Ментальность как интегральный этнопсихологический признак нации

В середине 50-х годов XX века понятие «ментальность» во­шло в научную сферу благодаря исследованиям французских ученых Ж. Любье и Р. Мандру. С 1958 года этот термин поя­вился в энциклопедических справочниках. Термином «менталь­ность» определяют социально-психологические явления, отобра­жающие духовный мир человека или социальной общности, эпохи или этнокультуры. Категория «ментальность» дает возможность анализировать психический состав людей в социальном, по­литическом или этническом контексте. Ментальность охваты­вает различные уровни социальных целостностей. Таким обра­зом, ментальность — важный этнопсихологический феномен, который является интегральным этнопсихологическим призна­ком индивида, народа, нации В англоязычной психологической литературе менталитет определяется как «свойство разума, характеризующее отдельного индивида, либо группу индивидов»; «обобщение всех характеристик, определяющих психику»; «способ мышления или характер размышлении».* В зарубежной психологи­ческой литературе выделяют три структурных компонента «ментальности»:

• эмоциональный (эмотивный);

• когнитивный (вербальный);

• поведенческий (конативный).

* Krech D., Crutchfield R. S., Ballachey E.L. Individual in Society. – N.Y., 1962. –P. 74.

 

Эмоциональная подсистема ментальности включает в себя:

1) эмоциональные состояния, предшествующие организа­ции вербального и поведенческого компонентов. Они выступа­ют, по мнению Л. Гутмана, импульсом к систематизации зна­ний, а также к определенному поведению.

2) переживания, связанные с наиболее важными вербаль­ными элементами.

Вербальная подсистема ментальности состоит из знания об объектах и ситуациях жизнедеятельности, являющихся резуль­татом приобретения индивидуального жизненного опыта, то есть процессов обучения (самообучения).

Поведенческая система ментальности служит импульсом актуализации элементарных фиксированных установок, ценностных ориентации, этнических ценностей. Ментальная уста­новка* реализуется в действиях, поступках человека, так как именно поступок в отличие от таких категорий, как мотива­ция, интеллект, воля, характер, касается не отдельного аспекта психики индивида, а представляет собой единую структуру, соответствующую реальным целостным проявлениям саморе­ализации человека как личности, индивидуальности, гражда­нина. Действительно, всякий поступок представляет собой це­лостное явление, в котором в неразрывном единстве существу­ют субъективно-личностные (мотивы) и объективно-значимые (результаты) элементы. Этническая ментальность проявляется в доминирующем настроении человека, в характерных особен­ностях мировосприятия, в системе моральных требований, норм, ценностей и принципов воспитания, в формах межличностных взаимоотношений, в конкретных фактах самооргани­зации этноса.

*Под установкой понимается готовность, предрасположенность субъ­екта, возникающая при предвосхищении им появления опреде­ленного объекта и обеспечивающая устойчивый целенаправлен­ный характер протекания деятельности по отношению к данному объекту

 

Например, индивидуализм и предпринимательский дух аме­риканцев сформировались в историческом процессе развития этой страны, в ее сложной этнической и географической струк­туре. Важную роль в этнопсихологии играет «ментальный ин­струментарий», то есть понятия и категории этнокультуры — языки, обряды, обычаи, верования, магия, мифы, искусство, мораль. Анализ мифологии, фольклора, архетипов и установок коллективного подсознательного дает возможность изучить ценностно-смысловые образования этнических субъектов, так как именно они оказываются определяющими в структуре этничес­кой ментальности. Ментальность выступает целостным выражением духовных направлений, которые не сводятся к сумме форм общественного сознания (религии, искусства), а являют­ся специфическим отображением действительности, обуслов­ленным процессом жизнедеятельности этноса в определенном географическом, историческом и культурном пространстве. Эт­ническая же ментальность по своей сути есть система образов, представлений, стимулирующих и регулирующих поведение в данных культурных и социальных условиях. Характерные пси­хологические черты этнических субъектов зафиксированы в их ментальности, по которым соответственно можно судить об их историческом и социальном процессе формирования. Этничес­кая ментальность на современном этапе обретает самостоятель­ность и нередко становится определяющим социально-психо­логическим фактором, обусловливающим общественно-политические процессы и процессы этногенеза в большинстве стран — республик бывшего СССР. Роль ментальности в этно­се состоит в ориентации представителей этноса на определен­ное поведение, ценности, мировоззрение и носит мировоззренческо-практический характер.

Становление и развитие менталитета принято рассматривать в двух аспектах: филогенеза и онтогенеза. Филогенез — это из­менения психики человека, произошедшие в ходе биологичес­кой эволюции под влиянием условий жизни. Рассматривая раз­витие менталитета в онтогенезе, то есть в индивидуальном раз­витии какого-либо организма от зарождения до конца жизни, можно выделить внутренние и внешние факторы-условия.

Внутренние факторы определяются филогенетическим насле­дием, проявляющимся в форме врожденной интроверсии* выс­ших психических функций в восприятии окружающей действи­тельности, в тенденции доминирования эмоций и чувств над волей и интеллектом. С другой стороны, одними из факторов являются объем и глубина жизненного опыта как результата про­цесса обучения, что в свою очередь влияет на уровень самоакту­ализации, то есть стремления человека к наиболее полному вы­явлению и развитию своих индивидуальных возможностей. Про­цесс развития менталитета у отдельного индивида зависит от особенностей психических процессов или психических функ­ций (память, эмоции, чувства, мышление, эмпатия, волевой момент), интегрирующих физический, интеллектуальный и ду­ховный потенциал личности.

* Под врожденной интроверсией понимается психологическая установ­ка индивида, сформированная генетически с момента рождения. Данная установка не может быть изменена под воздействием внеш­них и внутренних факторов.

 

К числу внешних факторов необходимо отнести: семейные традиции; содержание и формы взаимодействия индивида с ре­ферентной группой; содержание и формы взаимодействия индивида с исходным контактным коллективом в детском саду, школе; содержание и формы взаимодействия с педагогическим коллективом; содержание и формы взаимодействия со средства­ми массовой информации.

Исследователи национальной ментальности считают, что для украинцев приоритетными являются отношение к земле как к Родине-матери, к своим культурно-историческим ценностям, толерантность к другим культурам, религиям, свободолюбие, стремление к «чистоте крови», преимущество чувственности над рациональностью. Такого мнения придерживались И. Мирчук, М. Шлемкевич и Д. Чижевский.

Украинский менталитет характеризуется, с одной стороны, доминированием эмоций и чувств над волей и интеллектом, а с другой — индивидуалистическим кодом ценностей, который стимулирует мотивацию достижений, личную независимость, автономность, стремление опираться только на coбcтвенные силы, уверенность.

Опираясь на социально-психологические исследования ис­тории и культуры украинского народа и труды М. Грушев­ского, Н. Костомарова, А. Кульчицкого, В. Липинского, мож­но сделать вывод, что для менталитета украинского народа ха­рактерны четыре системообразующих признака:

• интровертность высших психических функций в воспри­ятии окружающей действительности, выражающаяся в кон­центрации на фактах, проблемах внутреннего, личностно-индивидуального мира;

• проявление сентиментальности, чувственности, эмпатии, любви к природе, красочного эстетизма народного быта;

• анархичный индивидуализм, проявляемый в различных формах опосредованного стремления к личной свободе с от­сутствием организации, стойкости и дисциплины;

• доминирование эмоций и чувств над волей и интеллек­том в отношении к экзистенциальному значению.

