Весь день я вчера ломал голову, зачем Алина поехала к Насте. Сама по своей воле к ней отправилась, или та позвала ее к себе. Если позвала, то зачем? Может, она не хотела, чтобы я увидел Алину? Ведь я же собирался встретиться с Эдуардом Андреевичем, предположительно в его доме, там и могла мне на глаза попасться Алина.
Но сегодня вдруг выяснилось, что Ремезов и не собирался встречаться со мной у себя дома. Он выбрал для этого летнее кафе. А приехал он туда с охраной, его сопровождал крутолобый парень с деформированным от частых ударов носом. Вернее, охранник шел впереди своего босса, тыл которого подпирал большой черный «Хаммер». Отличная, надо сказать, машина для сельской местности – и представительская, и проходимая.
Телохранитель с ходу подошел к парню и девушке, что за соседним от меня слева столиком перемывали косточки какой‑то Ольге Даниловне, попросил их исчезнуть. Парень глянул на него недовольно, но тут же сник. Видно, понял, с кем имеет дело. Взяв свою девушку за руку, он поспешил уйти с ней. А крутолобый направился к Ивану, который также сидел за соседним от меня столиком, но справа от меня. Он и его хотел прогнать, но я уже не следил за развитием событий. Я смотрел на Ремезова, который неторопливо подходил ко мне. Да незачем за Иваном смотреть, он сам знает, что делать. И не уйдет он никуда, потому как ему предписано оберегать меня от преступных посягательств на мою скромную персону.
Эдуарда Андреевича я встречал стоя. Это я знал его в лицо, а он меня видел впервые, поэтому пришлось обозначить свое присутствие.
Ремезов мог произвести впечатление человека крутого, сурового – и брови он убедительно хмурил, и губы поджимал. Но при всем этом ему не хватало природной брутальности, мягкие размытые черты лица наводили на мысль о дефиците тестостерона в его организме. Тридцать восемь лет ему, на полном, желтоватого цвета лице ни единой морщинки, а вот подглазья припухли – что‑то не то у него с почками. Волосы у него жидкие, глубокая и широкая залысина на голове. В теле мужик – увесистый живот, толстые ноги. Жарко на улице, а он в светлом пиджаке, возможно, для того, чтобы скрыть расплывшиеся бока.
Он, конечно, человек солидный, влиятельный, охрана у него своя, дорогие швейцарские часы выглядывают из‑под рукава. Эти внешние атрибуты и позволяют ему выглядеть уверенно. Хотя и не очень убедительно. Я, конечно, не ясновидящий, но в людях разбираюсь, и почти уверен в том, что важность Ремезова – дутая. Лишись он вдруг денег и внешней поддержки, вся его крутость уйдет как вода в песок. В школе у него ничего такого не было, и я почти уверен был в том, что его там обижали. Хотя, конечно, я мог ошибаться. Тем более что я имел дело с Ремезовым из настоящего, которое принадлежало ему, во всяком случае, здесь, в Некрасове.
Он окинул меня равнодушным, но лишенным неприязни взглядом. Усталости в его глазах гораздо больше, чем раздражения. Напускной усталости.
– Ты детектив? – спросил он.
– Да, частный детектив. Константин…
Я хотел назвать фамилию, но Ремезов небрежно махнул рукой. Дескать, ему все равно, как меня зовут.
– Константин Плотников. – И все же я представился.
Не люблю, когда меня осаживают. Я же не лошадь, в конце концов.
Ремезов отодвинул пластиковое кресло из‑за столика. Кресло это стояло на открытом воздухе, метрах в тридцати – дорога, с которой клубится пыль, но все это его ничуть не смутило. Эдуард Андреевич сел, не опасаясь испачкать свои светлые брюки.
– Почему шашлык не заказываешь? – спросил он, глянув на банку пива, единственное, что мне подал официант.
– Да как‑то не подумал.
Не нравилось мне кафе «Красава». И дело не в жаргонном, как мне казалось, названии. Шесть пластиковых столиков под шиферным навесом, кухня находилась в обшитой железом бытовке, туалет на улице, антисанитария полнейшая. Не скажу, что я человек брезгливый, но и принцип «больше грязи – шире морда» – точно не для меня. К тому же в городе подозрительно мало бездомных собак, и вряд ли это заслуга местных коммунальных служб.
– А зря. Здесь шашлык хороший.
