О вольной птахе красавице натахе

 

Натаха птаха

По ветке пряха

Головкой суючи

Лапкой пляшучи

Летала пела

В кабаке засела

Давай мне бражки

И простоквашки!

За знамо дело

С кабака-то вылетела

Полетела наша пташка во кабак, во кабак,

В кабаке пила-то бражку, приговаривала так:

Не пойду я на работу, не воспримею заботу,

А пойду я ко забору,

Упаду там в бурьяны!

Запою на полстраны!

Уж она пела трудилась,

Покуда чуть не обмочилась

Стала среди поля

Видит – повсюду ей воля!

Счастье, свобода,

Хорошая погода!

Пошла натаха птаха на речку

искупать милое сердечко

чтобы раздеться голыша

вынула перышки сплоша

в речке искупалась

в перья одевалась

купила себе натаха бусы

украсила волосы русы

шею плечи запясти

расфуфырила различной масти

вышла такая кокетка

как шоколадна конфетка!

Постаралась натаха однавожды

Найти себе мужика важного

Прошла по проспекту

С большим эффектом

Мужик вокруг мелкой -

Осталася целкой.

Купила натаха дудочку

как подула в нее чуточку -

от этого свиста

стало вокруг чисто!

улетела крыша

красиво вышло!

Нашла натаха птаха еду

засунула ее в пизду

схоронила на зиму

отнесла любимому

пусть ест, не давится

натахой удивляется

Эй, друзей натахе мало!

Где волшебное зеркало?

Симпатичнейших людей

я наделаю скорей!

Пусть орут как детвора,

Водят танцы до утра!

А как пришла к нам осень ветровеюшко

стало натахе туговеюшко

летят листы со берёз

осопливливеет нос

а она ведь птица,

ей так не годицца!

Пришли к натахе птахе

трудные дни охи ахи

клювик сморщился,

хохолок стопорщился

жалко ее бедную

птицу любезную

Ура! Пришла красная пора!

Выкрасили сени как едрени фени,

Расставили лавки на шелковой травке,

Сели пить бражку вспоминать милашку

Была-то лепа, была-то люба,

А теперь улетела на небо, голуба.

Сверху глядит улыбается,

Радугой перехитряется

 

___ ___

___ ___

_________

___ ___

___ ___

___ ___

Ах, какая чудесная ситуация! Вольность! Внизу земля, а над нею – молния! (Так образно расшифровываются составляющие триграммы в Книге Перемен). Неукротимая и свободно льющаяся энергия!

Вот как переводится комментарий И Цзин к четвертой черте, в данном случае основной (единственная янская черта «правит» остальными иньскими): «Исходи из вольности. Обладание великим – доступно. Не сомневайся. Друзья соберутся вокруг тебя, как волосы, покрывающие шпильку».

Очень красивый иероглиф описывает гексаграмму «вольности» – он изображает ребенка, едущего на слоне.

Смирение, достигнутое на предыдущей стадии «сиротинушки», уравнивает «высокое» и «низкое». Отсюда и стартует вольность, с этой дионисийской энергетики, которая в карнавале сталкивает на равных герцогиню и прачку. Натаха птаха из наших частушек также легко перемешивает слои, отправляясь то в кабак, то на проспект; она, на самом деле, «идет» дальше, нарушая границу между животными и людьми (кто она – птица или женщина?)

Вместе с выравниваем «высокого» и «низкого» наступает вольность как нарушение запретов и законов. Все эти натахины штучки вроде выдергивания собственных перышек у речки и делание «симпатичнейших людей» из зеркала (надо полагать, собственные копии, кого же еще?) – из этой оперы. Она «исходит из вольности», а потому шикарно непредсказуема. И дела ей в основном удаются, это благоприятное для дел время. И даже не просто для дел, а для больших, сильных дел. Главный комментарий таков: «Вольность благоприятствует возведению на престол феодалов и движению войск».

 

 

***

И входит в комплект этой замечательной вольности еще такая штука как «раскаяние». В этом сюжете, когда среда не ограничивает действие, оно может быть ограничено только изнутри. Здесь благоприятна расстановка собственных границ и стойкое их уважение. И если этого нет, то легко оправдывается предсказание И Цзин: «Заглядишься на вольность – раскаешься».

 

 

***

Когда я дошел до этой гексаграммы в своей работе, произошла следующая история. Я был в гостях, где мне предложили покурить хорошей марихуаны. Я очень редко это делаю, но тут согласился. Трава была действительно очень хорошей и сильной. В нахлынувшем потоке образов и необычных для меня состояний я совершенно не знал, что делать. Потом наконец решил сесть написать сказку. Я сел и вывел слова «натаха птаха». Опять – я практически никогда не записываю непродуманные вещи, а здесь я писал каждую строчку, абсолютно не представляя себе следующую – не только ее смысл, но даже возможную рифму.

Постепенно родился текст «частушек». Только когда я закончил его писать, я понял, что он явно относится к гексаграмме 16, которую я собирался проработать. Меня охватило чувство всесильности. На одном порыве до глубокой ночи я принялся писать сказки для следующих гексаграмм, хотя – опять-таки, обычно – прорабатывал не больше одной гексаграммы за раз. И еще обычно я записывал вместе со сказкой комментарии, а тут «понесся» чисто по волнам творчества, пропуская всякое «заземление».

