Ительменам хорошо известно, что мир существует не спокон веку, а возник в определенное время. Время живущие у Пенжинского моря ительмены называют "уткуах" или "асич", а на реке Камчатке оно именуется "леткуль" или "ельчич" безо всякого, впрочем, объяснения смысла этих названий. Но так как ительмены ничего не знают ни о главных планетах, ни об их движении, то они и вводят тут фантастические деления, принимая за основание своего счета обозначения и определения времени, вызываемые этими движениями эффекты на земной поверхности. В общем, они делят солнечный год на две половины, присваивая каждой из них по шести месяцев. Таким образом, зима считается у них одним годом, а лето другим. Длительность каждого года определяется движением луны, и время от одного новолуния до другого принимается ими за месяц.
Летний год начинается у них с мая, зимний -- с ноября. Май они называют у Пенжинского моря "тауакоач". Слово "коач" обозначает как солнце, так и луну, месяц же называется "тауа" по названию некоего сорта куликов (по-русски эта птица именуется травником)1. Май они обозначают указанным именем потому, что в мае начинается прилет и повсеместное появление этой птицы. Июнь они обозначают словом "коакуач", то есть кукушкиным месяцем, ибо тогда раздается в их местах кукование этой птицы, именуемой у них "куакусич"2. Июль называется "эхтемстакоач" от слова "адамас", "лето"; следовательно, июль буквально значит "летний месяц". Обозначение августа -- "кихсуакоюч". Слово "ких" значит "лунный свет", месяц же этот получил у них указанное название потому, что они в нем по вечерам, при лунном свете, начинают ловить рыбу. Сентябрь у них -- "коасухтакоач", и возникло это имя оттого, что тогда начинаются увядание трав и опадание листьев. Октябрь они называют "пикискоач", потому что "пикис" -- имя маленькой птички, издающей звук "пик-пик"3. Имя свое этот месяц получил потому, что тогда указанная птичка, которую в продолжение всего лета не видно в листве деревьев, становится видимой и дает о себе знать своим криком. Названные шесть месяцев образуют лето и составляют первый год.
Зимний год начинается с ноября, который ительмены обозначают словом "казакоач". "Казан" означает крапиву, и этот месяц получил свое имя оттого, что в ноябре выдирают крапиву и развешивают ее для просушки. Декабрь называют "ноккоуос набиль", то есть "я кое-что отморозил", -- указание на то, что именно тогда наступают холода и что люди легко отмораживают себе части тела, так как они еще не успели привыкнуть к морозам. Январь они называют "сюсакоач"; "сюсак" значит "не тронь меня", поlі me tangere. Считается большим грехом пить в этот месяц воду из ключей или ручьев непосредственно ртом или при помощи полых стеблей растений, почему необходимо для этого держать при себе большие деревянные ложки или чашки. Настоящая причина тут, конечно, в том, что ительмены тогда отмораживают себе на сильном холоде губы. Февраль они называют "кичакоач"; "кича" -- название стремянки у балаганов; ительмены видят, что в это время дерево от холода становится очень ломким, так как именно в феврале морозы бывают особенно люты. Для марта у них есть название "адукоач" от слова "ада", которым обозначается дымовое отверстие на верху юрты: в марте обычно снег около этого дымохода начинает оттаивать и показывается земля. Апрель они называют "масгалькоач", месяцем трясогузки4, потому что в это время начинают прилетать трясогузки, предвозвестницы окончания зимы и года5.
Между отдельными днями они различия не делают и не делят их на недели или иные периоды, а каждый день у них такой же, как и всякий другой.
Большинство не могут считать свыше 406, как бы много у них не было пальцев на руках и ногах, и если их заставить считать дальше, то они беспомощно опускают руки, желая показать, что речь идет о неисчислимой величине, или же указывают руками на свои волосы на голове. Наиболее толковые между ними сумеют, пожалуй, досчитать еще до 100, причем десятки им приходится считать путем обозначения единицы, с прибавлением чисел от сорока и до пятидесяти; но тут получается большая путаница, так как для обозначения двузначного числа им приходится прибегать к помощи трех-четырех слов. В этом у них наблюдается то же, что и у коряков.
Желая определить время своего рождения, вступления в брак и т. п., они используют различные эпохи прошлого: старики ведут счет со времени появления русских на Камчатке, а кто помоложе, тот считает от большого мятежа и разрушения Нижнего острога или со времени Первой Камчатской экспедиции.
