Поведение, позиция и чувства

Нарциссический характер может быть объяснен в рамках поляризации, которую он проявляет в вопросах значительности и ничтожества. Хотя большинство описаний нарциссическом личности сосредотачиваются на компенсаторной стороне этой дихотомии, т.е. на ее недостатке покорности, неспособности принять поражение, страхе перед бессилием, склонностью к манипулированию, стремлению к силе и к связыванию себя собственными волевыми решениями — очень многие нарциссические характеры уже на первом терапевтическом занятии будут демонстрировать противоположную настроенность. Они признают чувство собственного ничтожества, неприятное ощущение, что никогда не были теми, кем следовало, или что никогда не чувствовали себя удовлетворенными, признают непрестанную потребность зарабатывать минутное признание, а также глубокую зависть к тем, кто выглядит здоровым и добивается успехов. В этих признаниях они часто открывают, что всего лишь обманывают других своими внешними проявлениями силы, компетентности и счастья. В этом состоянии ума они способны дать себе отчет в том, что self, которое они демонстрируют миру — фальшиво, что они не испытывают от него никакого удовольствия или поддержки и не имеют понятия об ощущении себя, как реального человеческого существа.

Хотя компенсаторное фальшивое self более типично для области социального функционирования, такая личность может решиться прибегнуть к терапии также и в тех случаях, когда компенсация по какой-то причине разрушается и довлеющие над ней чувства дезинтеграции вынудят ее искать какую-то поддержку. Подобно оральному характеру в фазе упадка, в этом экзистенциальном кризисе нарциссический характер ищет чего-нибудь, что облегчило бы его боль. Чаще всего к терапевту он обращается не за характерологическим изменением, а за помощью в поддержании прежних компенсаций на всю оставшуюся жизнь. В этой ситуации может понадобиться применение определенных терапевтических приемов, которые, по крайней мере вначале, позволят достигнуть этой цели. Ведь нарциссическая личность с низким уровнем развития в панике декомпенсации бывает опасна для себя и для других. Она, к примеру, может начать обвинять «плохих» людей, которые, по ее мнению, виновны в ее боли, и предпринимать в отношении них решительные действия. Ощутив глубоко свою ничтожность или осознав фальшивость своей экзистенции, она может также проявлять опасные суицидальные тенденции. В эмоциональном плане она осталась 15-24 месячным ребенком, сражающимся с самыми важными проблемами этого периода и вытекающими из этого приступами гнева и отчаянием. До тех пор, пока не установятся полные доверия терапевтические отношения и структура эго не достигнет некоего критического уровня, нарцис-сический пациент будет проявлять полную неспособность противостоять этому кризису нового сближения. Следует признать всю глубину этой боли и отчаяния и принять к сведению тот факт, что в борьбе с кризисом нового сближения взрослая личность может быть действительно опасной. Настоящая терапевтическая трансформация может начаться лишь тогда, когда отношение и сила эго нарциссической личности будут настолько удовлетворительными, что позволят ей пережить глубину собственной ничтожности, фальшивости и отчаяния. Это — главное переживание, которое должно быть вызвано, чтобы провести потенциальные преобразования.

В своей компенсаторной фазе нарциссический характер заставляет личность проявлять такие поступки, взгляды и чувства, которые предохраняют его от вышеописанных негативных эмоций. Чаще всего к ним относятся: представление о собственной значительности, гордыня, манипулирование и овеществление других, сосредоточенность на себе и главная ставка — на достижения, поддерживающие хрупкое чувство собственного достоинства. Невзирая на все разнообразие форм презентации самой себя, нарциссическая личность по-прежнему остается зависимой от подтверждения извне ее достоинств и успехов. Людей, которые не ценят или не признают этих достоинств, обычно слишком обесценивают. Любой источник негативной обратной информации может вновь нанести серьезную травму и спровоцировать приступ ярости или защитные реакции. Двойственность подхода к собственной ценности находит свое отражение в способе оценки других людей. Некоторые, воспринимаемые как необычайно достойные, чрезвычайно идеализируются, тогда как другие считаются абсолютно лишенными ценности и достойными пренебрежения. Парадоксально, но личности, которые принимают и поддерживают фальшивое self, чаще всего относятся к недооцениваемым. Поскольку нарциссическая личность на каком-то уровне своего сознания приходит к пониманию того, что ее саморепрезентация фальшива и считает других, дающих так необходимое ей подтверждение, глупцами. Поэтому она теряет уважение ко всякому, кто позволяет себя поймать на приманку ее фальшивого self.

