Переносное значение слов. Метафора, метонимия

§ 119. Общепризнанным приемом выразительности речи является употребление слов в переносном значении. Основные разновидности переносного значения — метафора и метонимия.

Метафора — употребление слова для обозначения предмета, явления, действия на основе сходства с предметом, явлением, действием, обычно обозначаемыми этим словом. Это наблюдается, например, в отрывке из книги Н. Н. Михайлова "Земля русская": Пароход весь белый. Поблескивают медь поручней и стекла окон. Крытая галерея обегает все каюты. Сзади косо висит лодка. Машина дышит, лопасти мерно бьют по воде, и все судно слегка дрожит.

На синеющей воде, среди зеленых берегов — желтые клинья отмелей, белые пирамидки бакенов с лампами, которые загораются в сумерках.

Здесь новое, переносное значение придано словам: обегает в значении "расположена вокруг", по сходству с тем, как окружают что-либо посредством движения, бега; дышит в значении "издает мерные звуки, похожие на дыхание", прямое значение этого слова — "вбирает воздух легкими"; клинья в значении "мысы" по сходству в форме; пирамидка в значении "треугольные фигурки, напоминающие пирамиды". При метафорическом употреблении слов сходство может относиться к самым разнообразным сторонам предметов и явлений: формы, разных качеств, функций, эмоционального воздействия и т. д.

§ 120. Метонимией называется переносное употребление слова для обозначения предмета или явления, так или иначе связанного с предметом или явлением, обычно обозначаемым этим словом. В отличие от метафоры, при метонимическом употреблении слов между предметами, объединяемыми одним названием, сходство отсутствует, например: Победы в Отечественной войне были завоеваны благодаря великому единству фронта и тыла, т. е. Советской Армии, боровшейся на фронте, и трудящихся в тылу. Говорит Москва, т. е. передачу ведет московская радиостанция. Урал — кузница победы (= промышленность Урала) и т. д.

Одну из разновидностей метонимии представляет синекдоха, когда название части употребляется для обозначения целого: Бедуин забыл наезды для цветных ковров и поет, считая звезды, про дела отцов. Так Лермонтов характеризует не одного бедуина, а бедуинов в целом. А сегодня мы [советские писатели] решаем новую задачу, и, может быть, не менее трудную, чем прежние наши задачи. Перед писателями — неимоверно выросший на войне советский человек (Тренев, Не бойтесь дерзать).

Метафора и метонимия не разграничены и нередко могут совмещаться в одном образе. Так, в афоризме Гоголя, характеризующем резкое изменение литературных вкусов и направлений в XVIII веке: Поэзия наша, по выходе из церкви, очутилась вдруг на бале; церковь и бал не только выступают символами духовных и светских кругов общества как тесно связанные с ними частные проявления, но и по сходству характеризуют два па-правления поэзии — религиозность одного и легкомыслие другого.

§ 121. Метафоры и метонимии постоянно создаются вновь. Это один из основных путей развития значений слов и обогащения словарного состава. Вновь создаваемые метафоры и метонимии представляют собой семантические неологизмы и имеют ряд общих черт с новообразованиями из продуктивных морфем, рассмотренных выше (§ 117). Так, впервые воспринимаемые метафоры и метонимии представляют сочетание знакомого, принятого в языке с неизвестным, новым; они предполагают сопоставление предметов или явлений по сходству или по их объединенности; при этом слушатель или читатель самостоятельно раскрывает новое значение, исходя из того, что ему знакомо, и улавливая то сходство или ту связь, которые послужили основанием для употребления слова в переносном значении (первоначально та же работа сопоставления творчески осуществляется автором).

Таким образом, вновь создаваемые метафоры и метонимии заключают творческий элемент речи как для автора, так и для читателя, они и создают впечатление свежести, обновленного употребления слов, почему и служат одним из приемов художественной речи. Но если они употребляются повторно и входят в общее употребление, то новое значение начинает улавливаться непосредственно, без сопоставления с первичным значением слова; это и приводит к стиранию образности, к развитию у слов обособляющихся значений и выделению самостоятельных слов. В связи с этим различаются метафоры (и метонимии) стиля и метафоры языка, имеющие резко отличные стилистические функции.