Было это две недели назад. Все эти две недели я не мог записать ни строчки, хотя думал о книге каждый день. Что-то явно пошло не так. Постепенно я вымарал все сказки, написанные вслед за частушками. Потом долго черкал сами частушки. И только когда сумел доправить (и дополнить) их до состояния, которое я не знаю как называется, но которое ощущаю как законченность, – вот тут ко мне «вернулась» книга. Кстати, все «сдвинулось» только тогда, когда я решил, что стишков должно быть 12 (а было то 8, то 11).

Что нам иллюстрирует данная история? А вот в аккурат ситуацию «вольности», с ее безбрежным и кайфовым потоком, который легко «зашкаливает» и рушит некие неизвестные, но очень важные законы. Этот поток ничто не ограничивает извне, и вся надежда только на внутреннее ограничение.

Чуточку подробнее: в этой ситуации есть следующие черты сюжетики вольности. Нарушение запрета вначале – и личного (обычно я не курю), и общественного (курение марихуаны запрещено в нашем государстве). Уравнивание «высокого» и «низкого» – и потому, что курение травы я обычно считаю чем-то примитивным и «низкопробным»; и в сочетании поэзии (для меня безусловно «высокого» искусства) с примитивной сюжетикой, «дубовой» рифмой и вполне пошлой символикой. Высвобождение буйного неконтролируемого потока – в данном случае слов, и, кстати, чувств. Чувство вседозволенности. И незаметный «перебор», который постепенно проявляется так же явно, как первоначальная пьянящая воля. Так и заканчивается комментарий И Цзин: «В становлении будет чрезмерность. Но беды не будет».

 

Последование

Вышел Ёжик из тумана

 

Дети мои, я хочу рассказать вам сказку. В одном лесу, хвойном да вольном, в тихой норке под кустом, под малиновым листом, жил Ёж, собою весьма хорош. Был он скрытен, хотя любопытен, глазки острые, ножки шустрые, плюс иголочки от хвостика до челочки. Знался с зайцами, бегал за белками, и жизнь его была такая себе певучая, а сказка начинается вот с какого случая.

Однажды на лес опустился туман, густой и теплый, как парное молоко. Ёжик спал, а потом проснулся, вышел на дорожку и обомлел. Всё, всё, всё было скрыто туманом-туманищем. Как зачарованный, Ёжик пошёл по лесной дороге, неведомо куда, а потом стало и неведомо откуда. Совсем по-другому пахли травы, и деревья, и цветы, и длинные, волшебные нити плыли по земле, как нестрашные змеи. Ёжик шёл, и даже немного спешил, как будто кто-то звал его.

И вдруг он увидел Лошадь. Мало того: это была Лошадь такого цвета… оранжевая – или светло-красная – и шёлково-рыжая – и волшебно прекрасная. Странно, что он смог её увидеть в тумане; застыл, а потом как пошёл – она шевельнулась и исчезла, а стук копыт он услышал лапками, и они застучали в его груди гулко-гулко среди безмолвного тумана.

И всё. Потом облако стало расходиться, подниматься, и Ёжик пошёл домой. Но только сердце его потеряло покой, сначала вроде легонько, а потом довольно, а потом по-настоящему. Рыжая Лошадь, оранжевая Лошадь, которую он видел в тумане, вмешалась в его мысли. Ничего в лесу не могло сравниться с ней. И вот Ёжик пожил-пожил в лесу, под своим кустом, под малиновым листом, а потом стал собираться в дорогу. Он узнал, что лошади живут на полях, и это совсем не лес, и идти туда долго-долго. Ну что ж! Он пошёл. Сначала по лесу, потом по долине, потом вдоль оврага, долго ли, коротко ль, вышел на поля и обомлел. Это что ж за ширь! Вообще! И ни одного дерева!

Путешествовать по полю было совсем не так легко, как в лесу. Куда идти – совсем непонятно. Маленькие животные вдали за два часа пути становились невероятно большими. (Так Ёжик узнал коров.) И трава, и мухи, и червячки были там совсем другими.

Так он шёл, шёл, а потом однажды увидел свою Лошадь. Но только издалека: пока он шёл к ней, она исчезла. И ещё через сколько-то дней повторилось то же самое. Но вот в третий раз, рано утром, она возникла совсем близко. Она паслась, ела траву, а он побежал к ней, и уже совсем рядом понял, до чего она огромна! Одно её копыто было размером с ежа! Она уходила вверх, безмерно прекрасная, оранжевая, светло-красная; ноги её были как деревца, а уж где бока и где голова! Ёжик стоял, потрясённый. Он никогда особенно не думал, что будет, когда он встретит свою мечту.

Потом она убежала, но страсть увидеть её только выросла, и Ёжик продолжил свои странствия по степи. Постепенно он понял, что оранжевая Лошадь (вместе с прочими лошадьми, чёрными и белыми) пасётся обычно в трёх-четырёх местах, и между ними – всего несколько дней ежиного пути. Он стал видеть её довольно часто. Однажды – однажды он нашёл её, когда она спала. Как сладко было лазать вокруг неё всю ночь! Таинственная грива лежала на земле, болтливые запахи обволакивали шкуру… Это было как тогда в тумане – было то, чего не бывает.