Такую характеристику украинского менталитета в общем виде мы находим на страницах литературных источников. С ней можно не согласиться, говоря о менталитете украинцев в со­временных исторических условиях, однако одно становится абсолютно ясным — менталитет является сложной иерархичес­кой системой, определяющей направленность человека, отдель­ных социальных групп, наций в социуме, их цели и мотивы жизнедеятельности.

Таким образом, украинский народ имеет для своей терри­тории свой собственный действующий внутренний и иностран­ный географический, исторический, этнографический и поли­тический «паспорт» с именем Украины и украинского народа

Психологическая сущность и содержание национального характера

Национальный характер — это компонент психического склада нации, который определяется как система отношений конкретной этнической общности к различным сторонам окру­жающей действительности, закрепившаяся и проявляющаяся в устойчивых стереотипах мышления, эмоционального реаги­рования и поведения в целом.

Национальный характер — «это сумма признаков, отличаю­щих людей одной от людей другой национальности, комплекс фи­зических и духовных качеств, который отличает одну нацию от другой».* «Характер людей ничем иным не определяется, как их судьбой».**

* Бауэр О. Национальный вопрос и социал-демократия. — СПб., 1909. – С. 2.

** Там же.

 

Национальный характер, будучи конкретным выражением общего в психическом складе нации, преломляется через осо­бенности проявления в образе жизни этнической общности этого общего особенностями, присущими в большей мере по сравнению с другими нациями. Тогда мы говорим, например, что японцам присуще проявление трудолюбия, чувства долга и т.д. В то же время, как отмечает К.Г. Юнг, у каждой нации существует не только собственная особая психология, но и со­ответственно «психопатология».

«В самом деле, у каждого народа, как и у каждого человека, есть свой характер; и этот общий характер образуется из всех вход­ных черт, которые природа и привычка накладывает на жителей одной страны вопреки всем разъединяющим их отличиям. Так, характер, гений, ум француза слагаются из всего того общего, что имеют разные провинции этого королевства, — отмечает Дидро в труде «История в энциклопедии Дидро и Д'Аламбера». — Жи­тели Гиени и Нормандии во многом непохожи. Тем не менее в них французский гений, который соединяет эти разные провинции в одну нацию и который позволяет с первого же взгляда отличить французов от итальянцев и немцев. Основа характера француза та же, какой ее изобразил Цезарь. Галл быстр в решении, отважен в битве, неудержим в наступлении и легко падает духом».*

* История в энциклопедии Дидро и Д'Аламбера. — Л., 1978. — С. 181.

 

Каждая нация имеет свою специфическую культуру, сис­тему знаков, символов, обычаев и т.д. Но как связано все это с индивидуальной психологией? Из факта существования на­циональной культуры еще не вытекает, что и каждый отдель­ный человек принадлежит к данной нации, обладает опреде­ленным набором национально-специфических свойств. И если такие свойства существуют, то как складывается и каким пу­тем передается эта общность из поколения в поколение? Име­ет ли она биогенетические или только социально-историчес­кие основы?

В повседневном сознании наличие психологических разли­чий между народами, безусловно, не вызывает сомнений. Пунк­туальность, по мнению профессора И.С. Кона, высоко цени­мая в Германии или Голландии, сравнительно мало значит в Испании и еще меньше в странах Латинской Америки и Аф­рики. Североамериканцы запросто зовут друг друга по имени, но это вовсе не означает дружбы или интимной близости, ка­ковые такое обращение предполагало бы в Западной Европе. Национальные особенности ярко проявляются в искусстве, особенно народном. Люди обычно без особых затруднений пе­речисляют черты, типичные, по их мнению, для разных на­родов. Но часто подобные характеристики расплывчаты, а то и вовсе произвольны.

«Посмотрите, — писал Н.В. Гоголь, — народные танцы яв­ляются в разных углах мира: испанец пляшет не так, как швей­царец, шотландец, как теньеровский немец, русский не так, как француз, как азиат. Даже в провинциях одного и того же госу­дарства изменяется танец. Северный русс не так пляшет, как малороссиянин, как поляк, как финн; у одного танец говорящий — у другого бесчувственный; у одного бешеный, разгульный — у дру­гого спокойный; у одного напряженный, тяжелый — у другого лег­кий, воздушный. Откуда такое разнообразие танцев? Оно роди­лось из характера народа, его жизни и образа занятий. Народ, проведший горделивую и бранную жизнь, выражает ту же гордость в своем танце; у народа беспечного и вольного та же безгранич­ная воля и поэтическое самозабвение отражаются в танцах; на­род климата пламенного оставил в своем национальном танце ту же негу, страсть и ревность».*

* Гоголь Н.В. Полн. собр. соч. В 8 т. –Л., 1962. –Т. 8 –С. 184-185.

 

Однако чем можно научно объяснить особенности нацио­нального характера? Хотя национальный колорит характерен для многих элементов, форм во всех видах искусства, его ин­тенсивность и определенность далеко не тождественны. Отчет­ливо различаются, например, интонационный строй русской песни и итальянской, мотивы украинского орнамента и индий­ского, но в то же время не существуют такие понятия, как «русский рисунок», «украинская гармония», «немецкий коло­рит» Как отмечал К. Леонтьев, «истинная самобытность (в том числе национальная) в истоках — многонациональна».*

* Леонтьев К. Национальная политика как орудие всемирной рево­люции // Наш современник. — 1987. — № 7. — С. 161.

 

Очень трудно определить, какие именно этнопсихологические особенности скрываются за определенными элементами художественной формы. В связи с этим интерпретация нацио­нальных особенностей искусства обычно сводится к относи­тельно общим замечаниям, впечатлениям, образам, не всегда выражаясь в строгих научных понятиях.

Европейца, впервые попавшего в Японию, поражает и даже шокирует, что японец улыбается не только когда ему весело, но и когда ему делают выговор или когда он сам сообщает вам печальную новость, например о смерти ребенка. Неопытный человек нередко видит в этом проявление бездушия, наглости и цинизма. На самом же деле улыбка просто имеет здесь иное символическое значение: она призвана смягчить тяжелую си­туацию, подчеркнуть готовность человека справиться с ней и т.д. Понять это многообразие символов, жестов, реакций не так просто.

По мнению И.С. Кона, распространенные в обыденном сознании стереотипные представления о психологических свой­ствах и культуре разных народов всегда имеют ценностный, оценочный характер и соотносятся, осознанно и неосознанно, с какими-то представлениями об особенностях своего собствен­ного народа и его культуры.

Французский философ М. Монтень писал по поводу рас­пространенных в его время взглядов на «варварские» народы, что «в этих народах, согласно тому, что мне рассказывали о них, нет ничего варварского и дикого, если только не считать варварством то, что нам непривычно. Ведь, говоря по правде, у нас, по-видимому, нет другого мерила истинного и разумного, как слу­жащие нам примерами и образцами мнения и обычаи нашей стра­ны».*

* Монтень М. Опыты: В 3-х т. – М., 1954. – Т. 1. – С. 265.

