Жешь передать ему устно, а также в письменном

ВИДЕ.

Quot;КИНА" СЕГОДНЯ НЕ БУДЕТ, А БУДЕТ СБЛИЖАЮЩАЯ

КУЛУАРНАЯ БЕСЕДА НА ТЕМУ: "БЕРЕГИ ТРУД УБОРЩИЦЫ

И НЕ РАЗБРАСЫВАЙ МУСОР".

ЦЕЛУЮ. ТВОЙ КНЯЗЬ

Самоотверженный Князь и не подозревал, как плохо отблагодарил я его заоказанную мне неоценимую услугу. В эти дни у нас проходил турнир попинг-понгу, и Валерий Ельсиновский выигрывал партию за партией. И в своейрадиограмме в редакцию "С добрым утром!" я досрочно произвел Валеру вчемпионы -- факт, который потом яростно оспаривал Арнаутов. -- Ну какой ты чемпион, если я прибил тебя в трех партиях? -- бушевалон. -- Ты самозванец, Лжедимитрий! -- А радио слышал? -- с наслаждением спрашивал Валера. -- Пройдиотборочный турнир, докажи, что ты достоин права сразиться с чемпионом, итогда я выкрою время для этой малоинтересной игры со слабым противником. Я стал членом разгрузочно-погрузочной бригады э 2, возглавляемойБорисом Сергеевым. Самолеты обычно прилетали ночью, и Борис ходил покомнатам -- сдирать одеяла со своих "докеров". Мы вставали, пили чай сосгущенкой, проталкивали в себя бутерброды с ветчиной и отправлялись наполосу. Много дней подряд на Восток шли почти исключительно строительныематериалы, в нарушение инструкции, по которой в первую очередь станцию нужнообеспечить продуктами питания. Но Василий Семенович, который большую частьсвоих морщин приобрел именно на Востоке, хорошо знал правила игры. -- Нам запланировано сорок шесть рейсов, -- говорил он. -- Теперь ужеясно, что цифра эта занижена. И если мы сначала перевезем продукты, тоскажут: "Стройка подождет, следующая экспедиция завершит!" Поэтому пустьТашпулатов с ребятами переправляют стройматериалы, без продуктов нас неоставят! Так и получилось. Начальство ругало Сидорова за его хитрость, нодополнительные рейсы вынуждено было разрешить -- не оставлять же станцию наголодном пайке! А теперь я расскажу вам, как на Востоке разгружают самолеты. Это совсемне то же самое, что на Крайнем Севере, и даже не то, что на дрейфующейстанции. Конечно, везде есть свои трудности. На льдину, к примеру, бываеттрудно сесть -- торосы, трещины, да и сама полоса такая рахитичная, чтогляди в оба. Но если уж самолет благополучно опустился -- разгрузка его несложнее, чем в любом другом месте. С учетом того, конечно, что главныйразгрузочный механизм -- рабочие руки. На Востоке все по-иному. И режущий в лицо ветер здесь редкий гость, итрещин нет, и торосы в полутора тысячах километров, а на каждую разгрузкуребята шли, точно зная: домой они вернутся выжатыми до капли. Потому что на Востоке широкоплечий, кровь с молоком, здоровяк-мужчинапо своим физическим кондициям не превосходит щупловатого подростка. Но ведьдля того, чтобы перегрузить с самолета на тягач двухсоткилограммовую бочкусоляра, подросток не годится, необходим мужчина! На материке такую бочкудва-три парня обработают покуривая, а здесь еле-еле вшестером, задыхаясь исинея на глазах. Не хватает воздуха, этого кислородного горючего, которое поддерживаетогонь в крови. Машина без бензина не сдвинется с места, а восточник должен,иначе ему на Востоке делать нечего. Ноги не стоят -- стой на четвереньках,руки не держат -- подставляй плечи, ищи в себе силы где хочешь, а работай:то, что должен сделать ты, не сделает никто. Впрочем, бочки с соляром, щиты и бревна, баллоны с кислородом и ящики соборудованием -- это еще терпимо. Ну, синели, задыхались, хватали воздухоткрытыми ртами -- но перетаскивали. А вот дизель для новой электростанции-- это да! Я забуду -- тело вспомнит. Каждой бригаде досталось по дизелю. Нам не повезло: наш дизель в