Нет границ, нет случайностей — только закономерность

 

— И мы знаем, что это так.

— Спасибо. Мне это по душе.

— Чтобы закончить свое путешествие, ты должен пройти вторую половину круга.

— Вторую половину?

— Так будет легче. До свидания, малыш.

 

Я возвращался, подгоняемый величественной мечтой ускорить завершение. Позади меня замер поток входящих частиц, которые ждали возможности войти. Пронесшаяся мысль о близком возвращении наполняла всех радостным предвкушением.

...Назад, в свой сон... я возвращаюсь в сон...

 

Как я сюда попал? Что случилось? Воспоминания прояснялись... я двигался против течения по потоку энергии, используя ту технику скачков, которую освоил еще малышом-вихрем... С чего начать?.. Да... двигаться по течению будет намного легче... самый обычный скачок, как прыгал в детстве... прыжок... прыжок...

...я мгновенно проскользнул сквозь узкую щелку., вокруг мельтешат играющие вихри... останавливаюсь, едва вынырнув из радужных облаков... каким далеким кажется тот миг, когда я лежал здесь и впервые задумался... теперь память возвращается настоящим потоком... мое Я-"Там"... дальше все просто... обычное смещение по фазе...

...я снова на Магистрали... все так легко, просто не верится, что когда-то было трудно... мелькающие образы и вибрации... у меня есть последний ПОСЫЛ... приступ смеха и огромное облегчение... Собрат-Путешественник понимал меня... он знал, насколько мне не терпится! Радостное чувство... но теперь я знаю окончательную истину... не верится, но получилось!.. странное, поразительное ясное понимание того, что спишь, осознаешь свой сон и испытываешь во сне чувства... и в то же время бодрствуешь, продолжаешь пульсировать тем, что остается за пределами этого сна. Можно ли выразить это во сне, не разрушив окружающую иллюзию? Или все так и задумано: нужно вмешаться в свой сон?..

Итак, мне предстоит совершить еще один поход, вернуться к противоположной точке круга. Теперь я понимаю, что это значит... дойти до другого конца Магистрали. Если я воспользуюсь переключением, одновременно сделаю скачок...

...стремительно перемещаюсь... мимо скоплений Я-"Там"... остались позади... мимо Территорий Систем Представлений... они исчезают из вида... мимо голубой планеты... оборачиваясь, вижу, как она превращается в тусклое колечко... все мелькает... снова двигаюсь против течения, пытаясь добраться к его истоку... огромный распускающийся цветок частиц, затем свет сжимается и превращается в точку,. снова к лучу... луч... проник в него, двигаюсь вдоль луча... выдержу? Энергия очень мощная...

...наконец-то!.. Излучатель! Нет, никакого большого взрыва... это исходит от Излучателя... он создает голограмму... и вот он, обратный поток по одну сторону... круг замкнулся... петля... круговорот! Теперь я понимаю... теперь я знаю!

...пора возвращаться к своему Я-"Там"... нужно им рассказать... быстро и просто... переключение и скачок...

 

— Роб, это ты?

— Да. Ваш разведчик вернулся.

— Следи за своим излучением! Ты сжигаешь нас!

— Ой, простите. Так лучше?

— Когда прервалась стыковка, мы уже начали бояться, что ты не вернешься. Все в порядке? Теперь мы можем действовать. Но сначала ты должен...

— Я узнал! Я знаю, что нам нужно!

— Подожди, послушай!

— Что такое?

— Ты должен вернуться в материальное тело. Немедленно.

— Почему? Что-то случилось?

— Мы пытались направить тебе мысли. Когда оборвалась стыковка, ты отключился и от своего материального тела. Возвращайся как можно быстрее, иначе можешь его потерять. Твое время еще не пришло.

 

...Они очень беспокоились. Можно представить себе, как разволновался я! Когда я начал торопливо смещаться по фазе в физический мир, они помогли мне мощным потоком энергии. Тело содрогалось, и я тоже мысленно содрогнулся: оно было совсем холодным, давление очень низкое, пульс замедленный, сердце едва бьется. Я начал энергично, глубоко дышать, и тело потихоньку согрелось, вернулось к норме, хотя мышцы оставались скованными... чтобы вернуться к обычному состоянию, потребуется несколько дней...

***

Так и вышло. Шли дни, и мое тело понемногу оживало, но где-то в глубине души произошли необратимые перемены. Это было не просто Иное Мировоззрение — я не мог забыть о безграничной свободе, хотя лишь краем глаза увидел Окончательный Выбор.

И теперь я твердо знал, что нашел упущенную Основу!

Однако сейчас у меня были слезы, которые можно было утирать, щеки, по которым эти слезы могли скатиться, и любящая рука, которая смахивала их ладонью. Что до подарков, то когда придет время, я смогу взять с собой очень многое. Похоже, со временем оставаться здесь будет все тяжелее. Скиталец не может вечно топтаться на месте.

И все же теперь я смотрел на окружающий мир совсем иначе. Я любовался этим величественным сооружением, чудесным воплощением идей на практике. Я смотрел, как ловко приспосабливаются живые существа к переменам в окружающей среде. Я разглядывал лист дерева — такой гибкий, что он выдерживает любые изменения силы ветра; снизу он укреплен специальными растяжками и выступами, чтобы всегда разворачиваться нужной стороной к солнцу и надежно выполнять свою роль преобразователя энергии.

Я наблюдал за исследователем-котенком, который за одну неделю узнает больше, чем за всю оставшуюся жизнь. Я смотрел, как он пользуется встроенным калькулятором, чтобы оценить расстояние от пола до крышки стола, а после затрачивает четко отмеренный объем сил, чтобы сделать прыжок, в пять раз превышающий длину его тела, — и точно опуститься на поверхность стола.

Мое внимание металось между сушей, воздухом и водой, которые действовали в полном согласии друг с другом и обеспечивали все необходимое миллионам — нет, целым миллиардам! — форм жизни, населяющим нашу планету.

Что было раньше, потребность или сама идея?

И, кроме того, в моем мозге был дополнительно слой, позволяющий не просто существовать, но еще и мыслить. Быть тем, кто я есть. Было ли это запланированной частью эксперимента — либо сам эксперимент заключался в том, чтобы увидеть его последствия? Возможно, была какая-то третья, неведомая причина?

Хаос, упорядоченность, переменные величины — все это одно и то же.

Даже если это творение можно воссоздать заново, я все равно надеюсь, что встречу Изначального Творца. Когда-нибудь...

 

16. ВЗГЛЯД С ОБОЧИНЫ

Чтобы оправиться от дальнего путешествия вдоль Магистрали, потребовались недели. Впрочем, слова "вдоль Магистрали " не совсем точны, так как по дороге к месту назначения мне пришлось несколько раз резко менять направление.

"Оправиться" — тоже не самое подходящее слово. Разумеется, я не мог и никогда не смогу об этом забыть, стать прежним. Случившиеся во мне перемены необратимы. Я не имею ни малейшего представления, сколько других людей испытали такие переживания, и вернулись, чтобы поведать о них. Должно быть, каждый подобный отчет неизбежно окажется окрашенным особенностями характера, культурной среды и эпохи. Это относится и ко мне. Однако никакие слова и логические обобщения не в состоянии передать всю полноту содержания и достоверности того, что я пережил.

Упущенная Основа стала теперь для меня Истиной — не мнением, надеждой или слепой верой, не интуитивным подозрением или пылкой мечтой, а Истиной, твердо укрепившейся в разуме-сознании. Конечно, ее следы были повсюду, но раньше мне не удавалось распознать во множестве признаков то, что они представляли собой на самом деле. Умение воспринять еще не означает постижения Истины.