 

Известный социолог Эмиль Дюркгейм по поводу националь­ного характера писал, что каждый индивид обладает двумя сознаниями — одно вмещает состояние, присущее индивиду, другое — группе индивидов, однако эти два состояния имеют определенные сходства, связывающие индивида с обществом. Это так называемое «общество внутри нас», существующее в виде однотипных для людей одной и той же этнической общ­ности реакций на обычные ситуации в форме чувств и состо­яний, что и составляет национальный характер. Этот характер является частью нашей личности. Этнопсихология изучает яв­ление национального характера, определяя его иногда терми­нами «модальной личности» или «базовой структуры лица», понятие которых впервые было дано Д. Левинсоном.

Черты национальной психологии разделены между ее пред­ставителями неравномерно, от наличия в определенной степе­ни всех этих черт до полного их отсутствия, в связи с чем при­ходится искать наиболее характерные качества психологии на­ции, анализируя ее традиции, обычаи, верования, историю и естественные условия жизни.

«Тысяча французов, тысяча англичан, тысяча китайцев, взя­тых случайно, конечно, должны отличаться друг от друга, — писал Г. Лебон, — однако они обладают в силу наследствен­ности их расы общими свойствами, на основании которых мож­но воссоздать идеальный тип француза, англичанина, китайца, аналогичный идеальному типу».*

* Лебон Г. Психология толп. — М., 1998. — С. 22

 

Интерес представляют размышления Гегеля о характерах народов. Так, он выступает против отождествления понятий характера и темперамента, утверждая, что они различны по содержанию. Если характер имеет общие черты среди этносов, то темперамент — индивидуальная черта каждого человека. Хотя мы часто констатируем на бытовом уровне, например, «горя­чий» темперамент представителей кавказского. Любопытной представляется и идея Л.Н. Гумилева относительно того, что у представителей одного этноса движение биотоков настроено одинаково, в связи с чем это притягивает членов данного этноса одного к другому.

Народы видоизменяются в зависимости от места, времени существования и внутреннего характера их представителей. Всякий народ, по мнению Иоганна Готфрида Гердера, несет на себе печать соразмерности своего, присущего только ему и несопоставимого с другими совершенства. Чем чище и прекрас­нее достигнутый народом максимум, тем прочнее существо­вание народа, тем ярче сияет образ народа в человеческой истории. Однако для достижения народом такого величия со­вершено не обязательно иметь многовековую историю. Если проследить исторический путь народов, то нам станет ясно, насколько они различны и насколько эти различия зависят от времени, места и прочих обстоятельств, а также цели всех их устремлений. Целью китайцев, например, была тонкая мораль и учтивость, целью индийцев — некая отвлеченная чистота, тихое усердие и терпеливость, целью финикийцев — море­плавание и торговля. Вся культура греков, особенно афинская культура, была устремлена к максимуму чувственной красоты — и в искусстве, и в нравах, и в знаниях, и в политическом строе. Спартанцы и римляне стремились к доблестям героического патриотизма, любви к отечеству, но стремились по-разному. Поскольку во всех подобных вещах главное зависит от време­ни и места, то отличительные черты национального характе­ра народов невозможно приравнять.*

* См.: Гердер И.Г. Идеи к философии истории человечества. — М., 1977.

 

Таким образом, психический склад нации как сочетание национального самосознания, чувства и характера носит ис­торический характер и изменяется с изменением условий жиз­ни. Национально-психологические особенности проявляются по-разному у различных классов, социальных слоев, групп. Однако при рассмотрении конкретных черт и особенностей психического склада нации достаточно сложно придерживаться упоминавшейся ранее трехзвеньевой структуры, тем более что в повседневной жизни эти особенности проявляются в устоявшихся поведенческих стереотипах, в привычном образе дей­ствий в той или иной обстановке, что в большей степени от­носится к национальному характеру. В конце концов, «индиви­дуальные отличия редко повторяются, а потому и ускользают от нас; и вскоре мы не только умеем различать с первого взгляда англичанина, итальянца, испанца, но начинаем замечать в них из­вестные моральные и интеллектуальные особенности, которые составляют как раз те основные черты».*

* Ле Бон Г. Психология толп. — М., 1998. — С. 22.

 

Принцип равенства всех народов и наций вовсе не означа­ет их одинаковости и тождественности. Именно многообразие наций и народностей делает их общение друг с другом таким плодотворным и необходимым для общеисторического разви­тия. Развиваясь в неодинаковых природных, социальных, культурных условиях, различные народы аккумулировали большое многообразие типов характера, складов мышления, форм по­ведения, каждый из этих компонентов более или менее соот­ветствовал породившим его условиям.

Противоречия в проблеме национального характера часто возникают из-за непонимания диалектики общего, особенного и единичного. Раскрыть психологию, характер народа — значит раскрыть его наиболее значимые социально-психологические черты. Ни одна из этих черт, взятая в отдельности, не являет­ся и не может быть абсолютно уникальной. Какое бы конкрет­ное качество, будь то темперамент или ценностная ориента­ция, мы ни взяли, оно никогда не будет уникальным. Уникаль­на структура психологических особенностей нации. Но все эле­менты, входящие в эту структуру, являются общими. Это ка­сается не только нации, но и индивидов. Каждый человек, взятый в отдельности, неповторимо своеобразен. Однако опи­сать его индивидуальность можно только при помощи ряда общих понятий, описывающих свойства, присущие не только этому человеку, но и многим другим. Сравнение как индиви­дов, так и народов проводится главным образом по степени выраженности у них тех или общих черт и качеств. Но чтобы сравнение было объективным, нужно постоянно учитывать его масштаб, а следовательно, относительность любых этнопсихологических характеристик.

Утверждения относительно национальных особенностей, высказанные в абсолютной форме, без указания того, с кем сравнивается данный народ, порождают только недоразуме­ние. Не будем, однако, касаться сложных морально-психоло­гических качеств, которые могут вызвать споры. Возьмем про­стейшее утверждение: «немцы — блондины». Правильно ли это суждение? И да, и нет. Если утверждается, что все немцы или хотя бы их большинство являются блондинами, то это суждение ложно, блондины составляют меньше половины насе­ления Германии. Однако в нем содержится доля истины в том смысле, что среди немцев гораздо больше блондинов, чем среди французов, итальянцев или испанцев. В связи с этим по сравнению с другими народами немцы кажутся блондинами. Это сравнение присутствует в любых этнических стереотипах.

Социально-исторический характер национальной психоло­гии особенно иллюстративно проявляется при изучении соци­альных установок и ценностных ориентаций, например в отно­шении к труду. Все ли народы одинаково трудолюбивы? По­добная постановка вопроса ненаучна. Дело в том, что не существует такого народа, который бы не трудился. Однако виды тру­довой деятельности, роль и место труда в системе социальных ценностей различны.

Специфические особенности национальной психологии, выражаемые в отдельных, присущих каждой нации чертах, являются продуктом определенных исторических условий и культурных влияний. Они порождены конкретными историчес­кими условиями и изменяются вместе с ними. В дальнейшем эти черты закрепляются в соответствующих стереотипах, кото­рые также изменяются вместе с возникающими исторически­ми условиями.

