Экономический подход как исследовательская программа

Осмысление "экономического подхода" в качестве всеобщей поведенческой парадигмы было осуществлено Беккером в его итоговой книге "Экономический подход к человеческому поведению". "В самом деле,-- замечает он в ней, -- я пришел к убеждению, что экономический подход является всеобъемлющим, он применим ко всякому человеческому поведению-- к ценам денежным и "теневым", вмененным ценам, к решениям, повторяющимся и однократным, важным и малозначащим, к целям, эмоционально нагруженным и нейтральным, к богачам и беднякам, мужчинам и женцинам, взрослым и детям, умным и тупицам, пациентам и врачам, бизнесменам и политикам, учителям и учащимся" [Весker G. The Economic Approach to Human Behavior. Chicago, 1976, p. 8.].

Беккер исходит из того, что все человеческое поведение в целом подчинено одним и тем же фундаментальным принципам. Он выделяет три важнейших-- максимизирующего поведения, рыночного равновесия и устойчивости вкусов и предпочтений: "Связанные воедино предположения о максимизирующем поведении, рыночном равновесии и стабильности предпочтений, проводимые твердо и непреклонно, образуют ядро экономического подхода в моем понимании" [Беккер Г. Экономический анализ и человеческое поведение.-- "Тезис", 1993, т. 1, вып. 1, с. 27.].

Первый из этих принципов подразумевает, что люди ведут себя рационально, т.е. стремятся к достижению наилучших из возможных результатов (напомним, что к вопросу о мотивах это не имеет прямого отношения: мотивы могут быть у них и эгоистическими, и альтруистическими, и какими угодно еще).

Второй связан с одной из центральных для Беккера идей о вездесущности "неявных цен", "неявных издержек" (типа потерянных заработков). Можно поэтому утверждать, что деятельность людей всегда и во всех случаях координируется рынками-- явными или неявными (хотя и с разной степенью эффективности, конечно). "Образовательный рынок", "брачный рынок", "рынок идей", "рынок преступности"-- не простые метафоры: именно они придают взаимосогласованность разрозненным действиям отдельных участников.

Обоснованию принципа устойчивости человеческих предпочтений посвящена специальная статья Беккера (написанная им совместно с Дж. Стиглером)-- "О вкусах не спорят" [Stig1er G. and Вeсkеr G. De Gustibus Non Est Disputandum.-- "American Economic Review", 1977, vol. 67, No. 2.]. Казалось бы, это никак не согласуется с очевидными фактами изменчивости и неединообразия предпочтений людей разных стран и эпох. Однако здесь нужно иметь в виду два обстоятельства. Во-первых, в формулировке Беккера и Стиглера стабильность предпочтений предполагается по отношению к базовым потребительским благам, а не к рыночным товарам. Например, смена мод не свидетельствует о прихотливости человеческих вкусов, потому что саму потребность отличаться от окружающих можно считать постоянной.

Во-вторых, необходимо учесть роль "потребительского капитала", представляющего собой фонд специальных навыков и способностей, формирующихся у человека в процессе потребления тех или иных благ. Так, пристрастие или равнодушие к классической музыке объясняется, по мнению Беккера и Стиглера, не расхождениями во вкусах, а тем, что разные люди -- в силу разности накопленных ими знаний и умений -- обладают неодинаковой производительностью в выработке конечного потребительского блага -- "наслаждения от прослушанной музыки". Принцип стабильности предпочтений имеет для Беккера эвристическое значение: он предполагает, что, если поведение людей стало другим, причины этого следует искать не в сдвигах в их внутренней системе ценностей, а в их реакции на изменившиеся внешние условия, ограничивающие поле выбора. Столь частые в исследованиях по социальным проблемам ссылки на иррациональность поведения людей, невежество или внезапные сдвиги в шкале ценностей Беккер считает научным пораженчеством.

Экономический подход, базирующийся на этих принципах, убежден Беккер, обеспечивает всеобъемлющую рамку для объяснения всего человеческого поведения: "Я утверждаю, что экономический подход уникален по своей мощи, потому что он способен интегрировать множество разнообразных форм человеческого поведения" [Беккер Г. Ук. соч., с. 26.]. Как следствие, неоклассическая экономическая теория начинает претендовать на статус всеобщей грамматики наук об обществе и становится плацдармом для вторжения в пределы смежных социальных дисциплин. Именно здесь лежат истоки "экономического империализма", вдохновителем и главным проводником которого, несомненно, был Г. Беккер. "Колонизации" экономистов (с неодинаковым успехом, конечно) уже подверглись не только политология, социология или правоведение, но даже биология и науковедение.

"Имперские притязания" экономической науки вполне естественно вытекают из представления о единстве человеческого поведения. Экономисты вслед за Беккером отказываются верить, что жизнь человека поделена на изолированные отсеки, так что он действует рационально, совершая малозначащие поступки, но почему-то начинает вести себя иначе при решении таких жизненно важных проблем, как поступление в колледж, заключение брака или возбуждение судебного иска. Но раз так, то поведенческую модель, объясняющую его поведение на ферме, бирже или в банке, необходимо использовать и в тех случаях, когда дело касается семьи, клуба, правительственного учреждения или политической партии. Как ни удивительно, но многие представители "колонизуемых" территорий отнеслись к "экономическому подходу" с интересом и энтузиазмом, и на таких междисциплинарных перекрестках уже успели сложиться новые, перспективные подотрасли научного знания (экономика права, "новая история" и др.).

Свою Нобелевскую лекцию Гэри Беккер заключил такими словами: "На меня производит сильное впечатление, как много экономистов проявляют желание заниматься исследованием социальных вопросов, а не тех, что традиционно составляли ядро экономической науки. В то же самое время экономический способ моделирования поведения нередко привлекает своей аналитической мощью, которую обеспечивает ему принцип индивидуальной рациональности, специалистов из других областей, изучающих социальные проблемы. Влиятельные школы теоретиков и исследователей-эмпириков, опирающихся на модель рационального выбора, активно действуют в социологии, юриспруденции, политологии, истории, антропологии и психологии. Модель рационального выбора обеспечивает наиболее перспективную основу, имеющуюся в нашем распоряжении, для унифицированного подхода представителей общественных наук к изучению социального мира" [Весker G. The Economic Way of Looking at Life. Nobel Lecture, December 1992, p. 27.].