Карвасарская Ирина Борисовна 2 страница

Им не нужна жалость, а нужны понимание и поддержка: «Чего я у вас прошу, на что уповаю, чего от вас жду, — это доверия, это безоговорочной готовности быть на моей стороне наперекор миру, даже наперекор миру, даже наперекор мне самому...»

Аутичные дети, так же как и обычные люди, испытывают потребность в общении, но в первую очередь они испытывают потребность быть понятыми. Потребность быть понятыми выражается ими по-разному. Например, дети 3-й группы хотят быть понятыми так, как это удобно им. Недоверие к окружающему миру во многом усиливается из-за того, что те модели взаимодействия, которые постоянно навязываются им, мало соответствуют их внутренним потребностям. За судьбой каждого аутичного ребенка и его семьи стоит человеческая трагедия несбывшихся ожиданий. Иллюстрацией могут служить следующие высказывания аутичных людей.

«Да, я бы очень хотел верить в хорошее, но объясните, как мне сделать это».

«Я отличаюсь от других людей тем, что мне не все равно то, что им все равно».

«Я хотел, чтобы я хотел где-нибудь быть таким, какой я».

«...потому что я дурак, так доктор говорил, который мне массаж делает».

«Сейчас каждый должен уметь кусаться и царапаться».

«Ну не нужно заставлять человека говорить правду, если он не хочет».

«Я хочу делать все, что я могу, чтобы выйти из моей собачьей клетки».

«Я ликвидирована от мамы».

«Я верю в себя, потому что вы в меня верите».

Ну а в качестве обобщения этих мыслей я приведу цитату из статьи Дж.Синклера (аутизм), который пишет: «Трагедия не в том, что мы есть, а в том, что в вашем мире нет места для нас». Эта идея может быть подытожена словами Д.Лихачева: «Мы стали планетой глухих, но еще не разучившихся говорить, вернее бубнить свое... Разделение и нетерпимость во всех сферах жизни — вот что такое вторая половина XX века».

* * *

 

У тех клиентов, которые приходят к нам в Центр уже в подростковом возрасте и не имели в прошлом опыта контакта с людьми, максимально учитывающими их требования к контакту, либо с аутичными сверстниками, остро проявляется дефицит общения. Это касается даже тех подростков, у которых аутизм ярко выражен. Обычно они, в отличие от дошкольников, демонстрируют большую готовность к контакту. Аутичным подросткам свойственны те же черты, что и обычным, им также необходимы признание и расширение возможностей, расширение круга общения.

Аутичный человек не может иметь способности к полноценному эмоциональному контакту, не имея доверительного отношения к миру. Между тем большинство взрослых аутичных людей говорит о необходимости для них этого контакта.

«Я не могу трудится без помощи, полной любви».

«Как хорошо действуют на меня приветливость и одобрение людей. Немыслимым является просто ласковое слово. Я могу от всего сердца принять эти слова, и они действительно там останутся».

«Вы нам нужны. Нам нужны ваши помощь и понимание. Ваш мир не очень открыт для нас и мы не сможем в нем разобраться без вашей сильной поддержки».

Проблема крайнего своеобразия контактов с окружающим миром и людьми не позволяет аутичному ребенку использовать для своего развития коллективный общечеловеческий опыт. Его развитие, в отличие от здорозых детей, базируется преимущественно на личном опыте. Таким образом, казалось бы, логичным всемерно способствовать увеличению количества и качества личного опыта, получаемого аутичным ребенком в процессе роста. Но на деле картина, как правило, прямо противоположна. Особенности поведения ребенка заставляют родителей максимально сокращать количество разнообразных форм взаимодействия аутичного ребенка с миром, создавая постоянную, не травмирующую ребенка, среду, еще более ограничивая и без того ограниченные возможности овладения окружающим.