История каждого народа сложна и противоречива. Не менее сложен и противоречив характер каждого отдельного народа: он складывается на протяжении веков под влиянием геогра­фических, климатических, социально-политических, экономи­ческих и иных факторов-обстоятельств, в связи с чем облада­ет весьма устойчивыми свойствами. Но если национальный характер невозможно изменить при помощи административ­ных мер либо просветительными средствами, то в силу исто­ричности своего образования он может изменяться, трансформироваться вместе с изменением общественного и государ­ственного устройства общества.

Эту противоречивость по-своему интерпретировал А. Гит­лер в своей книге «Майн Кампф»: «По своей природе и миро­воззрению, — писал он, — народ в подавляющем большинстве настолько женственен, что его мысли и поступки определяются эмоциями и чувствами в значительно большей мере, чем довода­ми здравого смысла. Душа народа в высшей степени проста и цельна. Для нее не существует множества оттенков. Она не признает никакой половинчатости. Для нее существует толь­ко настоящее и ненастоящее, любовь и ненависть, правильное и неправильное, правда и ложь».*

* Цит. по: Райх. В. Психология масс и фашизм. — СПб., 1997. — С 76.

 

Попытки классификации народов по психологическим функциям были предприняты К.Г. Юнгом, который считал, что «индивидуумов можно различать самым общим образом не только по универсальному различию экстраверсии и интроверсии, но и по отдельным основным психическим функциям, а именно, в такой же мере, как внешние обстоятельства и внутреннее пред­расположение вызывают господство экстраверсии и интроверсии, они благоприятствуют также господству в индивидууме опре­деленной основной функции».* Основными функциями, которые существенно отличаются от других психических функций, яв­ляются мышление, эмоции, ощущение и интуиция. Если при этом обычно доминирует одна из перечисленных функций, то появляется соответствующий психологический тип. Поэтому К.Г.Юнг различал мыслительный, эмоциональный, сенсор­ный и интуитивный типы. Каждый из этих типов может быть интровертированным или экстравертированным в зависимос­ти от поведения по отношению к объекту. Классификация пси­хологических типов, предложенная К.Г. Юнг ом, на мой взгляд, может быть соотнесена с этническими общностями, так как психология самой этнической общности слагается из психоло­гии отдельных ее индивидов. Продолжая рассматривать концеп­цию К.Г. Юнга, следует отметить, что любой человек, а сле­довательно и любая этническая общность, включает в себя все основные психические функции, однако одна из них всегда является преобладающей, что и придает специфическую осо­бенность их психологии. Исследуя в качестве примера внешние признаки представителей четырех рас (которые в большинстве случаев определены внутренним психическим содержанием), можно сделать вывод о том, что ведущей функцией, например, негроидной расы являются эмоции, для чего достаточно вспом­нить большой рот, зажигательные ритуальные танцы негров, быструю перемену их чувств. При этом негроиды — явные эк­страверты, что обнаруживается в их обращенности на окружа­ющий мир. Таковы европейцы, которые, являясь сенсорным типом, по мнению К.Г. Юнга, направляют свою энергию на освоение новых территорий, безудержное развитие научно-тех­нического прогресса, постоянно ускоряющийся темп жизни. Это отличает их от Востока, который К.Г. Юнг определяет как интровертированную расу, направленную на свой внутренний мир Для этого достаточно вспомнить все грандиозные архитек­турные проекты Востока: Великую китайскую стену, Шведагон, храмы Пагана и Ангкора, а также относительную безбо­лезненность многовековой самоизоляции Японии. При этом монголоидам присуща, как правило, в качестве основной пси­хической функции, интуиция. Об этом свидетельствует мнение о безошибочном «чутье» японских предпринимателей на рын­ке сбыта.

Юнг К.Г. Психологические типы. — М., 1996.

 

Психологические особенности народов, подобно физичес­кому типу, принадлежат к признакам устойчивым, и мож­но, по мнению профессора И.А. Сикорского, вообще принять как принцип, что основные психические черты антрополо­гически изначальной расы удерживаются долго и прочно в производных народах. Поэтому современные народы, как правило, не составляют антропологически однородной нации. Например, в состав французского народа, как уже отмечалось, входят кельты, галлы и германцы, различающиеся по этни­ческим признакам. В Германию же, кроме собственно герман­ского племени, вошли кельтские, славянские и финские эле­менты.

Эти противоречивые черты не только воплощаются в раз­ных людях (почему никогда нельзя принимать отдельную лич­ность, даже самую выдающуюся, за воплощение национального характера). Меняющиеся исторические условия способ­ствуют преимущественному проявлению, а следовательно, и закреплению одних черт в ущерб другим. Качества, которые были традиционными для народа на протяжении ряда поко­лений, в последующих поколениях могут ослабляться или ис­чезать. Являясь историческими, они изменяются, трансформи­руются вместе с общественным строем. Нет ничего более лож­ного и вредного, чем превращение этих качеств в некую фа­тальную силу, предопределяющую судьбу народа.

В истории развития этнопсихологии интерес представляет оценка исследователями украинского народа. Они выделяют такие характерные черты наших соотечественников, как лю­бовь к простору и свободе, высоко развитые личностные ка­чества, проявляющиеся в чувстве собственного достоинства, независимости, индивидуализме. Множество авторов подчер­кивали демократизм украинцев, их музыкальные способнос­ти, народные песни, особенное отношение к природе, кото­рое пронизывает украинский фольклор.

Попытка характеристики украинской психики была пред­принята Д. Чижевским в его труде «Очерки по истории фило­софии в Украине».* Здесь очевиден «романтический» взгляд на нацию. К характеристике национального типа, по его мнению, существуют три подхода:

• исследование народного творчества;

• анализ ярчайших исторических эпох и периодов данно­го народа;

• характеристика наиболее значительных, «великих», вы­дающихся представителей данного народа.

*

 

Принимая во внимание эти подходы, он утверждает, что для украинцев характерны эмоциональность, сентименталь­ность, чувственность и лиризм, наиболее ярко отражающие­ся в народной жизни и обрядах, своеобразии украинского юмора.

Национальными чертами украинцев в позитивном плане являются трудолюбие, гостеприимность, стремление к обра­зованию, статичность в семейных отношениях, стремление к

духовной жизни, уважение старших, мужество, здоровый оп­тимизм, стремление к независимости, универсальность.

Универсальность украинского народа была сформирована общественно-политическими условиями развития. Однако сле­дует иметь в виду, что характер украинского этноса является синтезом нескольких народов, что усложняет выделение этни­ческих компонентов в его психологии

Среди негативных черт национального характера украинцев необходимо выделить взаимное непонимание, склонность к анархизму, несогласованность между словами и делами, нео­пределенность, обособленность, мечтательность, импульсив­ность, индивидуализм.

По мнению многих современных исследователей, одной из характерных черт украинской души является интровертность. Именно это и определяет высокий уровень индивидуализма Однако, используя классификацию К.Г. Юнга, интровертными являются народы Востока, что не находит объяснения в происхождении народа и не может быть объяснено изменени­ями, вызванными периодом татарского ига. Поэтому вопрос о психической установке украинцев подлежит дальнейшему ис­следованию.

Необходимо также подчеркнуть, что национальный харак­тер не может сводиться к какой-либо одной доминирующей черте и необходимо избегать акцентуации и абсолютизации в характеристике национальной психологии какого бы то ни бы­ло народа тех негативно оцениваемых нами психологических черт, которые являются результатом адаптации.

