Здесь и далее следует пока невычитанный текст. Свежайшая текущая версия — на GDocs. Еще раз приношу прощения за неудобства, скоро текст будет перезалит 2 страница

— Это… — начала шептать Твайлайт. — Это было… было…

— Скажите мне, — перебив, произнесла я и на мгновенье взглянула на неё крайне пронзительным взглядом. — Она вам знакома?

— Она… она знакома! — воскликнула Твайлайт. — Мне кажется, будто я…. Будто я слышала её от…

Я склонилась ближе. Сердце громко стучало. Я старалась изо всех сил, чтобы сохранить внешнее спокойствие.

Наконец, Твайлайт Спаркл сказала, заикаясь:

— Э-это из лунных архивов! Да! Да, мне кажется, эта симфония из ранней Нео-Классической Эры! — она заулыбалась, радуясь расцветающему в памяти бутону информации, будто вынырнувшему из доселе нехоженных уголков её мысленной библиотеки. — Принцесса Селестия мне показала её однажды — до того, как вернулась Найтмэр Мун. Она сказала мне, что это одна из немногих вещей, по которым ей приходилось… помнить сестру такой, какой она была до того, как была запятнана обратившим её ко злу духом.

— Скажите мне, мисс Спаркл, — сказала я твёрдо. — Вы знаете, как она заканчивается?

— Та музыкальная композиция?

— Да.

— Вы… вы не доиграли её до конца?

— Нет. Но, вы, очевидно, её уже слышали. Вы знаете, как она заканчивается?

— Я… я не понимаю, зачем это всё! — Твайлайт бросила взгляд в мою сторону, хмуря под фиолетовыми локонами брови. — Конечно, я уже слышала эту мелодию. Но лишь потому, что Принцесса Селестия лично вынесла её из лунных архивов и показала мне! Но откуда вы о ней могли узнать?

— Потому что я слышу её, — прошептала я. — Когда сплю. Когда бодрствую. Когда закрываю глаза. И когда открываю их. Я слышу эту мелодию — и множество подобных ей — слышу, как она скачет меж стен моего разума, резонирует с лейлиниями, что соединены с моим сознанием… будто мой рог ловит какой-то сигнал, лежащий по частоте выше живых, который хочет что-то сказать именно мне, и больше никому.

— Но… Н-но как? Почему?

— По той же причине, по которой вы, я подозреваю, его не слышите, — глубоко вздохнув, сказала я. — По той же причине, по которой никто никогда не помнит, что говорил со мной. Ибо для них эту мелодию столь же легко забыть, как и меня саму.

— А? — часто моргая, Твайлайт Спаркл осела на задние ноги. — Мисс Хартстрингс, я не понимаю. В каком смысле вас легко забыть?

Я улыбнулась. Спайк снова проходил мимо меня, и я свистнула ему.

— Эй, мистер Зелёные Шипы!

— Привет! — сказал он, встав над последним свёртком. — Меня прёт ваша крутая толстовка…

— Да, мы поняли, Спайк! — сказала Твайлайт Спаркл, глядя на него с раздражением. — Может хватит это повторять нашему гостю?

— Нашему гостю? — Спайк скорчил недоумённое лицо и прищурил глаз, перескакивая взглядом с меня на Твайлайт и обратно. — Извини, Твайлайт. Я ведь ходил распаковывать посылку, забыла? А вот её я в первый раз вижу!

Пока голос Твайлайт не успел догнать поражённое выражение ее лица, вмешалась я:

— Спайк, если можешь, сделай кое-что для меня. Я бы хотела взять Зоологию Зебрахары, авторства Джоки Гудолл. [2] Будь так добр, сходи за ней, пока я беседую тут с Твайлайт.

— Не вопрос! Зоология Зебрахары уже, считай, здесь! — и бойкий юный ассистент уже скрылся в дальнем коридоре.

— Эм… — Твайлайт рассеянно почесала голову копытом. — Откуда такой внезапный интерес к работе Гудолл?

— Содержание книги меня совершенно не волнует, — сказала я. — Просто так вышло, что я знаю, что эту книгу вы храните на самой дальней полке.