Обычный ребенок изучает людей посредством множественных контактов с ними. Накопив определенное количество взаимодействий с разными людьми, ребенок может делать выводы об особенностях их поведения, корректировать свои отношения, исходя из полученного опыта. Аутичный ребенок гораздо хуже понимает людей в силу того, что зафиксирован на частных проявлениях, не умеет обобщать и выделять главное. Это связано с тем, что для аутичных детей большое количество малозначительных фактов является более значимым и имеет чрезмерную эмоциональную окраску. Ребенок, оказавшийся захваченным переживанием, сам лишает себя «пространства», необходимого для осознания и обобщения — они замещаются эмоциями. Для того чтобы научиться минимально разбираться в людях, ему нужно больше знакомых людей и больше контактов, чем обычному ребенку. В реальной жизни, как было отмечено ранее, происходит наоборот.

Информацию о безнадежности своего состояния аутичный человек получает в процессе невербального общения со своим ближайшим окружением. Такая ситуация провоцирует у него дальнейшую аутизацию и зачастую отказ от дальнейшего развития. Любое же ухудшение его состояния вызывает вспышку негативных эмоций со стороны ближайшего окружения, которое в дальнейшем передает этот негатив в невербальной, а иногда и в вербальной форме аутичному ребенку, вызывая эффект замкнутого круга, учитывая чрезвычайную зависимость от близких детей с коммуникативными нарушениями.

Аутичный ребенок, степень тяжести состояния которого не позволяет оставлять его наедине с самим собой, вынужден в течение всей жизни находится с одним из двух-трех человек — ближайших родственников. Это, в свою очередь, не только препятствует расширению его коммуникативной сферы, но и в значительной степени сужает для вышеупомянутых родственников диапазон возможной социальной активности (они вынуждены постоянно находиться в качестве «сторожа» при ребенке, не имея порой возможности отлучиться даже на несколько часов). В результате проигрывают и ребенок, и его родители.

Большинство родителей, с которыми мне приходилось беседовать по поводу их аутичных детей, отмечали, что у детей существуют моменты «выхода из скорлупы» и демонстрации поведения и понимания происходящего на несколько уровней выше, чем обычно присуще этому ребенку. В эти моменты ребенок открыт для мира, для контактов с окружающими, для усвоения новой информации. Но общепринятая система обучения и воспитания аутичных детей такова, что даже в такие моменты ребенок не получает информации о жизни окружающего социума, так как практически никогда не встречается со своими сверстниками. Большинство аутичных детей проводят время либо дома, в привычном, знакомом окружении, либо в специализированных учреждениях типа «особый ребенок». То есть личного опыта взаимодействия с обычными детьми аутичный ребенок не имеет, опыта длительного наблюдения тоже. К «точечным» контактам способны многие аутичные дети, а наблюдать, получая необходимую для себя информацию, способны почти все. Как можно узнать о других формах жизни и взаимодействия, живя в изоляции от них?

Мой десятилетний опыт работы с аутичными детьми в летнем оздоровительном лагере показывает, что в принимающей социально разнородной и разновозрастной среде (при отсутствии ухаживающих за ребенком членов семьи) развитие социальных, коммуникативных и речевых функций резко ускоряется, а количество и сила аффективных состояний, проявляющихся в ярко выраженной агрессии и неконтролируемом возбуждении, снижаются. По возвращении аутичного ребенка в привычную социальную среду, каковой для него является семья, приобретенные навыки имеют тенденцию к исчезновению. Процесс исчезновения занимает от 2—3 недель до двух месяцев. Восстановление старых стереотипов отмечено и при приезде в лагерь к ребенку, отдыхающему самостоятельно, его матери. Таким образом, можно говорить об устойчивой неконструктивной реакции аутичного ребенка на мать. Причины стойкого психологического стереотипа могут быть различны, но наличие такой зависимости очевидно для большинства специалистов, работающих с аутичными детьми.

Практически у каждого аутичного ребенка существуют как зона ближайшего развития, так и резервы для ее успешного освоения. Залог успешной социализации в том, насколько способны измениться и избавиться от своих стереотипов окружающие его люди.