Изучение и учет национальных особенностей человеческой психологии имеют сегодня важное практическое значение в выработке программ по предотвращению межнациональных конфликтов.

Национальное самосознание

Под национальным самосознанием следует понимать «созна­ние принадлежности людей к нации». Оно объединяет пред­ставителей различных этнических групп и социальных клас­сов под одним понятием: «французы», «англичане», «немцы», «японцы». Оно не испытывает на себе влияние идеологии. Лю­ди, определившие свою национальную принадлежность, не меняют ее до конца жизни. Это относительно устойчивая, осоз­нанная, переживаемая как неповторимая система представлений индивида о себе как о представителе определенной нации.

Наиболее существенным достоянием, которое принадлежит народу, будучи самым живым выражением его характера, са­мой активной его связью с мировой культурой, является язык. Язык народа обладает способностью убеждения, принуждения. Зачастую достаточно нескольких слов, чтобы определить в общих чертах характер народа — носителя языка. Язык играет роль посредника для человека при восприятии им большин­ства важнейших черт мировых явлений и представляет собой главное средство оказания обратного воздействия на внешний мир.

Г.Г. Шпет в книге «Вступление в этническую психологию» акцентирует внимание на роли национального языка как ис­точника психологических особенностей этноса. Полемизируя относительно причин возникновения мифов, обычаев и язы­ка как основных источников знаний, он отвергал понятия «народная душа», «народные чувства», «народный дух» как чрезмерно субъективные. Однако подобное утверждение не совсем справедливо. Национальность отличается индивидуаль­ной жизнью, вне которой невозможно существование челове­чества, она заложена в самой «глубине» его жизни. Например, культура никогда не была и никогда не будет отвлеченно-че­ловеческой, она всегда конкретно-человеческая, то есть наци­ональная, индивидуально-народная и лишь в таком своем ка­честве восходящая до общечеловечности. Отдельные явления культуры становятся общечеловеческими именно потому, что они в своей сущности глубоко национальны. То же справедли­во и для великих открытий и изобретений в области науки и техники.

Термин «национальность» употребляется также в следую­щих двух значениях:

1) как обозначение принадлежности к нации (рубрика в анкете обозначает, собственно, принадлежность к нации);

2) как обозначение определенного этапа в развитии на­рода, который поднялся уже над положением, характерным для народов, но еще не достиг ступени вполне сформировав­шейся нации.

Национальность во втором значении — это общность лю­дей, которые создали уже собственную, особую культуру, но не имеют еще за собой традиций независимого политическо­го образования.

Национальность является органическим результатом привязанностей, привычек, обстановки. Многоразличные условия местности, климата, исторических обстоятельств сближают в течение долгого периода потомства родовых союзов разного происхождения. Большей частью все эти этносы усваивают один и тот же язык, разнящийся лишь нюансами наречий, усваи­вают более или менее сходные привычки и предания. История выделяет сложившуюся таким образом этническую группу от других подобных групп при исчезновении переходных ступе­ней. Образуется своеобразный национальный продукт — наци­ональность. Сразу после ее обособления начинается борьба за существование, и поколения передают одно другому простое стремление: защищай свое существование. Чем энергичнее на­циональность, тем лучше она реализует это требование. Исто­рическая же ее роль определяется способностью влиять на дру­гие национальности при сохранении собственных и чужих осо­бенностей. Так как большая часть истории национальностей прошла во взаимной резне и во взаимном «поедании», то по­явилось учение ложного патриотизма, учение, по которому гражданин ставил себе в достоинство желание, чтобы его на­циональность взяла верх над другими. В политической истории принцип национальностей играл немаловажную роль, и по­этому появилась политическая теория разделения земли на го­сударственные территории по национальности. Действительно, в каждую эпоху цивилизация развитого общества имеет свои характеристические особенности, свои руководящие идеи, и чем лучше общественные формы способствуют всесторонне­му развитию личности, чем здоровее общество, тем полнее и определеннее выражает эта цивилизация свою идею. Понятно, что в подобном случае цивилизация данной национальности влияет как идеальный центр на другие современные ей наци­ональности и на последующие периоды жизни человечества, и это влияние тем прогрессивнее, чем более сама руководящая идея данной национальности в рассматриваемую эпоху способ­ствует развитию личности и внесению справедливости в фор­мы общественной жизни. Если последнее имеет место, мож­но сказать, что данная национальность в рассматриваемую эпоху является представителем прогресса. Однако обычно под национальной идеей подразумевается нечто гораздо большее Полагают, что эта идея не ограничивается определенной эпо­хой, а связывает все эпохи национальной жизни и вообще выражает всю историю данной национальности. Национальная идея передается от одного поколения к другому как осознан­ная традиция. Исключив такой способ наследования, остает­ся допустить бессознательную передачу от одного поколения другому некоторого постоянного идеального стремления.

Настоящий национальный патриотизм для личности заклю­чается в осмыслении естественных требований своей нации, кри­тическом понимании требований общечеловеческого прогресса. Требование поддержать свою национальность как самостоятельную и обособленную единицу вполне законно, так как оно соответ­ствует стремлению, чтобы идеи, в которые человек верит, язык, на котором он говорит, жизненные цели, которые он себе ста­вит, вошли живым элементом в будущее. Отказаться от поддер­жания своей национальности имеет право лишь тот, кто убедил­ся, что национальность его «поражена» началами застоя или реакции и отделаться от них не может. Стремление подавлять другие национальности, уничтожать их особенности не может быть названо патриотизмом. Человек, преследующий подобную цель, сознательно или бессознательно унижает свой народ, на­лагая на него пятно зверства, мешая ему войти в число прогрес­сивных. Достаточно вспомнить имидж немцев после 1945 года. Немецкая национальность отождествлялась с фашизмом. Таким «патриотом» был и Марк Катон Старший (234-149 гг до н э) со своим знаменитым «Карфаген должен быть разрушен!» ("Ceterum censeo Carthaginem esse delendam!"). И последующая история Рима показала, как мало выиграли римские граждане от разрушения Карфагена, как их сознание незамедлительно нашло выражение в ряде уличных междоусобиц, кровавых про­скрипций и в цезаризме. Подлинный патриотизм заключается в стремлении сделать свою национальность самым влиятельным деятелем человеческого прогресса, минимально стирая ее осо­бенные характеристические черты.

Для этого необходимо стремление сперва к предоставлению своему отечеству такого общественного строя, без которого не­возможно развитие общества. Если бы при этом не происходи­ло столкновения национальностей во имя случайных интересов их правителей или во имя исторического начала их подавления, то на этом бы остановился вопрос о значении национального элемента. Однако национальный вопрос на практике порож­дает вопрос государственный, зачастую приводящий к конф­ликтам, сущность которых мы рассмотрим ниже.

Этническое самосознание

Мы уже несколько раз использовали понятие «этнос», но при этом рассматривали лишь общий механизм его формиро­вания и существования. Признак принадлежности к этносу сам по себе может вызвать споры и привести к конфликтам. Про­блема, таким образом, заключается в том, какое внутреннее содержание придается тому или иному внешнему признаку. Можно проследить процесс формирования этнического само­сознания на модели, непосредственно связанной с этнопси­хологией.