Ремезов подозвал к себе не совсем русского хозяина заведения, и тот на полусогнутых подошел к нему. В глазах у мужика радость несусветная – как же, сам Ремезов почтил его заведение своим вниманием. И заказ – две порции шашлыка – он поспешил исполнить лично.
– Ты, наверное, думаешь, что это кафе не твой уровень? – с осуждением в голосе спросил Эдуард Андреевич. – Ты человек столичный, у тебя запросы, а здесь какая‑то мухосрань, да?
– А с чего вы взяли, что я из столицы?
Я не хотел втягиваться в этот бестолковый разговор, а тут и повод сменить тему появился. К тому же интересно стало, откуда у Ремезова информация насчет меня.
– А разве ты не показывал свое удостоверение моей сестре? – с насмешливым удивлением повел бровью Эдуард Андреевич.
– Показывал.
Действительно, в удостоверении был указан юридический адрес моей конторы, но я как‑то не думал, что Настя успела зацепить его взглядом. Если успела, значит, пятерку ей за внимательность надо ставить.
– А еще я мог номер твоего автобуса пробить…
– Настя и его запомнила? – не очень весело усмехнулся я.
– А как же! Настя – девочка умная. Моя помощница во всех делах.
– Она и сейчас вам помогает?.. Я так понимаю, у вас свой завод?
– Да, свой завод. Стратегически важное предприятие! – Ремезов с гордостью ткнул пальцем в небо.
– Да ну!
– Лес‑кругляк мы в западные страны гоним. Лес‑кругляк – необработанный лес. Как будто мы не индустриальная страна, а сырьевая колония. Хорошо, в правительстве у нас умные люди, понимают, что нельзя так делать. Они понимают, а кто делает? Такие, как я, энтузиасты и делают.
– Ну, прямо уж и энтузиасты, – не смог удержать я усмешки.
Слышал я про такую программу правительства – увеличить перерабатывающие мощности с последующим запретом на экспорт леса‑кругляка. Но для того чтобы попасть в эту программу, одного энтузиазма мало, здесь как минимум стартовый капитал нужен, такой, чтобы завод можно было построить. Кредиты на льготных условиях, беспошлинные поставки импортного оборудования – все это под пустое место не получишь. А деньги у Ремезова были, и я даже знал природу их происхождения.
– А разве нет?.. Думаешь, так просто завод посреди леса поставить? Завод поставить, производство наладить, подняться на безубыточный уровень и только затем выйти в прибыль. Все это непросто. Все это очень непросто.
– Тем более всего за четыре года.
– За три, за три года.
– Надеюсь, вы уже вышли в прибыль? Лес у вас здесь хороший.
– Лес у нас да, хороший. Грех жаловаться. И товар мы выпускаем отменный. Думаешь, Западу нужны наши доски? Нет, у них свои обрабатывающие мощности, им надо, чтобы мы тупо сырье гнали. Да только мощности у нас уже посовременней, чем на Западе. Да, мы их западное оборудование закупаем, но так не всякое западное производство может себе такое позволить, они там на старом в основном работают. А мы на новом, потому и качество у нас выше. Потому наш товар на Запад с шумом уходит. И производительность труда у нас уже на уровне, не хуже, чем в Европе. Не скажу, что везде, но у нас точно с этим все в порядке.
– Ну, я рад за вас. Только меня ваш завод мало интересует.
– Я знаю, что тебя интересует. Думаешь, Альберт у меня где‑то в рабстве пропадает? – засмеялся Ремезов.
– А вдруг?
– Хорошо, сейчас мы поедем к нам на завод, ты увидишь, как у нас организовано производство, и поймешь, что рабский труд у нас не практикуется. Рабский труд не производителен, если ты не знаешь.
– Да, знаю. Еще в школе проходили. А далеко завод?
– Сорок пять километров отсюда.
– Далековато.
– Смеешься? Это как раз‑то очень близко. Наш город на озере стоит, а нам река нужна. Река, чтобы бревна по ней сплавлять…
– Сейчас техника есть, лесовозы.
– Есть. Но техника – это горючее, амортизация, оплата труда, считай, плюс к себестоимости. И готовый товар баржами до товарной станции сплавляем, там уже в вагоны перегружаем. Логистика – наука серьезная, она здорово экономит… Да и для производства вода нужна… А ты говоришь, далеко… Дорога у нас хорошая, автобус твой не развалится… Настя говорила, там у тебя дом на колесах?