Так и жил Ёжик в таинственной степи, бродил в поисках рыжей Лошади. Постепенно он заметил, что лошади паслись не везде, а искали свои травы, а больше всего любили клевер. Тогда Ёжик стал привечать это растение и разносить его семена. Он был близок к земле и хорошо знал, где и отчего будет расти одна трава, а где и отчего – другая. В одном месте, которое и ему, и Лошади нравилось, он устроил целую поляну сладкого клевера, вырывая прочую траву и разбрасывая нужные семена (вряд ли рыжая Лошадь могла догадаться о таком). Лошади стали приходить туда так часто, что Ёжику не было нужды пускаться в далёкие степные переходы; надёжнее было ждать её у своей поляны клевера.

А ещё потом он понял, куда убегала его Лошадь, даже когда клевер не кончался: к водопою. Ёжик стал мечтать о том, как бы устроить водопой там же, где клевер. Это было, конечно, трудной задачей. Но Ёжик, всегда сам живший во влажных ложбинках земли, много знал о том, где вода стоит долго, куда уходит, откуда просачивается. Долго, трудно он рыл канавку; но вырыл, и вода была там почти всегда. Он не давал ей застаиваться, и чистый родник привлекал оранжевую Лошадь ещё пуще клевера. Когда она пила, Ёжик иногда затаивался совсем близко, и это было прекрасно: её морда с огромными глазами, длиннющими ресницами, нежными кисточками на ушах…

Замечала ли Лошадь Ёжика? Он этого не знал. Как-то, конечно, замечала; но знала ли, что это был один и тот же ёж? Чувствовала ли, что он поглаживает иногда её гриву ночами? Знала ли о его связи с родником и клевером? Ёжик не знал об этом и не очень задумывался. Иногда он крепко задумывался о другом: не сходить ли проведать свой лес? Но он знал, что пока он будет ходить, родник и клевер исчезнут, степь изменится, и слишком вероятно, что свою Лошадь он больше не увидит. А видеть её он очень хотел. Так и прожил Ёжик свою жизнь в безбрежной степи, поближе к огромной оранжевой Лошади. И было ему хорошо.

___ ___

_________

_________

___ ___

___ ___

_________

Простой и чудесный сюжет «Последования» основывается на том, что свободное существо (чья свобода была достигнута в предыдущей ситуации «вольной вольности») обладает естественной потребностью следовать за вышестоящим, более развитым, прекрасным. Не амбиции и не жадность человеческие, но сама душа стремится к этому. Отлично сказано в И Цзин: «будь правдив по отношению к прекрасному». Что же это значит? В первообразном смысле – следуй за прекрасным, будь с ним, сливайся с ним. Потому оно и кажется прекрасным, что душа стремится.

Итак, все начинается с того, что «в правящем предстоит перемена… Выйдешь за ворота, в твоих связях будет успех». Так и происходит с ежиком в сказке. Перемена в правящем – это смена идеала, к которому стремишься. Здесь стоит учесть, что настоящий идеал, как правило, бессознателен. То есть, например, при психотерапевтической работе «официальным идеалом» обычно будет заявленная цель, а реальным, работающим идеалом – соблюсти правила приличия и отыграть агрессию. И «переменой в правящем» может быть инсайт внезапного осознавания такого положения дел. «Так вот я что, оказывается, здесь все время делаю – терапевту мозги морочу…» Тут человек может забрать часть энергии из негативного поля и направить ее «за ворота» – на достижение желанной цели.

На это намекает название сказки. Туман – образ инфантильного состояния, путаницы намерений, внутренней «затуманенности».

Далее сказано: «если свяжешься с младенцем, то утратишь возмужалых». А потом еще интереснее: «если свяжешься с возмужалым, то утратишь младенца». Вот ведь елки-моталки! Нельзя в этой ситуации и рыбку съесть, и лапки не промочить. Ситуация побуждает совершить четкий выбор – за кем или за чем ты следуешь. Ненавязчиво намекая: следуй за возмужалым, младенца же «впоследствии будешь искать и обретешь».

 

 

***

В гексаграмме последования мы видим внизу «молнию» – символ движения, а сверху «водоем» – символ радости. То есть речь идет о движении к радости. Не к обогащению и не к личностной трансформации, а вот именно просто к радости душевной. Вот сидит человек дома и слышит голос дудочки. Он открывает окно, потом дверь, а потом выходит на улицу и следует за бродячим музыкантом. Просто так, по движению сердца.

Этот сюжет можно проиллюстрировать историей Марии Магдалины, которая последовала за Христом не в армии апостолов, которых он направил и обещал место в Царствии небесном, но по простому, внезапному и очевидному велению сердца. И не по земной любви, мечтая об обладании, как происходит в сюжете «Приближения» (позиция 8). Сердце ее было свободно и заполнилось великой любовью; она взяла драгоценное масло мирра и омыла ноги Иисуса и вытерла своими волосами. Иуда, который возмущался такой растрате средств, был, конечно, не в сюжете «Последования». Его поведение сильно походит на ситуацию «невроза» или «суда» (гексаграмма 6) – конфликта между «высоким» и «низким». Поэтому он тревожится внутри и судит снаружи. Он стремится поиметь что-то от учителя, чтобы можно было бы удержать у себя. Ни ежик, ни Мария Магдалина на это не рассчитывают. Они как будто знают на память комментарий Книги: «Если в последовании будет захват и пребудешь стойким, то будет несчастье. Если же, владея правдой, пребудешь на пути и от него будет ясность, то какая может быть хула?»

«… и было ему хорошо».