— И как вы можете это знать? Это ведь ваш первый визит в библиотеку — по крайней мере, с тех пор, как я стала её заведующей.

— Хм-м-м-м… На самом деле, я уже посещала эту библиотеку. Многократно, — я спокойно улыбнулась. — И все мои визиты были после того, как вы прибыли в Понивилль, Твайлайт.

— Но я не…

— По правде говоря, я прибыла в Понивилль вскоре после вас, мисс Спаркл, — следующая часть была сложной. Мне всегда было непросто удержать себя в копытах в такие моменты, но, кажется, со временем это начинает даваться легче. — Так же как и вы, я жила в Кантерлоте. Мы с родителями жили в Верхнем Алебастровом районе, на улице Старсвирла.

— На улице Старсвирла?! — в глазах у Твайлайт сверкнул огонёк, и она дрогнула ушами. — Поразительно, ведь это всего через две улицы от моего дома!

— 484, проспект Туманности, — сказала я. Свет в моих глазах вторил сиянию в глазах у неё. — Ваша квартира была прямо над квартирой Мундансер.

Твайлайт не смогла сдержаться. Она издала напряжённый смешок, который я слышала уже сотни раз.

— Это невероятно! То есть, вы хотите сказать, что знали и Мундансер тоже?

— Да. Мы в детстве были лучшими подругами.

— Вы с ней? И почему она никогда мне о вас не говорила?

— Нет, Твайлайт, — сказала я. — Я имела в виду мы втроём. Ты, Мундансер и я. Мы вместе ходили в магический детский сад, ну а всё остальное известно… точнее, было известно.

Она смотрела на меня, сощурившись и раскрыв рот.

— Но ведь… — она нервно сглотнула и помотала головой. — Я-я бы запомнила! Мундансер и я…

— Мы много лет подряд вместе ездили в магический летний лагерь. В одно лето, когда тебе было лишь семь, ты попробовала телепортационное заклинание и из-за этого застряла на вершине башни королевской стражи. Нам потребовалось полдня, чтобы найти пегаса, который спустил тебя обратно на землю. Тебе было ужасно стыдно, ты плакала. Потому мы с Мундансер отвели тебя в местную пончиковую и привели в чувство. И как раз тогда ты наконец сказала нам с Мундансер, что тебя приняли в Школу для Одарённых Единорогов Селестии. Ты так долго держала эту новость от нас в секрете, потому что боялась, что мы будем тебе завидовать и не захотим больше с тобой дружить. И трудно себе представить что-то столь далёкое от истины! Мы любили и ценили каждый момент в твоей компании. Несколько лет спустя, когда мы с Мундансер тоже были приняты в Школу, ты показала нам её территорию. Наш первый учебный год прошёл без сучка без задоринки, чего не скажешь о других студентах, и благодарить за это мы должны именно тебя.

Твайлайт слушала каждое моё слово. Когда я закончила, она перевела взгляд на дальний конец комнаты и тихо пробормотала:

— Я… помню все эти моменты. Но тогда со мной была только Мундансер. Я… совсем не помню вас, мисс Хартстрингс, — она взглянула наверх, и на мгновение на лице у неё мелькнуло сомнение. — Откуда мне знать, что это не какая-нибудь глупая шутка? Это Рейнбоу Дэш вас подбила?

— Ты имеешь в виду, как тогда, когда она с Пинки Пай подменила тебе чернильницу на другую, с невидимыми чернилами? — спросила я с ухмылкой. — Или когда Рейнбоу Дэш залила тебе гриву кетчупом из спрятанного полного ведра, и когда ты пошла в ванную, то увидела, что ванна забита доверху упаковками замороженной картошки-фри в виде спиралек? [3]

Я усмехнулась и глубоко вдохнула.

— Или когда она тебя убедила, что у тебя отваливается рог и, как истинный ипохондрик, ты потратила целую ночь, читая о заболеваниях единорогов, и заснула в итоге посреди библиотеки? Я припоминаю, как она заглаживала свою вину, угощая тебя обедом в Сахарном Уголке…

— Откуда… откуда вы всё это узнали?

