Громовое эхо мотора неслось по холмам.

Но этот голос... Капитан Рокуэлл. Не мог же это быть он сам сорок лет

Назад... Он не делал, никогда не делал подобной записи! А может, делал? В

Приступе депрессии, в припадке пьяного цинизма не выдумал ли он однажды

Ложную запись ложной посадки на марсе ракеты с поддельным капитаном и

Воображаемой командой? Он зло мотнул головой. Нет! Он просто

Подозрительный дурак. Теперь не время для сомнений. Нужно всю ночь, ночь

Напролет мчаться вдогонку за марсианскими лунами. Ох и отпразднуют же они

Эту встречу!..

Взошло солнце. Он бесконечно устал, шипы сомнений впивались в душу,

Сердце трепетало, руки судорожно сжимали руль, - но как сладостно было

Предвкушать последний телефонный звонок: "Алло, молодой Бартон! Говорит

Старый Бартон. Сегодня я улетаю на Землю. Меня спасли!.." Он слегка

Усмехнулся.

В тенистые предместья Нового Чикаго он въехал перед закатом. Вышел из

Машины - и застыл, уставясь на бетон космодрома, протирая воспаленные

Глаза.

Поле было пустынно. Никто не выбежал ему навстречу. Никто не тряс ему

Руку, не кричал, не смеялся.

Он почувствовал, как заходится сердце. А потом - тьма и ощущение,

Словно падаешь сквозь пустоту. Он побрел к какой-то низкой постройке.

Там стояли в ряд шесть телефонов.

Он ждал, задыхаясь.

Наконец - звонок.

Он поднял тяжелую трубку.

Голос:

А я еще думал - доберешься ли ты живым...

Старик ничего не ответил, просто стоял и держал трубку в руке.

Докладывает капитан Рокуэлл, - продолжал голос. - Какие будут

Приказания, сэр?

Ты!.. - простонал старик.

Как сердчишко, старик?

Нет!..

Надо же было мне как-то разделаться с тобой, чтобы сохранить жизнь

Себе, - если, конечно, можно сказать, что магнитозапись живет...

Я сейчас еду обратно, - ответил старик. - И терять мне уже нечего.

Я буду взрывать все подряд, пока не убью тебя!

У тебя сил не хватит. Почему, как ты думаешь, я заставил тебя ехать

Так далеко и так быстро? Это была последняя твоя поездка!..

Старик ощутил, как дрогнуло сердце. Никогда уже он не сможет

Добраться до других городов... Война проиграна. Он упал в кресло, изо рта

У него вырывались тихие скорбные звуки. Он смотрел неотрывно на остальные

Пять телефонов. Как по сигналу, они зазвонили хором. Гнездо с пятью

Отвратительными, галдящими птицами!

Трубки поднялись сами собой.

Комната поплыла перед глазами.

Бартон, Бартон, Бартон!..

Он сжал один из аппаратов руками. Он душил телефон, а тот по-прежнему

смеялся над ним. Стукнул по телефону. Пнул ногой. Намотал горячий провод,

Как серпантин, на пальцы и рванул. Провод сполз к его непослушным ногам.

Он разломал еще три аппарата. Наступила внезапная тишина.

И, словно тело Бартона обнаружило вдруг то, что долго держало в

Тайне, оно начало оседать на усталых костях. Ткань век опала, как лепестки

Цветов. Рот сморщился. Мочки ушей оплыли расплавленным воском. Он уперся

Руками себе в грудь и упал ничком. И остался лежать. Дыхание остановилось.

Сердце остановилось.

Долгая пауза - и зазвонили уцелевшие два телефона.

Где-то замкнулось реле. Два телефонных голоса соединились напрямую

Друг с другом.

Алло, Бартон?

Да, Бартон?

Мне двадцать четыре.

А мне двадцать шесть. Мы оба молоды. Что стряслось?

Не знаю. Слушай.

В комнате тишина. Старик на полу недвижим. В разбитое окно задувает

Ветер. Воздух свеж и прохладен.

Поздравь меня, Бартон! Сегодня у меня день рождения, мне двадцать

Шесть!

Поздравляю!..

Голоса запели в унисон, они пели о дне рождения, и ветерок подхватил

Пение, вынес из окна и понес тихо, чуть слышно, по мертвому городу.