– Очень удобно для моей работы.
– Так никто и не спорит… Я вот сам думаю такой же кемпер купить, только побольше и покомфортней. И с женой в круиз по Европе. Там у них по этой части сервис лучше, стоянки специальные есть.
– Есть, – кивнул я.
У нас тоже хватает придорожных автокемпингов, но редко где встретишь коммуникации, к которым можно подключить машину, чтобы получать электричество, воду и сливать отходы. Да и в Европе, честно говоря, не везде обустроено так хорошо, как хотелось бы. Плавали – знаем. Европа – понятие растяжимое, там ведь не только богатая Франция, но и бедная Румыния…
А почему на Западе лучше, чем у нас? Объяснение простое – русский человек привык сравнивать самое лучшее западное с самым худшим своим. «Вот у них там торговый центр, шесть этажей, стопятьсот квадратов площади, а у нас тут сельпо сарайного типа!» Как будто у нас в России гипермаркетов нет. Или топливо в Америке дешевле, чем у нас. Так оно и есть – «восьмидесятый» бензин у них дешевле, чему у нас «девяносто восьмой», только вот детали не уточняются, а в них, как известно, кроется дьявол. И еще у них на Западе километр самой простой дороги стоит дешевле, чем у нас такой же отрезок самой сложной. А еще журналисты раздражают меня наглым враньем или, в лучшем случае, невнимательностью. Фотография в журнале – витрина испанского магазина, свиная тушка, цена в пять евро. И вывод – вот в Испании целая свинья дешевле, чем у нас килограмм мяса. Только там же на фотографии мелким шрифтом сделано уточнение – пять евро за килограмм, но эта мелочь остается незамеченной…
– В прошлом году мы яхту с женой арендовали, по Средиземному морю плавали… э‑э, ходили. А в этом почему бы кемпер не взять? Сколько такой, как у тебя, стоит?
– Если новый, то лимонов пять. Если полноценный автобус, то миллионов десять. Тут еще смотреть надо, какая отделка. Можно и дешевле взять…
– Десять миллионов?.. Нет, десять миллионов это много, – покачал головой Ремезов. – Лучше новый дом на эти деньги поставить.
– Я свой кемпер за восемь сотен брал.
– Но так у тебя развалюха. Не в обиду будет сказано.
– Если не в обиду, то лучше не говорить…
– Обиделся, – примирительно улыбнулся Эдуард Андреевич.
– Я сюда не обижаться приехал, меня Альберт интересует.
– Я же сказал, поедем на завод, ты сам все поймешь…
– Что я пойму? Вы же не покажете мне место, где на вас вкалывают рабы. Да и я, если честно, далек от мысли, что рабы существуют. И почему Альберт должен был стать вашим рабом? Вы просто могли его убить.
Я внимательно смотрел на Ремезова, наблюдая за его реакцией.
– Убить?!
Его возмущение показалось мне искренним.
– Я похож на человека, который может убить?
– Я знал немало людей, которые совершенно не похожи на убийц. Хотя и убивали.
– Мне кажется, вы забываетесь, молодой человек! – нахмурился Ремезов. – Я с вами как человек с человеком себя веду, а вы как волк на меня набрасываетесь. И не надо на меня так смотреть. Все равно ничего не увидите. Нет за мной ничего такого. И если с Альбертом что‑то случилось, то я здесь совершено ни при чем.
– А кто при чем?
– Вы, наверное, поставили себе целью вывести меня из себя?.. – угрожающе сощурился Эдуард Андреевич. – Я понимаю, это метод вашей работы. Вывести человека из себя, заморочить ему голову, запутать… Я все понимаю. Но со мной этот номер не пройдет. Потому что у меня в мыслях нет никакой путаницы. Я четко знаю, что двадцать третьего декабря две тысячи шестого года отвез Альберта в Киров. В этот день я был в банке, снимал деньги со счета, вы можете сделать запрос, вам подтвердят.
– И много денег сняли?
– Э‑э… А это имеет значение?
– Значит, много. Альберт об этом знает?
– Вы думаете, что он пытался меня ограбить?
– Мне нравится с вами работать, Эдуард Андреевич, – в ехидной насмешке скривил губы я. – Вы на лету схватываете суть, сами ставите вопрос. Может, вы сами и ответите на свой вопрос?
– Отвечу… Только не надо разговаривать со мной в таком тоне! – Ремезов нервно провел пальцами по лацканам пиджака, оправляя его. – Я вам не какой‑то там уголовник! Я уважаемый человек!