Подобно всем, кто склонен к идеализации, нарциссическая личность очень быстро утрачивает свои иллюзии, когда идеализированные другие не исполняют ее нереалистических ожиданий. Этот образец идеализации и утраты иллюзий особенно распространен в психотерапевтической интеракции. Реально все интерперсональные отношения нарциссической особы характеризуются нарциссическим катексисом других. Другими словами, она видит других не такими, какие они есть, а такими, какими они, по ее мнению, должны быть. Таким образом, они становятся сторонниками, идеализированными моделями, примерами того, что сама она отвергает или что считает плохим. Люди оказываются разделенными на категории, на хороших и плохих: она устанавливает с ними контакт не с точки зрения того, что они собой представляют, а с целью их использования. Нарциссическая личность не видит их талантов, которыми они могут поделиться, не замечает ограничений, с которыми они имеют дело, не чувствует боли их экзистенции. Она вступает в отношения с ними только ввиду собственных нарциссических потребностей. Именно по этой причине термин «объектные отношения» принимает в отношении фигуры нарциссической личности особую значимость. Мы для нее являемся объектами настолько, насколько мы сами нарциссичны, другие являются объектами для нас. Ни она реально не видит, не слышит и не чувствует того, кем мы являемся, ни мы сами, в зависимости от нашего нарциссизма, не видим, не слышим и не чувствуем реального присутствия других людей. Они, мы, все — есть объекты.

Если ты сможешь представить себе, как обе стороны — та, которая становится объектом, и та, которая его им делает — переживают это овеществление, то получишь эссенцию нарциссического опыта. Ты нереален. Я нереален. Ты являешься для меня предметом. Я являюсь предметом для тебя. Мы взаимно используем друг друга, манипулируем и играем друг с другом. Мы не связаны друг с другом, мы не чувствуем и не любим. Мы — машины, которые используют друг друга в механическом процессе отсчи-тывания дней и ночей.

Видя неприятные черты нарциссической личности, часто ею подавляемые в состоянии депрессии, очень легко начать ее «овеществлять», терять контакт с ее болезненным внутренним опытом и забывать, что она своей компенсаторной активностью неоднократно служила другим людям. В некотором очень реальном смысле она посвятила себя другим и часто, чувствуя, что от этого зависит ее ценность, становилась почти героем и спасителем. Что особенно присуще типичному нарциссическому стилю характера, характерному для нашей культуры, эти чувства собственного величия и манипулятивные аспекты личности эффективно отвергаются и поэтому в значительной мере остаются неразличимыми для self и других людей. То, что остается в сознании, есть только более согласованная с эго потребность придать себе значимость своими достижениями. Факт, что значимость — это лишь суррогат любви, которой она действительно жаждет, что ты пожертвовал собой ради поощрения и утешения и что в этих стараниях теряется настоящая жизнь, слишком болезнен, чтобы можно было его осознать.

Вместе с тем существует мучительное, нарастающее с возрастом и подбирающееся к сознанию, чувство, что в жизни еще существует нечто большее. В такие моменты, когда бывают отброшены защиты, нарциссическая личность открывает, что другие действительно видят, слышат и чувствуют друг друга, что в переживаниях других людей скрывается настоящая радость и любовь, что эти чувства могут быть настоящими. Осознание этого и родившаяся от этого зависть являются ростками нарциссической трансформации. Нарциссическая личность не найдет спасения в успехах, своей исключительности или уникальности. «Драма одаренного ребенка» (Miller, 1981), заключается в том, что он обнаруживает человеческую обыкновенность. В этой обыкновенности кроется его способность к переживанию настоящих человеческих чувств, ненарушенная интернализованным родительским одобрением или игнорированием его эмоций. Когда эта обыкновенность будет осознана, ребенок сможет выражать свои способности просто как способности. Однако они не тождественны ему самому; вместо этого он идентифицируется со своей человечностью.

Трудная работа психотерапевта с нарциссической личностью заключается в оказании ей поддержки в отказе от компромисса, который зачастую воспринимался, как плохой, но в то же время приносил поощрение и производил хорошее впечатление. Вместо этого она должна приложить усилия в новом подтверждении собственного self, рискуя тем самым испытать повторную травму и разбудить все старые, болезненные чувства, но приобретая надежду на достижение удовлетворения.

Наиболее ясное представление о нарциссическом характере можно получить, исследуя его патологию в области репрезентации self и в объектных отношениях. Дополнительно, чтобы отличить его от других характерологических структур, которые содержат нарциссический компонент, стоит обратить внимание наразличия в строении форм психологической защиты. Поэтому в описании поведения, взглядов и характерных эмоций я включу структурные категории функционирования: репрезентацию объекта и объектные отношения, формирование идентичности и защитные функции.