§ 471. 1) Прилагательные и причастия, стоящие впереди существительных, обособляются только в том случае, если они приобретают особый оттенок временного состояния (а не постоянного качества), часто причины, — оттенок, который довольно близко передается оборотом с будучи (только придающим характер книжности); такие прилагательные связаны не только с подлежащим, но и со сказуемым: Увлеченные игрой, дети не обратили внимания на подошедшего. Здесь увлеченные игрой не столько характеризует детей, сколько разъясняет, почему они не обратили внимания: Будучи увлечены..., Так как дети были увлечены игрой.... Но эти замены делают указанный оттенок гораздо более четким.
Сухонький и легкий, дед встал с пола, сел рядом со мной (Горький, В людях); Гонимый бешеным бегом вагонов, воздух развевает платье и волосы людей, бьет им в лицо теплой, душной волной (Горький, Город Желтого Дьявола).
Где этот оттенок неуместен, там такое обособление невозможно: Еловый и осиновый лес возвышался за рекой (Горький). Здесь обособление придало бы совершенно неуместный оттенок, что лес возвышался потому, что он был еловый и осиновый. По той же причине невозможно обособление прилагательных и в следующем случае: Непонятные, глухие звуки дремотно возятся в душной, тоскливой тьме (Горький, Город Желтого Дьявола).
§ 472. 2) Особый случай обособления представляет прилагательное, которое уточняет стоящее впереди него местоимение или прилагательное: Это был необыкновенный, понятный только матери, лепет. В ряде случаев перед таким уточняющим прилагательным можно вставить а именно: "Это был необыкновенный, а именно понятный только матери, лепет". Но такая замена сделала бы рассматриваемый оттенок излишне подчеркнутым, а кроме того, придала бы фразе характер строго делового стиля.
Конечно, есть и у него свои, и пресмешные, недостатки (Герцен, Былое и думы); Одной из таких, мало приятных, женщин и была героиня романа, о котором я рассказываю... (Горький, Рассказ об одном романе); И яркий свет какого-то внутреннего, прежде потушенного, огня опять горел в ней (Л.Толстой, Война и мир); Они глядели на правый — высокий — берез Дона, куда не доходил туман (А.Н.Толстой, Хмурое утро). Аналогичны случаи обособления определения, выраженного существительным: Промчался золоченый, со стеклянными окнами, возок (А.Н.Толстой, Петр Первый); Вдали, у Никольских ворот, виднелась высокая — трубой — соболья шапка боярина (там же); Говорил он негромко, но как бы на железный стержень были нанизаны звенья его гладкой, без запинки, певучей речи (Л.Леонов, Русский лес).
Чтение такого обособления отличается от перечислительного. Так, неуместно перечислительное чтение в таком случае:
Что за прелесть эта Наташа! — сказала она опять про себя словами какого-то третьего, собирательного, мужского лица (Л.Толстой, Война и мир). Возможно и то и другое чтение в таком примере: В картине, где нет ни одного бледного пятна, ни одного постороннего, лишнего звука (Гончаров, Мильон терзаний).
Такое обособление связано с некоторой нарочитостью, не совсем обычной в живой речи. Может быть, поэтому находим перемену знаков препинания у Симонова:
Слишком многих друзей не докличется Повидавшее смерть поколение, И обратно не все увеличится В нашем, горем испытанном зрении, ("Бинокль".) Она [слава] не стоит одного ночлега Под спальным, шерстью пахнущим мешком. ("Старик".)В раннем издании сборника "Война" (1944) было: "В нашем, горем испытанном, зрении", "Под спальным, шерстью пахнущим, мешком".
§ 473. 3) С экспрессивным и эмоциональным оттенком связано обособление двух прилагательных, стоящих после существительного; в строго деловой речи такой необычный порядок слов не употребляется:
За кормой шелково струится, тихо плещет вода, смолисто-густая, безбрежная (Горький, Мои университеты); Люди, маленькие, черные, суетливо бегут мимо монументов, и никто не бросит взгляда на лицо героя (Горький, Город Желтого Дьявола); Ко всем инаковерующим он относился с легким пренебрежением, жалостливым, но не обидным (Горький, Время Короленко); Вся душа его, добрая и теплая, казалось, была проникнута насквозь, пресыщена одним чувством (Тургенев); Гнедые, пристяжные, маленькие, черноглазые, черноногие, так и горят, так и поджимаются (Тургенев).
Как и в других случаях, здесь обособление особо подчеркивает и существительное, и прилагательные, а где это невозможно из-за несамостоятельности по значению существительного и его тесной связи с прилагательными, оно отсутствует:
Идя, она впервые убедилась, что земля действительно вращается вокруг оси своей, вращается с быстротой нелепой и ненужной (Горький, Рассказ об одном романе).
§ 474. 4) Причастный оборот обособляется тогда, когда он стоит после существительного. Он в таком случае близок по значению к придаточному определительному и обычно может быть заменен им (о различиях между причастным оборотом и придаточным определительным см. ниже, § 482): Перед нами раскинулось версты на три скудное дерновое поле, изрезанное оврагами, ограниченное гребнем леса (Горький, В людях); Снегирь, отбившийся от стаи, сидит на ольхе, красный, важный, как генерал (там же). Перенос причастного оборота в положение перед существительным, в связи с чем он становится необособленным, теснее увязывает его с существительным, создает более компактную группу предмета с его определением:
Отбившийся от стаи снегирь...; Послышались приближающиеся к кустам звуки (Л.Толстой, Хаджи Мурат); Кажется, что там... качается чудесно сотканная из нитей золота, цветов и звезд большая колыбель — в ней, ночью, отдыхает солнце (Горький, Царство скуки).