§ 122. Метафорами (и метонимиями) стиля называют метафоры, которые вызывают сопоставление двух предметов или явлений, в которых новое значение слова улавливается на основе старого. Наиболее характерными образцами метафор стиля являются вновь создаваемые метафоры, например: Скука, холодная и нудная, дышит отовсюду: от земли, прикрытой грязным снегом, от серых сугробов на крышах, от мясного кирпича зданий (Горький, В людях). (Мясного — красного, как мясо.) Степи настежь открыты буранам и пургам (Симонов). (Настежь — совершенно открыты, как настежь распахивается дверь.) Как все больные, Лиза заполняла бессчетные часы лежания раздумьями. Это были медленные облака, проплывавшие перед взором из конца в конец прожитых лет (Федин, Необыкновенное лето); История "болезни" капитализма начинается почти немедленно вслед за тем, как только буржуазия вырвала власть из обессилевших рук феодалов (Горький, Пролетарский гуманизм). Яркая образность и экспрессивность этой фразы особенно наглядно видна по сравнению с отвлеченной формулировкой: "История разложения капитализма начинается почти немедленно после его победы над феодалами". Мы знаем, мы всеми силами нашей потрясенной души чувствуем — светел лик нашего великого народа, широк и прям его путь, и вскрытие пороков отдельных лиц и групп не может повредить ему (Тренев, Не бойтесь дерзать). Метонимия (синекдоха) и метафора: светел лик народа — "наш народ полон сил, радостен".

§ 123. Под метафорами (и метонимиями) языка разумеются метафоры, ставшие привычными в языке благодаря их частому употреблению; в них непосредственно воспринимается одно новое значение, переносный характер употребления слова утрачивается: Через пять минут саперы миновали место, где только что разорвался снаряд, — вокруг воронки на дороге валялись рыжие комья вырванной земли (Симонов, Товарищи по оружию). Слово воронка непосредственно воспринимается как углубление от снаряда и не вызывает сопоставления с воронкой для переливания жидкостей. Не заметим мы переносного значения слова источник в такой фразе: Красная армия имела источником снабжения отечественную военную промышленность ("Правда", 9 ноября 1951 г.). Значения слова источник — 1) выходящий из земли поток и 2) исходная область и материалы, обеспечивающие снабжение, — обособились и стали самостоятельными. В языке этот процесс нередко идет и дальше: более раннее значение может выйти из употребления, и вторичное значение становится первичным, прямым: пленять имеет уже значение не "брать в плен", а "располагать к себе, очаровывать", влияние обозначает воздействие (влияние Пушкина на последующую литературу), но неупотребительно в значении "вливание" (нельзя сказать влияние спирта в пробирку или влияние Камы в Волгу).

Метафоры языка чрезвычайно широко распространены в языке, но они уже потеряли свое метафорическое, иносказательное употребление и сравнялись со словами, имеющими прямое для настоящего времени, первичное значение. Они и не выступают в качестве стилистического средства образной речи.

Конечно, между только создаваемыми метафорами и совсем стертыми есть большое количество переходных ступеней. Как особую разновидность следует отметить те, которые стали шаблонными, часто повторяющимися. Их выразительность или является слабой, или даже становится отрицательной. Это особенно часто наблюдается у метафор, бьющих на эффект. Превратившись в штампы, они производят впечатление речи, лишенной самостоятельной мысли, и с ними ведется борьба в художественной литературе и в газетной речи, или их используют иронически и пародийно, таковы штампы: кумир публики, душа общества, цветы красноречия, восходящая звезда, жемчужина поэзии. Но штампы, особенно менее яркие и лишенные вычурности, в известной мере допустимы и удобны как ходовые обороты речи, часто примыкающие к фразеологии (см. § 90—93). Многие фразеологические обороты заключают метонимии и метафоры: след простыл — исчез, сбежал; разинуть рот — упустить что-либо; забить тревогу — предупредить об упущениях или недостатках; смешать карты — расстроить чьи-то замыслы.

§ 124. Помимо различий, зависящих от новизны или широкого употребления в речи, метафоры и метонимии имеют чисто индивидуальные различия, связанные с тем, насколько метко схвачены сходства между явлениями, насколько способствуют они образной и эмоциональной характеристике изображаемого. Это и является главной задачей творческих исканий. Меткие стилистические метафоры (и сравнения) представляют своего рода открытия, выявляющие скрытые сходства между предметами, привлекающие внимание к незамечаемым сторонам и деталям изображаемого, вызывающие разнообразные дополнительные, побочные представления, сопровождаемые эмоциями; тем самым они создают яркую образность изображаемого и выражают авторскую оценку.

Целый ряд зрительных деталей приобретает особую точность и живописную наглядность благодаря метафорическому употреблению выделенных слов в следующем отрывке из "Сказок об Италии" Горького:

Его [Пепе] все занимает: цветы, густыми ручьями текущие по доброй земле, ящерицы среди лиловатых камней, птицы в чеканной листве олив, в малахитовом кружеве виноградника, рыбы в темных садах на дне моря...

