Глава XXV о Структурном дифференциале 2 страница

В 1933 году мы обладаем значительным объемом знаний о примитивных народах. Антропологи собрали гигантское количество фактических описаний, в отношении которых они практически все согласны, однако в интерпретации этих фактов школы антропологии очень сильно расходятся. Грубо говоря, британская школа пытается толковать эти факты с точки зрения приписывания примитивным народам ущербной «психологии» и «логики» белого человека. Французская и польская школы избегают этих необоснованных тенденций, и пытаются реконструировать оригинальные примитивные «психологии» и «логики», которые могут быть причиной развития или недоразвитости примитивных народов. На данный момент все школы принимают существующие эл «психологии» и двузначную А «логику» как стандартную, нормальную и, возможно, даже окончательную дисциплину для взрослой человеческой цивилизации. Ни одна школа не подозревает, что А стадия развития цивилизации, как представляется, строится в огромной мере на слегка улучшенных примитивных отождествлениях, которые дают нам лишь инфантильный период развития человека. Они не подозревают, что будущее Ā общество может отличаться от современного A общества так же сильно, как последнее отличается от примитивного.

В своей работе я предпочитаю следовать путем французской и польской школ антропологии, поскольку мне кажется, что эти школы более свободны от семантического отождествления и аристотелианства, чем все прочие.

В 1933 году, предполагаю, можно безо всякого сомнения сказать, что если бы мы захотели выбрать одну семантическую характеристику для объяснения примитивного состояния индивидуумов и их общества, то, без особой вероятности сделать ошибку, ее можно найти в виде отождествления, понимаемого в более общем смысле, как это описано в данной работе. На данный момент практически несомненно то, что различные физико-химические факторы, окружение, климат, качество пищи, коллоидальное поведение, эндокринные выделения., являются фундаментальными факторами, которые обуславливают потенциал, а также поведение организма. Не менее определенным является то, что в конечном результате эти физико-химические факторы связаны с определенными типами с.р. Известно, что верно также и обратное; а именно, что с.р влияют на коллоидальное поведение, эндокринные выделения и метаболизм. Точная форма данной зависимости неизвестна, потому что было проведено слишком мало экспериментов с участием людей. Данный анализ построен на семантической точке зрения, и его результаты, независимо от того, насколько перспективными они окажутся, ограничены данным конкретным аспектом.

Простой анализ показывает, что это отождествление является необходимым условием, которое лежит в основе реакций животных, младенцев и примитивов. Если это обнаруживается у «цивилизованных» взрослых, то это, в равном отношении, означает наличие остатков более ранних периодов развития, и оно же непременно обнаруживается при анализе любого личного или общественного затруднения, которое невозможно привести к удовлетворительному решению. Отождествление, в слегка модифицированном виде, представляет также само основание A -системы, и тех учреждений, которые построены на этой системе.

Математика предоставляет нам практически единственную лингвистическую систему, свободную от патологических отождествлений, несмотря на то, что математики используют этот термин довольно слепо. Чем больше отождествление исключается из других наук, тем более применимыми становятся математическая функциональная семантика и методы, и тем большим становится прогресс данной науки.

Насколько нам известно в 1933 году, общая структура мира в доисторические времена не отличалась от той, которую мы обнаруживаем ныне. Мы не сомневаемся, что в дремучей древности материалы также состояли из молекул, молекулы из атомов, а атомы – из электронов и протонов., и из всего остального, что мы еще сможем рано или поздно открыть. Мы не сомневаемся, что у высших животных и людей имелось кровообращение, что витамины проявляли характеристики, подобные нынешним, что различные формы лучистой энергии влияли на коллоидальное поведение.,., независимо от того, «знало» или «знает» об этом сегодня конкретное животное, примитивный человек или младенец.