Итак, Основа, которая стала Истиной... Физическая вселенная, включая человечество, пребывает в непрерывном процессе сотворения. У нее действительно есть Творец. Он находится за Излучателем и Проемом. Я не был там, и потому не знаю, какой он. Эта сторона Истины остается неизвестной... пока. В моем распоряжении есть только ошеломляющие переживания в луче неподалеку от Излучателя и развивающийся процесс сотворения, который протекает в этом мире и во мне самом. Иное Мировоззрение позволяет мне замечать его.

Люди долгие тысячелетия пытались рассуждать о нашем Творце, скрывающемся за Проемом. Я никогда не занимался такими умозрительными построениями и теперь понимаю почему: постоянное использование слова "Бог" во множестве различных смыслов привело к тому, что я начал сопротивляться любым попыткам дать какое-то определение этому понятию, — оно неизбежно оказалось бы неточным и ошибочным. Сейчас я понимаю, почему противился такому подходу. То же относится к понятию "духовное" и многим другим распространенным словам.

 

Вот что стало для меня Истиной:

Наш Творец:

• остается непостижимым, пока мы пребываем в мире человеческого существования;
• создал план того непрерывного процесса, частью которого мы являемся;
• задумал этот процесс с определенной целью, выходящей за рамки нашего понимания;
• при необходимости вносит в этот процесс поправки и улучшения;
• устанавливает простые законы, которым подчиняется весь наш мир;
• не требует никакого поклонения, признания и служения;
• не наказывает за "грехи" и "дурные поступки";
• не вмешивается в нашу жизнь.

Неотъемлемой частью плана является желание вернуться к Творцу с подарками.

Я понял и еще одну важную вещь: записанные или сказанные мною слова, даже сочиненная музыка никогда не смогут во всей полноте передать эти Истины другому человеческому разуму. Вполне возможно, что другой человек сможет принять их как представления, — но они станут для него Истинами лишь благодаря прямому личному опыту. Как помочь другим пережить то же самое? Вот в чем вопрос...

После этого я понял, что процесс передачи этих Истин уже на две трети осуществлен, — он является частью той системы обучения, которая разработана в нашем Институте.

Впрочем, прежде всего мне нужно было разобраться, зачем вообще необходимо помогать другим понять эти Истины. Я вспомнил о своей встрече у самого Проема с огромным безымянным существом. Оно сказало, что я еще не полон, слишком "мал". Меня было "не достаточно". И я еще ничего не знал о "подарках", которые должен нести с собой при входе в Проем.

Кроме того, я вспомнил, как однажды побывал в человеческой цивилизации, существовавшей тысячелетия тому назад. Там было больше миллиона людей. Они получили свой Сигнал и готовились уйти вместе, единой группой. Я вспомнил и внезапное "отщелкивание" — одновременное исчезновение сотен тысяч людей (уже лишившихся материальных тел) в соседней группе взаимосвязанных скоплений Я-"Там". Наконец, я вспомнил о том, как однажды попал почти на полторы тысячи лет в будущее, в нефизическую человеческую цивилизацию, где проводил свою иную жизнь. Они, — точнее, мы — тоже собирались уходить все вместе, как одно целое. Мое появление стало для них чем-то вроде завершающего события. Они ждали меня, хотя тогда я не понимал почему.

Теперь все было ясно. Кроме того, сейчас я понимал, почему меня называли "малышом", почему я был "не полон" и что такое "подарки". Я понял, почему неожиданно занялся "извлечением" тех, кто умер в физическом мире. Я понял, почему испытывал потребность поделиться с другими своими переживаниями, описать их в книгах, вложить деньги и годы труда в разработку специальных методов обучения, чтобы другие люди тоже смогли достичь иных состояний сознания. Я делал это не для того, чтобы польстить своему самолюбию, у меня никогда не возникало желания стать гуру или "духовным" наставником. Я делал это не ради славы, — мне вполне хватало скромной известности в других сферах деятельности. Я делал это не для того, чтобы заработать деньги, так как стал состоятельным человеком задолго до самого первого ВТП. И дело было даже не во множестве отдельных личностей из моего Я-"Там", которые сформировали мою индивидуальность, — каждая из них точно так же не понимала происходящего, как и я сам. Они просто были фрагментами единой мозаики.

Причина заключалась в самой Основе: главным является поиск и объединение "частиц" — не только заблудившихся и потерявшихся частей моего собственного Я-"Там", но и частей всего созвездия Я-"Там", к которому я принадлежу. Я не имею представления, сколько личностей входят в это скопление — возможно, тысячи, сотни тысяч.

Зачем нужна такая потребность во всеобщем объединении? Чтобы мы могли стать поистине Едиными, Полными, а затем вернулись к Творцу с драгоценными подарками переживаний и любви. Только тогда мы как единое целое сможем вернуться и пройти в Проем.

Что будет потом? Неизвестно.

Судя по всему, момент ухода человечества с Земли назначен примерно на тридцать пятое столетие по нашему летоисчислению. Но мы не сможем уйти, пока не соберем все части всех Я-"Там", которые входят в наше скопление, — а это очень трудная задача. Это значит, что нам всегда нужно быть в полной готовности прийти на помощь тем своим частям, которые замирают в растерянности и страхе, покидая физический мир, или проваливаются сквозь трещины в системах представлений, где долго томились в заключении.

Насколько я понимаю, моя роль заключалась в ускорении этого процесса. Эту Истину нужно было включить в нашу деятельность и методы обучения. Прежде я сам не осознавал, для чего предназначалось и то, и другое. Я не отдавал себе отчета и в том, что наши методы и приемы совершенствования человеческого сознания в действительности могут содержать в себе и некий Сигнал, который пробуждает и привлекает тех, кто входит в другие Я-"Там" из нашей группы. Интересно, сколько членов моего скопления было среди тысяч добровольцев, участвовавших в наших программах? Узнать это невозможно, остается только гадать.

Наши программы уже более пятнадцати лет приносят людям практические знания о том, что происходит на самой границе мира пространства-времени. Окончательным испытанием должны были стать методы пересечения этой границы и накопления знаний об Основе. С ложность заключалась в том, что такой переход нужно было сделать очень точным, чтобы Основа стала настоящей Истиной, а не просто представлением, а этого можно добиться только при личных переживаниях.

Я должен был начать с Истин. С точки зрения большей части Человеческих Разумов, то, что я называю подъемом на Магистраль, выглядит обычной физической смертью. Эти подъемы выводят людей за пределы их собственной карты Познанного, а на Магистрали есть множество противоречивых дорожных знаков.

В нашей культуре очень мало сведений о смерти и о том, что происходит после нее. У каждого человека могут быть свои собственные предположения и догадки, но это не Истины. Нам известно только одно: рано или поздно мы и наши близкие умрем. Вот и все знания, — и это вызывает страх,

Положение осложняется тем, что практически все наши познания и научные исследования сосредоточены на физической материи и мире пространства и времени. Наша заветная мечта заключается в том, чтобы узнать об этом мире все до мельчайших подробностей. Корни такого стремления уходят в те времена, когда подгоняемое инстинктом выживания человечество отчаянно пыталось сохранить себя в неблагоприятных условиях. Этот основополагающий мотив до сих пор руководит нами, хотя сейчас он скрыт под огромным слоем прочих побуждений.