Представим себе существование некой группы людей, вы­деляющейся по национальному признаку (обозначим ее груп­па «А»), проживающей на определенной территории, среди другой, более многочисленной группы (группа «Б»). При этом данная группа «Б» не делает различия между собой и группой «А». Этнос «А» по сути не существует, поскольку не делает различий в общении и контактах между представителями сво­ей группы и группы «Б». Обозначим такое сосуществование зна­ком «+». Однако вскоре ситуация изменяется. В связи с соци­альными либо экономическими событиями группа «Б» прихо­дит к выводу о том, что присутствие представителей другой национальной группы ограничивает социальные и экономичес­кие возможности представителей группы «Б». С этого момента группа «А» начинает подвергаться гонениям и нападкам. Это положение осложняется и тем, что некоторые индивиды как группы «Б», так и самой группы «А», которые обычно имеют небольшие шансы на успех в «+» среде, видят в этой ситуа­ции личные перспективы. Противостояние продолжается, и представители группы «А» видят два выхода из сложившейся ситуации: либо покинуть территорию группы «Б» поодиночке и таким образом стать презираемыми, либо объединиться и в этом случае продолжать борьбу до тех пор, пока они не погиб­нут или не заставят уважать себя. При этом чем сильнее будет агрессия со стороны группы «Б», тем прочнее будет сплоче­ние представителей группы «А». Подобное происходит не толь­ко в обществе, но, например, и в тюрьмах. Так, в тюрьмах США государственного подчинения, где срок наказания составляет 10—25 лет, заключенные разбиваются на белые, черные и цвет­ные общины, враждующие между собой.

Таким образом, этническое самосознание возникает тогда, когда существует противопоставление этнической группы окру­жающему ее миру. Индивид может чувствовать саму этническую общность либо общность этнопсихологических признаков. Эт­ническое самосознание может также проявляться в момен­ты приобщения к культуре своих предков. В данном случае про­является фактор коллективного бессознательного, которое де­тально рассмотрено Карлом Густавом Юнгом. Здесь проявляются особенности личностной психологии. Генетически заложенный опыт предков проявляется в бессознательном влечении к их этнической культуре. Поэтому у людей, проявление бессозна­тельного которых достаточно активизировано, принадлежность к определенной этнической культуре определяет поведение. Каждый из нас является носителем коллективного бессозна­тельного опыта филогенетического развития человечества в си­лу принадлежности к человеческому роду и культуре, и имен­но этот пласт бессознательного есть нечто глубинное, сокровен­ное, определяющее особенности мышления и чувствования. В связи с этим коллективное бессознательное в некоторой степе­ни становится частью личного бессознательного, в частности в процессе воспитания и пребывания в среде своего этноса.

Этническое самосознание может также проявляться в виде осознания себя субъектом этнической общности. В данном слу­чае наблюдается эффект, напоминающий приобщение чело­века к религиозным организациям. Осознавая себя членом ка­кой-либо этнической группы, человек в какой-то мере подав­ляет в себе страх перед обществом в целом. Члены данной эт­нической группы представляются ему близкими людьми, в силу чего на них возлагаются личностные надежды индивида. Он уже не осознает себя одиноким и беспомощным, а в массе людей, составляющих этническую группу, он чувствует себя уверен­но и ощущает «мнимую» поддержку. Такое проявление этни­ческого самосознания наблюдается у людей, покинувших тер­риторию проживания своей этнической группы и находящих­ся среди представителей другого этноса. Для них чувство оди­ночества и неуверенности в окружении другого этноса компен­сируется осознанием того, что они не одиноки в этом мире и принадлежат к определенной этнической группе. На этом прин­ципе основаны все диаспоры. Если проследить причины их воз­никновения, окажется, что переселенцы образовывали этно­сы с целью «выживания» на территории чужой страны. Одна­ко в некоторых случаях возможно наблюдать и такие феноме­ны проявления этнического самосознания, как, например, в США В Нью-Йорке существуют целые кварталы с концентри­рованным проживанием китайцев, итальянцев и т.д. Но из-за утраты связей со своей родиной эти этнические группы транс­формировались в отдельные этносы по национальному призна­ку, не отождествляя себя при этом со своими предками на эт­нической родине.

Говоря об этнической самоидентификации, мы сталкиваем­ся с проблемой отождествления себя с той или иной этниче­ской группой. Когда это отождествление затруднено в силу опре­деленных причин (затруднения в определении национально­сти, незнание своего происхождения и т.д.), человек сам пы­тается найти в себе признаки этнической группы, после чего заявляет о своей принадлежности к этой группе. То же спра­ведливо сказать и об этнической самоидентификации в мас­штабах народа. Встречается множество случаев, когда целый на­род пытается найти своего предка и таким образом самоиден­тифицировать свою этническую принадлежность.

Некоторые ученые полагают возможным отождествление древних этносов с современными этническими группами по ис­торическим документам. Результаты таких исследований поражают воображение, однако противоречат действительности, поскольку игнорируется историческая эволюция древних эт­носов. В течение нескольких веков этническая группа может пре­образоваться до неузнаваемости либо даже исчезнуть, ассими­лировавшись с другими этносами. После изменений уже не­возможно говорить о наследовании национального характера, культуры, языка. В связи с этим определение этнической при­надлежности невозможно основывать на результатах историче­ского анализа. Справедливость такого замечания несложно про­верить, сопоставляя, например, антропологические характе­ристики современного представителя определенной этнической группы и его «предка». Говорить о неизменности этнических общностей можно лишь в случае особого географического по­ложения (островного) либо ограниченного миграционного процесса. Невозможно, например, утверждать, что древние гер­манские племена являлись представителями той же этнической группы и прямыми предками современных жителей Германии. Безусловно, часть из них осталась на территории современной Германии, однако большая часть в результате миграции поки­нула эти земли, образовав новые этнические группы (франки, остготы, бургунды). Или возьмем, к примеру, французов, обра­тившись к «Истории в энциклопедии Дидро и Д'Аламбера». «Первоначально французы назывались франками; и надо заме­тить, что почти все европейские нации раньше укорачивали на­звания, которые мы теперь удлиняем. Галлы назывались вельшами, как и до сих пор именуют французов почти по всей Герма­нии; несомненно английские вельши, которых мы называем вал­лийцами, были колонией галлов. Когда франки осели в стране первых вельшей, называемой римлянами Галлией, нация оказалась составленной из покоренных Цезарем прежних кельтов и галлов, поселившихся там римских семей, переселившихся туда ранее германцев и, наконец, франков, ставших господами страны при их вожде Хлодвиге. Пока существовала монархия, объединившая Галлию и Германию, все народы от истоков Везера до галльских морей назывались франками. Но когда в 843 году по Верденскому договору при Карле Лысом Германия и Галлия были разделены, название франков осталось у народов Западной Франции, кото­рая и удержала имя Франции. Название «француз» известно лишь с середины Х века».* Очевидно, что национальный характер французов все же изменился, хотя на их территории не про­исходили какие-либо значительные миграционные процессы. Следует также обратить внимание на то, что вельши и фран­цузы не являются одним и тем же народом.

* История в энциклопедии Дидро и Д'Аламбера. — Л., 1978. — С. 181.