Как насчет примитивных физических потребностей и желаний животного, примитивного человека и младенца? Кроме всех мистических и мифологических причин отождествления, сами структурные факты жизни делали отождествление необходимостью на данном уровне развития. В отсутствие современного знания, то, что голодное животное, примитивный человек или младенец «хочет», «является» «объектом», скажем, под названием «яблоко». Он может дать «определение» этого «яблока» довольно хорошо в плане его формы, цвета, запаха, вкуса,. Но этого ли хочет данный организм? Очевидно, нет. В данный момент мы можем произвести неусвояемое синтетическое яблоко, которое будет удовлетворять всем его окончательным объективным определениям; и он сможет съесть не одно, а множество подобных «яблок», и в конце концов умереть с голода. Является ли обильная и приятная диета, в которой отсутствуют необ-наружимые и невидимые «витамины», достаточной для выживания? Опять же нет! Таким образом мы ясно видим, что организму для выживания требуются физико-химические процессы, которые обнаруживаются не в «обычном объекте», а исключительно в «научном объекте», или в событии. Здесь мы обнаруживаем вековое и необходимое, на данном раннем уровне, отождествление обычного объекта с научным объектом. Эта форма отождествления крайне распространена даже в 1933 году и она в большой степени несет ответственность за низкий уровень нашего развития, потому что, независимо от того, что мы «думаем» или чувствуем по поводу объекта, объект представляет собой только лишь абстракцию низкого порядка, только лишь общий символ для научного объекта, который остается единственно возможной потребностью для обеспечения выживания организма. Однако очевидно, что такое отождествление, будучи не соответствующим фактам, никогда не может быть полностью надежным. Если кто-то начинает воображать, что он имеет дело с «абсолютной реальностью», несмотря на то, что м.п реальность представляет собой лишь тень, отбрасываемую научным объектом; то он, с приобретением опыта, перестает доверять объекту и населяет свой мир бредовым мистицизмом и мифологиями, которые для него объясняют тайны этой тени.

Поскольку любой организм представляет процесс абстрагирования на различных порядках, который, опять же, животное, примитивный человек или младенец не могут осознавать, они, с необходимостью, отождествляют различные порядки абстракций. Вследствие этого названия отождествляются с несловесными объектами, названия действий с несловесными самими действиями, названия чувств с несловесными самими чувствами,. Из-за смешивания описаний с суждениями, а описательных терминов со словами, относящимися к умозаключениям, данные «оценки», «мнения», «убеждения» и прочие с.р, которые в основном, если не целиком, представляют собой результат семантического построения суждений, проецируются на внешний мир с различной интенсивностью патологичности. Таким методом строятся пре-«логические» примитивные семантические настрои. Простые подобия оцениваются как тождественности, строятся примитивные силлогизмы типа: «олени быстро бегают, некоторые индейцы быстро бегают, некоторые индейцы – олени». Среди примитивных народов нередко обнаруживается тип «логики», основанный на заблуждении типа post hoc, ergo propter hoc (после этого и, следовательно, из-за этого), которое, очевидно, представляет собой отождествление порядкового описания с суждением. Использование «заряженных эпитетов», которые оказывают гигантское семантическое воздействие на примитивные и незрелые народы, и являются семантическим фактором во многих как примитивных, так и современных табу, также основаны на подобных смешанных порядках абстракций.

Отождествление – это одна из примитивных характеристик, которые не могут быть исключены у животного или младенца, потому что у нас нет средств адекватного общения с ними. Его невозможно исключить у примитивных народов до тех пор, пока они будут сохранять свои языки и своё окружение. Отождествление крайне широко распространено среди нас самих, жестко встроено в структуру унаследованных нами языков и систем. Для того, чтобы изменить такое примитивное состояние дел, нам требуются особые простые средства, такие, которые может предложить Ā -система, для того, чтобы эффективно бороться с этой серьезной угрозой нашим ср. Ни в коем случае не следует забывать о том, что отождествление практически никогда не представляет опасности в животном мире, поскольку природа в естественном состоянии не строит ловушек для животных, а устранение тех, кто не способен выживать, происходит крайне жестко. Однако для человека на примитивной стадии это опасно, поскольку оно мешает примитивному человеку становиться более цивилизованным, однако в примитивных условиях жизни эти опасности не столь актуальны. Оно становится очень опасным для младенца только в том случае, если о нем никто не заботится, и для современного белого человека в условиях весьма развитой промышленной системы, которая оказывает воздействие на все области его жизни, когда его с.р остаются неизменными в сравнении с теми, что были многие века назад, и все еще находятся на инфантильном уровне.

Представленная Ā -система не только основывается на полном отказе от отождествляющего «есть», но также и на том, что каждый важный термин, который тут вводится, а также Структурный дифференциал, направлены на исключение этих животных, примитивных и младенческих пережитков в нас самих.

