Явления, сопутствующие парадоксальным интервенциям

Напрасным занятием окажется поиск каких бы то ни было публикаций на тему переживаний пациентов в ходе парадоксаль­ной терапии или же касающихся их реакции на интервенцию. С другой стороны, многие спрашивают у нас, как наши рекомендации принимаются пациентами. В данном подразделе мы охарактеризу­ем отмеченные нами типы реакций, а также приведём несколько непосредственных отчётов, написанных лицами прошедшими курс лечения. Мы лишь недавно начали просить пациентов описывать, что они ощущают в ходе терапии, и поэтому пока мы не можем представить большое количество обобщений.

Пациенты по-разному реагируют на парадоксальные интер­венции, письменные или же вербальные. Поданные инструкции могут натолкнуться на безразличие или же вызвать смех, озабоченность, удивление, шок, дезориентацию, злость, отрицание либо чувство обиды. Однако мы не можем припомнить себе ни одного случая, чтобы эмоциональная реакция на парадоксаль­ную интервенцию склонила хотя бы одного пациента к отказу от те­рапии. Наоборот, поданная в нужный момент и чётко сформулиро­ванная интервенция нередко становится для пациента «приман­кой», необычайно сильно приковывая к себе его внимание. По на­шему мнению, такая интервенция передаёт пациентам информа­цию о том, что мы понимаем их парадоксальную ситуацию, хотя прямо об этом и не говорится. Такое сообщение нередко воспринимается лучше, нежели непосредственная конфронтация, осо­бенно если мы имеем дело с супружеской парой или же семьёй, в которой воздержание от комментирования поведения выполняет адаптационную функцию. Налаживание подобного контакта с паци­ентом представляет собой необыкновенное переживание. Мы общаемся с ним на двух уровнях, и иногда нам кажется, что наш со­беседник осознаёт это. Сеанс превращается в ситуацию, воспри­нимаемую одновременно и как развлечение, и как игра за наивыс­шую ставку. Осознание того, что терапевт общается на двух уров­нях, может вселить в пациента надежду. Интуитивно он чувствует, что его проблемы вытекают из неясного способа общения. Поэтому он чувствует облегчение при контакте с лицом, понимающим его ситуацию и по-дружески контролирующим дезориентирующие со­общения, не позволяя, им одержать верх над ним, так как это полу­чилось в ситуации с пациентом.

Наиболее часто встречающимися эмоциональными реак­циями, которые нам приходится наблюдать после представления парадоксальной интервенции, являются дезориентация и весё­лость. Похоже, они обе доказывают удачность интервенции. Чело­век, как правило, волнуется из-за своих симптомов. Если он нау­чится смеяться над ними, замечать их абсурдность или дистанци­роваться в отношении их, симптомы приобретут иное эмоциональ­ное значение. Юмор сам по себе парадоксален. Предложение, заключающее в себе главную мысль шутки, противопоставляется предыдущим предложениям или же соединяется с ними на уровне мета-коммуникации. Можно предположить, что если реакцией яв­ляется весёлость, произошло переформулирование проблемы, ко­торая начинает восприниматься не как повод для грусти, а как не­что комичное. Вторая из упомянутых реакций, дезориентация, ука­зывает на реорганизацию способа восприятия. Даже пациент, под­вергающийся линейной терапии, проходит через период замеша­тельства, который можно назвать экспериментированием, испыта­нием нового «я», поиском идентичности или же становлением но­вым человеком.

(Furst) (1978) доказывает, что терапевтический процесс можно понимать как (по очерёдности): усиление, дезориентацию, изменение и усиление. К этому же явлению обращается и Минухин (1974), рассуждая о вызове состояния нарушения равновесия в се­мейной системе. Изменение, происходящее после парадок­сальной интервенции, является радикальным и, зачастую, сиюминутным. Пациент впадает в состояние, напоминающее транс, в ходе которого происходит реорганизация давних пе­реживаний и их приспособление к новой системе координат. Период замешательства, предшествующий установлению но вого порядка, иногда бывает коротким, а иногда затягивается на некоторое время.

Эмоциональные реакции на письма могут изменяться с те­чением времени. Испытываемые в первые минуты чувство обиды, гнев и недоверие зачастую перерождаются в одобрение, которому сопутствует больший оптимизм либо же дезориентация. Одна женщина отреагировала на полученное письмо недоверием и чув­ством обиды. По её же словам, у неё сложилось впечатление, что терапевт «поставил на ней крест». Но вскоре она оправилась и де­тально проанализировала каждое предложение. Всё это позволило ей понять, что до сих пор в действительности она не хотела прово­дить никаких изменений. Письмо дало женщине мотивацию к изме­нению, помогая ей сделать выбор между продолжением прежнего поведения и стремлением к превращению в кого-то другого.

Следует подчеркнуть, что вне зависимости от реакции па­циента, терапевт не должен отказываться от своей позиции, разве что для этого появятся какие-то серьёзные причины. Лицо, стре­мящееся уничтожить терапевтическую двойную связку, зачастую демонстрирует сильные чувства, чтобы доказать терапевту, что он совершил ошибку. Специалист должен согласиться с резкой реак­цией этакого лица, и даже стремиться к тому, чтобы пациент вы­шел из его кабинета дезориентированным, удивлённым, разозлён­ным, задетым и т.д. Дезориентация пациента часто вызывает в нас желание помочь ему найти точку опоры. Однако помощь подобного рода равнозначна навязыванию пациенту собственного способа восприятия действительности. Люди способны преобразовы­вать собственные эмоции. Если мы дадим им на это немного времени. Чувства являются отражением ситуации двойной связки, в которой оказался пациент.