 

Исправление порчи

Сашка и Тишка, уроды

 

Жил-был писатель. Вы мне скажете, что так людей не зовут, а я вам скажу, что тех, которым имя дали мама с папой, конечно, так не зовут; но только бывают люди, которые из своего первого имени уходят, как из села, и дальше уже – куда прибьются!

Этот писатель, или скажем, чтоб вы опять не возмущались, – этот сочинитель (потому что он почти никогда ничего не записывал) – жил за городом, за лесом, за лугом, за рекой и за дорогой. Там стоял его скромный домик, где обитал он и все его создания; и все как один – уроды.

Вы спросите – как это, все уроды? – а я вам скажу, что если все время перебивать, до конца не доберемся, а это сказка из тех, где в конце есть кое-что, чего нет в начале. Так что наберитесь терпения, я все постараюсь объяснить ясно. Как-то уж так получалось, что все, кого он придумывал, были дурные, нескладные или совсем уж невезучие, так что он и поселился подальше от людей, чтобы им на глаза не попадались (он их сам так называл, я бы такого не придумал) его уроды, дебильчики и недоноски. Он их никогда не бросал и не прогонял, наоборот, кормил и ухаживал. Так он и жил в этом веселом месте, придумывая новых уродов и ухаживая за прежними.

Вы вот зря думаете, что, о-о-о, в этой сказке, кажись, никакой жар-птицей не пахнет. Обождите. В сердце самого дурака тоже сидит жар-птица, может, в кривой и вонючей клетке, но она там есть, и когда-нибудь да вылетит. Вот, среди, прочих, жили там такие уроды Сашка и Тишка. Они были из ранних его творений (поздним он уже не давал таких простых имен). Сашка был низенький, слегка перекособоченный, всюду заросший волосами, с темной кожей и огромными пришлепнутыми губами. Тишка был другой модели: руки как трактор, плечи и голова квадратные (так задумывал Писатель, но природа сгладила углы), ноги – коряги, живот – барабан. Тишка был молчаливый, а у Сашки рот не закрывался, даже поесть ему поэтому было трудно. Но в доме этому никто не удивлялся, там за многими нужен был уход и спецпитание, и Писатель терпеливо за всеми ухаживал. Он и рад был бы куда-нибудь выехать, съездить хоть куда-то, да хозяйство держало.

А однажды Сашка убежал. Писатель и Тишка бросились в погоню, но уже и дулю в поле не нашли. Боясь далеко уходить от дома, Писатель сказал возвращаться. Он думал: "Вернется!" – но Сашка не вернулся, пропал, исчез. Писатель погоревал, но забот было много; он со злости придумал двух замечательных уродов, да тем дело и кончилось.

Но не кончилось! Через пару лет от Сашки пришло письмо. Откуда-то с далекого Севера он писал, что пошел учиться, что в какой-то королевской деревне он живет и говорит по-французски. Дурость какая-то: если деревня, то почему королевская? Писатель издевательски прочитал письмо Тишке, тот ржал, но оба обрадовались и затосковали. Писатель тайком ответил, коротко и смешно, что-то вроде "Придурок, возвращайся!", но Сашка не вернулся, хотя продолжал иногда писать, и даже стал присылать свои сочинения, слава Богу, на нормальном русском, хотя и стихи.

Дальше – больше. Как-то Сашка прислал целую поэму. Странны были писателю творения своего губошлепа (он его так ласково за губки называл, каждая весом в полкило). Захотелось ему приехать к Сашке, посмотреть, что да как, но трудно было бросить дом, полный недоносков, и оставить не на кого. Так они и жили: этот тому – письмо, тот ему – ответ, и так прошло несколько лет, потом еще несколько, потом еще десяток. Так писатель и не собрался в гости на север.

Пока однажды не пришло ему письмо, что Сашка убит на дуэли. Писал какой-то его друг, "ставил в известность", что послезавтра хоронят, там-то и там-то. Крикнув Тишке, чтоб поухаживал за семьей, писатель мигом вылетел со двора, кинулся в поезд и помчался на север, и успел к сроку, хоть не повидаться, так похоронить. На похоронах было много народа, его никто там не знал, а он из уголка удивленно глядел на мир своего сына. Но поразили его там не гусары, чиновники или поэты. Эта братия никогда его сильно не интересовала. Были там, на похоронах, во множестве удивительные и прекрасные существа, и не надо было быть писателем, чтобы различить, что это собрались Сашкины творения и герои. Так вот: писатель обалдел от их красоты. Некоторых он узнавал: еще из первой поэмы там были Русалка и Дядька Черномор. Потом, незнакомые, братья разбойники… И много, много иных.

Он никогда не представлял себе, что герои могут быть такими прекрасными. Тихонько, когда закончились поминки, он уехал к себе домой. Там, ни с кем не поздоровавшись, он выгнал из своей комнаты всех придурков, закрыл окно и двери и крикнул, чтоб не беспокоили. Он видеть не мог своих уродов. Те скулили под дверьми, стучались, лезли в дымоход, но он их гнал, сидел там взаперти и орал, чтоб все убирались. Так постепенно и произошло: увидев, что их не кормят и не заботятся, уроды стали расчухиваться и расползаться. Через неделю не осталось никого. Остался, впрочем, Тишка, он и ухаживал за старым писателем. Тот уже ничего никогда не сочинял, с Тишкой почти не разговаривал, благо, тот не обижался.

Так все постепенно и кончилось. Писатель умер, Тишка делся неизвестно куда.