Другой, заостренно оценочный характер имеют метафорические эпитеты из статьи Горького "Лев Толстой":

Среди природы юга, непривычно северянину разнообразной, среди самодовольно-пышной, хвастливо-разнузданной растительности, он, Лев Толстой — даже самое имя обнажает внутреннюю силу его! — маленький человек, весь связанный из каких-то очень крепких глубокоземных корней, весь такой узловатый — среди, я говорю, хвастливой природы Крыма, он был одновременно на месте и не на месте.

В зависимости от целей автора иногда применяется целая цепь однородных метафор, они взаимно дополняют одна другую и вызывают особенное богатство дополнительных представлений, в то же время помогая создавать цельность и единство общей картины.

Так, Горький достигает исключительной яркости и своеобразия картины лесного пожара с его стихийной разрушительной силой, вызывающей представление об игре могучих живых существ в виде нашествия фантастических зверей.

А ночью лес принял неописуемо жуткий, сказочный вид: стена его выросла выше, и в глубине ее, между черных стволов, безумно заметались, запрыгали красные, мохнатые звери. Они припадали к земле до корней и, обнимая стволы, ловкими обезьянами лезли вверх, боролись друг с другом, ломали сучья, свистели, гудели, ухали, и лес хрустел, точно тысячи собак грызли кости.

Бесконечно разнообразно струились фигуры огня между черных стволов, и была неутомима пляска этих фигур. Вот, неуклюже подпрыгивая, кувыркаясь, выкатывается на опушку леса большой рыжий медведь и, теряя клочья огненной шерсти, лезет, точно за медом, по стволу вверх, а достигнув кроны, обнимает ветви ее мохнатым объятием багровых лап, качается на них, осыпая хвою дождем золотых искр; вот зверь легко переметнулся на соседнее дерево, а там, где он был, на черных, голых ветвях зажглись во множестве голубые свечи, по сучьям бегут пурпуровые мыши, и при ярком движении их хорошо видно, как затейливо курятся синие дымки и как по коре ствола ползут, вверх и вниз, сотни огненных муравьев.

Иногда огонь выползал из леса медленно, крадучись, точно кошка на охоте за птицей, и вдруг, подняв острую морду, озирался — что схватить? Или вдруг являлся сверкающий, пламенный медведь-овсяник и полз по земле на животе, широко раскидывая лапы, загребая траву в красную огромную пасть.

Раскрывая свое понимание поэзии как боевого оружия, Маяковский в поэме "Во весь голос" последовательно изображает литературные явления в образах разных видов вооружения и родов войск; помимо меткости отдельных сопоставлений, блестяще раскрывающих характерные черты его собственного творчества, творчества поэта-публициста ("нацеленные заглавия", "кавалерия острот", "отточенные пики рифм"), особую силу и политическую заостренность всему изображению придает то, что сравнение ведется не с какой-то вооруженной силой вообще, а с беззаветно преданными делу пролетариата победоносными войсками революции.

Парадом развернув моих страниц войска, я прохожу по строчечному фронту. Стихи стоят свинцово-тяжело, готовые и к смерти, и к бессмертной славе. Поэмы замерли, к жерлу прижав жерло нацеленных зияющих заглавий. Оружия любимейшего род, готовая рвануться в гике, застыла кавалерия острот, поднявши рифм отточенные пики. И все поверх зубов вооруженные войска, что двадцать лет в победах пролетали, до самого последнего листка я отдаю тебе, планеты пролетарий.

§ 125. Создавая живописность и эмоциональность, в то же время метафоры и метонимии могут сделать речь затрудненной и осложненной. С этой стороны в отношении их употребления не одинакова емкость стихотворных и прозаических произведений. Стихотворения, обычно имеющие небольшой объем, усваиваемые при повторном чтении или даже при заучивании наизусть, не только допускают, но за некоторыми исключениями требуют нового, своеобразного выражения содержания, и в них метафоричность речи выступает как один из основных приемов и находит широчайшее применение.

Проза, наоборот, допускает метафоры с значительными ограничениями. Излишняя цветистость речи выступает помехой в усвоении содержания. На такое различие прозы от стихов указывал еще Пушкин в замечательной статье "О прозе", где, высмеяв современных ему писателей, "которые, почитая за низость изъяснить просто вещи самые обыкновенные, думают оживить детскую прозу дополнениями и вялыми метафорами", заявлял: "Точность и краткость — вот первые достоинства прозы. Она требует мыслей и мыслей — без них блестящие выражения ни к чему не служат. Стихи дело другое" ¹. В статье с иронией комментируются образчики модного в то время перифрастического стиля: "Должно бы сказать: рано поутру — а они пишут: Едва первые лучи восходящего солнца озарили восточные края лазурного неба — ах, как это все ново и свежо, разве оно лучше потому только, что длиннее".