Что касается вопросов физической смерти, то в этом отношении наши науки тоже могут предоставить лишь те подходы, которые так или иначе связаны с материей. В частности, мы всегда пытаемся найти для Неизвестного какую-то систему измерений. Если мозг не проявляет электрической активности, если в организме не происходит химического обмена веществ, если тело не способно совершать физические движения — то, по нашему мнению, в нем не происходит Ничего. По этой причине смерть также понимается как Ничто. Если же спросить, исчезает ли Человеческий Разум, когда в мозге прекращаются электрохимические реакции (подобно тому, как при отключении тока вокруг электромагнита тут же исчезает магнитное поле), то ученые, скорее всего, ответят утвердительно. Однако вы можете продолжить свою мысль и сказать, что в действительности магнитные поля не исчезают полностью, они оставляют довольно заметные следы в окружающей чувствительной материи — можно ли продолжить аналогию в отношении человеческого разума? "Разумеется, — ответит ученый, — с людьми происходит то же самое: они продолжают жить в памяти близких и в тех рукотворных вещах, которые создали за свою жизнь, то есть в своей работе, своих книгах, домах и так далее. Но это все".

Легко понять, почему многие ученые и врачи открыто принимают позицию нигилистов или атеистов. Вопреки таким убеждениям, многие из них испытывают давление культуры, сокровенных надежд и чувства вины, которые заставляют их верить в необходимость выживания вида. Более того, ученые и врачи становятся неосознанными участниками хищнического механизма Мира Земной Жизни, и в этом смысле не реже других подгоняют имеющиеся сведения к собственным инстинктам. Несмотря на это, некоторые великие ученые уже пришли к выводу о том, что человек — не просто материальное тело; во всяком случае, наш разум представляет собой нечто большее, чем просто электрохимические реакции в мозге.

В итоге, огромные пласты накопленных научных знаний просто непригодны для любого направления, которое пытается извлечь Нечто из Ничего, — и потому нам придется с неохотой отказаться от науки. Почти все научные достижения целиком и полностью связаны с Миром Земной Жизни, пространства и времени и, следовательно, применимы только в этих границах. Что касается религии и философии, то они тоже не принесут большой пользы. Религиозные течения долгие тысячелетия пытаются вызвать у нас веру в жизнь после смерти. В попытках помочь своим последователям достичь стадии постижения Истин, религии разработали огромное число практических приемов, но лишь немногие из них можно назвать более или менее удачными.

Итак, мы возвращаемся к личному опыту. Если бы каждый человек имел возможность пересечь черту, погрузиться в так называемое Ничто, вернуться назад и описать увиденное в доступных, не искаженных системой представлений понятиях, это со временем привело бы к глобальному постижению Истин и исчезновению всякого страха перед смертью. Все было бы замечательно, — но пока мы не знаем, как это осуществить.

И все же остается вероятность того, что каждый из нас уже занят такими путешествиями, просто не помнит об этом.

Если бы я без тени сомнений знал, что произойдет после смерти, такое понимание полностью изменило бы мои взгляды на мир. Я старался бы прожить эту жизнь во всей полноте и не обращал бы внимания на зловещую тень, мелькающую за левым плечом, — на призрака, который шепчет: "Один неверный шаг — и пришел твой час!" Если бы мы понимали, что каждый имеет возможность уйти из этой жизни, когда будущее, по его мнению, не сулит ему ничего светлого, — как преобразилась бы наша жизнь! Если бы мы твердо знали, что наша любовь продолжается за границами Мира Земной Жизни, пространства и времени, что мы обязательно встретимся с близкими, любимыми людьми после расставания в этой жизни, — какое чудесное чувство свободы окрыляло бы все человечество!

 

17. ХЛОПОТЫ, ЗАБОТЫ...

Я со всей тщательностью изучил те немногие сведения, какие можно найти на тему жизни за рамками Мира Земной Жизни, и в итоге решил, что остается единственный путь: обратиться к личному опыту. Теперь предметами моих поисков было что-то вроде "страхования от смерти", а обстоятельства личной жизни складывались так, что мне нужно было найти искомое как можно скорее. Мое Ядро подсказывало, что это не так сложно, как кажется. Стараясь не забывать об этом, я погрузился в поиски.

Существовала небольшая группа хорошо знакомых мне людей, с которыми я вступал в общение во внетелесном состоянии уже после их ухода из физического мира. К их числу относился и мой отец, который скончался после целого года невыразимых мучений вследствие инсульта. Во время одного внетелесного переживания я встретил его в крохотной комнатке с единственным окном, — судя по всему, там он приходил в себя после случившегося. Он встретил меня очень сердечно. Кроме того, среди таких людей был мой друг, инженер Чарли. Он умер от сердечного приступа, а позже я отыскал его в хижине на берегу океана. Был мой напарник по исследованиям и полетам, Агню. Через несколько месяцев после того, как он разбился на самолете, я навестил его в каком-то месте, напоминающем исследовательскую лабораторию, где он восторженно рассказывал мне о своих новых идеях. Был Дик, мой друг-врач, который скончался от рака кишечника. Когда я увидел его во внетелесном состоянии, он выглядел совсем молодым и оживленно беседовал в каком-то учреждении с двумя незнакомыми людьми. Кроме того, однажды у меня состоялась краткая встреча с матерью, хотя это случилось совсем не во время ВТП. Она появилась на заднем сиденье моей машины, когда я ехал на работу, — это произошло всего через пару минут после того, как мама умерла в больнице штата Огайо.

Были и другие люди, но никого из них я не знал так хорошо, как тех, кто перечислен выше. Когда я начал размышлять о том, какие они были... какими я их знал, выяснился один интересный факт: никто из этих людей не был замкнут в той или иной жесткой системе представлений о существовании после смерти. Но куда они ушли и как добрались до места назначения? За все эти годы я ни разу не задумывался об этом и не пытался это узнать.

Раздумывая на эту тему, я начал понимать, как мало "окованных сталью" систем представлений навязывали мне родители. Они не рассказывали об адском пламени и запахе серы, о дьяволах и ангелах. Они никогда не читали мне проповедей о жизни после смерти. У меня было полное право на самоопределение. В то время ни они, ни я еще не сознавали, насколько ценным оказался такой подход.

Я решил предпринять серию ночных вылазок и узнать, что случилось с теми, кого я встречал по завершении их пребывания в Мире Земной Жизни. Около трех часов утра, после двух циклов сна, я проснулся отдохнувшим и расслабленным. Выкатившись из тела, я тут же оказался в темноте неподалеку от материального тела. Для того чтобы настроиться на границу полосы "Ч", потребовалось всего лишь мгновение. Покинув область помех в полосе "Ч", я приступил к поискам тех, кто не был прикован к жесткой системе представлений о посмертном существовании.

Первой в голову пришла мысль о Чарли. Легкое переключение позволило мне перенестись в его самодельную хижину на океанском побережье. Все вокруг казалось застывшей картиной. Песчаный пляж выглядел таким же, как прежде, но в хижине было пусто. В небе висели неподвижные облака и солнце. Ветерка тоже не было. Чарли ушел. Будь он здесь, построенный им мир пребывал бы в движении.

И тут я заметил одну несообразность: я чувствовал ногами песок. Посмотрев вниз, я увидел свои ноги — обычные босые ноги. Я пошевелил пальцами ног, погрузил их в песок. Ощущения были совершенно нормальными. Неподалеку тянулась полоска травы. Я пошел (не полетел!) к ней и ощупал траву ногой. Чувство ничуть не отличалось от прикосновения к обычной траве. Наклонившись, я сорвал травинку и только тогда понял, что у меня есть и руки. Вложив травинку в рот, я пожевал ее: вкус и осязание тоже работали. Это была настоящая трава, живая, свежая.