* * *

 

Особенно тяжело переживается аутичными детьми кризис подросткового возраста. Очень многие дети, в особенности высокоинтеллектуальные, оказываются в этом возрасте под угрозой психологического срыва, у некоторых резко ухудшается состояние, даже при относительно благополучном развитии в более раннем возрасте. Это, на мой взгляд, объясняется несколькими причинами. Помимо биологических факторов, связанных с перестройкой организма, большое значение имеют факторы психологические. «Выход» из подросткового кризиса напрямую связан с возможностью для подростка занять реальные социальные позиции во взрослом мире, а аутичный подросток, как правило, этой возможности лишен в силу особенностей своего социального развития. «Вечному ребенку» нелегко иметь адекватный возрасту социальный статус.

Другая причина возможного ухудшения состояния — неисполненные и не всегда осознаваемые родительские ожидания того, что ребенок вырастет и все само собой изменится. Он же часто вырастает только биологически. Такой ребенок не стремится занять реальную социальную позицию. Это и есть та самая «другая» причина ухудшения состояния в подростковом возрасте. Появление этой причины спровоцировано не изменениями самого аутичного подростка, а неосуществившимися ожиданиями родителей. К этому времени у родителей уже накапливается усталость, они начинают испытывать больший, чем раньше, психологический дискомфорт, что не может не сказаться на эмоциональном климате в семье и, как следствие, на состоянии аутичного подростка. Поэтому поддерживающая терапия как аутичных подростков, так и их родителей является жизненно необходимой.

В подростковом возрасте большое количество опасностей ожидает детей с высоким интеллектом, максимально интегрированных в среду. Сравнивая себя с окружающими, многие из них впадают в депрессию и приходят к суицидальным мыслям, другие строят защиту по шизофреническому типу. Наиболее адаптированные подростки из этой группы легко могут стать жертвами наркомании и алкоголизма, а также, в силу неадекватного понимания социальных норм, нарушителями закона. В подростковом возрасте психологическое сопровождение жизненно необходимо для аутичного ребенка.

* * *

 

Аутичные дети, начиная с определенного уровня развития, безусловно, способны к дружеским отношениям, начинают испытывать в них потребность. Мне представляется, что вероятность возникновения паритетных отношений выше для аутичной пары, а не для пары, где один из детей обычный, а другой — аутичный. Степень принятия нестандартных поведенческих проявлений у аутичного ребенка выше, чем у обычного, так как и он сам не очень ориентирован на социальные нормы. Общение с обычным ребенком — это развивающие отношения, расширяющие знания аутичного ребенка о нормах, принятых в социуме. Отношение же обычного ребенка к аутичному как к истинно равному представляется мне маловероятным, если это не касается дошкольного возраста. Аутичный ребенок, будучи сверхсензитивным, вряд ли не чувствует этого, даже если и не осознает до конца.

Еще одним доводом в пользу того, что аутичным детям и подросткам необходимо иметь в своем круге общения аутичных партнеров, является то, что каждый из них обладает своим набором достаточно жестких стереотипов. При правильном руководстве психолога упорство, с которым каждый из партнеров защищает привычную форму взаимодействия, может становиться трансформирующей силой.

* * *

 

Существуют прямо противоположные точки зрения на перспективы развития аутичных людей. Одни говорят о невозможности для аутичного человека адаптации в мире, другие, списывая все проблемы на влияние психогенных факторов, считают, что, устранив их, можно добиться мгновенного исцеления. Реалистическая точка зрения, на мой взгляд, рассматривает обе возможности как реальные потенции и изучает те условия, которые способствуют развитию каждой из них.

За время моей психологической практики мне несколько раз приходилось сталкиваться с детьми с явно выраженными признаками аутизма (вторая группа по Лебединской-Никольской), в активе которых был почти весь набор навыков и умений, свойственных обычным детям того же возраста. Дальнейшие наблюдения за судьбой этих детей показывают, что их адаптивные возможности значительно выше, чем у их ровесников с той же степенью выраженности аутизма. В этом, безусловно, заслуга родителей.

