Но ты можешь быть и тем, кто исполняет желания других. 5 страница

Юри-сан глядела на Ироху-сан в упор – но, похоже, все еще не могла врубиться. Качая головой, она произнесла:

– …Не понимаю! Твоя цель – защитить мою жизнь? Даже если так и было сначала, ты просто не могла не передумать, когда узнала, что я обманывала тебя. Ты бы ни за что не стала спасать такого ужасного человека, как я.

– Знаешь, Юри? Ты глупенькая.

И Ироха-сан вздохнула.

– Уээ?..

– Все ведь так просто, что об этом даже думать не надо.

Увидев, что Юри-сан по-прежнему стоит с недоумевающим видом, Ироха-сан почесала в затылке.

– …Аах, ччерт! Вот скажи, ты хоть раз пыталась встать на мою точку зрения?

– На твою точку зрения?..

– Вот именно. Юри, ты говорила, что у тебя всегда были лучшие оценки. И у меня тоже! Я тоже всегда была лучшей!

Юри-сан по-прежнему не могла понять, к чему клонит Ироха-сан.

– Я тоже хотела сохранить за собой место «первой»! Но представь себе, что есть кто-то, кто преследует тебя со страшной силой. У тебя тогда не остается выхода, кроме как стараться, лезть из кожи, правда? Ты ведь не хочешь уступать, правда? Как ты думаешь, насколько отчаянно я работала, хоть и не подавала виду, чтобы сохранить за собой первое место?

На лице Юри-сан проявилось изумление.

– Ты не могла до меня дотянуться, хоть и старалась изо всех сил, – потому что я особенная? Что за ерунда! По-моему, ты просто не поставила себе правильную цель, Юри! Если тебя спросят, кем ты хочешь стать, чего ты хочешь добиться учебой, ты сможешь ответить не задумываясь? Держу пари, что нет! Ну, потому что ты думала только о том, чтобы опередить меня, и больше ни о чем.

– Я…

– С такой паршивой мотивацией у тебя и шансов не было меня опередить. Ты старалась изо всех сил? Да не тебе это говорить! Там и близко этого не было! Те, кто правда выкладываются полностью, не несут такую хрень!

– …Значит, я смогу стать, как ты, если буду сильнее стараться?

– Аах, боже ты мой! Ты вообще слушаешь, что я говорю? Ты в принципе не сможешь стать, как я, понимаешь? Я – это я. Ты – это ты. У каждого свои достоинства, свои способности, так что абсолютно невозможно стать таким же, как кто-то другой, даже если он твой идеал. Какой бы я ни была для тебя классной, ты не сможешь стать мной!

– Наверно, ты права. Такой, как я, никогда не стать…

При этих словах Ироха-сан поднялась на ноги, сердито глядя на Юри-сан. Схватила ее за дрожащие плечи; от ее выражения лица кровь стыла в жилах.

– А-айй!

– Да! Какой бы ни была классной…

И она проревела:

 

– Я не смогу стать такой, как ты!

 

Выражение боли исчезло с лица Юри-сан, она уставилась на Ироху-сан изумленными глазами.

– Я была спокойна, когда услышала, что ты стала с ним встречаться? Было похоже, что я поздравляю тебя от чистого сердца? Если так, значит, мне удалось. В конце концов, не благословить любовь моей лучшей подруги было бы просто позорно.

– И-ироха?..

От собранного выражения лица Ирохи-сан не осталось и следа. Она, сохранившая хладнокровие, даже когда развалилась ее система «групп», сейчас окончательно потеряла самообладание.

– Ты серьезно думаешь, что есть кто-то, кому не будет унизительно, когда у него крадут его любовь? Конечно, это было унизительно, даже для меня! Конечно, я тебе завидовала! Но что мне было делать? Он ведь сам выбрал тебя! Когда я услышала, подумала «ну разумеется» или что-то вроде того. Ты понимаешь, какая я? Ты понимаешь, какая я, что не удивилась тому, что он выбрал тебя? Или ты думала, когда смотрела на меня, что я не чувствовала себя униженной? Но я не ты, Юри, и у меня не было иного выхода, кроме как сдаться!