Так, примитивное «мышление» не различает отношения в достаточной степени; для противодействия этому я ввожу Структурный дифференциал. Примитив отождествляет; я ввожу систему, основанную на полном и бескомпромиссном отказе от отождествляющего «есть». Примитивный человек уделяет большую часть внимания тому, что доставляется ему посредством зрения и слуха; я ввожу Структурный дифференциал, который демонстрирует глазам расслоение человеческих знаний, что представляет глазам словесный отказ от отождествляющего «есть». Когда мы отождествляем, мы не различаем. Когда мы различаем, мы не можем отождествлять; для этого и служит Структурный дифференциал.

Используемые термины также олицетворяют подобные процессы. Как только у нас появляется порядок, мы начинаем различать и получаем порядки абстракций. Начав абстрагировать, мы исключаем «всеобщность», семантическое основание отождествления. Начав абстрагировать, мы абстрагируем на различные порядки, и мы получаем порядок, исключая причудливые бесконечности. Начав различать, мы превращаем различение в отказ от отождествления. Начав разделять объективный и словесный уровни, мы учимся «безмолвию» на несловесном объективном уровне, и тем самым вводим исключительно полезный приём нейрологической «задержки» - задействуя кору мозга для выполнения ее естественной функции. Начав разделять объективный и словесный уровни, мы превращаем структуру в единственную связь между двумя мирами. Это приводит к поиску подобий в структуре и отношениях, что вводит чувство общности, и индивидуум становится существом социальным. Начав различать, мы отделяем описания и суждения. Начав различать, мы рассматриваем описания отдельно, и тем самым приходим к наблюдению фактов, и только на основании описания фактов мы строим гипотезы в виде суждений,. Наконец, осознанность абстрагирования вводит общее и постоянное различение между порядками абстракций, вводит это упорядочивание, и тем самым расслоения, и навсегда отменяет примитивные или инфантильные отождествления. Семантический переход от примитивного человека или из инфантильного состояния во взрослый период становится семантическим окончательным фактом. Следует отметить, что эти результаты достигаются изначальным применением примитивных средств, использованием простейших терминов, таких как «это не есть это», и прямым обращением к рецепторам примитивного человека - глазам и ушам.

Исключение отождествляющего «есть» представляется серьезной задачей, поскольку А-система и «логика», которые управляют нашей жизнью, и влияние которых было лишь частично устранено из науки, представляют собой весьма научную формулировку ограниченного примитивного отождествления. Так, следуя А дисциплинам, мы обычно предполагаем, что отождествляющее «есть» является фундаментальным для «законов мышления», которые были сформулированы следующим образом:

1) Закон тождественности: то, что есть - есть.

2) Закон о противоречии: ничто не может одновременно быть и не быть.

3) Закон исключенного среднего: всё должно либо быть, либо не быть.

По причине недостатка места невозможно пересмотреть эту «логику» и сформулировать Ā, ∞-значную, нон-элементалистскую семантику, которая была бы структурно подобной этому миру и нашей нервной системе; но следует упомянуть, даже здесь, что «закон о тождественности» никогда не может быть применен к процессам. «Закон об исключенном среднем», или «исключенном третьем», как его иногда называют, который придает двузначный характер А «логике», утверждает как общий принцип нечто, что является лишь ограниченным случаем, вследствие чего он неудовлетворительный кандидат на роль общего принципа. Поскольку на объективных, несловесных уровнях мы имеем дело исключительно с абсолютными индивидуумами и индивидуальными ситуациями, в том смысле, что они не являются тождественными, все утверждения, которые, с необходимостью, представляют собой абстракции высшего порядка, должны рассматриваться только как вероятностные утверждения. Так, мы приходим к ∞-значной семантике вероятности, которая вводит неустранимый и общий принцип неопределенности.

Правда и то, что вышеприведенные «законы мышления» можно выразить и другими терминами, и это делалось, со множеством учёных толкований, однако фундаментально семантическое состояние дел при этом не менялось.

С нон-эл точки зрения удобнее рассматривать A -систему на одной основе с [Е]-системой; а именно, рассмотреть вышеприведенные «законы мышления» как постулаты, которые лежат в основе этой системы и выражают «законы мышления» конкретной эпохи и, вообще говоря, рода. Нам известны и другие системы, принадлежащие примитивным народам, которые построены на иных «законах», в которых отождествление играет еще более интегральную роль в системе. Представители таких народов вполне хорошо размышляют; их системы находятся в гармонии с их постулатами, хотя они совершенно непонятны для тех, кто пытается применить к ним А постулаты. С этой точки зрения, нам не следует обсуждать, насколько «ложной» или «истинной» является А -система, следует просто сказать, что в различные эпохи различные постулаты могут представляться структурно более соответствующими нашему опыту и казаться более удобными для использования. Подобное отношение поможет не затормозить слишком сильно появление новых систем, которые заместят данную Ā -систему.