Я не хотел идти ему навстречу: чувствовал, что надо и дальше щипать его, выводить из равновесия, чтобы на чистую заводь в его глазах выплеснулось чувство вины. Но нагнетать обстановку я дальше не мог. В любой момент Ремезов мог психануть, послать меня в голубые дали и уехать. Я лицо неофициальное, права у меня здесь птичьи, повестку ему выписать не могу, привод оформить – тоже.
– Извините.
– Да ладно, – небрежно смилостивился Эдуард Андреевич. И снова перешел на «ты». – Работа у тебя собачья, потому и злой ты, как собака. А не надо на меня злиться. Не знаю я, где Альберт. И ничем тебе помочь не могу… Но хотелось бы помочь. Не скажу, что относился к Альберту, как к родному, но ведь он мог стать членом нашей семьи. И мне самому интересно, что с ним стало… А ограбить он меня не мог. Не тот у него склад характера.
Обидел меня Ремезов, с собакой сравнил, но я же опер по своей сути, я умею справляться с эмоциями.
– Он собирался жениться на Насте? – засунув обиду в задний карман, спросил я.
– Да, дело шло к свадьбе, – кивнул Ремезов. – Только вот не дошло. Шло, шло, а не дошло… Настя с одним человеком сошлась. В подробности вдаваться не буду, да это и не нужно…
В это время к нам подошел хозяин кафе, с угодливым видом сгрузил на стол тарелки с шашлыком, зеленью и прочими сопутствующими атрибутами. Эдуард Андреевич сухо его поблагодарил, а я велел принести еще пиво. Ремезов же заказал только бутылку минеральной воды. Или он вообще не выпивает, или я – не та компания, в которой он мог себе это позволить.
– В общем, бросила Настя Альберта. Сказала, чтобы я сам ему все объяснил. Как будто мне больше делать нечего. Но Настя моя младшая сестра, я ее очень люблю, и она может вертеть мною, как хочет, – улыбнулся Ремезов с умилением.
– Значит, вы увезли Альберта в Киров и больше его не видели.
– Да, и больше его не видел.
– Отвезли на своей машине?
– Ну, не на рейсовом же автобусе…
– Может, он затем вернулся?
– Зачем?
– Ну, любовь к Насте, все такое.
– Не знаю. Если бы он возвращался, я бы знал, – в раздумье покачал головой Ремезов.
– Может, все‑таки скажете, кем увлеклась Настя?
– Зачем?
– А если у Альберта с этим человеком конфликт вышел?
Я заметил вдруг черный «Гелендваген», подъехавший к «Хаммеру». Номеров я не видел, но что, если это та самая машина, бампер которой я позавчера помял. Со всеми вытекающими…
– Конфликт?! – еще глубже задумался Эдуард Андреевич.
– Ну, мало ли… Зима‑подснежники…
– Не понял, какая зима? Лето на дворе.
– Сейчас лето, а тогда зима была. Я так понимаю, Альберт Гераклом не был, защититься не мог, если бы Настин жених решил его обидеть… Может, он просто собирался его обидеть. Может, силы не рассчитал? А может, нарочно до смерти зашиб? К примеру, на почве ревности…
– Зашиб?! На почве ревности?! – с интересом посмотрел на меня Ремезов. – Вы знаете, а я как‑то не думал… А ведь мог его зашибить. Парень он здоровый.
– Кто он?
– Ну, Настин жених.
– Я это понял. А зовут его как?..
– Как зовут?.. – на секунду задумался Ремезов. – Игорь его зовут.
– Игорь? У Насти жениха Игорем зовут.
– И что? И тогда Игорь был, и сейчас, – не очень убедительно сказал он.
– Один и тот же Игорь?
– Один и тот же…
– Он что, три с половиной года в статусе жениха ходит?
– Нет, просто у них размолвка произошла. Потом снова сошлись… Настя у нас привередливая, потому и не замужем…
– И как я могу с этим Игорем поговорить?
– А завтра на завод приезжай. Он там работает. Завтра с ним и поговоришь.
– А почему не сегодня?
– Потому что у меня сегодня выходной. С женой хочу время провести. Или ты что‑то имеешь против? – как‑то странно посмотрел на меня Ремезов.
– А почему я должен быть против?
