Второе президентство Ельцина

Второй президентский срок оказался для Ельцина крайне сложным. Экономика поддерживалась во многом за счет огромных кредитов международных финансовых организаций; простаивали огромные заводы; экономическое положение большинства жителей страны оставалось тяжелым. Власть ждали серьезные неудачи и на Кавказе. В августе 1996 г. чеченские боевики заняли город Грозный, и вскоре в городе Хасавюрт секретарь Совета безопасности А. Лебедь и начальник штаба чеченских формирований А. Масхадов подписали документы о выводе федеральных войск из Чечни, что означало победу сепаратистов и поражение федеральной власти.

В 1996 г. и в первой половине 1997 г. Ельцин много болел, ему делали операцию на сердце. Все чаще пресс‑служба сообщала, что президент «простужен», «работает с документами», что стало синонимом постоянной болезни президента и его недееспособности. Временами он поразительно напоминал малоподвижного Брежнева последних лет с его замедленной речью и – одновременно – экстравагантного Хрущева, шокируя весь мир нелепыми публичными выходками и невпопад сказанными словами. В это время в обиходе появилось понятие «олигархия», которым стали обозначать группу крупных бизнесменов, начавших активно вмешиваться в политику. За поддержку на президентских выборах 1996 г. Ельцину пришлось «расплатиться» с бизнесом местом вице‑премьера, которое занял банкир В. Потанин. В околокремлевских кругах резко возросла политическая роль предпринимателя Б. Березовского, входившего в так называемую «семью» – влиятельную группу родственников президента, высших чиновников и банкиров, определявших политику во время болезни президента, что не могло не вызывать недовольства легальных политических сил.

Весной 1997 г. Б. Ельцин реорганизовал правительство, придав В. Черномырдину двух вице‑премьеров из круга Гайдара: А. Чубайса и нижегородского губернатора Б. Немцова, названных сразу же «младореформаторами». И действительно, они пытались возродить основные принципы экономической политики 1992–1993 гг., но успеха не достигли. Против них были парламент и общественность, обеспокоенная намерениями новых реформаторов провести «шоковое» повышение цен на услуги в жилищно‑коммунальном хозяйстве. Их деятельность запомнилась смехотворной попыткой Немцова «пересадить» чиновников из «мерседесов» в отечественные «Волги», бороться с олигархами и позорным «делом писателей» – огромными гонорарами, полученными «отцами приватизации» за ненаписанную книгу по истории реформ. Умышленная утечка сведений об этой хитроумной, весьма похожей на взятку комбинации стала поводом для отставки Чубайса.

В марте 1998 г. президент неожиданно отправил в отставку самого В. Черномырдина, прославившегося поразительным политическим долголетием в эпоху реформ и непревзойденными афоризмами, самый известный из которых стал достоянием русской политической культуры: «Хотели как лучше, а получилось как всегда». Причины отставки Черномырдина остаются неизвестными до сих пор. Возможно, Ельцин опасался влияния этого «тяжеловеса», явного претендента на роль преемника. В последние годы Черномырдин стал играть самостоятельную роль в политике, в том числе и в международной. Особенно не понравилось в Кремле застолье в Вашингтоне, когда во время своего визита в США Черномырдин и вице‑президент Гор – кандидат в президенты США от демократов – поднимали бокал за себя как за «будущих президентов».

«Продавленный» через Думу новый премьер, молодой и малоизвестный С. Кириенко, получивший прозвище «Киндер‑сюрприз», оказался, вместе с Немцовым, козлом отпущения в дни финансового кризиса августа 1998 г., хотя все понимали, что кризис был вызван неразумной финансовой политикой предыдущего правительства. После отставки Кириенко отношения президента с Думой резко обострились: ни под каким видом думцы не желали возвращения во власть Черномырдина. Тогда Ельцин 10 сентября был вынужден согласиться с предложением «Яблока» назначить в премьеры Е. Примакова, сумевшего продержаться на крупных постах со времен Горбачева. Другой уступкой Думе стало назначение вице‑премьером коммуниста Ю. Маслюкова.