Что с тобой, Юри?! Ты ведь так хорошо читаешь лица других, почему же ты так и не смогла этого понять? Ты хотела, чтобы я тебе завидовала? Ты что, совсем дура? Я… я! Еще с приветственной церемонии, с того самого момента, как я тебя впервые увидела…

Вцепившись ей в плечи еще сильней, она прокричала:

 

– …я завидовала тебе!

 

Юри-сан, по-прежнему не понимая, просто молча смотрела на Ироху-сан.

Держу пари, для Юри-сан это нечто невероятное. Наверняка очень трудно поверить, что та, кого она считала абсолютно недосягаемой, сверхчеловеком, – что она завидовала ей с самого начала.

…Прости, Юри-сан. Но я знал!

«Первым человеком, которого я уважала и которому завидовала… а может, даже ревновала… была Юри».

Я знал еще с первого раунда.

И потому я знал также, что рушит их отношения всего лишь непонимание друг друга.

– Даже мне хочется иногда на кого-то опереться! Но почему-то я просто не могу этого сделать. И всякий раз, когда я думаю об этом… вспоминаю тебя!

С этими словами она выпустила плечи Юри-сан.

Внезапно лицо Юри-сан, неотрывно глядящей на Ироху-сан, переполняет изумление.

– Ироха… почему ты пла-…

– Ха-ха, ты это вообще о чем? Я просто не могу –

Видимо, из желания подхватить то, что она считала шуткой, Ироха-сан дотронулась до своей щеки.

И распахнула глаза.

Потому что поняла, что в самом деле плачет.

– Не может быть… я плачу?.. Не могу припомнить, когда я плакала, правда, за всю жизнь. Я просто не могу плакать, особенно на виду у других, и все-таки…

Но у нее текли слезы.

У нее правда текли слезы.

Неоспоримый факт – Ироха-сан плакала.

Ее лицо сморщилось.

– Уу…

Ее всегда собранное лицо сморщилось, как у ребенка.

– Уаа… уааааааааааааа! Ааааааааааааааааааа!

Она разрыдалась.

Вот эта вот Ироха-сан.

Ироха-сан, способная даже отрубить себе палец ради достижения своей цели.

Не в силах больше сдерживать эмоции, она рыдает, как маленькая девочка.

– И-ироха?..

– Уаааааааааааа! Юри, ты дура, дура, дура, дура! Я верила тебе! Я… верила, как дура, что только ты меня никогда не предашь!

Слезы лились у нее из глаз рекой, из носа тоже потекло.

– И все же, и все же! Супермен! Кто это?! В смысле, не валяй дуракааа! Ну чего ты меня не поймеооошь! Я тоже не хочу становиться каким-то там «королем»! Я боюсь этой игры, где надо убивать! Было так больно отрубать себе палец! Я хочу, чтобы меня кто-то защитил! Но я должна была это все сделать, хоть и не хотела, так?! Я думала, что лучше всех подхожу на роль «короля», поэтому у меня не было выбора, кроме как взять это на себя, так?! Я не хотела, чтобы другие умерли из-за того, что я на кого-то положилась, Юри, поэтому у меня не было выбора, так?!

Ничего не осталось от потрясающего сверхчеловека; она рыдала взахлеб, как ребенок.

Юри-сан спросила, все еще ошеломленная:

– Ироха… а почему ты хочешь защищать такую, как я?..

Услышав этот странноватый вопрос, Ироха-сан сердито вперилась в нее красными глазами.

– Это разве не очевидно?!

 

Вдруг мне вспомнились слова, которые я услышал от Ирохи-сан в первом раунде.