Насколько я помнил, Чарли никогда не утверждал, что способен создавать живые организмы, но вокруг было множество свидетельств тому. Более того, одним из доказательств стало то, что я машинально принял физический облик, что было, мягко говоря, очень необычно. Я не понимал, какой тип энергетического поля удалось использовать Чарли. Несомненно, это совсем не система представлений, так как я вовсе не ожидал обнаружить здесь то, что видел.

Уходил я медленно, чтобы ничего не упустить. По мере отдаления ощущение материального тела постепенно исчезало. Я обратил внимание на "координаты" этого места и выяснил, что оно расположено в середине барьера помех в полосе "Ч", то есть в границах полосы человеческого излучения общего спектра (М)-поля.

На протяжении последующих недель я пытался узнать, куда подевался сам Чарли. Несмотря на все усилия, мне не удалось найти никаких следов его присутствия.

Следующим стал мой отец. После инсульта он целый год мучился сильнейшими болями, но до самой смерти не мог говорить и рассказать об этом. Я узнал о страданиях отца уже после его смерти, когда встретил его во внетелесном состоянии. Сейчас я без труда нашел ту комнату, где он выздоравливал после болезни, но, как я и подозревал, его там уже не было. Комната была пуста, но, вытянув руку, я смог потрогать ее стены. Хм, почему это у меня снова появилась физическая рука? Стена была шершавой, судя по всему, бетонной или цементной. Я сомневался, что ее выстроил мой отец, а это означало два возможных объяснения: либо я не так уж хорошо знал отца, либо комнату создал кто-то другой.

Я медленно поднялся вверх, вышел сквозь крышу этого небольшого здания, и мое восприятие вновь постепенно стало сугубо нефизическим. Теперь меня совсем не удивило, что помехи полосы "Ч" оказались совсем рядом. Затем я предпринял попытки разыскать отца, но тоже потерпел неудачу. Возможно, и он, и Чарли уже вернулись в Мир Земной Жизни? Быть может, их увели с собой представители соответствующих Я-"Там". Но почему после их ухода хижина и комната остались на месте, оказались заброшенными? Я уже убедился, что они слишком реальны для того, чтобы быть частью какой-то системы представлений. Мое любопытство усиливалось.

Спустя несколько дней я посетил прилегающий район, но эта вылазка принесла сходные результаты. На этот раз я вернулся в то место, где встретил Агню. Это произошло через пару месяцев после того, как его самолет рухнул на землю, и сгорел при попытке сесть на крошечную взлетную полосу в Огайо. Агню хоронили в Северной Каролине, и именно там случилось одно впечатляющее, но до сих пор не нашедшее своего объяснения событие. Когда гроб опускали в могилу, прямо над кладбищем низко пролетел самолет "Твин-бич". Это была та самая модель, на какой летал Агню, — того же цвета, с такими же опознавательными знаками. Он покачал крыльями и скрылся вдалеке. Вдова Агню разразилась рыданиями. Все присутствующие, кто хорошо знал Агню и его страсть, тоже не смогли сдержать слез. Позже мы проверили все аэропорты в радиусе пятисот километров — и нигде не нашли записей о взлетах и посадках самолета модели "Твин-бич".

Помня об этом случае, я не питал особых надежд застать эту творческую личность на старом месте. Когда мы встретились после его смерти, он увлеченно трудился над каким-то изобретением, назначение которого так и не смог мне объяснить. Мои подозрения оправдались: рабочая платформа и установка были на месте, но Агню и след простыл. Я даже не пытался отыскать его, — возможных объяснений было слишком много.

После этого я сосредоточился на том месте, где когда-то встречался с Диком. Он был очень хорошим врачом и очень хорошим другом. Мы познакомились еще в те времена, когда я жил в Нью-Йорке. Во внетелесном состоянии я застал его погруженным в горячий спор с незнакомыми людьми. Они стояли в какой-то большой комнате, и Дик просто помахал рукой, показав, что узнал меня. Он выглядел вдвое моложе, чем в момент смерти.

Я с легкостью переместился в ту комнату. К моему удивлению, она не была пуста. У стола стояли два совершенно обычных на вид человека в строгих костюмах. Они спокойно беседовали. Я осторожно подошел поближе.

— Простите. Я пытаюсь узнать что-нибудь о Дике Гордоне. Вам, случайно, ничего не известно?

Оба повернулись и удивленно уставились на меня. Затем один из них, тот, что был повыше, заговорил:

— Прошу прощения, вы появились очень неожиданно. Присаживайтесь. Должно быть, устали?

— Нет, спасибо. Я просто хотел бы...

— Подожди-ка, Джордж, — вмешался второй мужчина. — Он не такой, как все. Ты только посмотри!

Они внимательно изучили меня, и Джордж покачал головой:

— У вас еще есть живое материальное тело?

Я заколебался:

— Понимаете, я... в общем, да, но...

— И вы понимаете, что не спите?

— Да, я это знаю. Я просто пытаюсь...

— Поразительно! — Джордж схватил мою ладонь и восторженно пожал мне руку. — Мне доводилось слышать о таких людях, но я впервые лично встречаю одного из них! Подумать только, а, Фред?!

— Но... скажите, где мы?

Мне ответил Фред:

— Сюда приходят после смерти некоторые люди. Иногда им немного помогают найти его. Большинство просто не подозревает о его существовании.

— Какие люди сюда приходят?

— В основном, врачи. Терапевты, хирурги и так далее.

— Почему они приходят именно сюда?

— Чтобы передохнуть после сильных потрясений, — пояснил Джордж. — Врачам это особенно нужно, ведь они посвятили себя тому, чтобы спасать жизнь другим. Но здесь, в привычной обстановке, они быстро приходят в себя. Посмотрите вокруг...

Только теперь я заметил, что нахожусь в типичной приемной перед кабинетом врача: кресла, кофейные столики и стопки старых журналов. Сквозь стеклянную дверь я мог разглядеть стол медсестры и ящики с карточками, а чуть дальше, за распахнутой дверью, виднелся сам кабинет и помещение с весами, кушеткой и прочим оборудованием.

Я вновь обернулся к мужчинам:

— Кто воссоздал эту обстановку? Вы?

— Этого мы не знаем, — откликнулся Фред. — Когда мы пришли сюда, все уже было на месте. Но это создано только для того, чтобы ум врача смог привыкнуть к резким переменам. И это действительно помогает.

— Сейчас здесь только вы?

— По меньшей мере, несколько сотен. Они там, в приемной. Многие остались, чтобы помочь другим. Все время кто-то появляется, кто-то уходит.

Я посмотрел на Джорджа:

— А как сюда попали вы сами?

— Ну, я просто сидел в Парке. Подошел Фред, сел рядом, мы разговорились... Что тут особенного? Эй, что с вами?

Должно быть, он заметил отразившееся на моем лице потрясение, вызванное нахлынувшими воспоминаниями. Парк! Много лет назад я забрел туда, уже не помню, как и зачем. Там меня встретила доброжелательная группа из десяти-двенадцати мужчин и женщин. Они сердечно приветствовали меня и объяснили, куда я попал. Это место предназначалось для отдыха после травмы физической смерти — небольшая остановка на пути, где можно расслабиться и решить, что делать дальше. Ну конечно! Парк!

Через мгновение я справился с собой и сказал:

— Все в порядке. Скажите... где он, этот Парк?

— Так вы искали именно Парк, верно? — спросил Фред. Его глаза смягчились.

— Не знаю. Думаю, да.

Он махнул рукой в сторону двери:

— Когда выйдете наружу, сверните налево и идите по тропинке через рощу. Тут недалеко.

Я горячо поблагодарил их:

— Спасибо, огромное спасибо вам обоим. Надеюсь, мы еще увидимся, хотя я и не врач.

Джордж похлопал меня по плечу:

— Возвращайтесь, когда угодно. И если встретите одинокого врача, непременно возьмите его с собой.

Я вышел из дверей, повернул налево и действительно оказался среди высоких деревьев. Тропа уходила к виднеющейся вдали поляне. Мне очень хотелось помчаться по ней бегом, но я решил пройтись размеренным шагом, — приятно было прогуляться босиком по траве и листьям, Только теперь я понял, что опять иду босиком!

Голову и грудь окутал легкий порыв ветра. Я чувствую! Не только босыми ногами, но и всем телом! Я шел среди дубов, тополей, гикори, платанов, каштанов, елей и кипарисов, заметил и неуместную здесь пальму, и совсем неизвестные мне растения. Аромат цветения смешивался с сочным запахом почвы, и это было чудесно. Я ощущаю запахи!

А птицы! Добрая половина относилась к незнакомым видам! Они пели, чирикали, щебетали, пощелкивали, порхали с ветки на ветку и носились над тропой, прямо передо мной. Сотни птиц! И я их слышу!

Я пошел медленнее, иногда замирая от удивления. Моя рука - самая обычная материальная рука! — потянулась вверх и сорвала листочек с низкой ветки клена. Лист был живым, мягким. Я сунул его в рот и пожевал: он был сочный, на вкус точно такой, какими были классовые листья в детстве.

Внезапно я понял, что здесь произошло — и, вероятно, продолжалось до сих пор. Все это было создано людьми! Сколько их прошло этой тропой, и многие дополняли рощу своей любимой птицей или памятным деревом. И все это было живым — живые создания, сотворенные людьми! Но они не подчинялись стандартному режиму воспроизводства, характерному для Мира Земной Жизни, который создан не человеком и подчиняется идее, плану Кого-То Другого.

Таким было все, что я видел во время своих поисков. Все эти места были сотворены человеческим разумом-сознанием. Рай для врачей, мастерская Агню, спокойная палата для выздоравливающего отца, хижина Чарли у океана... Боже мой, ведь Чарли сам показывал мне, как создает свой мир!

Все создано человеком! Новая Основа! Я уже знал о существовании нашего Творца, — но неужели все мы тоже являемся такими же творимыми? Быть может, мое Ядро, к которому я относился как к чему-то обычному, представляет собой крошечную копию, точное подобие Оригинала? Какие последствия может иметь такая простая идея?

Словно в подтверждение моих мыслей, на плечо опустился большой оранжевый попутай. Он что-то пощелкал и спорхнул с плеча, сбросив прямо в мою ладонь белое перо. Я пощупал его в пальцах, почувствовал тепло, вещественность и рассмеялся. Перо действительно настоящее!

Я двинулся дальше, размышляя о том, сколько из этих чудных животных создано человеком. Вскоре я добрался до поворота, за которым роща заканчивалась.

Передо мной открывался Парк.

Он был таким же, как много лет назад: извилистые дорожки, лавочки, цветочные клумбы и обсаженные кустарниками аллеи, разноцветные лужайки, скопления стройных деревьев, ручейки и фонтаны, а над всем этим — ласковое солнце среди душистых облаков. Видимая мне часть Парка размещалась на очень пологих холмах. Я спустился по склону одного из них к ближайшей скамейке, гадая, кем было создано это место — разумом одного человека или целой группой. По скромным человеческим меркам, это была великолепное сооружение. С другой стороны, я понимал, что это мог сотворить только человек. В прошлый раз, годы тому назад, я даже не задумывался о подобных вещах, но теперь понял, — вспомнил! — почему приходил сюда.

На скамейке сидела какая-то женщина. Когда я подошел ближе, она встала. Среднего роста, стройная, с большими карими глазами и каштановыми, немного вьющимися волосами до плеч. У нее была гладкая, загорелая кожа, а черты лица наводили на мысли о Востоке, Среднем Востоке и Европе одновременно. На женщине были темные брюки и короткая, до бедер, кофточка. Что касается возраста, то я оценил его промежутком от тридцати пяти до пятидесяти лет. Она казалась смутно знакомой... Несомненно, я ее уже встречал.

Женщина улыбнулась и протянула мне руку.

— Наконец-то ты пришел! Добро пожаловать, Ашанин!

Ашанин — мое имя из какой-то другой жизни... То, что женщина обратилась ко мне именно так, говорило о многом. Я пожал ей руку и в очередной раз отметил, что прикоснулся к настоящей плоти. Женщина пригласила меня сесть рядом. Мимо проходили другие люди — все взрослые, в самой разнообразной одежде. Некоторые с любопытством поглядывали на нас... Мне стало интересно, почему они обращают внимание на нашу пару, но вскоре понял, что их привлекает тот факт, что мой облик неуловимо отличается от их собственного. Женщина наблюдала за мной. Когда наши взгляды встретились, она вновь улыбнулась. В моей голове промелькнули смутные воспоминания.

— Эта кофта...

— Я была в ней, когда ты приходил сюда в последний раз, и подумала, что это поможет тебе вспомнить.

Я кивнул, но воспоминания оставались туманными. Я был уверен только в том, что она была в числе той дюжины людей, которых я встречал здесь во время прошлого визита.

Я снова взглянул на нее. Женщина улыбалась. Неужели она читает мои мысли?

— Да, конечно. И ты можешь читать мои.

— Кто ты?

— Я всего лишь посланец. Меня прислали, чтобы сказать тебе, что ты обязательно должен приводить к нам тех людей, которые недавно умерли. Мы о них позаботимся. Собственно, для этого мы здесь. И ты можешь научить этому других.

— Как я могу научить других такому странному занятию?

— Мы считаем, что можешь. Вполне возможно, что многие из них уже этим занимаются, и тебе достаточно просто помочь им вспомнить. Это совершенно объективный способ избавиться от страха перед физической смертью.

— Я должен помочь им понять, что они действительно продолжают жить после смерти?

— Совершенно верно.

— И это одновременно позволит им узнать, что после смерти у них появляется широкий выбор?

— Выбор еще шире, чем ты полагаешь, Ашанин... Может, ты предпочитаешь, чтобы я звала тебя Робертом?

— Да, лучше Робертом или Бобом. Материальные друзья называют меня Бобом. Имя "Ашанин" может их обеспокоить.

— Однако другие знают тебя только под этим именем.

— Это я уже понял. Я сам еще не привык к этому имени. Постой, так ты... ты жена... жена Илеона? Точно, жена Илеона!

— Лучше сказать: "спутница",

— Ты... ты — Невисс!

— Наконец-то ты вспомнил.

— Невисс, мне нужна помощь. Я побывал в тех местах, где когда-то встречал своих друзей. Все эти области — продолжение этого места, верно?

— Да. Но если веришь во что-то очень сильно, территория подчиняется такому приказу и переносится туда, куда уводят представления. Этому могут помочь другие люди, единомышленники. Не думай об этом, оставь их. Так будет лучше.

— Но все это... Это ведь не просто одно из представлений?

Невисс засмеялась:

— Нет, кое-что особенное. Эта область не связана с представлениями, она опирается только на жизненный опыт. Она предназначена для того, чтобы обеспечить привычное окружение и избавить от тревог.

— Получается, что это место?..

— Оно тоже создано, но остается неизменным и будет здесь независимо от представлений человека. Парк не исчезнет даже в том случае, если ты не станешь верить в его существование.

— Кто создал Парк?

— Человеческая цивилизация... много тысяч лет назад. Эти люди уже давно ушли. Что еще ты хочешь узнать?

— Что происходит с теми, кто просто хочет вернуться к тому, что я называю Я-"Там"? Думаю, ты понимаешь, о чем я.

— Понимаю. Из Парка большая часть людей отправляется именно туда.

— Значит, вы приводите их сюда, чтобы они успокоились, а затем предоставляете им возможность поразмыслить о том, что делать дальше?

— Совершенно верно. Мы показываем, какой у них есть выбор. Парк — просто промежуточная станция. Ты поразился бы, узнав, сколько отдельных районов создали здешние обитатели.

— Существуют ли какие-то правила?

— Только одно: не навязывать другим свою волю.

— Спасибо тебе за помощь. Судя по всему, меня ждет много дел.

— Все проще, чем тебе кажется, Боб.

— Эти знания... об этом месте, куда нужно идти после смерти... где искать друзей... знать об этом заранее очень важно... это дает настоящую свободу!

— Верно. Но мне кажется, ты получил сигнал к возвращению.

— Да... Мне еще нужно многое узнать об этом месте, но пора идти. У меня остался один, последний вопрос.

— Не спрашивай. Тот творческий процесс, результаты которого ты видишь вокруг, давно известен людям. Твой отец сам создал свою комнатку.

— Да, спрашивать действительно уже нет смысла. Та на сен!

— Ты вспомнил! Слова, которые говорили при расставании сотни тысяч лет назад... Та на сен!

 

Возвращение было простым и прошло без приключений. И мне действительно было чем заняться!

 

18. НОВОЕ НАПРАВЛЕНИЕ

Теперь, когда я знал, что нужно делать, возник новый вопрос, как упорядочить свои переживания, придать им такую форму, чтобы другие смогли воспринять их и применить на практике? Впрочем, была и другая проблема: возможно ли вместить эти переживания, которые растянулись для меня на несколько десятилетий, в достаточно сжатую по времени, практичную и действенную программу? Я не мог позволить себе двигаться вперед методом проб и ошибок, так как возникшие вопросы были в буквальном смысле слова делом жизни и смерти. Правильные ответы нужно было найти с первой попытки. События в личной жизни подсказывали, что времени осталось очень мало.

Однако мне повезло, хотя, быть может, это была не просто удача, а завершение того плана, который начал осуществляться более тридцати лет назад, когда я впервые погрузился в изучение человеческого сознания. Теперь в моем распоряжении были все данные, собранные нашим Институтом. За долгие годы его существования наши эксперименты показали, что любого человека можно перенести прямо к переходной точке между жизнью и физической смертью, а некоторым даже помочь увидеть нечто большее. Более того, мы без тени сомнений убедились, что наши опыты безопасны и все добровольцы получают огромную и самую разностороннюю пользу.

Левый мозг твердил, что необходимо заняться двумя исследованиями. Первое заключалось в изучении преобразованных в звучание частот волн мозга, которые позволяли без риска миновать переходную точку и вернуться назад по завершении этой задачи. Второе исследование представляло собой разработку новой действенной программы, которая принесла бы пользу подавляющему большинству участников, увлеченных задачей помощи тем, кто покидает рамки физического существования. Собрав самых опытных сотрудников, я взялся за дело. Самой простой стороной вопроса стал выбор названия этой программы. Мы окрестили ее "Линией жизни".

Первые сеансы программы "Линия жизни" проводились в Институте в течение недели, начиная с 22 июня 1991 года. На протяжении последующих четырнадцати месяцев разработанный шестидневный интенсивный курс подготовки прошли более двухсот добровольцев. Среди них были врачи, психологи, инженеры, ученые, деловые люди, психиатры, писатели, юристы, преподаватели, терапевты, музыканты и художники. До того каждый из них прошел, по меньшей мере, одну из прежних программ Института — это было необходимым условием участия в "Линии жизни". Помимо того, мы старались подбирать добровольцев так, чтобы покрыли самый широкий диапазон биографий, интересов, образа жизни и предшествующих переживаний во время исследования сознания. Несмотря на такое разнообразие, в завершение курса почти все участники научились переноситься в "зал ожидания", Парк. Многие из них признавали, что теперь совершенно убеждены в том, что после физической смерти жизнь продолжается.

Я был по-настоящему удивлен. Стало понятно, что этому процессу действительно можно обучать. Во время первых сеансов я считал, что отчеты о сходных явлениях вполне могут оказаться уникальной особенностью опытных членов группы. Ознакомившись с отчетами о деятельности второй группы, я все еще допускал вероятность того, что это случайное совпадение, а после успеха третьей группы убедился, что такое обучение возможно. Спустя десять сеансов я уже не мог понять, почему раньше у меня возникали какие-то сомнения в этом. Итак, нам удалось добиться намеченного.

"Линия жизни" задумана таким образом, что ее результаты не зависят от конкретных представлений любого участника программы. Она помогает добровольцам получить знания из первых рук, на личном опыте. Это средство накопления "истин", и сама по себе она не отрицает ни одной из ныне существующих систем представлений — за исключением, разве что, нигилизма.

У программы есть несколько целей:

— избавиться от любых страхов, связанных с физической смертью;

— познакомиться с иными состояниями сознания, а затем осваивать их до тех пор, пока представления не сменятся Истинами;

— вступить во взаимоотношения и общение с другими Человеческими Разумами, действующими в иных состояниях сознания;

— научиться осознанно и бессознательно использовать полученные знания в обычной жизни;

— убедиться в том, что после прекращения физического существования обладающее такими познаниями человеческое сознание без задержек переходит к другим формам существования.

 

Эти цели были достигнуты благодаря усовершенствованным, расширенным методикам и приемам, которые разрабатывались и оттачивались в нашем Институте в течение долгих лет. Одним из важнейших понятий нашей методики является термин "точка", который стал удобным и вполне понятным обозначением отдельных состояний сознания. Говоря таким языком, наши прежние программы помогали участникам осваивать Точку 3 (синхронизация разума-мозга), Точку 10 (разум бодрствует, тело спит), Точку 12 (состояние расширенного осознания), Точку 15 (состояние вне времени) и так далее, вплоть до Точки 21 (граница пространства-времени, где можно воспринимать иные энергетические миры). Новая программа помощи ушедшим из этого мира требовала, чтобы мы двинулись еще дальше.

Чтобы облегчить обучение добровольцев, нам нужно было разработать единообразную систему состояний после Точки 21. Характерные признаки незнакомых состояний должны были позволить участникам действовать спокойно и сохранять объективность. В результате возникли следующие описания:

 

Точка 22. Те, чье физическое существование еще продолжается, способны осознавать это состояние лишь частично. Вероятно, именно в нем пребывают люди, страдающие от белой горячки, хронического алкоголизма, наркотического опьянения и помешательства, — а также, возможно, коматозники и больные под наркозом. Переживания в этом состоянии могут откладываться в памяти как сновидения или галлюцинации.

 

Точка 23. Уровень, населенный теми, кто недавно прекратили физическое существование, но еще не осознали или не приняли этого факта либо просто не смогли освободиться от привязанности к Миру Земной Жизни. Это состояние сознания охватывает все эпохи нашего времяисчисления.

 

Точки 24—26. Территории систем представлений, населенные развоплощенными людьми из всех эпох и уголков мира. Эти люди придерживаются тех или иных верований и убеждений, в том числе религиозных либо философских представлений, которые постулируют определенные принципы существования после смерти.

 

Точка 27. То место, которое можно назвать "Залом Ожидания" или "Парком", — центр посмертного существования. Это искусственная среда, созданная человеческими разумами; промежуточная станция, предназначенная для того, чтобы облегчить потрясение выхода из физической действительности, "Зал Ожидания" повторяет разнообразные земные условия, что помогает самым широким типам людей привыкнуть к случившемуся.

 

Точка 28. Выходит за пределы не только пространства-времени, но и самого человеческого мышления. Переход на этот и последующие уровни полностью исключает возвращение в материальное тело.

 

Участники программы "Линия жизни" познакомились с множеством новых состояний и освоили их. Каждому добровольцу предлагалось создать свое собственное, особое место в пределах Точки 27 — такое место, куда он мог бы возвращаться по собственной воле. Внешний вид и особенности таких участков оказались столь же разнообразными, как и личности самих участников. Например, среди них были деревянные хижины у спокойных ручьев, рощи, острова Южных морей, хрустальные дворцы и излюбленные родные уголки. Переход к такому месту в Точке 27 облегчался благодаря использованию личного кода, символа или мысленного образа, которые выбирались и закреплялись самим добровольцем. Этот сигнал становился чем-то вроде резонирующей настройки, указывающей человеку направление к "его" участку.

Когда участники достаточно хорошо осваивали различные точки, им объясняли, как можно помочь тем, кто покинул мир физического существования. Участники постепенно смещались по фазе к Точке 27, где сами могли попросить помощи и совета, а затем возвращались к Точке 23 (иногда в сопровождении помощника), где могли откликнуться на крик о помощи и попробовать ее оказать. Случалось, что некоторые покойные отказывались признать факт своей физической смерти или просто не хотели отдаляться от Земли из-за привязанности к материальному миру. В таких случаях доброволец пытался вступить в общение с усопшим, объяснить ему случившееся и проводить в другие точки.

Если эти переговоры заканчивались успешно (что бывало довольно часто), оба — иногда в сопровождении более опытного помощника — начинали перемещаться к Точке 27. Некоторые покойные могли исчезнуть по пути, при прохождении мимо различных систем представлений в точках 24—26; это означало, что они присоединились к единомышленникам, разделяющим ту же веру или мировоззрение. Остальные благополучно добирались до Зала Ожидания в Точке 27, где их нередко ждали любящие люди. Там человек, чье физическое существование закончилось, мог получить ценные советы в отношении следующего шага на пути своего развития.

Перед теми, кто попадает в Парк, открываются такие возможности дальнейшего выбора (этот перечень не полон):

— воссоединение с любимыми людьми, которые совершили такой переход раньше;

— общение с теми, кто до сих пор продолжает физическое существование;

— восстановление связи со своим Изначальным Я (Я-"Там") и возвращение к нему;

— новое воплощение на Земле в мире человеческой жизни;

— встречи и беседы с единомышленниками (и, быть может, уход на соответствующую территорию системы представлений);

— временное исполнение роли "помощника-провожатого";

— новое воплощение и материальная жизнь в ином (нечеловеческом) облике в неведомых уголках физической Вселенной;

— изучение других фаз непрерывного спектра сознания.

 

Когда решение принято, человек получает полную свободу и вступает на выбранный путь.

Следует упомянуть и еще одну составляющую процесса обучения. Участникам программы "Линия жизни" предлагалось собрать у своих подопечных как можно больше сведений. Под этим понимались подробности личной жизни: имя, возраст, адрес и место рождения, дата и причина смерти (автокатастрофа, болезнь, стихийное бедствие, война и т. п.), профессия и прочие данные о человеке. В целом, общение чаще всего было не словесным и нередко протекало посредством ПОСЫЛА — сгустка мысли.

Если полученные сведения были достаточно полными, их передавали в Исследовательский отдел программы линия жизни", который занимался проверкой и подтверждением таких данных. В большинстве случаев имеющиеся скудные сведения не оправдывали усилий, так как обстоятельства помощи и "извлечения" покойных не очень подходят для проведения формальных опросов. Однако в нескольких спасательных экспедициях было собрано вполне достаточно данных, позволяющих точно определить личность человека, — мы знали, что человек с таким именем и местом рождения скончался так-то и так-то в таком-то возрасте такого-то числа. Впрочем, большую часть участников программы такие подтверждения не волновали: они были настолько убеждены в достоверности своих переживаний, что не стремились к каким-либо проверкам. Однако мы, сотрудники Института, понимали важность доказательств, хотя уже первых двадцати-тридцати формальных подтверждений вполне хватало для того, чтобы прекратить искать новые.

Пребывая в Точке 23, участники программы иногда вступали в общение со знакомыми — родственниками или друзьями, которые скончались не так давно. В подобных случаях ощущения приобретали особую "остроту", ведь войти в комнату с совершенно незнакомыми людьми — это одно, а встретить там брата или сестру — совсем иное. Узнавание было взаимным и мгновенным, после чего начиналось оживленное общение. Впрочем, намного чаще участников влекло к совсем не знакомым людям. Временами таким человеком оказывался представитель иной культуры или эпохи; возраст, цвет кожи и вероисповедание могли быть любыми.

Больше всего наших добровольцев поражал один факт: во время своих миссий они выясняли, что оказывают помощь заблудившимся частицам самих себя. Их подопечными могли стать они сами из прошлой жизни, застрявшие в Точке 23. Участники находили тех "себя", которые обосновались на территориях систем представлений в Точках 24—26, но затем начали сомневаться в правильности своих убеждений и, так сказать, "проваливаться в щели" прежней системы представлений. В других случаях добровольцы сталкивались с обрывочными фрагментами своих личностей в текущей жизни — с аспектами, "оторвавшимися" от Ядра (например, детскими Я, которые когда-то пытались избежать травмы, физической боли или эмоционального надругательства родителей, а теперь хотели воссоединиться с исходной личностью).

По словам наших добровольцев, в Точке 27 можно получить самую разнообразную помощь. Она может восприниматься, как помощь со стороны или приходить изнутри; она может быть постоянной либо периодической. В отчетах можно встретить упоминания о "пылающей белой фигуре", помощнике по прозвищу "Сэм", человеке в капюшоне, который оказывался кинозвездой, любимой собаке человеческой руке и просто голосах, произносящих: "Мы рядом". Некоторые участники вообще не отделяли помощников от себя — в одном отчете сказано: "руководство и я сам — одно и то же".

Думаю, сейчас самое время подчеркнуть, что огромное число людей без труда понимает, что происходит с ними после смерти, и быстро покидает Точку 23. Среди них есть те, кто заранее подготовился к грядущей смерти, что позволило им с большей легкостью разорвать прежние связи с Миром Земной Жизни. Кроме того, достаточно уверенно чувствуют себя люди, вооруженные твердыми убеждениями. Они покидают Точку 23 самостоятельно и успешно перемещаются к точкам 24—26. Точке 27 либо еще дальше.

Обитатели Точки 23 отличаются друг от друга, как и все представители человечества. Судя по их собственным словам, они приходят туда со всех уголков земного шара. Некоторые остаются в состоянии ожидания" целых два-три столетия, но, в основном, люди проводят там не больше двадцати-тридцати лет после физической смерти. Нередко встречаются жертвы несчастных случаев, стихийных бедствий, войн и внезапной смерти. Чаще всего к моменту появления "помощников" эти "люди уже готовы (и испытывают желание) покинуть Точку 23, хотя некоторые проявляют беспокойство о своих близких, родственниках, друзьях, и потому отказываются уйти до тех пор, пока не дождутся любимых людей или не удостоверятся, что с ними все в порядке.