Между прочим, ительменам решительно ничего не известно о способе описания чего бы то ни было или об обозначении чего-нибудь с помощью иероглифических фигур. Они полагаются только на свою память. Вообще же, они придерживаются своих преданий и повествований, рассказываемых и передаваемых последовательно от одного лица к другому. Благодаря этому подобные сведения оказываются чрезвычайно шаткими, и в настоящее время приходится часто судить наугад, имея дело как бы со слабым отражением того, что желательно выяснить из истории этого народа.
Тридцать пятая глава
ОБ ИТЕЛЬМЕНСКИХ МЕДИКАМЕНТАХ *
* К сожалению, многие "медикаменты", описанные Г. В. Стеллером, в настоящее время забыты и не используются (Старкова Н. А. О народной медицине ительменов // Этнография и фольклор народов Дальнего Востока СССР. -- Владивосток, 1981. -- С. 15-20). -- Прим. А. Старковой.
Spongias marinas, или морские губки, ительмены чаще всего применяют для наложения на нарывы, чтобы заставить их подсохнуть. Содержащаяся в этих губках щелочная соль препятствует образованию "дикого мяса", но лечение этим только затягивается, потому что материя из нарывов не выпускается, а накапливается и, сгущаясь, долго остается на своем месте и задерживает процесс выздоровления. Казаки прикладывают к нарывам остатки сладкой травы от гонки водки; это способствует размягчению материи и ведет к успешному вскрытию нарывов.
Морским растением, называемым морскою малиною, они пользуются для облегчения родов.
Неизвестное морское вещество, относящееся к животному царству и называемое "уаханга", vide observâat rejectaneorum maris (см. заметки о морских отбросах), они растворяют в воде и раствор этот пьют против колик при простуде.
"Нихну", кожу и иглы морского ежа (Echinus marinus), они толкут в порошок и лечат ими гонорею, впрочем, снадобье это действует лишь как диуретическое, осадок же (terra) является началом, задерживающим мочеиспускание, подобно таковому от каракатицы (ex sepiae).
Жир морского волка1 они успешно применяют против сильных запоров желудка.
Pentaphylloidis fruticori hirsuti folia -- собираемые под названием "курильский чай" листья, служащие повсеместным напитком, применяются с хорошим успехом при рези в желудке и болях от простуды.
Ногтоеду ительмены лечат тем, что немедленно засовывают больной палец в половой орган суки.
Корою кедрового стланца они перевязывают всевозможные резаные раны; это же средство якобы способствует нагноению и выделению вместе с гноем обломков стрел.
Против запоров они пользуются также кислою юколою, которую они варят и вонючий отвар которой пьют.
Поносы лечатся употреблением в пищу нежной слизистой глины, которую русские называют земляною сметаною и которая встречается в различных местностях на Камчатке. Против той же болезни они едят radices Ulmaria Kamtschatka, корни камчатского вязовика, и radiées Bistortae.
Если кто страдает недержанием мочи или она у него постоянно вытекает отдельными каплями, ительмены прибегают к следующему симпатическому средству лечения: они плетут венок из мягкой травы эхей, кладут в середину его рыбью икру и поливают все это самолично мочою. Я полагаю, однако, что тут имеет место и шаманский обряд.
Против болезненной сухости в горле они принимают отвар из засушенного кипрея chamnaerio specioso, и применяют с большим успехом, потому что этот отвар отличается слизистостью, как Аіа cerevisiae. Этот декокт ительмены пьют также при родовых болях, чтобы ускорить роды.
Высушенный кипрей они кладут и на свежий пупок новорожденного, и на разные раны и этим лечат их очень успешно.
На волчьи или собачьи укусы они накладывают свежеистолченные листья растения Ulmaria Kamtschatka (камчатского вязовика).
При всевозможных желудочных заболеваниях они основательно вываривают в кипятке хвою и кору кедрового стланца и кладут их затем горячими на живот, а также пьют отвар из них; особенно хвалят они это снадобье как противоцинготное средство.
Ожоги как от кипятка, так и от жира или непосредственно от огня они лечат давлеными листьями и стеблями растения Ulmaria Kamtschatka (камчатского вязовика). При головных болях они повязывают голову компрессом из мороженной брусники и уверяют, что это средство дает быстрое облегчение. Если они, что случается, впрочем, крайне редко, страдают зубной болью, то они набирают в рот теплый отвар камчатского вязовика в ухе, а на больной зуб кладут его корешки.