«Что ты думаешь? Я на самом деле – любила Юри?»

До этой минуты я не знал, как ответить на ее вопрос. Одного лишь опыта третьего раунда недостаточно было, чтобы понять истинные намерения Ирохи-сан, которые она держала в себе настолько плотно, что даже неподходящие эмоции стирала начисто.

Но теперь-то понял.

Видя ее обнаженные чувства, я понял.

Ироха-сан действительно…

– Ты так сильно, страшно дорога мне, что я хочу защищать тебя, разумеется!

…любит Юри-сан.

– Ты так нужна мне, что, когда я не могу тебя спасти, мне приходится убеждать себя, что я тебя ненавижу, иначе я бы этого не вынесла!

Наконец-то эмоции начали возвращаться в глаза Юри-сан, в которых до того было одно лишь изумление.

– А…

В следующее мгновение слезы побежали и по ее щекам. Как и у Ирохи-сан, слезы потекли, словно из крана, мгновенно залив все лицо.

Эти две девушки…

…так сильно и так долго восхищались друг другом, что начали друг другу завидовать.

Из-за этого, возможно, и кое-какие неудачи получились в этой «шкатулке», но в итоге, естественно, их сильные чувства все-таки прорвались наружу.

– Ироха… Ироха…

Они обнялись.

Две девушки рыдали в объятиях друг друга.

– Прости меня… прости меня…

– Даже слышать не желаю! Не желаю слушать твои извинения! Одним этим ты не заставишь меня простить тебя! Я кое-что другое хочу от тебя услышать, очень хочу!

Секунду Юри-сан была в растерянности, но тут же сообразила. Лицо ее, все в слезах и соплях, осветилось неловкой улыбкой, которую никто не решился бы назвать милой, и она нежно прошептала, выворачивая наружу сердце:

– Я тоже люблю тебя, очень-очень…

Аах.

После этих слов я наконец понял.

Что означали действия Юри-сан во втором раунде, когда она надела часы Ирохи-сан. И зачем она поведала ей свой грех – то, что она украла у Ирохи-сан ее любовь.

«…Пожалуйста, убей меня».

Чтобы Ирохе-сан было легче убить ее.

Думаю, желание выиграть у Ирохи-сан тоже отчасти было причиной. Но в первую очередь Юри-сан рассказала ей это, чтобы ей было проще убить NPC Юри-сан, – ведь она знала, что Ироха-сан тоже будет игроком. Она хотела спасти жизнь Ирохе-сан, даже будучи готовой, что та станет ее ненавидеть.

Пойти на такое непросто. Она ни за что бы не смогла…

– Я всегда… любила тебя.

…если бы не любила Ироху-сан.

Хех.

Это уже даже не вопрос прощения или непрощения. В конце концов, какое это будет иметь значение, пока они любят друг друга.

Конечно, их отношения в реальности от этого не исправятся. Эти две девушки – лишь NPC, это не оригиналы, погруженные сейчас в бездну отчаяния.

Но я верю.

Я без труда верю, что они смогут помириться и отбросить отчаяние прочь.

 

Тогда у меня и другие мысли замелькали.

Одолев сильнейшего из противников и сделав первый решительный шаг навстречу моей цели, я был убежден:

Мне удалось. Вне всяких сомнений, я встал на нужные рельсы и теперь смогу достичь своей цели. Ни за что больше не проиграю.

Верно –

Я выиграл у Дайи.

К оглавлению

Глава 2

– Я выиграю у тебя, Дайя!

Это заявил Кадзуки Хосино.

Я не смог удержаться от смеха.

– Абсолютно нереально.

Я уверен. Шансов достичь цели у Кадзуки Хосино нет.

Если он в самом деле считает, что может выиграть, – это не более чем заблуждение.

Кадзуки Хосино допустил грубую ошибку.

Находясь в этой комнате, откуда можно видеть все, – назовем ее Главной комнатой, – я, естественно, знаю про эту ошибку.