– Интересная у тебя манера общения – отвечать на вопрос вопросом, – снисходительно усмехнулся он. – Ну да, ты же сыщик… И мне кажется, не самый плохой. Если так, то, может, и докопаешься до истины. Мне ведь и самому интересно, что с Альбертом стало. Давай так договоримся, Игорь работает у меня начальником заводской службы безопасности, человек он верный, грамотный, большой специалист в своем деле – щепку через проходную не пронесешь. В общем, я бы не хотел усложнять наши отношения. Поэтому давай договоримся так, я помогаю тебе с ним встретиться, но ты не говори, что это я вывел тебя на него. Скажи, что сам узнал об их отношениях с Настей, вот и решил задать ему несколько вопросов…
– А это не опасно? – хмыкнул я, вспомнив, как Настя мне им угрожала.
На охрану целого завода слюнтяя не поставят, туда, как правило, крутых мужиков назначают.
– Ну, Игорь парень непростой, – пытаясь скрыть злорадство, усмехнулся Ремезов. – Может и нахамить. Даже ударить. Управу ты на него здесь не найдешь, потому что у него старший брат – начальник нашей милиции. Игорь не злоупотребляет родственными связями, руки распускает редко, но ты все равно его не зли…
– Хорошо, не буду.
– Что еще, Константин, ты бы хотел у меня узнать? А то у меня времени не так уж и много. – Эдуард Андреевич демонстративно посмотрел на часы. – Жена ждет, да и я по ней соскучился…
– Давно вы женаты? – спросил я.
– Нет, а что? – не очень заметно, но все‑таки напрягся он.
– Да так… Насколько я знаю, с кировского завода вы увольнялись холостым.
– Да, тогда я был холостой. А женился прошлым летом.
– Значит, яхтенный круиз был у вас в медовый месяц.
– Да, в медовый месяц, – сказал Ремезов.
А может, признался?.. Сказал про путешествие по Средиземному морю, но про медовый месяц ни слова. Забыл? Или просто не хотел подпускать меня к своей семейной жизни? Почему не хотел? Почему Настя так вдруг забеспокоилась, когда узнала про мою с Алиной встречу?
– А познакомились где с Алиной?
– Тоже в круизе. Но по Черному морю. Она ко мне из Иркутска приехала.
– Из Иркутска? Там же нет Черного моря.
– И здесь нет Черного моря, – с язвительной насмешкой глянул на меня Ремезов. – Но я там был. И Алина там была.
– И давно вы с ней живете?
– Уже два года.
– Выходит, один год в гражданском браке жили, другой – в законном.
– Да, но тебя это не касается.
– Да, конечно…
– Если вас еще что‑то интересует по этой теме, спрашивайте. – Он снова посмотрел на часы. – А то я уже ухожу.
– Да нет, вопросов больше нет. Если, конечно, Альберт не знал Алину.
– Нет, не знал. Не мог знать. Его уже здесь не было, когда появилась Алина… Может, ты решил, что Альберт был влюблен в мою Алину? – засмеялся Ремезов.
Кажется, ему доставляло удовольствие читать мои мысли.
– Это уже не имеет значения.
– Действительно, это не имеет значения. И моя Алина не имеет никакого отношения к Альберту… Все, Константин, мне пора!
На прощание Эдуард Андреевич сказал, чтобы завтра в девять часов утра я был в этом кафе, за мной заедут и отвезут на завод. При желании я могу отправиться туда на своем кемпере, меня сопроводят. На этом разговор закончился. Он поднялся, скупо улыбнулся мне в знак прощания и направился к своей машине. За шашлык расплатился его телохранитель.
А к шашлыку Ремезов так и не притронулся. Прорекламировал достоинства местной кухни, но сам не рискнул их отведать.
Мне казалось, что Эдуард Андреевич пытался произвести на меня впечатление. Дескать, он такой стратегический производственник, чуть ли не герой России, а я тут его от великих свершений отрываю. И колючки мои он терпел, чтобы довести наш разговор до конца. Нужный ему разговор. Я спрашивал у него про Альберта, а он в свою очередь пытался узнать, что я обо всем этом знаю. Похоже, он хотел знать, какой информацией о его делах я на данный момент располагаю. И, кажется, он понял, что я до сих пор блуждаю в потемках. Потому и успокоился. А с какой легкостью он ухватился за мою версию, что Альберта мог убить Настин жених. Даже встречу мне с ним устроил. Зато в нем возникло напряжение, когда разговор зашел об Алине…