Примаков премьерствовал до мая 1999 г. Он запомнился попыткой начать несколько уголовных дел о коррупции чиновников, близких к «семье», а также странным разворотом правительственного самолета над Атлантикой. Он отправился с визитом в США, полагая, что сумеет стать посредником в противостоянии НАТО и Югославии, но, узнав уже в полете о начале военных действий на Балканах, приказал летчикам возвращаться домой.

Не понравилась Ельцину и позиция премьера в дни кризиса, когда Дума стояла в шаге от объявления президенту импичмента. С большим трудом президентской стороне удалось провалить голосование за импичмент. Примаков поплатился за свою пассивность креслом премьера. Многие видели и другую причину отставки: как и в случае с Черномырдиным, Примаков, благодаря своему посту, почти нескрываемым левым симпатиям, а также манере поведения типичного советского номенклатурного деятеля, вырос в глазах оппозиции в явного кандидата в президенты, что было крайне нежелательно для Ельцина и «семьи».

В. В. Путин у власти

Возвышение Путина

Весной 1999 г. Ельцин, по‑видимому, начал думать об уходе из власти и стал подыскивать себе преемника, который, с одной стороны, был бы способен продолжить начатый в 1991 г. курс, а с другой – согласился бы гарантировать неприкосновенность интересов «семьи». В роли возможного преемника летом 1999 г. ходил С. Степашин, но в августе этого года, во время нападения чеченских отрядов на Дагестан, он не проявил необходимой в такой ситуации воли и мужества и 9 августа 1999 г. был заменен на посту премьер‑министра председателем ФСБ В. В. Путиным, человеком дотоле малоизвестным. С этого момента особенно отчетливо проявилась уже сложившаяся на базе конституции 1993 г. система так называемой «закрытой (или управляемой) демократии», при которой президентская власть определяет условия политической жизни в стране, а многие демократические процедуры и свободы становятся до известной степени формальными. Особенно это ощущается в работе судебной системы, зависимой от власти, а также в ослаблении элемента демократического состязания кандидатур и избирательных платформ в выборных процедурах. Победа на выборах поддерживаемого властью кандидата достигалась, во‑первых, за счет воздействия на избирателей с помощью так называемого «административного ресурса» – финансовых и властных возможностей органов управления разного уровня. Во‑вторых, решающее значение приобрел контроль над телевидением и радио, позволяющий вести пропаганду в пользу определенного кандидата. Наконец, в‑третьих, избирательные комиссии среднего и высшего звена фактически находились под контролем власти и остались «не прозрачны» для посторонних наблюдателей.

Но в истории возвышения Путина сыграли роль не столько «административный ресурс» и другие методы «раскручивания» кандидата. Нужно признать, что в выборе преемника Ельцину помогла его политическая интуиция, то «чутье», которое не раз выручало его в борьбе за власть, позволяло ему сделать рискованный шаг и тем самым хоть на чуть‑чуть, но опередить своих противников. Путин, поднятый из политической безвестности, был точно угадан Ельциным. Назначенный и. о. премьера, Путин сумел быстро сориентироваться в обстановке того времени и стал поступать так, как этого ждали миллионы людей, обеспокоенные положением дел в стране. Своими энергичными и жесткими действиями по отражению нападения чеченских формирований в Дагестане, а затем успешным наступлением на Чечню (весьма похожим на то, что предприняли накануне силы НАТО в Косово) он добился быстрого реванша над А. Масхадовым и, как многим казалось, смыл с России позор Хасавюртовских соглашений.

Одновременно своими резкими заявлениями («Хватит распускать слюни и сопли», «Нужно будет, мы их и в сортире замочим», «Сжав зубы, задушить гадину на корню») Путин приобрел популярность в обществе как «державник». В целом успехи во Второй чеченской войне, проходившей во время выборов, и принесли Путину в конечном счете победу на выборах. Кроме того, он вообще понравился людям своей решительностью, серьезностью, молодостью, живостью, целеустремленностью и даже прошлой своей принадлежностью к таинственному клану «рыцарей плаща и кинжала», которых всегда боялись, но и уважали в народе.