Вот разве что из тех уродов, что разбрелись из дома, один стал литературным критиком, и вот он заметил в одной своей статье, что Сашка никогда, ни в одном своем стихотворении из многих томов, ни в прозе, ни в письме, ни в записке, во всем своем богатом и многогранном языке, не использовал это слово: "урод".

Нигде, никогда, ни разу.

Впрочем, и Писатель свое первое имя так никому и не назвал.

Тут они вышли квиты.

 

 

***

_________

___ ___

___ ___

_________

_________

___ ___

Это трудная позиция, в ней внутреннее начало роста (нижняя триграмма «дерева») зажато сверху незыблемостью горы (верхней триграммой).

«Исправление испорченного отцом», – говорится в комментариях И Цзин трижды. То, что испортил отец – это, например, очень распространенная история о грехопадении. Наш отец Адам испортил хорошие отношения с Господом богом не только для себя, но и для своих потомков; и теперь дело каждого потомка – исправить «греховное» положение дел и вернуться в Райский сад.

 

 

***

Уран, рождавший страшных чудищ, которых хоронил внутри своей супруги Земли-Геи, похож на фигуру нашего Писателя. Это загадка, конечно, почему и как отец порождает детей, которых он сам считает уродами и которым сам не желает жизни. Мне это кажется некой начальной, грубой стадией творения, пока умение порождать еще не развилось в тонкое мастерство, пока энергии чрезвычайно много, но она груба и хаотична. Очень часто, кстати, отец такого типа чрезвычайно плодотворен, как тот же Уран или наш Писатель, в смысле количества своих творений. Но душой своей он детей не наполняет, и потом, после «исправления», которое совершают дети, трудно становится найти хоть какие-то его следы (так до нас не дошли фактически изображения Урана; и образ отца А.с.Пушкина нигде в его творчестве не ощущается, в отличие, скажем, от няни Арины Родионовны).

 

 

***

В психотерапии этому сюжету соответствует чрезвычайно распространенная ситуация, когда неофит, испытав благотворное влияние каких-нибудь практик, сразу же очень энергично начинает использовать эти практики, занимаясь психотерапией своих близких. Прежде всего и чаще всего – своих родителей. Бессознательно считая свою психику частью психики родителей (то, что называется «слиянием»), человек вполне логично стремится исправить «основы». Увы, эти попытки чаще всего обречены на неудачу, и из-за консервативности старшего поколения, и из-за того, что родители бессознательно понимают, что дело тут нечисто, не для них старается ребеночек, но для себя. В сущности, он пытается перенести внутренний конфликт на чужую территорию (поскольку территория психики папы и мамы для взрослого ребенка – все-таки чужая) и как правило, терпит неудачу, и обычно так посмотришь со стороны – и слава богу. Как и в нашей сказке, неофиту следует уйти из системы (правильно пройдя предыдущую ситуацию «последования», то есть вдохновляясь чьим-то примером), и только тогда заниматься исправлением «порчи», но уже исключительно с самим собой.

 

 

***

Чудесно заканчивается комментарий И Цзин к этой гексаграмме – тем более чудесно, что такое указание уникально в этом, как ни крути, феодально-политизированном тексте: «не служи ни царю, ни князю. Возвеличишь и прославишь свое дело».

Для исправления испорченного отцом никакая «отцовская» фигура не поможет – ни царь, ни князь, ни «князь мира сего» в виде безликого «демократического» социума. Давайте напьемся словами А.с.Пушкина, который понимал эту тему исключительно сильно (и чье дело возвеличилось и прославилось):

Иные, лучшие мне дороги права,

Иная, лучшая потребна мне свобода.

Зависеть от царя, зависеть от народа -

Бог с ними! Никому

Отчета не давать,

Себе лишь самому

Служить и угождать;

Для власти, для ливреи

Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи!

Вот счастье, вот права…

 

Приход

Веселый праздник Хэллоуин

 

Жила-была прекрасная девушка с зелеными волосами, самая красивая девушка в нашем городе. Звали ее Сой. Была она сиротой, и жила в своем собственном маленьком домике. И хотя за ней ухаживала куча парней, она весело и мягко всех их отсылала на улицу, и встречалась с парнями только на гулянках.

А гулянки у нас в городе всегда были знатные. И с песнями, и с музыкой, и с танцами, и с мансами, и ночь напролет…

То есть так было раньше – до того, как наш город завоевал дракон. Очень трудно было бы сказать, когда точно это произошло. Как-то незаметно так получилось, что дракон получил место городского судьи, потом мэра, потом почетного и единственного президента. А потом он ввел такие порядки, что всем стало не до гулянок. Парней отправили в армию, девушки работали в две смены до полной усталости. Какая-то народная полиция ходила по улицам ночи напролет и забирала в участок случайных прохожих.

Я ж говорю, все произошло как-то очень незаметно. И только когда полиция разогнала первомайское гуляние – потому что собрались без разрешения господина президента – стало ясно, что дело плохо, что город завоеван, и сам собой уже не освободится. Но никто из горожан не стал устраивать восстание и сражаться с драконом. Каждому было страшно.