— Ты сама мне об этом рассказала.

— Вы хотите мне сказать, что мы уже разговаривали?

— Десятки раз, — сказала я пустым голосом. Сложно вкладывать чувства в слова, что были повторены бессчётное число раз. Я старалась изо всех сил, чтобы поддерживать разговор с лёгким и непринуждённым видом. — Ты единорог немалого интеллекта, Твайлайт. Я это знала, когда мы ещё были жеребятами. И я рада видеть, как ты стала выдающимся членом общества здесь, в Понивилле. Но, как и любой другой разговор, что у нас когда-либо был, этот неизбежно сотрётся из твоей памяти.

— Это… это слишком безумно! Я вам не верю.

Сбоку раздался юный голос:

— Эм-м-м-м… Твайлайт?

Твайлайт обернулась на него.

В комнате стоял Спайк, моргая с пустым взглядом. Он стоял абсолютно неподвижно посреди дверного проёма в коридор, держа в руках книгу.

— Ты попросила меня о чём-то и я… я… — он покосился на том в руках. — Зоология Зебрахары? Фу, эта книга такая устаревшая! Там в ней зебр обзывают плохими словами. Зачем мы её вообще храним?

— Спайк, эту книгу попросила Лира Хартстрингс всего пару минут назад.

— Какая-какая Лира?

— Привет! — я помахала ему с улыбкой.

— О! — он моргнул, посмотрев на меня. — Привет! Меня прёт ваша крутая толстовка!

— Ты что, хочешь сказать, что ты её не помнишь? — Твайлайт повысила в раздражении и злости голос. — Она тут сидела и говорила со мной уже несколько минут! Ты проходил мимо неё… наверное… раза три!

— Тьфу! Извини, Твайлайт! Я не знал! К тому же нам разве не пора закрывать библиотеку? Вроде поздновато уже для незнакомых посетителей, тебе не кажется?

— Спайк…

— Мы с Твайлайт просто болтаем, малыш, — сказала я, помахав для убедительности копытом. — Не стоит на нас отвлекаться.

— Ох… Пофигу, — он поковылял прочь с раздражённым стоном, практически волоча за собой толстый том. — Я магический помощник, а не привратник.

Когда он ушёл, я вновь повернулась к застывшей в недоумении Твайлайт.

— Видишь? Он отошёл от меня. Расстояние — один из двух способов, с которым проклятье заставляет пони забывать обо мне.

— И… эм… к-каков другой способ?

Я заглянула в ближайшее окно. Красный поцелуй заката уже практически исчез. Чернота ночи опускалась на нас, и с ней вскоре придёт бледное сияние луны.

— Время, — выдохнув, в итоге сказала я, — Счёт идёт на минуты. Иногда час. Очень редко даётся больше времени, но, сколько бы ни прошло, результат таков: знание о самом моём существовании сотрётся без остатка. Именно потому объяснения столь тяжелы — ведь каждый раз я едва успеваю спросить тебя о том, что мне по-настоящему нужно.

— Простите меня, но мне необходимо объяснение! — воскликнула Твайлайт голосом столь же острым и отчаянным, как и выражение её дрожащего лица. — Подобное явление беспрецедентно! И даже если это правда, как хоть кто-то вообще способен выжить в таком состоянии?

— Я смогла. Было нелегко, но я неплохо справляюсь.

— Мне по-прежнему тяжело поверить в вашу историю, мисс Хартстрингс. Боюсь, вам придётся показать мне куда больше, чтобы подтвердить, что все ваши слова это не…

— Твоя первая неделя в Королевском Дворце в качестве магической ученицы Принцессы Селестии… — начала я. — Её Высочество показала тебе галерею портретов множества высокочтимых в эквестрийской истории единорогов. Ты очень гордилась собой, потому что мгновенно узнала портрет Старсвирла Бородатого. Тогда твоя наставница отвела тебя в сторону и кое-что тебе объяснила. Она сказала, что у всех этих портретов есть одна общая черта. Все изображённые на них в прошлом были её учениками, и каждого из них она когда-то обучала многими годами, точно так же, как взялась обучать тебя.

