На Кузнецком в шестой вагон сели Саксофон и Гитара. Нечасто, но встречаю их. Если садятся в первый – гоняю. Машинист, когда едет, постоянно слушает этот вагон (дальше не слышно), и любой посторонний звук в монотонном шуме нервирует. Сразу думаешь: не отвалилось ли чего?..
Состав плавно покачивается на кривых, вместе с ним качается в животе коктейль из фенеланина и ортофосфорной кислоты. Я понимаю, что мой желудок этого не приемлет, но иногда так хочется…
Выезжаем на открытый участок. Дождь. Стук капель по стеклу и крыше сливается в «белый шум». В метро ведь звуки одни и те же. Шум поезда, звук движения дверей, шорох ног пассажиров и непрерывный гул голосов. Ты настолько привыкаешь к этой симфонии подземки, что уже просто ее не замечаешь – но любой посторонний звук режет слух, как фальшивая нота.
Почему машинист, выйдя из кабины, ждет, пока поезд не уедет в тоннель? Он прослушивает состав. Чтобы нигде ни лишнего звука. Это настолько въедается в подкорку, что даже не на работе, просто находясь на станции или в вагоне, ты, словно опытный дирижер, слушаешь техногенную симфонию.
Вот поезд стоит на станции, раздается легкий свист из‑под вагона, машинист закрыл двери, поезд тронулся, свист исчез. Понятно: травит воздух из тормозного цилиндра, неприятно, но не смертельно и на безопасность движения не влияет. Будет состав в депо сдавать – запишет в книгу ремонта.
Вечер. С фарами в этот раз повезло. Яркие лучи ножом режут тьму тоннеля. Что‑то буркнул диспетчер, наверное, кто‑то из машинистов доложил, что едет в депо и это «бурк» означает «верно».
Только о фарах подумал, тут же пискнула «Игла»: отказ. Блок фар вагона 6540. Через 10 секунд – норма. Удобная штука эта «Игла» по большому счету…
Пик. Пара минут опоздания. Люди. Улыбки, радость, грусть, слезы. Весь набор человеческих эмоций в плотно спрессованном пространстве: если постараться, можно ощутить эту неповторимую ауру людских потоков.
Утром она рваная, резкая. Люди едут на работу. Невыспавшиеся, нервные. Когда работаешь с ночной (или в раннюю смену), это бодрит. Вечером – наоборот. Аура более спокойная: рабочий день окончен, люди едут домой. Не удалось сесть в поезд? Ничего, можно подождать следующий…
«Пикеты» неторопливо проплывают за окном. Каждые 100 метров в тоннеле находится табличка с номером «пикета». Это сделано для удобства как машинистов, так и других служб. Ведь надо определять, допустим, где в тоннеле следовать с особой бдительностью после ночной промывки или смены рельсов? А так – «от пикета 114 до пикета 110», коротко и понятно.
«Начинается земля, как известно, от Кремля…» Так и отсчет «пикетов» начинается со станции Китай‑город. Причем по обоим путям.
Смотрю на знаки. В тоннеле висит полно знаков. Например, «стрелы». Стрела вверх – отключение тяговых двигателей. Если с буквой «П» – то отключение двигателей в пик, а «Н» – отключение в режиме нагона, при опоздании. Стрела вниз – дополнительное подключение. Или «3/418» – значит, сейчас будет подъем 3 тысячных на протяжении 418 метров. Косая черта указывает, подъем (/) это или уклон (\). «Тысячные» – единица измерения. Наибольший уклон на ТКЛ 40 тысячных, то есть за 1000 метров тоннель опускается на 40 метров вниз. Вообще все эти знаки прописаны в «Инструкции по сигнализации», которую, я думаю, можно найти в Интернете.