В данной системе «отождествление» представляется ярлыком для семантического процесса неадекватной оценки на несловесных уровнях, или для подобных «чувств», «импульсов», «склонностей»,. Поскольку в человеческой жизни мы имеем дело с множеством порядков абстракций, можно сказать на языке порядков, что отождествление порождает или приводит в результате к перепутыванию порядков абстракций. Этот вывод может принимать различные формы: одна из них - это отождествление научного объекта или события с обычным объектом, и это можно назвать невежеством, которое для человека патологично; другая - это отождествление объективных уровней со словесными, это я называю «объектификацией»; третья - это отождествление описаний с суждениями, что я называю замешательством между абстракциями высшего порядка. В последнем случае следует отметить, что суждения обычно связаны с более интенсивными семантическими компонентами, такими как «мнения», «убеждения», «желания»., чем описания. Эти суждения могут обладать определенным объективным, несловесным характером и могут олицетворять, соответственно, семантическое состояние, которое не является словесным, и таким образом может возникать объектификация высшего порядка.

Когда мы вводим язык порядков, нам следует отметить, что при известных условиях мы имеем дело с упорядоченной естественной последовательностью; а именно, сначала идут события, потом объект; сначала объект, потом ярлык; сначала описание, потом суждения,. Такой порядок выражает естественную важность, дает нам естественное основание для оценки и тем самым для нашей естественной человеческой ср. Если мы отождествим два разных порядка, то это с необходимостью означает, что мы их одинаково оцениваем, а это всегда приводит к ошибкам, и в потенциале - к семантическим шокам. Поскольку в жизни мы имеем дело с установленным естественным порядком ценностей, который можно для моих целей выразить в виде последовательности, в соответствии с понижением ценности: события или научные объекты, обычные объекты, ярлыки, описания, суждения., отождествление приводит к очень странной семантической ситуации.

Давайте предположим, что научно установленная ценность любого уровня может быть выражена числом 100, а ценность следующего уровня числом 1. При наличии осознанности абстрагирования мы не можем ни проигнорировать это, ни отождествить эти величины, ни забыть, что 100>1. Если же мы смешаем порядки абстракций, то это можно выразить как отождествление величин, и у нас получится семантическое уравнение: (1) 100=100, или (2) 1=1, или любая другая величина, скажем, (3) 50=50.

Поскольку мы имеем дело с фундаментальным направленным неравенством, скажем, 100>1, и, под определенным семантическим давлением «желания», «стремления видеть всё таким, как хочется», невежества, отсутствия осознанности абстрагирования или «умственного» заболевания., мы отождествляем эти две величины, порождая в первом и третьем случае пере -оценку с правой стороны, а во втором и третьем случае недо -оценку с левой стороны. Таким образом, на семантическом уровне любое отождествление существенно отличающихся величин абстракций различного порядка проявляется в обращении естественного порядка оценки, с разной степенью интенсивности. При естественном порядке научной оценки было бы 100>1, и мы бы оценивали через отождествления типа 2=2, или 3=3., 50=50., 100=100, то мы бы приписали в два раза, в три раза, в пятьдесят или в сто раз., большие бредовые величины правой стороне, и недооценили бы левую сторону, в сравнении с тем, что требует естественный порядок оценки. Природа на моем языке и в этой области проявляет асимметричные отношения типа «больше» или «меньше», которые недоступны для А-процедуры. Под влиянием аристотелианства, когда под влиянием отождествления мы приписываем природе бредовые величины, адаптация становится очень трудной, особенно в условиях современной сложной жизни.

Приведенный выше пример показывает степени интенсивности обращения естественного порядка оценки, которое обнаруживается в жизни и приводит в результате к отсутствию осознанности абстрагирования. Психическое не-здоровье, которое влияет практически на всех нас, представляет собой обращение меньшей интенсивности; чем больше запущено то или иное «умственное» заболевание, тем больше степень этого обращения.

