Дипломатия и востоковедение.

Серьезные изменения в изучении Востока, в первую очередь в практической сфе­ре, происходят во время правления Петра I (1672-1725), с именем которого нередко связывают становление начального этапа комплексного востоковедения. Именно в годы царствования Петра I в России началось систематическое изучение восточных языков (арабский, японский), тесно связанное с внешнеторговыми и внешнеполитиче­скими интересами государства. Важной особенностью этого периода было открытие специализированных школ восточных языков при тех ведомствах и на тех территори­ях, где Россия ощущала недостаток специалистов, способных решать практические задачи в отношениях с восточными государствами.

С этой же целью были отправлены молодые люди в Персию, Турцию, Монголию и Китай. Среди них были духовные и светские лица, из которых в дальнейшем вышел целый ряд выдающихся ученых-востоковедов. Согласно изданному в 1720 г. указу Петра I на базе Посольского приказа и Посольской канцелярии была создана Колле­гия иностранных дел, для практической работы в которой был подготовлен ряд спе­циалистов, владеющих языками стран Ближнего Востока.

В обязанности Коллегии входило «сочинять грамоты к чужестранным государям, рескрипты к министрам, и резолюции, и декларации, и прочая, которые подлежат ве­ликого секрету и важности» (там же), наблюдать за работой секретарей, а также рас­печатывать почту из других стран. Из восточных стран, с которыми Россия имела к тому времени отношения, следует отметить Турцию, Грузию, Персию, Бухару, Хиву, Индию, Китай, Кутухту (Монголию) и Джунгарию.

Рост Российского государства и усложнение внешнеполитических задач приводит к тому, что в 1797 г. при Коллегии иностранных дел был учрежден особый отдел — Департамент для отправления дел, касающихся азиатских народов.

В начале XIX в. с приходом к власти Александра I (1777-1825) была проведена реформа центрального государственного управления. Ее результатом стала замена коллегиальной системы министерской. В итоге в 1802 г. появляется Министерство иностранных дел. При секретном департаменте министерства была создана особая четвертая экспедиция, в ведении которой находились дела «по Азиатской части».

В 1819 г. на базе Департамента азиатских дел был создан Азиатский департамент, директором которого был назначен известный дипломат и специалист в области сно­шений со странами Азии, К. К. Родофиникин (1760-1838).

Особенно интенсивно практическое востоковедение развивалось в начале XIX в. Внутри государства огромные пространства на окраинах населяли восточные народы, а внешняя политика сосредоточивается на Ближнем Востоке. Победа России в Отече­ственной войне 1812 г. изменила соотношение сил на международной арене. Начиная с этого момента и до Крымской войны (1853-1856) российская внешняя политика стремилась утвердиться не только в Европе, но и в Азии. Необходимость обеспечения безопасности своих южных границ и экономические интересы побуждали Петербург к активности, радикальным действиям, которые способствовали бы решению «Вос­точного вопроса» исключительно в интересах Российской империи.

В 1823 г. при Департаменте начинает работу Отделение восточных языков, зада­чей которого было «специальное приготовление молодых людей, получивших уже общее образование, к драгоманской службе при миссиях и консульствах в Турции и Персии». Важно отметить, что в разработке плана создания особой школы при Департамен­те принимал участие известный востоковед-практик А. А. Фонтон (1780-1864). Долж­ность управляющего Отделением была отдана специалисту по Ближнему Востоку Г. М. Влангали (1781-1834). Отделение восточных языков сыграло огромную роль в подготовке большого числа востоковедов-практиков.

В середине XIX в. в отечественном востоковедении в особую отрасль исследова­ний выделяется исламоведение, а исламская проблематика приобретает особое значе­ние. Это объясняется не только научным интересом, но и особой актуальностью, ко­торая появляется в связи с завоеванием Средней Азии.

Во второй половине XIX столетия Азиатский департамент подвергался постоян­ным изменениям, которые, однако, не затрагивали общей сложившейся структуры. Одновременно во второй половине 1850-х - начале 1860-х гг. дипломатия России ак­тивизировала свою политику в Азии. Этого требовали, в частности, сложившаяся в империи внутренняя ситуация и международное положение на Востоке. Дипломати­ческие работники, радевшие за пользу для Отечества, достигли весьма заметных вы­сот в деле развития практического востоковедения.

Необходимость в практических востоковедах в этот период объясняется активиза­цией внешней политики России в отношении Востока. Это войны в Средней Азии и Закавказье, продвижение интересов России на Ближний Восток, установление дипло­матических отношений с Японией.

К 1917 г. практическое востоковедение в рамках дипломатической работы достиг­ло в России значительных высот. Об этом свидетельствует заметное увеличение чис­ла дипломатических представительств России на Востоке. Так, было открыто посоль­ство России в Токио, миссии в Бангкоке, Пекине, Тегеране, политический агент нахо­дился в Бухаре, генеральные консулы и дипломатические агенты были назначены в Каир, Ургу, Танжер.