А поезд идет. Интересная особенность: разница во времени между поездкой в салоне и поездкой в кабине – огромна. Необязательно сидеть за контроллером. Даже если просто едешь с кем‑то. Вроде бы только отправились, а уже приехал…
Вот и подошла к концу смена. На линейном все как обычно. Как в хорошем кабаке, ну кроме выпивки, женщин и драки: люди едят, ругают начальство, спорят до хрипоты, шутят. Причем все это по большей части несерьезно. Обычный сброс стресса. Того ежедневного стресса, который машинисты вывозят из «трубы».
И наконец‑то не надо прислушиваться. Но готов поспорить, если вдруг среди шума и гама раздастся типичный нештатный «метрозвук», разом дернутся и насторожатся все.
Про любимую работу
Вы охреневаете от того, что вам нечем заняться?
Вам скучно и безумно клонит в сон, а пятую точку свело до судорог?
Вокруг вас толпы людей, но не с кем поговорить?
Значит, вы работаете машинистом метро.
ОЧНИСЬ ЗАРАЗА, ТЫ ЗА КОНТРОЛЛЕРОМ!!!
Глава 35
Приказано нюхать
– Слышал? Беговую махнули.
«Махнули» это значит «промахнулись».
– Да ладно…
– Серьезно, буквально только что. Пятью вагонами проехал.
– Жесть. А причина?
– Фиг знает, если пять вагонов, то, скорее всего, «сон на рабочем месте», а там – что Управление скажет.
– «Молнию» еще не прислали?
– Пока нет, ждем‑с.
На линейный начинаются непрерывные звонки. Оператор повторяет одну и ту же фразу.
– Это не наш состав. Звоните на Пролетарскую.
Никто ничего не знает, но новость сразу начинает обрастать дикими слухами.
– Говорят он на 905‑м двери не открыл…
Как потом оказалось – открыл. По команде диспетчера высаживал пассажиров.
Самый большой страх:
– Только бы не пьяный оказался…
У всех на ТКЛ крепко отпечатан в памяти случай, когда нетрезвый машинист проскочил Кузьминки. Наказали тогда всех, кто хотя бы теоретически мог заметить, что коллега малость не в себе. Кто рядом с ним оказался – тому и по шапке.
– Вы же на Рязанке стояли, неужели не видели, что он пьян?!
– Не видел! Или я должен был его обнюхать?!
Пока что не должен. Под землей горько шутят – вот еще один такой случай, и выйдет инструктаж: «При работе на маневрах, маневровому машинисту вменяется в обязанность обнюхивать прибывшего основного машиниста, и в случае обнаружения постороннего запаха (перегара, жевательной резинки, антиполицая и пр.) немедленно доложить о результатах обнюхивания диспетчеру, не допуская основного машиниста к управлению подвижным составом до обнюхивания его машинистом‑инструктором». С Управления станется сочинить такую «закавыку»[30]. Они большие выдумщики…
Машинисту состава, шедшего следом за промахнувшимся, тоже пришлось невесело. ЧП случилось в самый пик, когда расстояния между поездами минимальны и надо держать интервал: полторы минуты вынь да положь. В такой ситуации многое делается с опережением – он пошел, и ты сразу пошел. Если светофоры начинают открываться, это говорит о том, что состав перед тобой со станции поехал. Машинист следующего поезда, как правило, сразу двигает ручку в «Ход». А тот деятель станцию‑то проехал – и светофоры, разумеется, начали открываться!
Но здесь четко сработал диспетчер.
– Такой‑то маршрут, не приближайтесь к Беговой!
У машиниста реакция на команду мгновенная. Успел остановиться, а то бы получили второе ЧП: сначала проезд станции, и сразу за ним проезд светофора следующим составом. Спасибо диспетчеру…
К счастью, оказалось: нет, не пьяный. Заснул.
Самое интересное, что если машинист захочет выпить, помешать ему нереально. Явится трезвый, пройдет медконтроль, сядет в кабину – и хоть залейся. Прямой смертельной опасности для пассажиров в этом нет: худшее, что он может вытворить спьяну – зажать человека дверью. На все остальное есть автоматика.
Тем не менее пьяный в головной кабине поезда – нечто из ряда вон выходящее.
Значит, он разлюбил свою работу.
Рассказ машиниста