 

В связи с этим представляются довольно спорными попыт­ки отождествлять какую-либо древнюю этническую группу с современной и сопоставлять этнические процессы с истори­ческими. Исторический процесс не учитывает изменения, на­пример, национального характера, тогда как со временем прак­тически каждая нация претерпевает изменения своей психики под влиянием внешних либо внутренних факторов.

Формирование этнического самосознания — процесс дли­тельный и противоречивый, оказывающий непосредственное влияние на существование данной этнической общности. Из­вестно, какую значительную роль играет национальное само­сознание (как высшая форма этнического самосознания) в процессе самоопределения народов и в их борьбе за независи­мость. Вместе с тем эксплуатация определенными политичес­кими силами идей национальной исключительности и само­бытности, противопоставление интересов «своего» народа в ущерб интересам других народов может привести к национа­листическому психозу. Возрастающая роль этнического само­сознания на современном этапе исторического развития выдвинула его в качестве основного этнического определителя при составлении переписей населения, что нашло теоретическое обоснование в работах В.И. Козлова,* П.И. Кушнера.**

* См.: Козлов В.И. Типы этнических процессов и особенности их исторического развития // Вопросы истории. – 1968. – №9.

** См.: Кушнер П.И. О методах определения этнического состава на­селения в полосе этнических границ // Краткие сообщения Ин­ститута этнографии. — М., 1950. — Вып. 11.

 

Понятие маргинальности

Как форму изменения этнического наследования необхо­димо выделить понятие «маргинальность». При рождении ребенка, родители которого являются представителями разных этнических групп, его национальная идентификация стано­вится «маргинальной», то есть находится на границе двух эт­нических групп. Фактор происхождения в таком случае пере­стает быть основой определения этнической принадлежности, а право выбора «своей» этнической группы переходит к «маргиналу».

Некоторые исследователи теории нации доказывали необ­ходимость включения этнического самосознания в число при­знаков нации. Однако это вызвало возражения на том осно­вании, что поскольку «самосознание этнической принадлеж­ности», так же как и «национальное самосознание», являет­ся субъективным отражением в сознании человека объектив­ных фактов существования нации, то этот признак не может рассматриваться как один из основных признаков нации.

С психологической точки зрения этническое самосознание выступает условием гармонизации и развития этноса. Во-пер­вых, этническое самосознание помогает преодолевать труд­ности, стоящие перед этносом, во-вторых, этническое само­сознание обеспечивает наследование традиций, культуры сво­его народа, что поднимает уровень развития всего этноса.

Глава 4 ДИНАМИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ЭТНОСА

Национальные чувства

Национальное чувство — производное от национального самосознания чувство устойчивой привязанности к своей на­ции, к традициям, обычаям, культуре, быту, национальным духовным ценностям. Национальное чувство формируется внут­ри этнической общности людей, занимающих общую терри­торию, ведущих сходный образ жизни, говорящих на одном языке. Национальное чувство, будучи объективной категори­ей национальной психологии, может «мирить» в какой-то степени враждующие между собой социальные классы. Результа­том может быть возникновение национализма, шовинизма, бе­зоглядная приверженность к «добродетели» своей нации.

Представитель этнической общности с обостренным наци­ональным чувством очень восприимчив ко всем влияниям со стороны. Ему нередко кажется, что любые действия иностран­ца, будь они самыми «безобидными», таят в себе опасность.

Очевидно, что содержание и механизмы формирования и функционирования массовых националистических проявле­ний социально-психологического характера представляют значительный интерес с точки зрения этнопсихологии. Под национализмом мы понимаем:

1) определенный комплекс этнопсихологических установок;

2) систему политических идей;

3) общественное движение.

Национализм может выступать в различных формах, от без­заветного патриотизма, или готовности на жертвы во имя соб­ственной нации в целом, до крайней экстремальной формы, тесно связанной с милитаризмом, шовинизмом и фашизмом. Часто национализм соединяется с расизмом, результатом чего становится уверенность в том, что избранная нация в силу ра­сового превосходства предназначена для особой миссии. При­мером национализма, обоснованного расистской доктриной, был гитлеризм. Но национализм может быть обоснован также с помощью религии, когда какая-либо нация утверждает, что она избрана богом для выполнения особой миссии. Эндре Ада (крупнейший венгерский поэт XX века) отмечает, что «нацио­нализм — это взбесившийся патриотизм». «Отдельные челове­ческие общества развивались по-разному, и национализм соответственно менял свое лицо. Турка он дурачит именем Аллаха, фран­цуза опьяняет пресловутой gloire, в норвежце возбуждает нена­висть к шведу, немца рад бы пичкать пангерманскими бреднями».*

* Избранные произведения передовых венгерских мыслителей. Вто­рая половина XIX – начало XX века. – М., 1984. – С. 161.

 

Как социальное явление национализм реализуется в виде определенного образа мышления и поведения людей, объеди­ненных в какие-либо общности и действующих совместно для достижения общих целей. Это обстоятельство позволяет рас­сматривать национализм как явление не только идеологическое и политическое, но и социально-психологическое. Основание для такого суждения дает анализ его происхождения и функцио­нирования. Возникновение национализма всегда связано с ис­каженным отражением фактов объективной действительно­сти в сознании людей, взаимодействующих в пределах конкрет­ной этнической общности. Существование и функционирова­ние национализма характеризуется аномальным состоянием сознания тех, кто выступает в качестве его носителей, — инди­видов, социальных групп или значительных масс людей, по­павших в силу действия тех или иных социально-экономиче­ских причин под его отрицательное влияние. Эта аномалия чет­ко прослеживается в ходе распространения национализма — стихийного или преднамеренного, безразлично, но всегда про­исходящего на основе иррациональных психических процессов, для которых характерно некритическое восприятие и усвоение извращенных представлений о своей собственной и других со­циально-этнических общностях. Эта аномалия сознания оказы­вается свойственной и тем, кто является объектом национа­листической политики, национальной дискриминации, наци­ональных или этнических предрассудков.

Националистическая психология не возникает сама по себе и независимо от психологии национальной Она базируется на национально-психологических образованиях, которые под вли­янием политических интересов становятся предметом абсолю­тизации и превращаются в совокупность искаженных и упро­щенных представлений о людях своей и других наций и народ­ностей, в закрепленное некритически воспринятым опытом негативное отношение к представителям других социально-этнических общностей, в готовность к предвзятому реагирова­нию при восприятии информации, касающейся «своей» и «чу­жой» этнической общности. Существование национальных эле­ментов в обыденном сознании людей, образующих конкрет­ную социально-этническую общность, — явление объективное и нормальное.