– …Хех.

И все же.

«Скука… есть люди, которые взрывают свой мозг, чтобы только сбежать от этого монстра».

Мне нравится эта фраза.

Да, скука – это монстр. Будь это не так, уж конечно, я не стал бы использовать «шкатулку», способную исполнить любое «желание», чтобы избавиться от нее.

– Ладно, я пошел.

С этими словами Кадзуки Хосино повернулся к экрану. Его лицо стало бело-синим в исходящем от этого дешевого игрового автомата свете.

Несколько полупрозрачных рук потянулись к глядевшему в экран Кадзуки Хосино. Ему явно не по душе были эти руки, которые лезли и лезли оттуда и жадно опутывали его, словно пожирая. И, как будто утаскиваемый этими руками, он постепенно терял цвет, прозрачнел и наконец исчез.

Мои поздравления за столь героическую целеустремленность.

Только она бесполезна, знаешь ли. Даже если чисто случайно тебе удастся не дать никому убить, все равно это бесполезно.

«Владелец» «Игры бездельников» – вовсе не Дайя Омине.

«Природа такова. Любое событие меняет форму, приспосабливается к твоей природе. То, что тебе кажется интересным, – тоска зеленая для людей, у которых “скука” в крови».

«“Шкатулка” может служить просто способом убить время для тех, кого засасывает скука. Так что это всего лишь игра. Бессмысленная игра».

Это я – Кодай Камиути.

Спасибо за то, что так очаровательно про меня рассказал, Омине-семпай.

Хех, и Кадзуки Хосино все неправильно понял. Наш бедненький Хосино-семпай полностью попался на загадочные слова Дайи Омине! ☆

Да – поэтому-то ему и не победить.

Вполне естественно. Как он может победить, если принимает за врага не того?

– Омине-семпай.

Услышав, как я его зову, Дайя Омине молча обернулся ко мне.

– Что ты собираешься делать с Хосино-семпаем?

– А что? – угрюмо ответил вопросом на вопрос Дайя Омине.

– Ну, это, ваш разговор меня малость смутил. Эмм, ты ему сказал, что «ты можешь остаться в живых, если за эти восемь дней никто никого не убьет», так?

– Сказал, угу.

– Но ведь это ложь, правда?

Дайя Омине промолчал.

– В смысле, не может такой способ существовать, ведь так? Или ты думаешь, что я, с моим характером, мог создать такой бессмысленный запасной выход?

«Игра принудительно завершится». Он объяснял так убедительно, даже я почти поверил. Но если подумать – он просто не мог знать о таком скрытом фокусе, даже если бы он был, – Дайя Омине ведь не «владелец».

Проще говоря – он нес бредятину.

Лицо Дайи Омине озарилось радостью.

Хех, а я-то думал, какое лицо он мне покажет.

Я тоже не смог удержаться от кривой ухмылки в ответ. Этот тип только что скормил Кадзуки Хосино первое, что взбрело в голову, обманул его и теперь смеется над ним!

Неудивительно, что он без проблем выиграл первый раунд.

– В чем правда – не имеет значения. Важно, поверил в это Кадзуки Хосино или нет.

– Ну, поверил он с радостью. Какая жалость. Но я спросил, зачем ты это сделал.

Дайя Омине почесал в затылке.

– Ты бы мне поверил, если бы я сказал, что просто хотел посмотреть, как Кадзуки Хосино носится, задрав хвост?

– …Хм? Такая постановка фразы подразумевает, что это не так?

– Это так.

Не могу распознавать, когда он врет, а когда говорит правду; но сейчас я почувствовал, что это правда. Я фыркнул.

– Злой ты, ты это знаешь? У Хосино-семпая нет ни единого шанса в самых разных смыслах.

– В общем, да.

Говорил он безразличным тоном, лицо его тоже никаких эмоций не выражало.