Мирномпогрузили таким образом, что его надо было примерно на метр подтащить кдвери руками. А весила эта махина, кажется, килограммов шестьсот-семьсот. Вэту ночь было холодно, минус сорок два градуса, а с нас лил пот. Сбросить быс себя каэшку, окунуться в снег, и тогда бы силы удвоились -- как раз быхватило на этот чертов дизель! "На скоротечную чахотку", -- уточнил доктор,когда один из нас высказал такое желание. Уж чего мы только не делали! И"раз, два -- взяли!" хрипели, и рычаги всякого рода изобретали, и заклинали,молили и проклинали, а дизель стоял как вековой дуб, вростий корнями вземлю. Выход нашел Валерий Ульев. Он предложил поставить на тягач бочки ипокрыть их досками с таким расчетом, чтобы этот настил оказался на одномуровне с низом двери самолета, а к станине дизеля подвести рельсы из досок.Тогда можно будет попытаться талями со стрелы подтянуть дизель к двери иперетащить его на тягач. Так и сделали. Поехали на свалку, уложили на тягач двадцать бочек,настлали доски, подвели к станине рельсы и перетащили дизель. И ушли, илиуползли -- как вам будет угодно -- домой спать. Унты я кое-как снял,воспитание не позволяло рухнуть в постель обутым, а каэшку и не пытался.Заснул мгновенно, давно уже со мной такого не случалось. А через минутудежурный тряс меня за плечо. -- Завтрак проспите, подъем! -- Какой завтрак в пять утра? -- простонал я. -- Де-евять! Я доковылял до стола, упал на стул и попытался налить из чайника кофе. Что за чертовщина, не могу чайник нагнуть, рука трясется! -- Как отдохнули? -- не скрывая улыбки, спросил Сидоров. -- Великолепно! -- Тогда после завтрака в распоряжение Ельсиновского, второй домикставить. Или (вкрадчиво), может, снова подежурите? -- Никак нет! Желаю повысить свою квалификацию строителя! И, стараясь не замечать отобразившегося на лице Семеныча искреннегосожаления, пошел одеваться. Филиал "Клуба 12 стульев" В распоряжении экспедиции было около тысячи кинофильмов, из нихполсотни хороших и десяток отличных. Беспристрастная комиссия распределилаих по станциям. Дележ сопровождался бурными сценами. На глазах гиблирепутации многих титулованных деятелей кино -- их побитые молью и обветшалыекартины не выдержали проверки временем. Когда списки были утверждены,продолжались закулисные сделки: "Мертвый сезон", "Берегись автомобиля! " и"Девять дней одного года" шли по курсу один к двадцати, популярный "Фитиль"меняли на десяток других безликих картин, а полнометражный шедевр о борьбеза повышение поголовья верблюдов отпихивали от себя руками и ногами --берите даром. Умудренный опытом Владислав Иосифович Гербович дал начальникам станцийдобрый совет: в период зимовки просматривать фильмы в алфавитном порядке.Что ни говорите, а какая-то перспектива. Сегодня проглотишь жидкую похлебку,завтра набьешь оскомину засахаренным вареньем, зато послезавтра насладишьсяпревосходным бифштексом. -- Согласны крутить фильмы по алфавиту? -- спросил Сидоров, когда мыприлетели на Восток. -- Согласны! -- Тогда сегодня смотрим... -- Сидоров взглянул на список исодрогнулся, --...кто хочет, пусть смотрит, а лично я почитаю книжку. Подавляющим большинством голосов с разумным и даже мудрым планом тут жепокончили, и киномеханиксамоучка Тимур Григорашвили пошел на склад сниматьсливки. Как и следовало ожидать, лучшие фильмы были проглочены за двенедели. -- Кто вас предупреждал? -- поругивал Сидоров обескураженных ребят. --Теперь подряд смотрите это!.. И ребята вздыхали: смотреть это... никто не хотел. Выручил Гербович, распорядившись дать восточникам взаймы на времяполетов несколько лучших фильмов из Мирного. Пусть временное, но все-такиоблегчение. И сегодня у нас аншлаг: экипаж Ермакова привез "Мертвый сезон".