Твайлайт не отвела от меня кротких и беззащитных глаз, даже когда я склонилась к ней и продолжила тихо говорить:

— Тогда ты впервые по-настоящему осознала, что такое смерть. Ты была маленьким жеребенком, полным энергии и жизни. Ты была невероятно счастлива, что стала ученицей принцессы Селестии, и у тебя в сознании не было прежде представления о конечности бытия. И, глядя на эти портреты, ты проигрывала историю Эквестрии у себя в голове, осознавая, что у будущего тоже будет своя история, и что ты будешь лишь её частью, самое большее — запечатлённой навечно в ряду этих портретов. Ты внезапно начала плакать, но никак не могла понять, почему. Принцесса Селестия провела с тобой всю ночь. Она не отходила от тебя, пока не высохли последние слёзы. Она даже задержала восход Солнца, пока окончательно тебя не утешила. И по сей день, очень мало кто знает, по какой причине почти пятнадцать лет назад утро выдалось таким тёмным.

Я улыбнулась и, положив копыто ей на ногу, почувствовала внезапную дрожь её тела. Я постаралась изо всех сил, чтобы прогнать эту дрожь, как поступила когда-то мудрая правительница.

— Ты рассказала мне однажды, Твайлайт, во время одного очень душевного разговора, который нам удалось провести несколько недель тому назад, что причина, по которой ты читаешь так много книг; причина, по которой ты предпочитаешь чтение дневному свету; причина, по которой ты не в состоянии хотя бы на секунду перестать обрабатывать информацию, состоит в том, что ты хочешь заполнить себя таким количеством знаний, какое только возможно. Ты считаешь, что история существует не просто так. Бессчётные поколения жили и умирали до нас для того, чтобы нам хватило знаний, которые, будучи применёнными к нашему существованию, смогут сделать наш мир лучше. И не упражнять тем самым свой разум означает ни много ни мало потерю наследия тех пони, что жили до нас. Принцесса Селестия, как ты сказала мне, гораздо больше, чем просто твоя наставница. Она — самое сердце Эквестрии. И ты, как та связующая центральная искра, что держит воедино Элементы Гармонии, ты желаешь лучшего для Эквестрии, и ты желаешь лучшего для нашей принцессы. И, следуя этому настрою, ты стремишься добиться большего, чем остаться всего лишь портретом на стене.

Лицо моё отразилось в паре глаз, что всё и больше и больше стеклененли с каждым следующим словом. Я улыбнулась.

— Много, много раз друзья задавали тебе вопрос, почему ты никогда даже не задумывалась о том, чтобы встретить юного жеребца и романтично провести с ним время. Ты неизменно отмахиваешься от их добродушных расспросов, притворяясь, будто считаешь саму идею глупостью. Но в душе ты понимаешь, что не можешь позволить себе пару, пока тобой движет беспрестанная жажда оставить на этом мире свой след. Но это ведь не просто причуда твоего характера, правда? Однажды, Твайлайт, ты собираешься написать книгу — подробный альманах всех важных и неподвластных времени кусочков магического знания, на сбор которых, ты надеешься, хватит отведенного тебе на земле срока. И в заголовке этой книги, как ты мне рассказала, ты напишешь — «Путь Гармонии». Каждое утро ты просыпаешься с мыслями о книге. Ты думаешь о том, как Принцесса Селестия будет читать её каждый день после того, как поднимет Солнце, в вечной хвале твоему вкладу в этот мир, который ты, к тому времени, уже много лет как покинешь. Ибо есть одна вещь, Твайлайт, которую ты, как и многие другие пони, до смерти боишься; ты боишься остаться забытой.

Когда я закончила свою речь, Твайлайт больше не глядела на меня, но я знала, что она слушала со всем вниманием. По её телу пробежала дрожь, и одинокая слеза скользнула по щеке. Подрагивая, она вытерла лицо копытом и прошептала даже, возможно, излишне дрожащим голосом:

— Как… К-как это с вами случилось?