Если говорить о перспективах развития аутичного ребенка, то здесь, как представляется, однозначного суждения быть не может. Что является признаком успешности в современном обществе? Наличие образования, работы, семьи, друзей или постоянного уровня общения. Поэтому,

если говорить об изменении аутичного человека, то он, наверное, всегда будет немного не похож на большинство людей, но в обществе существует немало «белых ворон», тем не менее нашедших свое место в жизни. Что же касается возможности для аутичного человека получить образование, устраивающую его работу и даже определенный круг общения, то при правильном воспитании и многолетней психологической поддержке, при правильном поведении родителей, это представляется вполне возможным для большинства аутичных детей. Так, взрослые аутичные люди, посещавшие группы общения в течение 3—4 лет, со временем перешли к самостоятельному общению (телефонные переговоры, встречи, поездки).

 

От первого лица

(размышления аутичных людей)¹

 

Чем отличаются мужчины от женщин?

Женщины, во-первых, рождают детей. Во-вторых, иногда водят в детский сад и больше проводят времени с детьми. Мужчины ремонтируют приборы, а женщины нет. Женщины, бывает, работают докторами, учителями или воспитателями в детском садике. Мужчины работают строителями. Мужчины рисуют на руках и делают татуировки. Женщины слабые, а мужчины сильные. У женщин пальцы тоньше и кожа белее. Мужчины любят в компьютерные игры, в видеоигры играть.

Чем похожи женщины и мужчины?

Это люди. Бывает, оба воспитывают детей. Две руки, два глаза, один нос, один рот, очень много волос, два уха, две ноги, 2 колена, 2 локтя, и две кисти руки. Едят, пьют, разговаривают, бегают, ходят, прыгают.

Сережа, 10 лет

* * *

 

Люди бывают большого и маленького роста, со светлыми и темными волосами.

У разных людей разные интересы. Зато тело у всех устроено одинаково.

Часто людям кажется, что до смерти еще очень далеко, а на самом деле люди живут не 1000000 дней, как кажется, а всего 25000. Средний возраст мужчин — 70 лет, а женщин — 75 лет. Но бывает, что мужчины живут дольше, чем женщины.

Мужчины обычно бывают сильнее женщин.

Людям надо знакомиться и интересоваться другими людьми. Иначе они не смогут себе найти работу, не получат много денег, будут голодными и жить в люках, потому что не хватит денег на то, чтобы купить себе квартиру. Люди, которые не хотят работать, часто воруют деньги, чтобы можно было прожить. А если не находят денег, то воруют вещи, а потом их продают за деньги. Если люди не воруют и не хотят или не могут работать, то стоят на улицах, где проходит много народу или ходят по метро и просят, чтобы им подали деньги.

Артем, 13 лет

* * *

 

Все люди разные, но одинаковые: бывают мужчины и женщины, у людей бывает разный цвет кожи, разный цвет волос, разный цвет глаз, разные интересы, разный рост, разные знания, разная продолжительность жизни и т. д. Но несмотря на это все тело у всех устроено одинаково: например кровеносная система, дыхательная система, пищеварительная система, выделительная система, мозг и т. п.

Первобытные люди жили только в тропиках, а потом, когда уже достаточно хорошо развились, то начали расселяться по всей Земле. Первобытные люди жили в очень тяжелых условиях. Если им становилось холодно, то им приходилось убивать животных и надевать шкуры; если они хотели разжечь костер, то им приходилось долго тереть палку о дерево, чтобы добыть огонь; если они хотели сходить в далекое путешествие, то им приходилось идти пешком, ведь тогда даже лошадей не было, а тем более велосипедов, машин, мотоциклов точно не было.

Люди отличаются от животных тем, что у них есть разум. Они заметно развились. Жизнь современных людей сильно отличается от жизни первобытных людей. А другие животные так заметно не развились. Их современная жизнь слабо отличается от жизни первых животных. Скорее всего, что жизнь началась с воды. Вначале были микробы.

Артем, 14 лет

* * *

 

Люди бывают разные — плохие и хорошие, добрые и злые, пьющие и непьющие, лживые и открытые. Но самое главное, что все они живут на земле и мы должны считаться друг с другом.

Каждый человек зарабатывает как может и как хочет, и живет так, как хочет. Судьба человека зависит от него самого и у каждого человека должно быть собственное мнение и собственное достоинство.