18. Прикладное востоковедение в истории военной службы. Значительный вклад в развитие российского практического востоковедения вне­сло и военное ведомство. Возникнув в России в первой половине XIX в. как приклад­ная, научно-практическая форма исследований, к 1917 г. военное востоковедение превратилось в самостоятельную отрасль знаний о Востоке. Развитие военного восто­коведения происходило параллельно с расширением территориальных владений Рос­сии в Азии.

Русское военное востоковедение уникально по своей сути и по тому месту, кото­рое оно занимает в истории русской армии и флота. Подобного общественного инсти­тута — а в более широком смысле культурологического явления — не было ни в США, ни в европейских странах, стратегические интересы которых во многом бази­ровались на Востоке.

Собирая по своим каналам сведения о военных аспектах развития восточных стран, представители ведомства не могли обойти и информацию о политической си­туации в странах Востока, их географии, религии и вероучениях. Так, еще в конце

XVII столетия личный состав русских морских сил собирал и документировал сведе­ния различного характера во время экспедиций в Индию, Китай и Юго-Восточную Азию. В 1817 г. была организована специальная миссия в Иран. Благодаря усилиям главы миссии генерала А. П. Ермолова (1772-1861) и ее членов в России появились важные, а главное — достоверные сведения о положении дел в войсках персов. Заслу­живает внимания и деятельность военного востоковеда-практика И. Ф. Бларамберга (1800-1878), составившим ряд отчетов о вооруженных силах и политической ситуа­ции в Иране и Афганистане. Ценные сведения об Османской империи удалось со­брать полковнику Ф. Ф. Бергу (1793-1874), посетившему в 1823 и 1825 гг. Стамбул. В практическом изучении Индии заметный след оставил генерал А. Е. Снесарев (1865­1935), автор концепции «практического военного востоковедения». В отношении Ки­тая подобное можно сказать о М. И. Венюкове (1832-1901). Известен также признан­ный специалист по японскому языкознанию профессор В. М. Мендрин (1875-1920), выдающийся арабист, исследователь ислама А. Г. Туманский (1861-1920).

Для военного практического востоковедения собранные сведения и выработанные концепции имели большое значение.

Незадолго до начала Первой мировой войны военное востоковедение в России оформилось в систему теоретических и прикладных исследований, которые внесли весомый вклад в русское востоковедение в целом. Было создано несколько крупных военно-востоковедных центров — в Санкт-Петербурге, в Тифлисе, в Ташкенте, Xабаровске, Владивостоке, Xарбине. Комплексная подготовка кадров военных востокове­дов велась на офицерских курсах восточных языков при Азиатском департаменте МИД (Санкт-Петербург), в Ташкентской офицерской школе восточных языков и на офицерском отделении Восточного института (Владивосток). Там было подготовлено более 500 военных специалистов-востоковедов.

Практически одновременно с созданием Отделения восточных языков при Азиат­ском департаменте МИД, при Военном ведомстве была создана похожая структура. С 1824 г. эту роль играло Неплюевское военное училище в Оренбурге, переименован­ное в 1844 г. в особый кадетский корпус. Целью этого учебного заведения была под­готовка военных специалистов в области восточных языков, которые находили все более широкое применение при российской армии. Примечательно, что на азиатском отделении училища отсутствовало преподавание военных наук. Слушатели изучали арабский, персидский и до 1844 г. киргизский языки. В 1897 г. при штабе Турке­станского военного округа в Ташкенте были основаны курсы по изучению языка меж­национального общения Северной и частично Центральной и Южной Индии хинду­стани, преследовавшие цель подготовки военных переводчиков.

В начале XX в. в русской армии появилась неизвестная ранее военная специаль­ность — «офицер-востоковед» («офицер-ориенталист»), которая была включена в штаты пограничных военных округов, корпусов, дивизий, отдельных крепостей и по­стов.

Несмотря на то, что Военное ведомство России, так же, как и МИД, подходило к проблемам востоковедения исключительно с практической стороны, его роль в разви­тии теоретического и научного востоковедения также заслуживает высокой оценки. Научное наследие русских военных востоковедов поистине бесценно — это тысячи работ по географии и статистике, общей и военной истории, этнографии, демографии, лингвистике, археологии и истории материальной культуры стран и народов Востока. В дореволюционной России многие труды востоковедов были изданы военным ве­домством, Российской Императорской Академией наук, опубликованы на страницах научных и ведомственных изданий. Ещё больше уникальных экспедиционных от­чётов, военно-географических описаний, материалов специальных миссий и лингви­стических стажировок, переводов рукописей и литературных изданий, фотографиче­ских и картографических работ хранится в фондах различных архивов и ждёт своего исследователя.