Женитьба Бориса на Марии Григорьевне позволила ему породниться с Шуйскими и Глинскими.

Придворная карьера

Повествование о деятельности Бориса нужно начать с разговора об устройстве власти и о борьбе за её владение. Это был один из самых сложных и больных вопросов московской жизни в то время. Темпераментность и жестокость Грозного присвоили ему ещё большую остроту и накал, вывели его из области теоретической и книжной в действительную реальную жизнь и запачкали напрасной кровью невинных жертв царской мнительности и властолюбия.
Объединение великорусских областей под московской властью и сосредоточение власти в одном лице московского великого князя совершились до Ивана Грозного энергией и силой его деда и отчасти отца. Принимая титул царя (1547) и украшая свое “самодержавие” фикциями родства (идейного и физического) со вселенскими династиями “старого” и “нового” Рима, Иван Грозный действовал в молодом, только что основанном государстве. В нем еще не появился свой порядок, все еще только нуждалось закреплению и определению и не было такой “старины” и “пошлины”, которая была бы для всех нужной и бесспорной. Правда, власть “великого государя” на деле постигала крайней полноты и выражалась во многих формах, которые вызывали удивление у людей из других стран и мест. Популярные слова австрийца барона Герберштейна про то, что московский великий князь “властью превосходит всех монархов всего мира” и что “он применяет свою власть к духовным так же, как и к мирянам, распоряжаясь беспрепятственно и по своей воле жизнью и имуществом всех”. Это был понятный и явный факт, но в глазах русских людей XVI века он еще нуждался в правовом и моральном оправдания. Московская публицистическая письменность XVI века активно раскрывала вопросы об широтах власти княжеской и царской,а так же и о возможности и необходимости противодействия князю, преступившему богоустановленный предел своей власти, о нечестивых и лукавых властителях, наконец, о том, что власть царская ограничивается законом божиим и действует только над телом, а не над душою подвластных ему людей. В основе таких рассуждений лежали требования христианской нравственности и религиозного долга,вся церковная письменность проникнута была мыслью о богоустановленности власти благочестивого московского монарха и о необходимости повиноваться и служить “истинному царю”, который есть “Божий слуга”, которого Бог “в себе место” посадил и над которым суд не властен. Налагая на “самодержца” обязанность быть “истинным”, “правым”, “благочестивым”, церковные писатели налагали на подвластных такому царю людей обязанность служить ему верно и безропотно. Мысль о необходимости “предела” самовластию великого государя, хотя бы и законного и богочестивого, возникала в другой среде – а именно в боярской. Здесь руководствовались не благочестием, а практическими соображениями.
Давно признано и известно историками, что Москва должна своими первыми политическими успехами именно московскому боярству. В Москве с XIV столетия сложился некий круг боярских семей, связавших свою судьбу с судьбою московского княжеского рода и успешно трудящихся на пользу Москвы и ее князей даже и тогда, когда сами князья оказывались – по малолетству или другим причинам – недееспособными. Династия понимала и брала во внимание заслуги своих бояр; знало о них и население. С Союз династии и боярства считался крепким до середины XV века, до тех пор, пока судьба не послала обеим сторонам определённое испытание в виде появившейся в Москве толпы служилых князей или “княжат”, как называл их Грозный

Настоящий взлет карьеры Годунова последовал после того, как его сестра Ирина стала женой царевича Федора. Годуновы сразу же получают повышение по службе и входят во двор Федора, будущего удельного князя (согласно завещанию отца). Борис получает должность кравчего.

По предположению, в 1577 г. Борис с многочисленными своими родственниками входил в отдельный государев двор Ивана IV, что однако не мешало им быть придворными царевича Федора.

Еще одним интересным событием в продвижении Бориса стал обычный спор с кн. И.В. Сицким. В 1578 г. во процессе праздничного обеда по случаю Рождества Христова Б.Годунов и И. Сицкий обязаны были стоять у государева праздничного стола. Князю такое назначение показалось унижением для родовой чести, и он подал на Бориса в суд. Тот в свою очередь также принес челобитную, в которой ясно и толково доказал и изложил свое наиболее высокое положение, чем у своего противника по спору. Борис выбрал из истории своего рода наиболее яркий пример. Он писал, что его дед (двоюродный) Василий Григорьевич в 1515 г. был первым воеводой Сторожевого полка и был выше Федора Телепня и Петра Елецкого. Выиграв спор, Борис заполучил правую грамоту и мог теперь считать себя выше не только Сицких, но и так же князей Телепневых, Овцыных, Елецких.