Коля, 16 лет

* * *

 

Люди живут на земле. Они ходят на двух ногах. Они говорят. Они работают, учатся, сидят дома, грабят, убивают людей, есть еще люди бомжи. Люди имеют два противоположных пола — мужчины и женщины, и среди детей — мальчики и девочки. В единственном числе людей правильно называть просто — человек. Они бывают разных профессий — летчики, врачи, повара, полицейские, пожарные, шофера, военные, психологи, инженеры, юристы, парикмахеры, машинисты, кондукторы, артисты, спортсмены, моряки, рыбаки, продавцы, кассиры, экскурсоводы, музыканты, художники, маляры, столяры, плотники, дворники, учителя, колхозники, воспитатели, строители. Мне больше всего нравится профессия шофер.

Алеша, 19 лет

* * *

 

Я человек, люди в отличие от животных говорят, когда они что-нибудь делают, они думают, в отличие от животного они много умеют, жить они могут только в домах, они работают.

Алеша, 20 лет

* * *

 

Какие люди бывают? Люди могут быть добрыми. Добрый человек — который делает замечательные поступки. Замечательные поступки — это значит, что они добрые. Добрый поступок, когда добрый человек. Человек еще может быть культурный. Человек культурный, который культурно поступает. Поступок культурный отличается в том случае, что поступок будет одобрен Сергеем. Еще люди бывают нормальные. Нормальные будут терпеть, когда я им буду давить на нос. Прекрасный, честный, достойный. Достойный — значит добрый.

Максим, 23 года

* * *

 

Буянить — это кричать, выходить из себя, потом спать. Жизнь — это не натыкаться на милицию. Жить — хорошо с людьми дружить. Любовь — это когда я, Максим, люблю и когда меня любят. Любить значит относиться хорошо, уважать. Общаться — ладить, но и относиться здорово, приятно. Глупости всякие лезут в голову от того, что я кому-то завидую. Когда думаю я про плохое. Желать или сулить другому зло или чтобы с ним какая-нибудь беда произошла. Плохие мысли надо выгонять из головы. Забывать с годами, что мне делали люди плохое. Своих обидчиков надо забывать. Пакости людям лучше не делать, а заслоняться всяким хорошим (книгу небольшую читать, людям желать хорошего, музыку слушать).

Чем люди отличаются от животных?

1. У людей есть совесть.

2. Люди общаются.

3. Люди по именам бывают хорошие и плохие.

4. У людей есть реакции. Положительные реакции на добрый характер. А у меня — на имена.

Человек повторяет, потому что он не понимает сам, по-хорошему. Люди ему говорят сюда не ездить, а он назло ездит и сам злит. Желание злить возникает после того, как человека будут не любить. Хорошие люди — это когда другого человека любят, дарят ему хорошее, уважают.

Какой я?

1. добрый;

2. умный;

3. доверчивый;

4. ласковый;

5. возбужденный.

Я бы хотел, чтобы мне повезло в характере. Чтобы во время праздника меня пригласили в гости. Хотел бы я в лотерею выиграть много денег. Хотел бы я еще в Сочи или в Израиль полететь.

Вредный человек — это тот, который плохо делает другим. Когда грубо разговаривают, когда хамят. Настаивает на том, что ему хочется. Плохо настаивать тогда, когда человеку не нравится.

Максим, 24 года

* * *

(По телевизору показывают, как пушки бьют по Белому дому).

— Не стреляйте! Не стреляйте! Кто-нибудь, президент, председатель, Черномырдин, какое-нибудь правительство, скажите, чтобы перестали стрелять! Там какие-нибудь люди есть! Стрелять нельзя!

Алексей, 15 лет

* * *

 

Я хотел, чтобы я хотел жениться на принцессе. Я хотел, чтобы ты хотел побыть со мной. Я написал: «Лед в Арктике». Я не в Арктике родился, а в России. Я хотел, чтобы я хотел где-нибудь быть таким, какой я. Я задумался.

Алексей, 19 лет

* * *

 

Некоторые вещи лучше немного забывать. Иногда бывает сон, когда не спишь. (Когда Арсений (знакомый) заболел, и говорили, что он умирает).

— Нет, нет, он оживет, поправится, купит проданную машину и опять отвезет нас на дачу.