 

 

***

Сой гуляла по лесу на городской окраине, когда возле нее остановилась огромная машина господина президента. Была осень, уже довольно поздняя осень, листья уже лежали золотыми кучами под ногами. Дракон вышел из машины и подозвал Сой к себе. Она подошла. Они о чем-то поговорили, дракон позвал ее покататься, она отказалась, он уехал, а потом поздно вечером к Сой явились члены городского совета, чтобы донести до нее решение господина президента взять Сой в жены. Ее желания никто и не спрашивал. К ее дому приставили двух гвардейцев, которые смотрели за каждым ее шагом и не пускали к ней никаких гостей. Свадьба должна была состояться через неделю, сразу после праздника Всех Мертвых.

Дракон, я уверен, отменил бы этот праздник, если бы посмел. А может, как раз праздник мертвых был ему мил и близок. На этот день все жители города накрывали столы, открывали двери и окна в свои дома и ждали в гости духов своих предков, мертвых с городского кладбища. В этот день духи мертвых могли приходить куда угодно и делать что хотели – это был их день. В конце дня все жители провожали духов обратно на кладбище, оплетали его веревками и ленточками, чтобы духи спокойно обитали там до следующего года и не тревожили покой живых.

Итак, наступил день мертвых. Сой сидела за своим столом одна. Уже давно прошли по центральной улице толпы мертвых по своим домам, время было за полдень. Сой была сиротой, и у нее не было родственников, похороненных на местном кладбище. Раньше в этот день к ней никто не приходил. Она сидела у накрытого стола (так было положено) и чуть не плакала от мыслей о драконе. Тупые гвардейцы стояли у открытых дверей.

И вдруг Сой увидела одинокую старушку, бредущую по улице. Сой помахала ей рукой через открытое окно, и старушка направилась к ней. Поскольку она была духом, гвардейцы не смогли помешать ей зайти в дом.

Сой радостно встретила одинокую старушку, пригласила ее за стол, накормила. А старушка, спокойно поев, сказала ей:

«Знаю я, какая у тебя печаль. Трудно тебе помочь, но я попробую. Вот, возьми травы, которая выросла на моей могиле. Свари ее в молоке. И когда поведут тебя в церковь венчаться, выпей это варево. Авось да поможет тебе!»

Старушка ушла, а Сой припрятала траву и стала горевать дальше.

 

 

***

Через три дня была назначена свадьба. Рано утром в тот день Сой сварила траву в молоке, и когда явился за ней почетный эскорт, быстро отвар выпила (ах, как невкусно!) Дальше она все видела как бы как разрозненные кадры: шикарная надраенная машина, улица, главная площадь перед городской церковью. Народ, толпящийся по бокам площади. Президент, медленно выходящий из своей машины, в таком черно-белом костюме. Двери в церковь, еще закрытые, два блестящих медных кольца на них, как ручки. Эти кольца делал когда-то Ион, дружок Сой по гулянкам. В одном кольце Сой увидела отражение себя, а в другом – отражение морды дракона.

И тут она захохотала! Ужасно смешные было в кольце отражение ее лица, распухшего от слез, и напыщенной морды президента. Но когда она перевела взгляд от колец обратно на площадь, стало еще смешнее. Лицо ее жениха в реальности было ухохотательным, лица его охраны – ухохотительными, морда его автомобиля – осмехуительным! Сой хохотала и хохотала. Ей даже показалось, что она слегка взлетела над землей, чтобы полюбоваться всем этим сверху. Постепенно стала хохотать вся площадь. Невеста тыкала пальцем в жениха и не могла остановиться. От серьезных лиц окружения президента становилось еще смешнее. Площадь затряслась и заходила ходуном.

Вот тут-то произошло второе чудо, хотя любой сведущий в политике вам подтвердит, что так оно и бывает. Президент-дракон растолкал хохочущую охрану, бросился к своему автомобилю, рванул с места и уехал в совершенно неизвестном направлении. Больше он никогда не появлялся в нашем городе. Сой через пару лет вышла замуж за того самого Иона, который кольца на церковных дверях мастерил. А День Мертвых у нас стали отмечать очень весело. Раньше как-то жались, делали торжественные и печальные лица. А теперь в этот день размалевывают смешные маски и хохочут. И что интересно – мертвые не в обиде, им нравится.

___ ___

___ ___

___ ___

___ ___

_________

_________

Эта ситуация, которую И Цзин называет «Посещение», связана с приходом неких сил из одного мира в другой. То есть пресуппозируется существование двух различных миров, которые обычно не смешиваются, и краткий, но значимый эпизод «прихода», когда граница между ними оказывается проходимой, и кем-то проходится. В сказке таких «посещения» два – вначале старушка из мира мертвых посещает девушку Сой, а потом сама Сой обращается к неведомым силам неизвестного растения. В «наркоманском» мире «приходом» как раз и называют время, когда растение или вещество начинает действовать; эта та же самая идея, тот же сюжет. В большинстве культур, использующих растения, сильно действующие на психику, это делается как раз с целью общения с «другим» миром, миром мертвых.

Зачем нужно такое общение с потусторонними силами, во многом ясно из предыдущей гексаграммы – «исправления порчи». «Земной», обыденный человеческий мир склонен портить сам себя. Люди постоянно воюют друг с другом и загрязняют природу. Придумав институт дисциплины и власти, они быстро искажают его и создают ад друг для друга, то есть «порчу». Дракон-президент из сказки вполне хорошо показывает такую порчу сбесившейся отцовской власти. Чтобы исправить ее, недостаточно просто сбежать, как герой сказки в предыдущей ситуации – побег хорош для начала, но не дает полного разрешения. Обращение к нездешним силам, к силам, для которых земная власть и земная порча – ерунда, – вот что может дать разрешение ситуации.