Следует осознать, что экспериментально в этой области мы обнаруживаем фундаментальное различие в величинах, которое на семантическом уровне можно выразить в виде асимметричного отношения «больше» и «меньше», устанавливающего некий естественный порядок. Если кто-то вдруг решить объявить о существовании естественной «тождественности», то на него ляжет бремя доказательства наличия такового. Если «абсолютную одинаковость во всех отношениях» невозможно найти в этом мире, то подобное понятие представляется противоречащим фактам, и становится структурной фальсификацией, которая препятствует психическому здоровью и адаптации. Если же он принимает фундаментальные естественные отличия в величине, но предпочитает постулировать различный порядок оценки, в зависимости от собственной метафизики, будь то элементалистский материализм, или в равной степени элементалист-ский идеализм, семантические результаты от этого не изменятся, поскольку отождествление во втором случае также будет приписывать бредовую тождественность существенно отличающимся порядкам абстракций. Следует отметить, что Ā формулировка в равной степени относится и к более старым другим, противоположным доктринам, демонстрируя их ошибочность подобным же образом.

Статус события, или научного объекта, несколько более сложен, потому что событие описывается в каждый момент очень надежными, постоянно пересматриваемыми и тестируемыми, гипотетическими, структурными терминами вывода, которые демонстрируют характерную цикличность человеческого знания. Если мы будем относиться к этим структурам вывода не как к гипотезам, но станем отождествлять их семантически с окончательными процессами на уровне субмикроскопического события, то мы столкнемся с семантическим расстройством в виде отождествления.

Я выбрал описанный выше порядок не только ради удобства и простоты, но также по причине его экспериментального характера. Отождествляя величины, мы всегда проявляем в своих с.р порядок, обратный естественному – который был введен здесь на пространственно-временных структурных и оценочных основаниях.

Вышеприведенный анализ представляет собой очень грубое описание, но оно достаточно для моих целей. Любой внимательный и информированный читатель может проработать его более подробно, при желании. Представляется, что главный момент состоит в том, что разные порядки абстракций проявляют разные характеристики, по причине чего любые отождествления сущностей, по сути, отличающихся одним или большим числом аспектов, с необходимостью вводит бредовые семантические факторы. Я говорю главным образом об оценке, потому что оценка экспериментально представляется как существенный фактор во всех с.р, и может с пользой применяться даже в тех случаях «умственных» заболеваний, где вообще отсутствует какая-либо определенная оценка, поскольку отсутствие оценки также является разновидностью оценки (м.п). В обучении крайне важно полностью исключить отождествление, которое неизменно проявляется как бредовый семантический фактор. Для достижения этой цели следует применять все доступные средства без исключения.

Тщательно изучая прежние дисциплины, просто поражаешься, когда узнаешь о том, до какой степени известные «мыслители» бунтовали против ограничений и недостатков аристотели-анства – системы, которая, естественно, стала устаревшей уже очень скоро после её формулировки. Поражаешься тому, что «всё это уже было сказано», и что в огромной степени эти важные и выделенные утверждения оставались бездействующими. «Важные утверждения», неважно, кто и когда их уже сформулировал, теряют всякую важность, если они не оказывают никакого влияния на широкие массы данного рода. Причина этой гигантской потери личных усилий исследователей для общества является то, что аристотелианство, со всеми его усложнениями и бредовым отождествлением, элементализмом., представляет собой скоординированную систему, которая формировала наши с.р, языки и учреждения, и влияла на все стороны нашей жизни. При таких условиях изолированные доктрины, независимо от их мудрости, становились бессильны перед лицом подобной системы, или, если быть точным, системы взаимосвязанных систем. Только пересмотр этой системы и пробная формулировка Ā -системы может сделать работоспособным это множество более старых фундаментальных прояснений, которые, хотя и известны некоторым специалистам, в общем и целом остаются неизвестными для широких масс и недоступными для начального образования, ибо только оно может быть в общем эффективным. Также поражаешься мощи структурно корректной терминологии, и проникаешься сочувствием к примитивному толкованию её как к «волшебству слов». К счастью, структурные высокие абстракции действительно обладают мощным творческим характером. К примеру, с момента формулировки принципа «наименьшего действия» или «общего принципа относительности» (теория абсолюта)., всё наше структурное знание было переработано, прояснено, и мы постоянно слышим о неких замечательных применениях этого нового знания. Подобным же образом, если указать на то, что наши основные личные и общественные трудности возникают из-за инфантилизма, произведенного «аристотелианством» в общем, и в частности отождествлением и элементализмом, у нас немедленно появляются практические средства для пересмотра и применения. В рамках такой первой и столь новой попытки это сделать было бы невозможно и даже нежелательно погружаться в детали. Предпочтительнее и удобнее было бы сформулировать общие идеи и тем самым вовлечь в проработку подробностей больше людей.