Алексей, 20 лет

Часть II

Родители

«Опасаясь за жизнь ребенка,

мы не даем ему жить».

Я. Корчак

«Не плачьте о нас». Джим Синклер, аутизм

 

Обсуждая проблему коррекции аутичных детей, не следует забывать о том, что решать ее можно только параллельно с оказанием помощи родителям, в особенности матерям. Мать аутичного ребенка, как правило, живет в состоянии хронического стресса. Невозможность договориться с ребенком зачастую о простейших вещах, непредсказуемость его поведения, склонность к ярко выраженным аффективным реакциям, да и просто отсутствие теплого эмоционального контакта, ожидаемого от ребенка матерью, приводит ее к самым различным нарушениям.

Часто приходится слышать от матерей аутичных детей высказывания следующего типа: «Он ничего не хочет делать со мной». Так, например, мальчик, который на занятиях 30-40 минут спокойно играет в конструктор или в мозаику при минимальной поддержке психолога, дома только при большом давлении со стороны матери способен усидеть на одном месте, отказываясь заниматься чем бы то ни было; девочка, охотно занимающаяся чтением, никогда не демонстрирует своих знаний домашним. Мне кажется, что в таких случаях можно говорить об устойчивых неконструктивных связях между матерью и ребенком, возникающих в раннем возрасте, когда матери еще непонятно, что ее ребенок страдает слабостью развития аффективной сферы, и она пытается организовать его поведение, исходя из привычных представлений, являясь, хоть и невольно, первым «обидчиком» для ребенка. Изменить же отношение недоверия, закрепившиеся за долгие годы, тем более у склонного к стереотип и заци и отношений аутичного ребенка, нелегко.

Биологически обусловленная дефицитарность адаптивных механизмов аутичного ребенка в значительной степени могла бы быть компенсирована поддержкой семьи. Но далеко не всегда такая поддержка есть, более того, нередко в качестве механизма, «запускающего» аффективное состояние у ребенка, выступает неправильное поведение матери, невозможность или нежелание почувствовать и понять потребности ребенка и перестроить свое поведение с учетом этих потребностей. Семья ожидает изменений от ребенка, не будучи в силах измениться сама, что в высшей степени нелогично. Ребенка призывают принять внешний мир, не принимая его внутреннего (пусть даже и особого) мира. Шаг навстречу, таким образом, должен делать самый слабый и незащищенный. Однако положительные изменения возможны только при встречном движении.

Мать аутичного ребенка может эффективно помочь ему преодолеть свои проблемы, справиться со своими трудностями только ценой собственных изменений. Во всех остальных случаях требование к аутичному ребенку: «Изменись» неправомерно, так как в системе «мать—ребенок» нагрузка перекладывается лишь на одного ее члена. К ребенку, таким образом, предъявляются повышенные требования, а ко взрослому не предъявляются вовсе (кроме заботы и ухода). Ребенку, как представляется, измениться вслед за матерью проще, чем сделать это самостоятельно (учитывая симбиотичность пары «мать—аутич-ный ребенок»). Причем, эти изменения должны касаться как способности матери понимать первичный язык и использовать его в общении с ребенком, так и изменения некоторых личностных черт, мешающих адекватной оценке ситуации жизни с таким ребенком.

Аутичные дети — слишком тонко чувствующие натуры для того, чтобы родители могли себе позволить совершать те мелкие ошибки в их воспитании, которые не имеют таких разрушительный последствий, если их допускают родители обычных детей. Между тем, в результате многочисленных социальных, политических и культурных потрясений, которые на протяжении почти всего XX века испытывали жители России, у нас в достаточной степени утрачена культура родительства вообще, и материнства в частности. Так, например, весьма распространенный тип воспитания, предполагающий жесткий контроль со стороны родителей, практически всегда приводит к росту замкнутости, снижает мотивацию к собственной деятельности у любых детей. Нетрудно представить, к чему приводит такой тип воспитания в семьях, воспитывающих аутичного ребенка, ведь в результате неправильного подхода усиливаются и так (изначально) присущие ему трудности.

