§ 502. Сложные предложения дают исключительно разнообразные возможности для выражения связей и взаимоотношений мыслей; в частности, они с особой четкостью выражают чисто логические отношения (причина и следствие, основания и вывод, условия, цель и т. д.). При этом сложное предложение располагает большим количеством отдельных структур для передачи взаимоотношений между объединяемыми в нем суждениями. Этим обусловливается их широчайшее использование в научной и деловой речи, где, как отмечалось, нередко требуется устанавливать логические отношения между выдвигаемыми положениями.
В художественных произведениях наблюдается разное отношение к сложным предложениям. Одни авторы предпочтительно пользуются простыми предложениями, другие широко используют сложные предложения.
В качестве примера мастеров слова, у которых на первом плане простое предложение, можно назвать Пушкина и Чехова; наоборот, Гоголь, Толстой культивировали сложное предложение. Общим различием той и другой литературной манеры является то, что речь, состоящая из простых, коротких, самостоятельных предложений, выдвигает отдельные детали, дает яркие, красочные точки, оставляя в тени связи между относящимися к одной картине мыслями, которые (связи) нередко угадываются читателем из общего содержания произведения.
В сложных предложениях, наоборот, тщательно увязываются отдельные положения; они выступают как элементы более сложного целого, место каждого из них в этом целом строго определено.
Нередко первая манера характеризуется простотой, предельной сжатостью, безыскусственностью, а также близостью к живой разговорной речи; вторая манера может соединяться с приподнятостью, торжественностью, живописностью, которая, не будучи оправдана содержанием, может перейти в искусственность и манерность.
Это различие до некоторой степени напоминает различные приемы использования красок в живописи, когда, с одной стороны, даются яркие цветовые пятна, с другой — отдельные краски увязаны посредством постепенных переходов одного цвета в другой.
Примером того, как почти одинаковые детали могут быть представлены то как самостоятельные, независимые, то как связанные в одно целое, может служить описание утра у Пушкина в "Полтаве" и "Кавказском пленнике".
1. "Полтава":
Редела тень. Восток алел.
Огонь казачий пламенел.
2. "Кавказский пленник":
Редел на небе мрак глубокий,
Ложился день на темный дол,
Взошла заря.
Насколько меняется стилистический характер отрывка, в частности его эмоциональная окраска, в зависимости от замены простых самостоятельных предложений сложными, можно видеть, сравнивая следующий отрывок из "Капитанской дочки" с его переработкой, выражающейся в объединении ряда простых предложений в сложное:
Я умирал от скуки. Время шло. Писем из Белогорской крепости я не получал. Все дороги были отрезаны. Разлука с Марьей Ивановной становилась мне нестерпима. Неизвестность о ее судьбе меня мучила. Единственное развлечение мое состояло в наездничестве (Пушкин, Капитанская дочка, гл. X).
Переработка отрывка:
"Я умирал от скуки. Время шло, а писем из Белогорской крепости я не получал, так как все дороги были отрезаны. Разлука с Марьей Ивановной становилась мне нестерпима, и неизвестность о ее судьбе меня мучила. Единственное развлечение мое состояло в наездничестве".
При такой переделке не только получают отчетливое выражение взаимоотношения между предложениями, на которые в отрывке из "Капитанской дочки" были только намеки, но, главное, весь отрывок получает характер спокойного повествования, приближающегося к деловому сообщению, тогда как у Пушкина взволнованный, напряженный рассказ, отражающий выразительные средства живой устной речи (для полного раскрытия эмоционального характера этого отрывка его необходимо выразительно читать).
Различие словесной живописи, когда, с одной стороны, используются по преимуществу простые предложения, с другой — сложные, можно демонстрировать описаниями весны в "Петре Первом" А. Н. Толстого и в "Анне Карениной" Л. Н. Толстого.
С юга, с Дикого поля, дул теплый ветер. В неделю согнало снега. Весеннее небо синело в полых водах, заливавших равнину. Вздулись речонки, тронулся Дон. В одну ночь вышла из берегов Воронеж-река, затопило верфи. От города до самого Дона качались на якорях корабли, бригантины, галеры, каторги, лодки. Непросохшая смола капала с бортов, блестели позолоченные и посеребренные нептуньи морды. Трепало паруса, поднятые для просушки. В мутных водах шуршали, ныряя, последние льдины. Над стенами крепости — на правой стороне реки, напротив Воронежа, — взлетали клубы порохового дыма, ветер рвал их в клочья. Катились по водам пушечные выстрелы, будто сама земля взбухала и лопалась пузырями.
На верфи шла работа день и ночь. Заканчивали отделку сорокапушечного корабля "Крепость". Он покачивался высокой резной кормой и тремя мачтами у свежих свай стенки. К нему то и дело отплывали через реку ладьи, груженные порохом, солониной и сухарями, — причаливали к его черному борту ("Петр Первый").
Весна долго не открывалась. Последние недели поста стояла ясная, морозная погода. Днем таяло на солнце, а ночью доходило до семи градусов; наст был такой, что на возах ездили без дороги. Пасха была на снегу. Потом вдруг, на второй день Святой, понесло теплым ветром, надвинулись тучи, и три дня и три ночи лил бурный и теплый дождь. В четверг ветер затих, и надвинулся густой серый туман, как бы скрывая тайны совершавшихся в природе перемен. В тумане полились воды, затрещали и сдвинулись льдины, быстрее двинулись мутные, вспенившиеся потоки, и на самую Красную Горку, с вечера, разорвался туман, тучи разбежались барашками, прояснело, и открылась настоящая весна. На утро поднявшееся яркое солнце быстро съело тонкий ледок, подернувший воды, и весь теплый воздух задрожал от наполнивших его испарений ожившей земли. Зазеленела старая и вылезающая иглами молодая трава; надулись почки калины, смородины и липкой спиртовой березы, и на обсыпанной золотым цветом лозине загудела выставленная облетавшаяся пчела. Залились невидимые жаворонки над бархатом зеленей и обледеневшим жнивьем, заплакали чибисы над налившимися бурою неубравшеюся водой низами и болотами, и высоко пролетели с весенним гоготаньем журавли и гуси. Заревела на выгонах облезшая, только местами еще не перелинявшая скотина, заиграли кривоногие ягнята вокруг теряющих волну блеющих матерей, побежали быстроногие ребята по просыхающим с отпечатками босых ног тропинкам, затрещали на пруду веселые голоса баб с холстами, и застучали по дворам топоры мужиков, налаживающих сохи и бороны. Пришла настоящая весна ("Анна Каренина").