Для усиления легкости дыхания они жуют каменный попорядник2, называемый по-ительменски "сегэльч". Они пьют его отвар при кровохаркании, а также в случае падения или ушиба; женщины пьют его во время беременности или для того, чтобы стать плодовитыми, а также для того, чтобы до родов сохранить ребенка в утробе здоровым. Этот же декокт пьют, чтобы получить чистый, звонкий голос. Они жуют листья и мажут затем слюною волосы на голове для придания им благоухания.
Decoctum Gentianae Kamtschatka (отвар камчатской горечавки)3 они пьют против цинги и всяких внутренних недугов.
Decoctum Chamaerhododendro flore sulphureo specioso, называемый ими "кетенано" или "мискута", они пьют при венерических болезнях (morbis venereis), хотя и с малым успехом.
Decoctum Quercus marinae (отвар морского дуба) они пьют при поносе.
Pinquedrina Zobellina untuntur in vulneribus racentibus (собольим жиром они пользуются при лечении свежих ран).
При зубной боли они кладут на зуб жир морского льва или полощат рот отваром из fructus Gale, называемого по-ительменски "кайлум".
Декокт из растения "сюзу" пьют против всевозможных недугов, а также делают из него примочки, прикладываемые к воспаленным глазам. Эту же траву они кладут на половые органы для их согревания и придания им благоухания.
Отвар растения кутахшу мужчины пьют против цинги и ломоты, женщины же -- для предупреждения беременности. Самое растение они вымазывают рыбьим жиром, затем греют его на огне и при ломоте кладут на больные места; этим же средством они удаляют синяки от удара, ушиба или толчка.
Декокт из растения Drymopogon, по-туземному -- "чахбан", они пьют против опухолей, а также против боли в ногах, от цинги.
Черемшу, или дикий чеснок, они весною едят в сыром виде против цинги.
Плоды растения Ephemerom Kamtschatico они едят для того, чтобы крепче спать.
Поломы рук или ног они вправляют, прибегая иногда к помощи ножа, чаще же всего оставляют пациента безо всякого оказания ему помощи на произвол судьбы, пока он сам собою не выздоровеет.
Жители мыса Лопатка и первого острова умеют ставить клизмы, чему они научились от островитян куши. Они вливают для этого отвары из разных трав, иногда вместе с жиром, иногда без него, в тюлений пузырь, к которому прикрепляют полый стебель какого-либо растения. Этот стебель они вводят в anum (зад), причем так укладывают пациента на животе, что голова его приходится ниже задней части. Потом они вгонят отвар из пузыря в кишечник. Они считают такую клизму настолько действенной, что применяют ее при всех болезнях.
Против желтухи у них есть надежное средство: они берут radices Iridis silvestris fl. coeruleo4 (корешки лесного голубоцветного ириса), очищают их от земли, толкут свежими в кипятке и мешают их деревянной палкой до тех пор, пока они не превратятся в молочного цвета эмульсию. Последнюю они вливают еще теплою в пузырь нерпы, к которому прикреплена трубочка из крыла чайки5. Эту трубочку они вводят больному в задний проход и проделывают это по три раза в день; после этого наступает облегчение и потягивание во всех членах тела. Это лечение не лишено разумного основания, как знает всякий, кому известны свойства корня ириса.
Камчадалы никогда не прибегают к кровопусканию, которое им, впрочем, и неизвестно. Если у них болят ноги, они захватывают кожу около сустава пальца двумя палочками, приподнимают ее и прокалывают насквозь кристальным ножичком. При этом они дают из ранки вытечь как можно больше крови и заявляют, что это средство часто вело к облегчению страданий.
При боли в спине они заставляют натереть себе спину перед огнем ядовитым корнем растения Cicuta aquatica Wescheri (водяной болиголов) так, что нетронутым остается один только позвоночник. Это средство приводит к судорогам. Ительмены уверяют, что такое лечение вызывает немедленно уменьшение болей, что действительно может и быть, как о том сказано в другом месте.
Корнями растения Napello и Cicuta aquatica они пользуются также для того, чтобы повредить своим врагам и незаметно избавиться от них. Впоследствии я еще прибавлю кое-что об их медикаментах, многое же, сюда относящееся, находится в моем Catalogus plantorurn Kamtschaticarurn ("Списке камчатских растений").
Тридцать шестая глава
