВА 178
Юдхиштхира сказал:
Такой, как ты, в мире (почитается) глубочайшим знатоком
Вед и Веданг. Скажи, что нужно делать, чтобы достичь высочайшего пути?
Змей сказал:
Кто одаривает того, кого следует, чьи речи доброжелательны и правдивы, кто последователен в непричинении зла живому, тот, о бхарата, достигает небес, — вот мое мнение.
Юдхиштхира сказал:
Что важнее, о змей: принесение даров или правдивость?
Скажи, что значит больше, а что меньше: непричинение зла живому или доброе отношение?
Змей сказал:
Большая или меньшая важность раздачи даров, преданности и правдивости, непричинения зла и доброго отношения определяется серьезностью результата в каждом отдельном случае. Бывает так, что правдивость значит больше, чем щедрость, а иногда, о Индра царей, раздача даров важнее правдивой речи. Точно так же, о великий стрелок из лука, владыка земли, непричинение зла живому может иногда значить больше, чем доброе слово, а в других случаях доброе слово ценится выше. Так оно и пребудет, о царь, — постоянно должен учитываться результат. Если ты хочешь узнать еще что-нибудь, то спроси, о царь, я отвечу.
Юдхиштхира сказал:
Расскажи мне, каков путь на небеса, и как неизбежно проявляется для освобожденной от тела (души) плод прежних деяний, и об объектах чувств, о змей!
Змей сказал:
Деяния, (творимые) человеком, определяют для него, о царь, один из трех (посмертных) путей. Вот они: судьба смертного, жизнь на небесах и появление на свет среди животных. Тот, кто неустанно вершит (благие дела), и в первую очередь раздает дары, а также тот, кто движим целью не причинять вреда живому, попадает из мира людей на небо. Если же деяния человека противоположны, то он, о Индра царей, рождается в мире животных.
И тут, о сын мой, отмечают одну особенность. Подверженный страсти или гневу, алчный или творящий зло (человек) покидает мир людей и появляется на свет как животное. Некоторые из тех, что родились животными, могут вернуться в мир людей, а коровы и им подобные, а также лошади могут стать даже богами. Живущий проходит все эти пути согласно своим деяниям, о царь, вверяя Атман Вечно Великому. Обладающий собственной силою Атман в телесной оболочке, связанный содеянным прежде, о сын мой, проходит через одно рождение за другим; отделенный от тела, он выявляет признаки живущих23.
Юдхиштхира сказал:
Расскажи (мне) точно и по порядку, о змей, о положении Атмана (при восприятии) звука, осязания, формы, вкуса и запаха. Почему ты, о многомудрый, не ощущаешь одновременно (все) объекты чувств? Соблаговоли мне ответить на эти вопросы, о лучший из змеев!
Змей сказал:
Субстанция Атмана, заключенная в телесной оболочке, воспринимает чувственные объекты, опираясь на органы чувств, о долговечный! Слушай меня, о бык среди бхаратов! Сознание, познавательная способность и ум суть инструменты в восприятии чувственных объектов. Воплощенный Атман, выйдя за пределы «поля», опирается на ум, сосредоточенный на (познании) объектов чувств, и последовательно осваивает эти объекты.
Для этого-то и служит ум живущего, о тигр среди мужей, и потому не бывает одновременного восприятия (всех объектов). Атман, пребывающий между бровями, о тигр среди мужей, направляет сознание в разной мере на разные субстанции. Мудрые считают, что после этого, когда (вступает в действие) сознание, начинается чувственное восприятие. Таков, о тигр среди мужей, способ проявления «знающего поле».
Юдхиштхира сказал:
Укажи мне высшее отличие между умом и сознанием. (Понимание) этого считается главным и необходимым для тех, кто стремится к познанию Высочайшего духа.
Змей сказал:
Полагают, о сын мой, что сознание включается тотчас же вслед за Атманом; опираясь же на него, сознательное начало становится средством его проявления. Сознание не обладает совокупностью гун, а ум содержит в себе гуны. Сознание возникает в действии, а ум есть нечто данное. Вот такое различие, о сын мой, наметил я между умом и сознанием. Но ведь и ты сведущ в этом. Каково твое мнение?
Юдхиштхира сказал:
О высочайший из премудрых! Ясен твой ум, и ты знаешь (все), что следует знать, так зачем же ты спрашиваешь меня? Как на тебя, всеведущего жителя небес, творящего чудеса, могло найти затмение? Вот что кажется мне чрезвычайно сомнительным.
Змей сказал:
Даже человека мудрого и доблестного может ослепить богатство. Мне кажется, всякий, кто пребывает в довольстве, лишается ясности разума. Вот и я, о Юдхиштхира, возгордился, упоенный своей властью, а как упал (с небес), то сразу прозрел и теперь поучаю тебя.
Ты, о великий царь, гроза недругов, сделал для меня то, что было необходимо. Побеседовал я с тобой, праведником, и кончился срок моего жестокого проклятия. Некогда разъезжал я по небу в небесной колеснице и, опьяненный гордыней, не считался ни с кем. Все жители трех миров — мудрецы-брахманы, боги, гандхарвы и якшиг ракшасы и киннары платили мне дань. На кого ни направлю я взор, о владыка земли, тотчас лишается он силы — вот какова была мощь моего взгляда.
Тысяча мудрецов-брахманов носила мой паланкин, но один проступок, о царь, разрушил мое-благоденствие. Как-то задел я случайно ногой мудрого старца Агастью, несшего (вместе со всеми мой паланкин). Невидимый, в гневе он крикнул мне: «Сгинь, змей!».
Тогда, лишившись своего убранства, я стал падать из той небесной колесницы и, падая головою вниз, понял, что стал змеем. Тогда я взмолился, обращаясь к премудрому (брахману): «Пусть будет не бесконечным твое проклятие! Ты должен простить, о владыка, заблудшего по невежеству!» И тут он сжалился надомной и, пока я падал, изрек: «Юдхиштхира, Царь справедливости, освободит тебя от проклятия. Когда истечет (срок) возмездия за твою гордыню и жестокую силу, ты, о великий царь, вновь вкусишь плод твоих благих заслуг». Я был поражен мощью его подвижнического духа. Потому я и спрашивал тебя о Брахмане и о сущности брахмана. Правдивость, самообуздание, подвижничество, сосредоточенность мысли, непричинение зла живому и постоянная раздача даров — вот чта имеет непреходящую ценность, а отнюдь не происхождение,, не род человека, о царь! Свободен и невредим твой мощнорукий брат Бхима(сена). Благо тебе, о великий царь! Я возвращаюсь на небо.
Вайшампаяна сказал:
С этими словами царь Нахуша сбросил обличье удава и,, приняв свой небесный облик, удалился на третье небо. А славный, достойный Юдхиштхира вместе с братом Бхимой и Дхаумьей вернулся в обитель.
Затем Юдхиштхира, Царь справедливости, рассказал собравшимся дваждырожденным обо всем, что случилось. Дваждырожденные, три его брата и славная Драупади, о царь, были смущены. Лучшие из дваждырожденных, желая Пандавам блага, сказали Бхиме, порицая его за неосторожность: «Не (делай) так больше!» Пандавы радовались, видя перед собой богатыря Бхиму, избегшего несчастья, и снова они зажили в мире и довольстве.
Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» сто-семьдесят восьмая глава.
КОНЕЦ «СКАЗАНИЯ ОБ УДАВЕ»