Кают-компания и холл были забиты до отказа, даже Ульев пришел, не в силахпреодолеть искушение. Знаете жестокую детскую забаву: собака глотает привязанный на ниточкекусочек мяса, и его тут же вытаскивают обратно? Примерно так, как этасобака, чувствовали себя через полчаса взбешенные зрители. Говорят, что вещи не имеют души. Ерунда! Бьюсь об заклад, что у нашегокиноаппарата душа была. По-ослиному своенравный и упрямый, он постоянновыбрасывал такие коленца: идет журнал о ремонте животноводческой фермы илифильм с подобного рода интригующим сюжетом -- аппарат фиксирует каждуюдеталь; начинается кинокомедия или детектив -- аппарат фыркает, чихает,брюзжит и поминутно рвет ленту. Пытаясь его укротить, Тимур шел на хитрость:снова пускал журнал. Хитрость удавалась. Тогда Тимур осторожно вытаскивалжурнал и вставлял фильм. Взрыв проклятий! Вместо лиц -- расплывчатые пятна.Прояснялись лица -- отключался звук. Возникал звук -- лучше бы его и небыло: дикий, хриплый рев. Высказав в адрес механика массу теплых и нежных слов, обозленныезрители собирались было разойтись по комнатам, как Юре Зеленцову явиласьспасающая вечер идея. -- Три дня прошло, уже можно, -- шепнул он мне. -- Конечно, -- спохватился я, вытаскивая из кармана листок, -- Игорь,тебе радиограмма! Игорь Сирота с интересом взял радиограмму, а ребята на цыпочкахвозвратились в холл. Три дня назад, во время чаепития за круглым столом, заговорили опредстоящем первенстве мира по футболу. Мы обменивались мнениями, гадали осоставе сборной -- словом, вели шумную, бесплодную и вечно любимуюболельщиками дискуссию. И вдруг Игорь Сирота спросил: -- А где будет проходить чемпионат? Все на мгновение оцепенели -- настолько чудовищно безграмотным былвопрос. Этот человек не знал, что центром мирового футбола на сей разстановилась Мексика! -- Как где? В Ленинграде, конечно, -- с непостижимым хладнокровиемответил Юра Зеленцов. -- Да ну? -- оживился Игорь. -- Вот здорово! А когда? Не было бы нам прощения, если бы мы упустили такую возможность! -- Ты что, с Луны свалился? -- с удивлением спросил один из вас. --Тридцать первого мая. -- Значит, успеем? -- обрадовался Игорь. -- Ребята, а как попасть настадион? Я еще ни разу не был. -- Действительно, с Луны, -- удрученно сказал другой из нас. -- Все ужепослали заявки, а он только спохватился! Для полярников Антарктиды выделеносто абонементов, каждый имеет право на один. Радируй, пока не поздно. -- Но мне одного мало, -- огорчился Игорь, -- я с женой хочу пойти.Может, кто уступит, а, ребята? Остальное было делом техники. За три бутылки коньяку (по возвращении вЛенинград) Юра уступил свое право на абонемент, и по срочно составленной всоседней комнате форме Игорь отправил радиограмму на имя директора стадиона.Посвященный в розыгрыш Гера Флоридов принял ее, оформил и "передал" в эфир. Три дня, стараясь не переборщить, мы подогревали в Игоре радость поповоду его неслыханной удачи, посмеивались над Юрой, который "продалпервородство за чечевичную похлебку", и ждали своего часа. Итак, Игорь взял радиограмму, уютно уселся в кресло и углубился вчтение. Двадцать пар глаз с огромным вниманием следили за каждым егодвижением. Прочитав, Игорь повертел радиограмму в руках, потряс головой иснова уставился в листок. Потом, усвоив суровую истину, взглянул на нашинапряженные лица, вздрогнул от сдавленного рыдания за своей спиной,ухмыльнулся и пробормотал: -- Негодяи же вы, братцы... И -- грянул гром! Знаменитую радиограмму я выпросил у Игоря на память. Вот она: