Но они спровоцированы

- Они спровоцированы тем же, кто спровоцировал Иуду. Двенадцать апостолов не из ложечки причащались, а вообще из одной и той же чаши пили. Представьте, что вы 13-й апостол, вошли на Тайную вечерю и говорите: «Ой, тут вот эти мужики грязные, провинциалы-галилеяне. Давно ли они мылись? Не болеют ли они чем-нибудь? Не буду я после них губами общей чаши касаться!». Литургия ведь и есть Тайная вечеря.

Ладно, не хотите по-богословски, скажу по-медицински. Я дьякон. После того, как все прихожане причастились, то, что осталось в чаше, должен выпить я. Потом должен вымыть чашу и даже эту воду я не могу вылить – опять должен выпить ее. С точки зрения гигиены вся зараза, которая есть в моем приходе, а значит, вся зараза, которая есть в Москве, – моя. Могу вас уверить, что за 15 лет моего служения дьяконом я ни разу не болел инфекционными болезнями. А когда я был просто студентом в Университете и в семинарии, то каждую зиму с какой-нибудь гадостью – ОРЗ или грипп – дней десять валялся. В общем – во что веришь, то и получаешь.

Ну, хорошо. И все же где женщина – там любовь. Поговорим о ней. Почему Церковь смотрит на брак как на Таинство? В чем его смысл? Почему любовь – искренняя, горячая, чистая – все же будет считаться грехом, если она не освящена церковным ритуалом?

- Таинством является любая семья. Более того, в каком-то смысле половое общение как таковое является таинством (таинством не в церковном смысле благодатного благословения, а в смысле загадочности, непостижимости): здесь двое сливаются в одну плоть, здесь происходит преодоление самозамкнутости и чудо зачатия, рождения новой жизни.

Однако, у слова "таинство" есть и иное, собственно церковное значение: таинство как особое действие Бога через Церковь в мире. Это действие не ограничивается храмом и храмовым обрядом. Благодать Божия содействует укреплению семьи и в те годы, которые следуют за минутами церковного венчания. Поэтому таинством является не только то, что происходит во время венчания, но вся жизнь этой семьи есть таинство брака.

Что касается жизни невенчанных супругов, то, если они верны друг другу, Церковь будет укорять их только в том случае, если они осознают себя христианами, но все же так и не пришли к церковному амвону. Для христианина странно предпринимать дело, если он не испросил на него благословения и Божьей помощи. А тем более для такого важного, быть может самого важного дела, которое у него есть на земле – для любви и созидания новой жизни. Поэтому неблагословленное, немолитвенное сожительство христиан нам представляется просто странным.

Если же это люди неверующие (или нецерковным является один из супругов), но они каким-то образом декларировали свои брачные отношения перед людьми, перед государством, то Церковь не осуждает таких людей. Церковь признает реальность всех браков, которые заключаются за ее пределами: Церковь признает и браки светские, и браки, которые заключены были в других религиях (даже вне христианства).

В V веке при крещении англов встал вопрос – признавать ли те их браки, которые были заключены между близкими родственниками. Ответ св. Григория Великого, папы Римского, был таков: следует предупреждать их о необходимости расторгнуть такие браки, но до той поры, пока они это не сделали, все равно не надо отлучать их от причастия. «Само по себе это не мешает им сподобиться святых плоти и крови Господних, поскольку они не будут наказаны за грехи, совершенные ими по неведению, до принятия крещения»[115].

Когда в XVIII веке началась проповедь русских миссионеров среди калмыков (бывших тогда наполовину шаманистами, наполовину буддистами), крещение часто принимали целыми деревнями. Перед миссионерами встал вопрос: венчать или нет уже существующие семейные пары после их крещения? Они обратились за разъяснением в Синод. Ответ Синода был: не надо. Они уже муж и жена и перед Богом, и перед людьми[116].

В XIX веке св. Иннокентий Московский наставлял священников, миссионерствовавших у сибирских народов: «Никакие брачные союзы и договоры, заключенные до крещения, не считать препятствием к принятию Крещения, и никаких заключенных до Крещения браков, выключая самых кровных, не расторгать и в разбирательство не входить»[117].

К сожалению некоторые священники, в которых их ревность превосходит их образование, говорят своим прихожанкам: “Если ты с мужем не венчана, то значит ты живешь в полном блуде! Пока не приведешь мужа к венчанию, я тебя причащать не буду”.

Но подумайте сами – что выйдет, если жена, исполняя повеление такого священника, будет постоянно давить на своего неверующего супруга: "Идем в храм, давай-давай венчаться!"? Муж-то человек искренне неверующий. И получается, что Церковь, навязывая ему венчание, понуждает его лжесвидетельствовать. Неужели же это верный путь ко Христу? И неужели люди станут ближе ко Христу, если придут на венчание и притворятся верующими? Неверие супруга - не повод для разрушения брака.

Такие «старцы» мнят себя ревнителями традиций благочестия, но именно традиций они и не знают. Не знают они слов апостола Павла: "Неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим" (1 Кор. 7, 14).

Не знают они и канонических правил. На только что приведенные апостольские слова ссылались отцы Трулльского собора, признавшие действительным союз между лицами, которые, "будучи еще в неверии и не быв причтены к стаду православных, сочетались между собою законным браком", если впоследствии один из супругов обратился к вере (правило 72).

Не знают они ни старых постановлений Синода, ни новейших. А ведь уже 28 декабря 1998 года Священный Синод Русской Православной Церкви с сожалением отметил, что «некоторые духовники объявляют незаконным гражданский брак или требуют расторжения брака между супругами, прожившими много лет вместе, но в силу тех или иных обстоятельств не совершившими венчание в храме... Некоторые пастыри-духовники не допускают к причастию лиц, живущих в “невенчанном” браке, отождествляя таковой брак с блудом». В принятом Синодом определении указано: «Настаивая на необходимости церковного брака, напомнить пастырям о том, что Православная Церковь с уважением относится к гражданскому браку». Это определение Священного Синода также говорит об уважении Церкви «к такому браку, в котором лишь одна из сторон принадлежит к православной вере».

Не знают они и принятой Собором 2000 года «Социальной концепции Русской Православной Церкви», в которой сказано: «Освящая супружеские союзы молитвой и благословением, Церковь тем не менее признавала действительность брака, заключенного в гражданском порядке, в тех случаях, когда церковный брак был невозможен, и не подвергала супругов каноническим прещениям. Такой же практики придерживается в настоящее время Русская Православная Церковь… Лишь с 893 года, согласно 89-й новелле императора Льва VI, свободным лицам было вменено в обязанность заключать брак по церковному обряду, а в 1095 году император Алексий Комнин распространил это правило и на рабов… В соответствии с древними каноническими предписаниями, Церковь и сегодня не освящает венчанием браки, заключенные между православными и нехристианами, одновременно признавая таковые в качестве законных и не считая пребывающих в них находящимися в блудном сожительстве. Исходя из соображений пастырской икономии, Русская Православная Церковь как в прошлом, так и сегодня находит возможным совершение браков православных христиан с католиками, членами Древних Восточных Церквей и протестантами, исповедующими веру в Триединого Бога, при условии благословения брака в Православной Церкви и воспитания детей в православной вере. Указом Святейшего Синода от 23 июня 1721 года было разрешено на вышеуказанных условиях совершение браков находящихся в Сибири шведских пленников с православными невестами. 18 августа того же года данное решение Синода получило подробное библейское и богословское обоснование в особом Синодальном Послании. На это послание Святейший Синод ссылался и впоследствии при разрешении вопросов о смешанных браках в губерниях, присоединенных от Польши, а также в Финляндии (указы Святейшего Синода от 1803 и 1811 годов). В этих областях, впрочем, дозволялось более свободное определение конфессиональной принадлежности детей (временно такая практика иногда распространялась и на прибалтийские губернии). Наконец, правила о смешанных браках для всей Российской Империи были окончательно закреплены в Уставе духовных консисторий (1883). Примером смешанных браков являлись многие династические бракосочетания, при совершении которых переход неправославной стороны в Православие не был обязательным (за исключением брака наследника Российского престола). Так, преподобномученица великая княгиня Елисавета вступила в брак с великим князем Сергием Александровичем, оставаясь членом Евангелическо-Лютеранской Церкви, и лишь позднее, по собственному волеизъявлению, приняла Православие».

Итак, Церковь не благословляет своим членам вступать в брак с людьми иных религиозных традиций, но если такой брак был заключен ранее, до вхождения одного из супругов в Православие, то этот брак церковного человека является вполне законным в глазах Церкви.

С другой стороны, в принципе Церковь может повенчать брак, который не зарегистрирован у государства. Если священник хорошо знает своих прихожан, то он может обвенчать их прежде государственной регистрации. Более того, во многих странах государство само признает такой брак, и священнослужитель имеет юридические права освидетельствовать брачный союз. Но в России церковный брак, увы, лишен гражданской юридической силы, поэтому венчание совершается, как правило, над супругами, зарегистрировавшими предварительно свои отношения в загсе.

Впрочем, Церковь не признает то, что сегодня (а не в XIX веке) называется «гражданским браком». Сожительство же без государственной регистрации и без церковного венчания - это не взаимное служение, а взаимное использование. Отказом от регистрации и венчания люди говорят, что они не хотят ничем жертвовать, не хотят ничего всерьез друг другу обещать.