Я поняла, что вновь добилась её доверия. Сердце радостно ёкнуло, но приближалась ночь. Я выглянула за окно. Луна ещё не взошла, но осталось недолго. И всё же, я вздохнула и сказала:

— Я знаю только, что это случилось, когда я приехала сюда в прошлом году на Праздник Летнего Солнца.

— В прошлом году? — Твайлайт шмыгнула носом, а затем моргнула, широко раскрыв глаза. — Вы имеете в виду, когда вернулась Найтмэр Мун?

— Да.

— С вами что-то случилось, что вызвало это… это…

— Проклятье, — пробормотала я. — По крайней мере, я уверена, что это проклятье. Хех… Я не знаю, как ещё его можно назвать.

— Но… как? Как оно работает? Что, если оно связано с принцессой Луной — то есть, я имею в виду, с Найтмэр Мун?

— Я и так потратила уже много времени, — тихо произнесла я. — Объяснить в настоящий момент всё в подробностях невозможно. Ты перестанешь понимать, что я вообще пытаюсь сказать ещё на полпути.

— Тогда запишите! — воскликнула Твайлайт. Её влажные глаза заметались по комнате в поисках бумаги и пера. — Запишите, чтобы мы смогли это прочитать, и…

— Бумага будет для тебя казаться чистой, так же как и для любого другого пони, — сказала я с мягкой грустной улыбкой. — Поверь мне, я написала уже немало разных слов… на разных поверхностях… в разных уголках Понивилля. Никто ничего не видит, по крайней мере, мои надписи точно.

— Из-за того же фактора расстояния и времени?! — заметила Твайлайт Спаркл. Она готова была задохнуться от волнения, но вдруг посветлела лицом. — Знаю! Мы отправим письмо принцессе Селестии! Прямо сейчас! Сила зелёного пламени за мгновение доставит ей знание о вашем существовании! Наверняка она сможет снять это «проклятье»! Спа-а-а-а-а-айк!…

Я подняла копыта, чтобы её остановить.

— Мы уже пробовали.

— Правда?!

— М-м-мхм. Три раза, в разных ситуациях, ещё несколько месяцев назад. Принцесса получит только облачко зелёного дыма и чёрный пепел. Всё, что ты напишешь, обладая краткой памятью о моём существовании, будет утеряно при телепортации, без исключения.

— Тогда… тогда… — Твайлайт судорожно нащупывала идеи. Она дрожала всем телом. Я всегда восторгалась её искренностью и заботой, когда она доходила до этого «знания» обо мне, но при этом мне больно было видеть её в таком смятении. Единственным утешением мне служило лишь то, что этот момент всегда длится недолго, и я знала, что приход забвения неизбежен.

— О! Фотография! — Она бросилась быстрым шагом через библиотеку к шкафу, где лежал фотоаппарат. — Мы можем сделать снимок и…

— У тебя уже есть моё фото, — сказала я. Поднявшись на ноги, я подошла к подоконнику и указала на снимок в широкой рамке, изображающий двух ярких пони на улице Кантерлота. — Точнее… это было бы мое фото, если бы… ну. Посмотри сама.

Твайлайт взглянула на фотографию с собой и Мундансер, стоящими и улыбающимися камере. Она скосила глаза, старательно вглядываясь в изображение будто и правда в первый раз.

— Странно… Фотограф, должно быть, совсем рассеянный. Тут, на фото, слева ещё куча места.

— Может, место для третьей пони?

Твайлайт закусила губу. Она поставила фото на место, нервно сглотнула и посмотрела на меня.

— Вы… Вы можете уйти из города, отправиться в Кантерлот и попросить аудиенции с… Принцессой Селестией…

Она затихла, увидев выражение моего лица.

Я медленно помотала головой и сказала:

— То же самое проклятье, что огораживает меня от памяти других пони, держит меня в пределах Понивилля, — я пошла назад, туда, где стояли седельная сумка и лира. — Я предполагаю, это из-за того, что мы с Найтмэр Мун находились здесь в момент наложения проклятья. Как бы я ни пыталась покинуть Понивилль, меня каждый раз накрывает чудовищной волной низкой температуры, будто я вхожу прямо в космический вакуум.