Иван побеждает дракона почти всегда со сверхестественной помощью – магического меча, волшебного помощника и тому подобного. Посещение – это сюжет обращения за этой самой сверхестественной помощью, поход к бабе Яге и прочим чудесным тварям.

 

 

***

В самой гексаграмме виден образ спрятанных под землею сил (верхняя триграмма – земля). Можно посмотреть на гексаграмму и так, что внутренняя радостность (основное качество нижней триграммы, водоема) взрывает внешнюю тьму (три иня верхней триграммы).

 

 

***

Когда-то я возвращался из похода по Нью Мексико в «родной» университет Колорадо, где одинокая жизнь и учеба нейробиологии были мне отвратительны, но как изменить положение, я не знал. Можно сказать, что неделю в Нью Мексико я медитировал, что же можно сделать, но так ничего и не придумал. Я сидел на автобусной станции города Денвер и ждал своего автобуса. И вдруг я увидел странное видение. Автобусная станция – увидел я – была как бы первым этажом большого здания, а над ней был второй этаж. Нижний этаж был грязным и заполненным в основном неграми, а по второму ходили прекрасные люди в белых одеждах. Я смотрел и смотрел на них, а в голове крутилась потрясающая фраза: «Я могу и не заниматься биологией!» Тогда и долгое время потом я не думал о значении этого видения, меня просто вела потрясающая его сила. Это сейчас мне понятно, что биология ассоциировалась у меня с «грязной» работой, к которой я был прикован как негр, а явилась мне возможность новой жизни, «чистой» и возвышенной. Через год на этом месте уже явно располагались занятия психологией – воистину возвышенных для меня занятий. Учебу в Колорадо и занятия биологией вообще я совсем скоро бросил.

Вот такой был приход – как и в сказке, двойной: вначале я поехал на поиски неизвестно чего в какое-то полное никуда, а потом «тот мир» посетил меня.

 

 

***

Связанная с этим сюжетом практика развита у индейцев юго-западных пустынь США (зулу, хопи) – куда я, собственно, и ехал в описанном выше путешествии, да не доехал. Хотя бы один раз в жизни, обычно в начале своего взрослого пути, член племени должен отправиться за видением (лучше, мне кажется, с ударением на первом слоге). Пока еще неизвестно, что этот молодой человек собой представляет и может представлять, лучше положиться на духов и неземные силы, чтобы они показали, на что он может быть способен. После довольно долгого поста и полу-табуированной жизни (воздержание, неучастие в общих праздниках и т.п.) индеец отправляется в пустыню. Иногда его отводит туда взрослый родственник, чаще дядя. Не просто в пустыню, но в глухую, дикую ее часть. Там он находит «место силы», если вообще способен что-то найти, а потом садится там – в любом выбранном месте – и начинает ждать. Теперь он совсем не ест и почти не пьет. Он ждет, когда явятся духи и что-то ему покажут. От этого «что-то» зависит многое в его жизни. Что бы ни случилось в конце концов – это и есть знак и видение. Его может хватить солнечный удар; он может сойти с ума от страха; к нему может прийти пустынный лев и продемонстрировать свою покорность. Это крайние варианты людей, ни на что не годных, либо будущего вождя или «шамана». Обычно, наверное, происходит что-то более среднее. Приходят ли духи предков, или животные, или путник с водой – нужно просто всё принять, всё запомнить и возвращаться с видением, которое потом обсуждается и понимается совместно с тем же старшим родственником и/или «шаманом». Соответственно видению к человеку отнесется потом его племя. Эта практика в США красиво называется Vision Quest, что-то вроде «поиски видения».

 

Осознавание

 

(Сказка Сурата)

Это сказка о Спящем Красавце. Он жил в Тридевятом Царстве и был старшим сыном тамошнего царя. Это было так давно, что уже никто не помнит, почему он уснул – то ли веретеном укололся, то ли сонного зелья выпил, то ли черт его знает, почему. И все время, пока Спящий Красавец спал, ему снилось, что он – не Спящий Красавец, а Бодрствующий Урод. Он родился в поселке городского типа Гнилово, окончил восемь классов Гниловской средней школы, отслужил полтора года в армии, устроился монтажником на завод железобетонных конструкций, женился на младшей сестре своего однокласника и отправил своего сына в первый класс.

Но такая романтика гниловской жизни почему-то ни хрена не устраивала Бодрствующего Урода и все чаще к нему стала приходить мысль о том, что что-то тут не то. Он сделал честную попытку все изменить – ушел с завода и предложил жене уехать из Гнилово в Большой Город, но жена поняла, с кем связалась, взяла сына и ушла от Урода жить к маме.

А Урод пошел искать Большой Город, где его ожидала счастливая жизнь. Он добирался туда на попутных машинах, чьи хозяева так же, как и Урод, отчаялись прозябать в своих деревнях и решили попасть туда, где их проблемы исчезнут сами собой. Урод не мог долго ехать ни с кем из них, потому что у каждого была своя карта и свои представления о том, где находится Большой Город, один ехал на Восток, другой – на Запад, третий считал, что никуда ехать не надо и что Большой Город уже здесь, надо только научиться его видеть, сам же Урод точно знал, что Земля круглая и если выбрать какое-то одно направление, то в Большой Город попадешь по-любому.