Но, думаю, это не единственная причина. Я знаю, он не настолько пустой человек. Если он не лжет, это одна из вещей, которые он хочет сделать больше всего.

– Кстати, а зачем вообще ты этим занимаешься? Зачем изображаешь из себя что-то вроде гида по «Битве за трон»?

«Шкатулка» затаскивает игроков в эту комнату и «останавливает» их, пока не придет их очередь. Но почему-то его, в отличие от остальных, мне «остановить» не удалось.

Когда я его об этом спросил, он чего-то наплел на тему, что он может вмешиваться в «желания» других, потому что сам «владелец». В общем, если вкратце: хрень какая-то.

Тогда я спросил, почему Мария Отонаси, которая тоже вроде как «владелец», не смогла сделать то же самое. Однако, судя по всему, дело не в том, что она не может. Просто ее очередь еще не подошла, она все еще «остановлена», и потому у нее не было пока возможности почувствовать присутствие «шкатулки».

Иными словами, Дайя Омине может свободно двигаться исключительно потому, что уже был освобожден из «остановленного» состояния, чтобы сыграть в первом раунде.

Короче, Дайя Омине воспользовался ситуацией и занялся всяческими делами вроде просвещения Кадзуки Хосино насчет «Битвы за трон» и скармливания ему лажи.

– Не заставляй меня повторяться. Я ведь уже сказал – просто я хочу посмотреть на бессмысленные пляски Кадзу.

– Но ведь не только это, правда?

– Ну тогда позволь мне сказать так: я не намерен давать тебе ответ.

– Ооо! Довольно наглый ответ, если учесть, что я «владелец» и что именно я позволяю тебе тут свободно разгуливать! Ты вообще понимаешь, в каком ты положении? Ну, в общем, даже если ты не хочешь отвечать, то мне пофигу. Не скажу, что мне это вообще интересно.

Все, что происходит, – правильно, пока оно интересное. Откровенно говоря, это действительно забавно – смотреть, как дергается обманутый Кадзуки Хосино.

Явно удивленный, что я так легко от него отстал, Дайя Омине вздохнул.

– …Кстати, все забываю спросить. Почему ты выбрал игроками именно нас?

– Ну а ты сам разве не хочешь сражаться с самыми сильными противниками? На «трудном» уровне играть куда интереснее, чем на «легком», правда? Поэтому я выбрал тех из нашей школы, про кого известно, что они лучшие.

– А что насчет Кадзу? Его-то к лучшим не отнесешь, верно?

– Аа, ну да. По правде сказать, сперва я хотел взять кое-кого другого! Мм, того второклассника, «Рюу Миядзаки». Но раз он у нас больше не учится, я отказался от этой идеи. Лучше, если характеристики противников более-менее единые, ты не находишь?

– Кадзу взамен Миядзаки, ха. Трудно найти кого-то менее подходящего.

– Аа, ты снова не совсем честен с самим собой, Омине-семпай. Я знаю, ты о Хосино-семпае довольно высокого мнения! И потом, все не так просто. Конечно, Хосино-семпай вообще ни на что не годен, когда один, но вместе с Мари-ти он может доставить немало проблем.

Дайя Омине неприятно нахмурился.

– …Пожалуй. Но разве ты мог это знать до начала игры?

– А, ну мне «О» рассказал.

После этих слов на лице Дайи Омине на секунду появилось удивленное выражение, но тут же он неловко улыбнулся.

– Чего улыбаешься?

– Не, не обращай внимания. Просто это вдруг приобрело для меня смысл.

И он отвернулся к экрану. На экране Кадзуки Хосино трепался с Нойтаном. Да, вот такой клоун меня больше всего и забавляет – такой серьезный, хотя ни черта не знает.

Дайя Омине наблюдал за этим клоуном Кадзуки Хосино так пристально, как будто каждое мгновение имело невероятную ценность.