Я застучала зубами от одной только мысли об этом, и дёрнула тесёмки капюшона толстовки, чтобы подчеркнуть свои слова:

— Вот почему я ношу эту толстовку и шарф. Иногда холод заклятья просачивается ко мне и становится невыносимым.

— Я… — Твайлайт содрогнулась и печально сгорбилась посреди библиотеки. Её голос напоминал беспомощный плач маленького жеребенка. — Я бы хотела как-то вам помочь, Лира. Пока ещё моих знаний хватает, чтобы сделать хоть что-нибудь…

— Тогда сделай кое-что для меня, — сказала я, поднимая лиру магическим телекинезом. Я глубоко вдохнула, собираясь с духом. — Ты уже делала это раньше, и это помогло мне безмерно. Я уверена, ты можешь повторить и сейчас.

— Безусловно! — Твайлайт вскочила на ноги, и в её глазах вновь вспыхнул свет. — Скажите, что мне делать!

— Помоги мне закончить мелодию.

— Ту, что вы сыграли? — она сглотнула. — Мисс Хартстрингс, вы были правы в одном: я в самом деле стараюсь изо всех сил, чтобы стать живым хранилищем знаний, но, боюсь, познания в музыке никак нельзя назвать моей сильной стороной.

— Не к твоим знаниям музыка должна взывать, — улыбаясь, тихо сказала я. — А к твоему сердцу, Твайлайт. Ты знаешь эту мелодию. Ты её раньше слышала. Мне не нужно экспертное заключение, мне нужно знать, какую концовку продиктуют тебе чувства.

— Я… — она закусила губу и, сделав шаг ближе, села прямо передо мной. — Я думаю, мне надо прослушать её с начала.

Я кивнула. Я сыграла ей мелодию, мягко и осторожно. Темп был в этот раз несколько быстрее, ибо ночь пришла, и я чувствовала, что время начинает поджимать. Вскоре, композиция была закончена, и музыка, которую я прежде именовала «Лунная Элегия №7» внезапно получила имя…

— «Плач Ночи», [4] — прошептала Твайлайт.

— О, именно так она зовётся?

— Да. По крайней мере, мне так кажется, — сказала она с нервной улыбкой. — Согласно принцессе Селестии, эта композиция была написана самой Луной всего за несколько десятилетий до изгнания. Луна в те времена переживала период творческих позывов, полных скорби… по крайней мере до тех пор, пока зависть и ревность не слились воедино с той горькой порчей, и не сотворили из неё Найтмэр Мун.

— Тебе известны её заключительные такты?

— Я… — Твайлайт поерзала. — Я уже говорила вам, Лира. Я не слишком хороша в написании нот. К тому же они всё равно исчезнут с листа, если я запишу их во время разговора с вами, правильно?

— Тогда напой их, — сказала я. — Так мы всегда раньше делали. Я обещаю, — я подмигнула. — Я запомню.

— Мне… мне просто надо их напеть?

— М-м-мхм-м.

— Хорошо. Эм… Так.

Все звуки библиотеки утонули в нежном потоке ангельского голоса, выводящего невидимые аккорды в центре полого дерева. Я слушала внимательно, и моё сердце придавало ритм мелодии, идущей из самой души Твайлайт. Раньше, чем я ожидала, песнь окончилась. Она бы выдавила у меня слезу, если бы не усмешка, что успела сорваться с губ первой.

— Конечно же. Хе-хех… так бледно.

— Клянусь, именно так она и кончается! — сказала Твайлайт. — Я теперь помню этот момент, будто это было вчера. Плач кончается внезапно. Я помню, как расспрашивала об этом принцессу. Тогда я впервые услышала, как Селестия смеётся. «Луна никогда не знала, как красиво поставить точку», сказала она. Хех… — она тряхнула головой с глупой улыбкой. — Забавно, как я умудрилась забыть этот момент, и вспомнить о нём только сейчас.