Он выбрал Северо-Восток и пошел вслед за удаляющимся горизонтом. Постоянно идущий дождь превратил дорогу в вязкое месиво и все силы Урода поначалу уходили на то, чтобы после очередного шага вытаскивать ногу из грязи. Иногда он умудрялся увязнуть в ней по пояс, а иногда – по уши, поэтому он ничего больше не хотел, ни Большого Города, ни счастливой солнечной жизни, а шел чисто автоматически.

И в один прекрасный день дождь кончился. Мало-помалу дорога просохла, Урод зашагал уверенней и стены Большого Города уже засверкали на горизонте. В этот момент Урод встретил Никуда-Не-Идущего человека, который просто уселся посреди дороги и смотрел на Урода своими серыми внимательными глазами. “Подвинься” – сказал Урод, но Никуда-Не-Идущий не только не сделал этого, но и спросил, зачем ему это делать? “Затем, – ответил Урод, – что вас, кто еще никуда не идет, много, а нас, идущих, мало, мы люди редкие и мешать нам не надо, потому что мы стараемся для общего блага” Никуда-Не-Идущий рассмеялся и сказал, что Урод перепутал его с теми, кто еще никуда не идет, тогда как он – тот, кто уже никуда не идет. “Ты – тот, кто побывал в Большом Городе и вернулся, чтобы указать нам дорогу?” – догадался Урод и почтительно склонил голову перед Никуда-Не-Идущим. “Когда-то я действительно побывал там, – признался Никуда-Не-Идущий, – но должен тебе сказать, что идти туда не стоит” Он рассмеялся еще больше, когда Урод спросил его, куда же стоит идти на самом деле? “На самом деле, – ответил Никуда-Не-Идущий, – все это тебе снится, и куда бы ты ни пошел, в Большой Город или назад, в Гнилово, не имеет значения, так как и то, и другое – нереально и является плодом твоего собственного воображения. И я вошел в твой сон лишь с единственной целью – помочь тебе проснуться” “То есть,- спросил Урод, – если я, как ты говоришь, стану пробужденным, моя жизнь изменится к лучшему?” И Никуда-Не-Идущий снова засмеялся. “Ты, – сказал он Уроду, – никогда не станешь пробужденным, потому что ты не тот, кто спит, а тот, кто снится спящему и, на самом деле, тебя попросту не существует! Я пришел помочь проснуться Спящему Красавцу, а не какому-то эфемерному Уроду…”

От этих слов Спящий Красавец вздрогнул и проснулся, а Никуда-Не-Идущий перестал трясти его за плечо. “Вы не поверите, – удивленно протирая глаза, проговорил наконец Красавец, – какая ерунда может присниться…” И никто ему не поверил.

_________

_________

___ ___

___ ___

___ ___

___ ___

Осознавание – одна из центральных позиций психотерапии. В И Цзин эта позиция называется «созерцанием», сущность которого очень проста – это наблюдение за происходящим без активного в него вмешательства. Основной комментарий звучит так: «Умой руки, но не приступай к жертвоприношению». Иными словами, будь чист, как чисто отражающее зеркало, но воздержись в этой ситуации от активных действий. Осознавай; смотри на поток образов и событий, как смотрит сидящий на берегу реки на проплывающие мимо потоки воды со всем, что они с собой несут. Вот прекрасная ладья; вот труп дохлой собаки; вот шишки, которые, вероятно, запустил Винни-Пух, играющий «в пустяки».

Дальше говорит комментарий: «Владея правдой, будь нелицеприятен и строг». «нелицеприятен» – то есть без приятности на лице. Нет «приятности на лице» у того, кто ничего никому не показывает. Никому ничего не показывает тот, кто ни в чем не участвует. Таков герой сюжета «осознавания».

 

 

***

Осознавание не присуще человеку с младенчества, оно вырабатывается в процессе развития ума. Поэтому начальные комментарии И Цзин к первым чертам гексаграммы говорят о «юношеском созерцании» и далее о «созерцании сквозь щель». Первые попытки осознавания не легко даются человеку, который привык идентифицировать себя с происходящим, то есть с ролями в житейских спектаклях. При этом «ничтожному человеку хулы не будет», обещает Книга Перемен, а вот «благородному человеку – сожаление». То есть тем, кто не способен транцендентировать свои житейские роли, – ну что ж, ничего страшного, им останутся их узкие и маленькие судьбы, пусть неосознаваемые. Тем же, кто способен на осознавание – оно необходимо, и остаться на стадии «юношеского созерцания» для них совершенно неправильно.

Центральная фраза комментария И Цзин – «наблюдай наступления и отступления собственной жизни». Именно привязанность к собственной жизни и ее иллюзорным «результатам» мешает более всего хорошей работе «созерцания». Наблюдай же и осознавай именно тот самый процесс, в котором ты по уши завязан – «наступления и отступления собственной жизни» – с чистым восприятием и ясным сознанием.

 

 

***

Образ гексаграммы рисует дерево (верхняя триграмма) на земле (триграмме нижней). Дерево на земле – очень устойчивый, естественный образ. Осознавание во многом подобно этому дереву: своим спокойствием, внешней безучастностью, медленным и постоянным развитием, сладкими плодами. Ибо осознавание, созерцание приносит плоды мудрости, сладость которых превосходит сладость многих из земных достижений.

Сознание является не просто одной из психических функций человека, но самым центром его истинного бытия. Воистину, это дерево пронзает все три мира, вознося соки из темных глубин низа к солнечному свету.

 

Стиснутые зубы