Другой, достаточно распространенный, но тоже явно ошибочный стиль воспитания — так называемая потворствующая гиперпротекция. Мать удовлетворяет все, даже неправомерные, требования ребенка, приходит на помощь к нему даже тогда, когда он сам в состоянии решить проблему, с которой столкнулся; более того, она часто создает ситуации, исключающие даже само возникновение проблемы. Но для того, чтобы освоить решение проблемы, нужно, как минимум, с ней столкнуться, это необходимо для развития ребенка.

В воспитании аутичного ребенка, так же как и в воспитании обычного, очень важно устанавливать границы дозволенного и недозволенного, при этом необходимо проявлять твердость и последовательность, ведь избалованный аутичный ребенок представляет собой малопривлекательное зрелище. Идя на поводу у его желаний, жалея его или экономя собственные силы, родители не до конца понимают, с какими проблемами они будут сталкиваться по мере роста ребенка, ведь чем старше он будет, тем труднее будет поставить заслон неприемлемым формам поведения. Если говорить о тактике семейного воспитания, то во многом проблемы, встающие перед семьей аутичного ребенка, сходны с проблемами любых семей, имеющих детей, и от того, насколько конструктивна позиция родителей и других членов семьи, напрямую зависит будущее ребенка.

Другая проблема, имеющая непосредственное отношение к родителям аутичного ребенка, — это его представление о себе и самооценка. Значительная часть представлений аутичного ребенка о себе формируется на основе субъективных оценок окружающих его людей. В основном такую информацию дети получают от родителей (как негативную, так и позитивную). К сожалению, многие родители мгновенно реагируют на негативное поведение ребенка и редко одобряют в случае его успешного поведения. Преобладание отрицательных оценок формирует и закрепляет у аутичного ребенка негативное отношение к себе. Необходимо не только огорчаться по поводу неуспешного поведения ребенка, но и научиться искренне радоваться за него и вместе с ним в случае успешного.

Родители должны научиться понимать и реально оценивать возможности ребенка, сформировать адекватный уровень требований к нему. Если уровень ожиданий родителей превышает возможности ребенка, это вызовет у него утрату веры в свои возможности. Заниженные требования, наоборот, снижают чувство ответственности за свои поступки, не дают сформироваться навыкам саморегуляции поведения. Это утверждение одинаково верно как для семей, воспитывающих обычных детей, так и для семей с аутичными детьми. Разница лишь в том, что для аутичного ребенка ошибки семейного воспитания имеют гораздо более разрушительные последствия, чем для обычного ребенка, который может компенсироваться за счет разнообразного социального окружения. Не менее важной для родителей является способность развивать и сохранять у ребенка умения и навыки, свойственные их обычным ровесникам, начиная с простейших — самообслуживание, и заканчивая трудовыми. Количество и качество аутичных проявлений снижаются при долговременной терапии, но, как правило, аутичный ребенок выходит в мир плохо подготовленным, что способствует очередному витку спирали дезадаптации.

Следует отметить, что воспитание аутичного ребенка — задача гораздо более обременительная, чем обучение. Социальная адаптированность здесь гораздо важнее, чем высокий интеллектуальный потенциал. Несмотря на это, большинство родителей прикладывают основные усилия именно к обучению. Распространенной ошибкой в воспитании аутичного ребенка является «подмена» ребенка родителями в ситуациях его социальной неадекватности. Так, родители подменяют опыт ребенка своим знанием, защищая его от агрессии окружающих; останавливают его раньше, чем он получает обратную связь от людей в ответ на свое неправильное поведение. Тем самым они не дают ему приобрести собственный опыт.

В силу своих особенностей аутичный ребенок и так ограничен в возможностях социального и личного развития. Неправильный тип взаимоотношений в семье значительно затрудняет адаптацию любого ребенка, а для аутичного влечет за собой тяжелейшие последствия. Семья играет здесь большую роль. Чем конструктивнее семья, тем больше у аутичного ребенка шансов адаптироваться, несмотря на все свои особенности. Наличие в семье аутичного ребенка предъявляет к ней повышенные требования. Его родителям недостаточно быть такими, как все. Они должны быть лучше.