Хаа?! Разве тебе не хотелось повеселиться? Что еще за серьезный взгляд?

– …

Да и фиг с ним, хех.

– Слушай, – вдруг произнес Дайя Омине, не отрываясь от экрана.

– …Чего?

– …Хочу лишний раз уточнить: твой NPC не знает ни деталей «Игры бездельников», ни того, что он сам «владелец», так?

– Если бы он знал, это было бы несправедливо и скучно, ведь правда?

– Пфф, и твой NPC так себя ведет, хотя ничего не знает? Держу пари, ты считаешь, что и «Игра бездельников», и убийства в «Битве за трон» бессмысленны.

– Хаа? Ну разумеется, бессмысленны? А ты по-другому думаешь, семпай?

Чуть поразмыслив, Дайя Омине ответил:

– …Я ладно, а вот Кадзу наверняка думает так:

–?..

Дайя Омине поднял голову и взглянул на меня.

И произнес.

– «Я найду смысл в этой “Игре бездельников”».

Почему-то у Дайи Омине был довольно радостный вид, когда он это произнес.

– …

Как меня раздражает этот взгляд.

Судя по его выражению лица, такое впечатление, что он верит в Кадзуки Хосино, которого сам же и отправил танцевать.

Хотя такие чувства не могут существовать между врагами.

Но что если эти двое сговариваются против меня?.. Аа, не, ну это просто невозможно. Я ведь только что следил за их разговором, и почти все, что происходило в игре, я тоже видел через этот игровой автомат. Если бы они сговаривались, я бы заметил.

…Да, и даже если они сговариваются…

В общем-то, все равно мне плевать.

К оглавлению

 

Глава 3

► День 4, <D>, большая комната

Я становлюсь «королем».

После падения Юри-сан и Ирохи-сан ход событий резко переменился. Наконец-то я смог рассказать остальным про «Игру бездельников», все благодаря мощному влиянию Ирохи-сан.

Если не считать того, что произошло в третьем раунде, я рассказал им почти все. В том числе то, что все они NPC, что Дайя – «владелец», наблюдающий за нами снаружи, и что он обещал мне уничтожить «шкатулку», если мы все выживем и никто никого не убьет до конца восьмого дня.

Кодай Камиути отнесся к этому делу довольно скептически, но, поскольку Ироха-сан и Юри-сан были на моей стороне от и до, он оставил свои возражения при себе.

Как бы там ни было, я смог объяснить всем четко и ясно.

«Все должны дожить до блока <E> восьмого дня».

Я смог изложить нашу цель четко и ясно.

Ироха-сан, лишившаяся своих шипов, и Юри-сан, не имевшая больше намерения действовать, слушали меня. Оставались лишь две проблемы: закидоны Кодая Камиути и возможный обман со стороны Дайи.

Я заставил всех раскрыться, чтобы эти двое стали бессильны.

[Классы] разложились так.

Ироха Синдо, [Революционер].

Юри Янаги, [Колдун].

Кодай Камиути, [Двойник].

Мария, [Принц].

Дайя свой класс раскрыть отказался, но раз я [Рыцарь], то, методом исключения, он должен быть [Королем].

Ножи и еда, хранившиеся у Ирохи-сан, теперь были у меня. Это должно было на какое-то время утихомирить Кодая Камиути. Он [Двойник] – у него почти нет возможностей убивать, пока [Король] что-нибудь не предпримет. Даже если бы он хотел что-то сделать, ему понадобилось бы чертовски много сил и упорства. С учетом его характера – скорей всего, ничего он не будет делать, просто потому что плыть против течения слишком геморройно.

«Битва за трон» почти перестала функционировать.

 

Когда я вошел в большую комнату, Ироха-сан, Юри-сан и Кодай Камиути сидели на полу и беседовали.

– Хосино-семпай, ты знал? Юри-тян до сих пор девственница!