§ 475. 5) Эмоциональной художественной речи свойственно обособление прилагательных, расположенных отдельно от существительного: Ярко освещенный, неожиданно показался за поворотом большой приволжский город.
Дальше, вечно чуждый тени, Моет желтый Нил Раскаленные ступени Царственных могил. (Лермонтов.)Никита Зотов стоял перед ней истово и прямо, как в церкви, — расчесанный, чистый, в мягких сапожках, в темной из тонкого сукна ферязи... (А.Н.Толстой, Петр Первый); Озаренные закатом, медленно приближались черепичные кровли (там же).
§ 476. 6) У приложений, обозначающих фамилии и имена и стоящих после существительного, обособление, направляя внимание на приложение, обычно указывает на то, что фамилия сообщается впервые; отсутствие обособления указывает на то, что фамилия уже знакома слушателям и поэтому не требует подчеркивания:
Заведующий складом, Петров, согласился отпустить товары — Заведующий складом Петров согласился отпустить товары; Переводчик, князь Тарханов, подошел к Хаджи Мурату (Л.Толстой, Хаджи Мурат); Хозяин сакли, Садо, был человек лет сорока (там же); Ему помогал торговать Алексей — ленивый, грубый парень; Третий брат — Иван, учится в учительском институте... (Горький, Мои университеты).
Любопытно, что в первой фразе "Капитанской дочки" Отец мой Андрей Петрович Гринев в молодости своей служил при графе Минихе и вышел в отставку премьер-майором в 17... году в некоторых изданиях выделяется запятыми "Андреи Петрович Гринев". Это требует чтения данной группы слов с обособлением.
§ 477. 7) Особым эмоциональным характером обладают приложения, стоящие в начале предложения в именительном падеже и не согласованные с личным местоимением, к которому они относятся. Именительный падеж при этих условиях получает большую самостоятельность. Он сосредоточивает внимание на названном предмете. Пешковский называет его именительным "представления":
Счастливые безумцы, никогда не трезвеющие, — им незнакома внутренняя, борьба, они страдают от внешних причин, от злых людей и случайностей (Герцен, Былое и думы); Потомки римских "отцов отечества" и дети во Христе отцов иезуитов, воспитанные на классических воспоминаниях и на преданиях средневековых смут, у них в душе бродит бездна античных добродетелей и католических пороков... (там же).
И высокое чувство юмора было у Шаляпина. Тонкая ирония или простодушная шутка — тем и другим он превосходно владел (Л.Никулин, Люди русского искусства).
Колоссальные вазы Эрмитажа до 2 метров вышины (работы 1840—1852 годов), огромные столешницы сплошного синего тона — таких изделий не видел мир, и перед ними бледнеют создания эпохи Возрождения (Ферсман, Рассказы о самоцветах).
Так же употребляются и несогласованные прилагательные и причастия: Развратный по жизни, грубый по натуре, не терпящий никакого возражения, — его влияние было чрезвычайно вредно (Герцен, Былое и думы).
Совсем отрывается от предложения именительный в таком случае:
Недоразумения! — я благодарен им, они объяснили мне много... (там же).
§ 478. 8) Одиночное деепричастие обособляют для того, чтобы выдвинуть его, подчеркнуть обозначаемое им действие. Чаще это бывает в художественной речи. Когда такое выделение неуместно, обособление отсутствует:
Огонек папиросы, вспыхивая, освещал его странное лицо, отражался в стеклах очков (Горький, О вреде философии); Улыбаясь, женщина протянула ему руку (Горький, Рассказ об одном романе); Перегоняя, жгли кнутами, — мерин приседал (А.Н.Толстой, Петр Первый); Дворянин божился, рвал себя за грудь, а иные, прося, плакали, — что вконец захудали на землишке и помирают голодной и озябают студеной смертью (там же).
Одиночное деепричастие не обособлено: Иногда по двору ходил прихрамывая старик (Горький, Детство); Там в темноте чьи-то глаза смотрели не мигая (А.Н.Толстой, Петр Первый).
§ 479. 9) При наличии двух одинаковых обстоятельств (времени или места) второе обособляется, если его следует выделить, иначе они могут образовать одно целое. Такое обособление чаще наблюдается в художественной речи для подчеркивания отдельных деталей: ...в тени, под деревьями, на узорных листьях папоротника сверкает серебряной парчой иней утреннего заморозка (Горький, В людях); Он жил далеко, на противоположном конце города (Горький, Время Короленко); Я сидел в березовой роще осенью, около половины сентября (Тургенев); Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его (Л.Толстой, Война и мир); Он смеется негромко, разбитым бубенчиком (Горький, В людях); Она подалась в самую глубь, за трубу (А.Н.Толстой, Петр Первый); Напротив Охотного ряда, на Голицынском дворе, было чисто и чинно. Жарко блестели, от крыши до земли, обитые медью стены дома (там же); Едва перешли мост, из канавы — где-то в трех шагах — угрожающе окликнули: Стой! Кто идет? (А.Н.Толстой, Хлеб).
§ 480. 10) В художественной речи обособляются и одиночные обстоятельства и дополнения, чтобы выделить их как яркую деталь:
Граф, по старинной привычке, перед охотой выпил серебряную чарку охотничьей запеканки (Л.Толстой, Война и мир); Угнетал, конечно, бессмысленностью своей, Океании грохот и вой прибоя волн (Горький, О безответной любви); Вспоминая эти свинцовые мерзости дикой русской жизни, я минутами спрашиваю себя: да стоит ли говорить об этом? И, с обновленной уверенностью, отвечаю себе — стоит... (Горький, Детство); Почти каждый день во дворе, от полудня до вечера, играли трое мальчиков (там же); Табуны мальчишек — босиком по весенней траве — мчались вперед (А.Н.Толстой, Хлеб); Иван шел за ним — на полшага сзади (там же).