Многие тысячи лет многие миллионы людей тратили невероятное количество нервной энергии, беспокоясь о бредовых вопросах, которые навязывались им опасным отождествляющим «есть», о таких как: «Что есть объект?», «Что есть жизнь?», Что есть ад?», «Что есть рай?», «Что есть космос?», «Что есть время?», и прочих из бесконечного набора подобных раздражителей. Ответ, основанный на человеческом различении порядков абстракций и, соответственно, на надлежащей человеческой оценке, определенен, неопровержим, прост и уникален: «Ничем из того, что можно сказать о чем-то, что оно этим «является», оно не является». Всё, что можно сказать, относится к словесному уровню, и не является несловесным объективным уровнем.

Позвольте мне еще раз повторить, что отождествляющее «есть» вынуждает нас иметь семантические расстройства в виде неверных оценок. Например, мы установили, что тождественность несловесного объективного уровня со словами, сразу после её утверждения, оказывается очевидно противоречащей фактам. Отождествляющее «есть», когда оно используется для указания на тождественность (структурно невозможную на объективных уровнях), ничего не говорит. Так, на вопрос «Что есть объект?» можно ответить: «Объект есть объект» – утверждение, которое ничего не говорит. При использовании в определениях или классификациях, в виде «Иванов есть человек», а такого рода утверждения встречаются даже в Principia Mathematica, или «А есть В или не В», как в формулировке закона «исключенного третьего» в двузначной А «логике», всегда устанавливается тождественность, противоречащая фактам. Первое утверждение выражает тождественность имени собственного с названием класса, что должно приводить к смешиванию между классами (абстракциями большего порядка) и индивидуумами (абстракциями меньшего порядка). Это смешивание автоматически приводит к расстроенной оценке в отношении жизни, поскольку характеристики класса не являются ни «одинаковыми», ни тождественными с характеристиками индивидуума. Я не буду в подробностях анализировать «А не является В», поскольку, очевидно, оно им не является.

А что же насчет Дружка? У Дружка нет науки и, следовательно, нет «события». Для него объект не является абстракцией какого-то порядка, он является всем, что он «знает» или что его заботит. Иванов не только абстрагирует на бесконечное число разных порядков, и делает это автоматически и привычно, но он также при желании может начать осознавать абстрагирование – «это не есть всё», и «это не есть это». А Дружок никогда не сможет осознавать абстрагирование, поскольку его нервная система не может быть расширена экстранейральными средствами, а это расширение представляется необходимым условием для приобретения осознанности абстрагирования.

Несмотря на то, что для Иванова «Это не есть это», как демонстрируется на Структурном дифференциале, для Дружка данная диаграмма в конце концов будет означать «это есть это», так как структура его мира представляется одним-единственным диском (O _a). Дружок не может осознавать абстрагирование, он обязан отождествлять, потому что он ничего не «знает» об этом процессе, и нет средств для того, чтобы проинформировать его об этих отношениях и структуре.

Если мы являемся бессознательными в отношении абстрагирования, то мы обязаны отождествлять – другими словами, каждый раз, когда мы смешиваем разные порядки абстракций, что неизбежно в том случае, если мы используем отождествляющее «есть», мы воспроизводим или копируем животный способ «мышления», с подобными же «эмоциональными» реакциями. В следующих главах эта трагедия будет изложена в подробностях, и будет показано, что практически все человеческие трудности связаны с этим семантическим фактором – в частности, с копированием животных в наших нервных реакциях и оценке.

Теория, которая не только прольет свет на эту серьезную проблему, но также даст средства для замещения старых вредоносных с.р более полезными, может оказаться полезной, несмотря на различные временные трудности, которые возникнут из-за старых отождествляющих реакций и отсутствия ознакомленности с новыми.

Старые отождествляющие реакции крайне хорошо укоренены, особенно у взрослых. Для их преодоления требуются серьезные усилия и постоянные напоминания. Структурный дифференциал представляет собой такое структурное визуальное напоминание, которое нужно постоянно держать перед глазами до полного преодоления опасных расстройств в оценке. Для Иванова фундаментальную оценку можно выразить на простом и довольно примитивном языке – «Это не есть это».