Неудачное употребление метафор и метонимий наблюдается тогда, когда они вызывают образы, не соответствующие общему характеру произведения, или же являются надуманными, вычурными и вызывают неясные, трудноуловимые образы.

Горький в своих литературно-критических статьях приводит многочисленные примеры злоупотреблений метафорами и неумелого их употребления, сопровождая их замечаниями, раскрывающими имеющиеся в них погрешности.

Ряд указаний относится к потугам придать речи ложную и неуместную красивость, например:

И пишут [литераторы] так прелестно: "А полночь уже заводила свои звездные часы граненым ключиком частого сентябрьского сверчка".

"Рвется сердце Василия в завороженную жавороночной песней высь" — это очень плохо — и говорит о Вашей претензии писать поэтически, красиво.

Все начало рассказа написано с напряженными поисками образности и метких слов, как, например: "Рушился ноздрястый, как подмоченный рафинад, снег".

Он вскрывает расплывчатость образов, их запутанность и противоречивость:

"Бессмысленная, вялая какая-то, скучная смерть веяла ровным дыханием"... Это — очень характерная фраза для Вас. А ведь в ней, несмотря на три определения понятия "смерть", — нет ясности. Сказать "вялая смерть" и прибавить к слову "вялая" — "какая-то" — это значит подвергнуть сомнению правильность эпитета "вялый". Затем вы добавляете — "скучная", — к чему это нагромождение? ²

"Нестерпимая тишина была прижата сине-черным небом и задыхалась в тесноте". Почему и для кого тишина нестерпима? Это Вы забыли сказать. Что значит: тишина задыхалась в темноте?...Вы описываете улицу поселка, вокруг его, вероятно, — поля, а над ним сине-черное небо. В этих условиях достаточно простора и задыхаться тишине — нет оснований ³.

Как особенно грубые ошибки отмечает Горький случаи употребления слов в полном расхождении с наблюдающимися в действительности отношениями:

Лохмотья звенели — чепуха, тряпки не звенят.

Тут у автора — дышала рыхлая весна. Рыхлый снег, рыхлое тело — я понимаю, но весна с таким эпитетом непонятна мне.

Метафоры и метонимии стиля, способствуя живописности и экспрессивности речи, находят применение в художественных произведениях и в публицистике, причем целесообразность их использования устанавливается на основе учета общего стилистического характера произведения или отрывка, а также стилистических особенностей отдельных метафор, которые, как можно было видеть из примеров, могут придавать самую разнообразную окрашенность речи. Проникают они и в научную речь, оживляя и дополняя образами изложение, оперирующее отвлеченными понятиями. Как указывалось (§ 12), научно-популярная литература очень часто прибегает к ним, чтобы в яркой и увлекательной форме знакомить с научными проблемами.

¹ А.С.Пушкин, Полное собрание сочинений в десяти томах, т. VII. М., 1949, стр. 14-15.
² М.Горький, О литературе, 1953, стр. 392.
³ Там же, стр. 382

МОРФОЛОГИЯ

Стилистические ресурсы морфологии

 

О связи морфологических явлений с отдельными стилями речи

 

Существительное

 

Род существительных

 

Число существительных

 

Собирательность

 

Одушевленность

 

Синонимика падежных конструкций

 

Прилагательное

 

Синонимика прилагательных и косвенных падежей существительного

 

Стилистическое использование полных и кратких форм прилагательных

 

Использование притяжательных прилагательных

 

Семантика степеней сравнения и их употребление в стилях речи

 

Местоимение

 

Местоимение и контекст

 

Экспрессивные и семантические оттенки личных местоимений

 

Синонимика и семантика других видов местоимений

 

Глагол

 

Лица глаголов

 

Обозначение действий говорящего

 

Обозначение действий собеседника

 

Обозначение действий 3-го лица

 

Времена глаголов

 

Прошедшее время

 

Настоящее время

 

Будущее время

 

Наклонения

 

Выражение просьб и приказов

 

Выражение желательности действий

 

Выражение необходимости действия

 

Выражение возможности действия при известных условиях

 

Синонимика форм разных видов

 

Причастие

 

Деепричастие