Действие социальных факторов, условия географической среды оставляют свой отпечаток на способах восприятия внешнего мира, на характере реакций по поводу явлений объектив­ной действительности, на эмоциональных особенностях людей. Эти достаточно устойчивые психологические черты объекти­визируются в национальной культуре, прослеживаются в иде­ологической деятельности. Эти же черты служат основой для формирования национального самосознания, которое включает в себя, как уже отмечалось, наряду с осознанием принадлеж­ности индивида к определенной этнической общности, обшир­ную совокупность таких чувств, как национальная гордость и любовь к родине, радость, переживаемая при восприятии объек­тов национальной культуры, эмоционально поддерживаемая убежденность в справедливости идеологических положений и политических шагов, которые выражают интересы националь­ного развития и субъективно представляются как интересы своего народа. Все эти черты, собирательно обозначаемые указанны­ми терминами, оказываются характерными для подавляющей массы каждой нации. Они служат отражением в психике ее представителей своеобразных условий жизни нации, совокуп­ности особенностей духовного облика народа, которые прояв­ляются в национальных особенностях культуры, в различных областях жизни и быта народа. Они устойчиво проявляются в характерных особенностях бытового уклада, в образах фольк­лора, отражающих специфику духовного облика народа через облик своих героев — кузнеца Илмаринена в карело-финской «Калевале» или Давида Сасунского в армянском эпосе. Эти черты проявляются также в привычных формах выражения мыслей и эмоций, в обычаях и традициях, в специфике форм совместной деятельности и поведения. С искусственного, пред­намеренного гипертрофирования и субъективного противопо­ставления «своего» национально-особенного своеобразию дру­гих наций, собственно, и начинается национализм. Область психического склада оказывается наиболее удобной и легко проницаемой для этой цели. Признание «своих» особенностей духовного облика или физических качеств «наилучшими», сви­детельствующими о «бесспорном превосходстве», нередко ста­новилось функцией изощренных манипуляторов общественным сознанием для достижения вполне определенных политических целей. При помощи подобной манипуляции оказывалось воз­можным натравливать один народ на другой.

Национальное и националистическое в психологии людей, составляющих конкретную этническую общность, напомина­ют отношения, которые возникают между здоровой тканью и злокачественной опухолью. Национальное в психике людей обнаруживает тенденции к перерождению, к утрате своей об­щечеловеческой сущности. В сознании людей, составляющих конкретную этническую общность, неизбежно возникают пред­ставления и чувства, во-первых, относительно себя, во-вторых, относительно людей, образующих другие социально-этничес­кие общности. Эти представления, чувства и связанные с ними устойчивые привычки, традиции, моральные запреты, поня­тия о добре и зле, культурные стандарты образуют сложную со­вокупность элементов массового сознания. Они не составляют строго оформленного, теоретически обоснованного мировоз­зрения, но их влияние на мышление и поведение людей ока­зывается тем не менее глубоким и устойчивым.

В переходных и кризисных социально-экономических усло­виях эти представления и чувства обостряются и изменяются в сторону преувеличения положительных качеств своей общ­ности и отрицательных свойств других. Такого рода процессы протекали при столкновении интересов родов и племен в од­них и тех же охотничьих угодьях. Они повторялись при выра­ботке решений относительно источников получения рабов и феодальной дани.

Национализм в виде идеологии, политики и социальной практики не может существовать без наличия в сознании лю­дей, образующих определенную социально-этническую общ­ность, таких психологических явлений, как представление о собственной этнической и национальной исключительности, недоверие, подозрительность и враждебность по отношению к представителям других наций и этнических групп, конформизм по отношению к национальным традициям. Эти образования в свой совокупности и составляют психологическую почву, на которой процветают элементы идеологии национализма. Наци­оналистические тенденции на психологическом уровне обла­дают определенными свойствами и признаками. В наиболее общем виде они выражаются в готовности индивидов, отдель­ных социальных групп или общества в целом предвзято реагиро­вать на информацию, касающуюся других наций и своей соб­ственной, в готовности искажать оценки действительности, в которой живут другие нации, в готовности к фактическому отрицанию состояния общенациональных ценностей и норм. Возникновение состояния сознания, которое характеризуется такими свойствами и признаками, обычно предшествует по­явлению националистической идеологии.

Националистическая психология, в противоположность психологии национальной, — это измененная форма группо­вой солидарности. Такая солидарность выливается в односто­роннюю ориентацию относительно ценностей своей социаль­но-этнической общности и в отрицание однопорядковых цен­ностей другой этнической группы. Свое реальное выражение психология национализма находит в безоговорочном и бесспор­ном предпочтении своего этнического или национального при возникновении альтернативы «свое» или «инородное», в функ­ционировании ложных этнических или национальных стерео­типов — предвзятых, некритически усвоенных и эмоциональ­но окрашенных, стандартизованных суждений о представлени­ях других народностей и наций, в существовании этнических предрассудков, — обобщенных установок враждебного отно­шения к определенным этническим группам, наконец, в на­ционалистически окрашенном общественном мнении.

Внешние признаки националистической психологии про­являются открыто в поведении — в предвзятых высказывани­ях или поступках ее носителей, обнаруживающих, прямо или косвенно, описанные выше свойства. Эти взгляды и действия означают непризнание прав других наций или народностей, служат установлению и поддержанию неравноправия, выли­ваются в преследования и дискриминацию представителей других народов. Но эти же признаки могут проявляться и скры­то — прежде всего в готовности потреблять националистиче­ски ориентированную информацию. Так, исследование амери­канских социологов Б. Берельсона и П. Солтера показало, что уже в 40-х годах наиболее популярными и читаемыми среди аме­риканцев были рассказы, в которых герой и героиня — персо­нажи с ярко выраженными англосаксонскими чертами во вне­шности и характере, а отрицательные персонажи почти всегда — представители не коренных этнических общностей. По последним фильмам производства США можно проследить, что в жанре «боевик» в роли членов мафиозных структур, от­рицательных персонажей, убийц чаще всего фигурируют пред­ставители Китая, Латинской Америки, бывшего СССР. При­знаки националистической психологии — в удовлетворении от восприятия из радиопередач, с газетных полос и телевидения презрительных кличек представителей других народов: «иван», «чинк», «мачо», «гочо» и т.д. Эти же признаки проявляются в том, что успехом у значительной части американских кинозри­телей пользуются те фильмы, в которых отрицательные пер­сонажи имеют зловещую внешность и говорят с ярко выражен­ным акцентом

4.1.1. Особенности националистической психологии

Националистическая психология обладает устойчивостью и заразительностью. Однажды воспринятая психикой, она с боль­шим трудом поддается изменению, так как «собственные» уста­новки негативного отношения к какой-нибудь этнической об­щности кажутся индивиду «истинными», позволяют поддержи­вать отношения «единомыслия» с носителями аналогичных установок Подтверждаемые опытом, одобрением окружающих, подкрепляемые воздействием средств массовой информации, такие установки вместе с ложными национальными стереоти­пами, которые многократно повторяются в продукции газет, радио и телевидения, становятся прочной основой для сохра­нения в массовом сознании этнических и национальных пред­рассудков, появления националистических настроений, кон­сервации этноцентризма.

Далее, установки и стереотипы такого рода сохраняются в психике людей ввиду того, что поведение, построенное при их помощи, облегчает групповую солидарность. Для того, чтобы уз­нать «своего», не надо изощренной татуировки лица, узора на щите или вышивки на одежде, его узнают по поведению — высказываниям и поступкам, каким-либо образом затрагива­ющим собственную или другие социально-этнические общно­сти. Эти высказывания и поступки служат своего рода индика­тором наличия психических образований, считающихся «обяза­тельными» для признания индивида членом определенной на­ционалистически ориентированной группы.

Одно из важнейших свойств националистической психоло­гии — ее заразительность. Вообще заразительность (или контагиозность) в психической дея