— Поначалу это всегда забавно, — пробормотала я, сосредоточившись на вливании магической энергии в лиру и повторении последних аккордов, что Твайлайт мне напела. Мелодия прокатилась пугающе неземным эхом по деревянной комнате. Теперь я знала, как кончается Плач. Ещё одна неделя, ещё одна элегия. Всё настолько просто, что от этого даже больно. — Вот и всё.

— Разве ты не собираешься сыграть её целиком?

— Нет, — быстро ответила я. — Нет, не здесь.

Я тихо опустила лиру обратно в седельную сумку.

— Здесь её играть… небезопасно.

Твайлайт Спаркл прищурилась.

— В Плаче, получается, заложена магическая сила?

— В большинстве элегий она есть, но она проявляется только после того, как я соберу все мелодии, что слышу у себя в голове, и солью их воедино своими инструментами. Элегии — лишь малые части великой головоломки, и я ежедневно бьюсь над её разрешением, хотя я бы солгала, если бы сказала, что работаю над ней совершенно одна. Я должна сказать спасибо тебе за завершение очередной элегии, Твайлайт, — я улыбнулась ей. — Каким-то образом ты меня никогда не подводишь.

— Если бы только я могла сделать больше…

— Что ж… — я отошла от седельной сумки и повернулась к Твайлайт. Но заглянуть ей в глаза я не смогла. — Я всё-таки немного соврала, когда сказала, что мне от тебя нужно только одно. На самом деле, мне нужно кое-что ещё…

— Да?

— Это… — я не могла на неё смотреть. Даже сейчас мне трудно поверить в то, что я сказала, о чём я попросила. Все эти месяцы, что остались позади, я повторяла себе, что должна оставаться сильной. Я уже получила от Твайлайт всё, что мне было нужно, всё, что поистине может помочь мне в поисках понимания ситуации. Не было никакого смысла просить у неё что-то ещё. Но, думаю, я оказалась слабее, чем предполагала, и в этом же заключается настоящая причина того, что я пишу эту в противном случае не имеющую значения запись.

— Это действительно прозвучит странно, и если ты хочешь, ты можешь ответить «нет». Это совершенно нормально, и я не буду тебя винить…

— Лира … — Твайлайт подошла ближе. — Что такое? Что тебе нужно?

Мне нравится думать, что у меня неплохо получается улыбаться. В любой ситуации, это выражение лица самое лучшее. Я ношу его постоянно, потому что хочу, чтобы пони вокруг меня были счастливы. В конце концов, именно этого заслуживает мир. И стоя там, на острие взгляда Твайлайт, я удерживала улыбку так же твёрдо, как и всегда. Но взгляд моих глаз, тем не менее, твёрдым не был. Изображение подёрнулось дымкой, когда я подняла, наконец, на неё взгляд.
— Можно мне попросить, чтобы ты меня обняла?

Я разговаривала с Твайлайт Спаркл по меньшей мере раз пятьдесят с тех пор, как на меня пало проклятье. Я проходила через те же самые беседы с ней уже две дюжины раз. В этот раз, тем не менее, я впервые сделала такую просьбу. Не могу, на самом деле, представить, почему. Может быть, этот вечер вышел холоднее обычного. Может быть, в моих мыслях засело милое дитя Дерпи. Может быть, вина лежит на Плаче — он закончился ужасно быстро, и я чувствовала в душе ту пустоту, какую и должна навевать композиция Луны.

Мои мысли оборвались внезапно, ибо я оказалась в объятьях Твайлайт. От этого жеста у меня перехватило дыхание… и мир вокруг внезапно стал таким же тёплым, как и когда-то. Я расслабилась в объятьях, сложив ноги на спине у подруги детства, и закрыла глаза, покоясь у неё плече. Если забывчивость — это грех, то едва ли можно назвать меня святой, ибо, оказавшись в её объятьях, я внезапно осознала, что потеряла представление, чего я на самом деле ищу. Музыка — это прекрасная вещь, но она лишь подражание тому подлинному ритму, что бьётся в наших венах, разнося тепло наших сердец.