– К-камиути-сан… прекрати, пожалуйста.

Это довольно… нет, совершенно неожиданно.

– Правда, Юри-сан?

Юри-сан вся залилась краской, но ничего не ответила.

– А, ты тоже явился, чтобы поизмываться над Юри, Хосино-кун? А ты наглец.

– А, п-прости…

Когда меня отругала Ироха-сан, я тут же извинился, но Юри-сан все равно, надувшись немного, отвела глаза.

…Ну, учитывая, что она пренебрегала общением ради учебы, вполне естественно, что у нее немного опыта в этой области.

Это она, значит, умудрялась так себя вести в игре все это время без особого опыта?.. Неудивительно тогда, что Ироха-сан завидует ее способности очаровывать других…

Но теперь у меня возник еще один вопрос.

– …А ты когда-нибудь кому-нибудь признавалась в любви, Юри-сан?

– П-почему ты спрашиваешь?! Ты, значит, неискренне извинился, да?!

– И-извини, мне просто любопытно…

– …Нет, кажется…

Я мысленно улыбнулся. Стало быть, я единственный, кому она до сих пор признавалась. Я немного польщен.

– Э? Секундочку, Юри. А как тогда ты стала с ним встречаться?

– «Если я просто чуток поулыбаюсь и дотронусь до него рукой, любой мужчина в меня втрескается…»

– Эй, Камиути-сан! Я т-так совершенно не думаю, правда!

– Ты меня не обманешь, Юри-тян! Ты именно так и думаешь, я прав? Да, ну бог с ним, но как ты заставила его тебе признаться?

– Н-ну…

– Готов спорить, ты что-то типа этого сделала, и у него не осталось выбора, правда? Ффуф, ты просто дьяволенок! Ведьмочка!

– Уу…

Глядя на то, как Кодай Камиути подкалывает Юри-сан, сидевшая рядом с ней Ироха-сан нахмурилась; она тоже явно была слегка рассержена.

– И почему всем так нравится Юри? Я ведь тоже красивая!

– О, как это сейчас было миленько, Пред!

– Э? Что именно? Я всего лишь изобразила ревность, так?

– Ты всего лишь выразила, что на самом деле чувствуешь! Как бы это сказать… Девушки, которые полагаются только на себя, не симпатичные. В смысле, ты же чувствуешь себя ненужным, когда рядом с тобой девушка, которая все проблемы решает сама!

– …Хууух, интересная точка зрения. Это, стало быть, именно «я-самая-слабая» натура Юри заставляет всех вокруг хотеть ее защитить, да? Юри, да ты правда хитрюга.

– Уу… Ироха, ты злааая!..

Юри-сан надулась; Ироха-сан не удержалась и обняла ее.

– Кааакая ты прелесть.

Юри-сан в первое мгновение изумилась. Но тут же весело рассмеялась и позволила Ирохе-сан ее обнять.

Сейчас, когда я гляжу на Ироху-сан, у меня такое чувство, будто она стала немного мягче. Возможно, вчерашние детские рыдания высвободили эту ее сторону.

Но я уверен, это к лучшему.

– …Ироха-сан.

– Что, Хосино-кун?

– Не волнуйся, ты тоже будешь пользоваться успехом!

Ироха-сан улыбнулась, услышав мои слова.

Затем все с той же мягкой улыбкой на лице ответила:

– Огромное тебе спасибо за этот оскорбительный совет. Тебе блестяще удалось вывести меня из себя.

Мда, может, не так уж она и смягчилась.

– Если ты останешься какая есть, навсегда останешься девственницей, Пред! ☆

– Заткнись.

– И вообще, эта рука без мизинца такая страшная. Ты выглядишь, как будто тебе пришлось понести за что-то наказание перед преступным миром![3]

– А-ха-ха, Камиути, помри уже.

 

…Кодай Камиути опасен.

По правде сказать, они обе это знали.