В отчетах добровольцев попадались рассказы о встречах с подростками, которые стали жертвами несчастных случаев, сорокапятилетним мужчиной, подавившимся за столом, пианистом из Праги, скончавшимся от СПИДа, матерью и двумя ее детьми из Камбоджи (все трое наступили на мину), группой скончавшихся от голода младенцев из нигерийской провинции Биафра, солдатом, убитым во время войны в Заливе, мертворожденным ребенком из Милуоки и девушкой, отравившейся таблетками. В некоторых случаях удалось собрать более подробные сведения: один из участников встретил женщину, которая родилась 22 марта 1922 года, а скончалась 15 марта 1972 в Огдене; она сообщила собственное имя, а также имена своего мужа и троих детей. Вот другой пример: упомянутый выше пианист из Праги также сообщил свое имя и возраст (двадцать восемь лет), а также сказал, что жил вместе с родителями, учился в Парижской консерватории и умер в больнице. В третьем подобном случае пятидесятисемилетняя женщина, художник-дизайнер по профессии, назвала свое имя и рассказала, что скончалась в декабре 1991 года от остановки сердца во время хирургической операции, которая проходила в Скоттсдейле, штат Аризона.

Оказывая помощь покойным, участники программы не испытывали страха и, в целом, не позволяли своим чувствам взять верх. Исключением были только встречи с родственниками и любимыми, а также внезапное понимание того, что доброволец нашел заблудившуюся частицу самого себя. Свидетельством может служить следующая выдержка из одного отчета:

 

"Во время эксперимента я нашел в Точке 23, в каком-то озерце света малыша лет трех. Вокруг не было никого, кроме этого мальчика. Увидев его, я испытал бурю чувств, настоящие мучения, боль. Когда я подошел ближе, чтобы увести его мой проводник сказал, что такие чувства излишни. Когда мы отвели малыша вверх, я ощутил завершенность, странное чувства возвращения домой, словно какая-то часть меня наконец-то обрела покой. Когда ребенка уводили другие — те, кто должен был им "заняться", — я понимал, что о нем позаботятся и все будет именно так, как должно быть. После этого переживания я почувствовал, как что-то по-настоящему сдвинулось с места. Теперь я медленно становлюсь всем тем, что я есть"

(Джон Бэйлор, Вирджиния-Бич)

 

Эмоции нередко захлестывают участника уже после того, как переживание заканчивается, и он возвращается в обычное сознание. Эти чувства могут означать запоздалый отклик на потрясение от встречи с любимым человеком, которого, возможно, никогда больше не увидишь. Обычно такие эмоции отражают печаль и отчаяние подопечного в Точке 23. Но по мере того, как доброволец осваивает процесс сопровождения, эти события начинают казаться ему все более естественными. Он мирится с тем, что подросток может погибнуть под колесами автомобиля, а мать умереть, оставив сиротами двоих детей; в отчетах все реже встречаются описания трагичности таких случаев. В Точке 27 все воспринимается так, как оно есть. Там остается только одно чувство: любовь.

Задолго до этой программы я выяснил, что те люди, которые стали инвалидами в результате болезней или несчастных случаев, потеряли руку или ногу, перенесли другие телесные повреждения, восстанавливают прежнюю целостность, когда попадают в Точку 27. Один из отчетов рассказывал о мужчине, родившемся с короткими обрубками вместо ног из-за того, что его мать принимала во время беременности прописанный талидомид. Этот мужчина прожил почти тридцать пять лет. Он был англичанином, а в Англии это лекарство появилось в 1958 году, В Точке 23 он по-прежнему оставался калекой, но в Точке 27, где его встретила мать, обнаружил, что стал совершенно нормальным, здоровым человеком.

Однако далеко не все из тех, кто покидают Точку 23, добираются в Точку 27, — во всяком случае, это происходит не мгновенно. Одни перемешаются на территории систем представлений, а другие просто исчезают. Возможно, их связи с Землей еще не разрушены; не исключено также, что эти люди не в полной мере мирятся со своим новым состоянием. Один участник рассказал о молодой женщине, которая умерла при родах. Она объяснила нашему добровольцу, что ее ребенок тоже умер и ей нужно задержаться, чтобы позаботиться о нем. В другом отчете сообщается о девятилетнем мальчике из Африки, который умер в пустыне от голода в октябре 1990 года. Он не уходил из Точки 23, пока не разыскал там трех младших братьев и двухлетнюю сестренку — все они скончались раньше него. В нескольких редких случаях наши добровольцы возвращались к человеку, который не хотел покидать Точку 23, и во второй раз он соглашался уйти.

Мы не могли предсказать только одного: как будут реагировать на такие переживания сами участники программы "Линия жизни". Конечно. мы подозревали, что вряд ли у кого-то из них проявится отвращение к такому занятию, тем более что все добровольцы уже были знакомы с методиками Института и посещали другие программы. Отклик участников на нашу программу лучше всего описать их собственными словами:

 

"Лично для меня эта программа была просто чудесной. Я понял, насколько ограниченны существующие системы представлений и насколько мы замкнуты в них. Чаще всего мы даже не задумываемся о том, что просто принимаем такие вещи на веру. За эту неделю я очень вырос, расширил свои познания во многих направлениях. Тончайшая грань между нашими представлениями о действительности "здесь и сейчас" и той реальностью стала для меня очевидной. Я стал совершенно иначе смотреть на жизнь в целом",

(М. Д. Рой, Вашингтон)

 

"Если говорить о самом важном уроке, который я усвоил благодаря программе "Линия жизни", то им стало понимание того, что в других я вижу грани самого себя. Я научился принимать и вбирать в себя как положительное, так и отрицательное. Так я начал помогать самому себе. Я ощущаю, как при этом к моей личности возвращается целостность".

(М.Р., штат Мэн)

 

"(Самым главным, что я узнал, стало)...восприятие объективной реальности этого воображаемого мира, который я всегда "считал" просто метафорой личных проблем и потребности в интеграции личности. Некоторые "извлечения" оказались такими неожиданными и осязаемыми, что эти переживания (а я всегда мыслил и вел себя так, словно это происходит на самом деле) просто пробили передо мной брешь, проход в иную действительность. Это случилось в то время, когда я провожал собственную мать в 27-ю точку, разрывая тем самым крепкую привязанность к ней и к своим убеждениям. Я почувствовал чудесное облегчение. Этот опыт принес мне острое осознание параллельных режимов работы параллельного сознания. Вопрос смерти и того, что происходит потом... сейчас я чувствую себя в этом отношении совершенно спокойно".

(С. Б. П., Нью-Йорк)

 

"Я понял, что "спасение и извлечение" совсем не обязательно означают помощь другим людям. Скорее, это помощь самому себе, но так получается, что, помогая себе, помогаешь и другим".

(К. Л., Альбукерк)

 

"После смерти матери мне никак не удавалось прийти в себя. Эта неделя по-настоящему освободила меня от тех чувств, которые были связаны с той потерей. Я очень надеюсь, что теперь "облегчение испытывает и моя мать".

(С. К., Аляска)

 

"Отныне в "Точке 27" есть часть меня. У меня больше не возникает вопросов о том, куда я попаду после смерти, и чем буду заниматься потом".

(Билл Оукс, Орегон)

 

""Потусторонний мир" не стоит считать каким-то странным, мрачным и невообразимым местом. Это просто фазовый переход. Чтобы понять это, достаточно небольшого смещения восприятия и сохранения легкой осознанности".

(Э. А., Калифорния)

 

"Я достиг совершенно нового осознания: по-настоящему ощутил себя частицей единого целого".

(К.С.С., Париж, Франция)

 

"Я понял, что мы способны приносить пользу даже за рамками реальности, — а в этой дейст