О, до чего хрупкие мы существа, пони: столь независимые и столь уникальные создания, что нам нужен блаженный звук смеха и струн арфы, чтобы навести мостки через ледяные бездны, пролегающие между нами, и полнящиеся обычно лишь пылью и слезами. Я внезапно захотела рассказать Твайлайт о бессчётных вещах, но я понимала, что слова в итоге подведут нас обеих. К тому же слова обречены на забвенье. Наша нежная дружба бессмертна, и лучший способ выразить эту истину заключён лишь в этом жесте. Если бы объятья могли длиться вечность, я смирилась бы с тем, что имя моё утратит всякое значение.

— Спасибо тебе, Твайлайт, — сказала я, вновь окунаясь в холод, когда мы разорвали наши объятья. Я шмыгнула носом, всего один раз, и улыбка вернулась на мои губы. Она заполнила тот краткий миг пустоты, поглотившей то, что еще мгновение назад было написано у меня на лице. — Для меня это значит куда больше, чем ты можешь себе представить.

— Я лишь хотела бы, чтобы этого оказалось достаточно, — грустно прошептала она. На минуту она уставилась в пространство, а затем с внезапным счастливым возгласом просветлела лицом. — Знаю! Заклинание памяти!

Она бросилась к большой книжной полке, возвышающейся в дальнем конце фойе.

— Если я смогу сотворить заклятье достаточной силы, оно наверняка сможет противостоять этому загадочному проклятью и удержиит тебя в моей памяти, пока мы с принцессой не отыщем настоящее решение!

Я вздохнула.

— Твайлайт, сэкономь силы. В последний раз, когда мы попытались, это не сработало, так же, как и много раз до того, — я стояла неподвижно, а она носилась вокруг меня, собирая всё больше и больше томов с окружающих полок. — Будет лучше, если ты не станешь себя переутомлять, и…

— Нет, я серьёзно! Это заклинание изобрёл Старсвирл Бородатый!

— Ты имеешь в виду Буфер Концентрации? — прошептала я, глядя в окно. Я увидела серебристый свет луны, и сердце моё упало в копыта.

— Да! Откуда ты знаешь? Короче, если я смогу найти формулу и сотворить заклинание с мана-пылью в качестве реагента, которой надо всего чуть-чуть, то я смогу… — слова внезапно оборвались, равно как и шаги.

По моему телу пробежала волна холода. С губ сорвался пар. Я не хотела оборачиваться. Я никогда не хотела оборачиваться, не хотела видеть, что происходит с пони, когда приходит этот момент. Но каждый раз я оборачиваюсь всё равно. Обернулась я и тогда.

Твайлайт Спаркл совершенно неподвижно стояла со сверкающим рогом посреди комнаты. Вокруг неё висело несколько книг. Она разглядывала их с отстранённым интересом, как рой надоедливых мотыльков.

— Что… Зачем я?… — она моргнула, нахмурилась и отправила левитацией книги по местам на полках. — У меня нет времени на сторонние проекты! Мне ещё надо распаковывать Героев Эквестрийской литературы.

Она закончила расставлять книги, повернулась и, увидев меня, тут же вскрикнула.

— А-а-ай! Ой… Эм… п-привет! Как вы сюда попали, мисс?…

— Извините, — сказала я. Я уже натягивала лямки седельной сумки. — Я не хотела вас пугать. Я просто заканчивала с одним… проектом.

— Ясно. Что ж, я бы не хотела показаться грубой, или что-нибудь в этом роде, — сказала Твайлайт с застенчивой улыбкой, — Но библиотека будет закрыта уже через…

Она взглянула на часы и удивлённо помотала головой:

— О! Уже восьмой час! Эм, мы закрыты! Мы уже закрыты… ох, надо же, уже пятнадцать минут?

— Я понимаю. Что ж, тогда мне пора, — я коротко поклонилась и подошла к двери. — До свидания, мэм. Желаю вам приятного вечера.

— Хе-хех… Вам того же, мисс, — идя прочь от библиотеки, я услышала её зов в дальнем конце полого дерева. — Спа-а-а-айк?! Где тебя носит? Эти пакеты не распакуют сами себя! И ужинать мы будем после того, как закончим!