В детали я не вдавался, но рассказал, что в предыдущих раундах он убивал лично, ножом и даже вроде бы получал от этого удовольствие.

Но все равно они продолжали с ним весело трепаться, вот как сейчас.

Потому что я попросил их об этом.

Кодаю Камиути наверняка не понравилось бы, если бы они открыто противостояли ему и опасались его.

И в этом случае он мог бы начать «Битву за трон» просто в отместку, чтобы разрушить статус-кво. Но если мы не дадим ему заскучать, может, он ничего и не предпримет.

Нет… я не успокоился всего лишь с этим ненадежным планом. Я все время был настороже. Я постоянно следил за ним, опасаясь, что любая мелочь может заставить его взорваться.

Только вот…

 

– Не, это ты помри уже.

 

…действия Кодая Камиути намного превзошли все мои прогнозы.

Хлюп.

И этим звуком ознаменовалась очередная трагедия.

 

Руки, обнимавшие Юри-сан, падают, тело Ирохи-сан начинает медленно сползать вниз. Юри-сан, не понимая, что только что произошло, недоумевающе смотрит на зарывшуюся ей в грудь голову.

Затем переводит взгляд на собственные руки.

Они испачканы чем-то красным.

– …

При виде этой омерзительной сцены она даже кричать не в силах.

Кодай Камиути извлек нож из спины Ирохи-сан, схватил Ироху-сан за волосы и отшвырнул от Юри-сан. Затем перешагнул упавшее навзничь тело и принялся бить его ножом. Удар за ударом, снова и снова.

*шмяк* *шмяк* *шмяк* *шмяк* *шмяк*, ритмичные звуки ударов. Наконец Кодай Камиути встал, довольно усмехаясь.

– Ты таки осталась девственницей навсегда. Какая жалость.

Как?..

Я сник и, чтобы сохранить последние кусочки моего разума, который рассыпался с каждым ударом, начал думать.

Ножи в моей комнате спрятаны как положено. Мой нож, ножи Ирохи-сан, Юри-сан и Кодая Камиути там, это точно.

Как же у него оказался нож?

…Неужели?..

Я подумал.

Почему Кодай Камиути сделал то, чего я не ожидал? Почему я не смог справиться с ним, хотя знал про его психованный характер?

Я уверен, я делал все необходимое. Значит, я что-то проглядел.

И это что-то –

– …Дайя.

Я пошептал его имя, но он даже не обернулся.

Лишь трогал серьгу в правом ухе.

Не понимаю его.

Зачем ему понадобилось это делать?

Я достал плеер и проверил кое-что, что меня беспокоило.

Аах… я так и думал. У Дайи было три [Тайных встречи] с Кодаем Камиути. В первый день, во второй и сегодня.

Держу пари, Дайя относился ко мне настороженно с самого начала. И, увидев мои вчерашние действия, запустил встречный план.

– Уух, правда удивительно.

Я повернулся к Кодаю Камиути.

– Не думал, что все окажется так, как говорил Омине-семпай. Хосино-семпай сговорился с Предом и Юри-тян. Ты заставил их потерять желание играть, впарив им, что надо всего лишь протянуть восемь дней. И поэтому они со мной изображали дружелюбие. Хех, если до сих пор Омине-семпай был прав, логично допустить, что и остальное – тоже правда.

– …И что он сказал?..

– Он сказал, что вы, заговорщики, перебьете нас остальных.

Как он посмел нести такой бред!

– Вы же выиграли бы, если вспомнить правила. Черт, Хосино-семпай, а ты умный, хоть и кажешься безвредным. Без понятия, откуда ты узнал свой [класс], но ты ведь это планировал с самого начала, да? Ты заметил, что три [класса], способные убивать, могут сосуществовать, сговорился с ними, придумал байку про выживание и попытался убедить нас отказаться участвовать в игре. Ты меня почти поймал!

Почему он… все так интерпретировал?