Алкагест

 

Но найдя других в забаву,

Им несёт свою отраву,

Растворяя ночь на складках платья...

(Fort Royal - Дочь порока).

 

-Ну и как он?

-Множественные поверхностные ранения, травма головы, разрыв в области правого зрачка, переломы без счета, уже второе внутреннее кровотечение, одному Богу известно, что еще...

-Первичные тесты прошли, отклик в пределах нормы, на нижней границе...

-Не забудьте проверить на предмет иных заражений.

-В мое время контактировавших с такими вещами и так близко вообще сразу упаковывали и увозили...

-Давайте уже! Раз, два, взяли...

Холодные усталые руки ощупывают его лицо. Больно. Больно. Но боль это хорошо, вне всякого сомнения. Боль значит, что он еще потрепыхается.

-Вы что, рехнулись? Что значит "здесь"? Я не могу в такой...

-Ничем не могу помочь, у нас приказ. Зону в двойное кольцо, до окончания уборки никто отсюда не выйдет. Ни вы, ни я, ни кто-то еще.

-Я не могу работать тут! Никакой аппаратуры, ничего! Чем я их лечить...

-Официальный представитель Часовой Башни уже в пути. Ориентировочно через восемь, шесть...

-Да чем хотите, хоть пальцем. Сдохнут до допроса - вы за ними пойдете. Все, мне некогда.

-Я не могу...

-Передайте тому, кто может, чтоб вас!

-Третья группа развернута? Почему еще нет? Господи, ну и на кого мы сейчас похожи? Гребаный бардак!

Рев моторов, лязг доспехов, чьи-то вопли на разных языках. Глаза отказываются открываться - на них словно давит мокрый песок, угрожая продавить аж внутрь черепа. Кажется, что-то залили ему под веки, припечатав сверху тяжелыми бинтами, так сразу и не скажешь.

-Живее, живее, живее!

-Чтобы через час все было готово, понятно? Иначе я вам...

-Куда вы его приволокли? Что? Да мне пополам! Не сюда!

-Твою мать, с дороги!

Перестав пытаться открыть глаза и двинуться куда-то в сторону - все равно тело не желало отвечать командам мозга - он позволил себе провалиться в забытье. Там хотя бы меньше болело.

Но отключиться до конца не удается все равно - мешает боль. Мешают голоса, теперь, правда, уже сократившиеся до одного - он ему знаком, но он никак не может его вспомнить. Голос читает молитвы, в то время как чьи-то ледяные руки приносят ему холод и острые вспышки боли то тут, то там...ощущения такие, словно его вскрыли и копаются внутри, а сделать ничего не выходит, только терпеть. Где-то уже не болит, где-то уже только холод. А где-то он все еще горит огнем.

Глаза не открыть и потому пред ними проносятся, как иногда во снах, тревожные и пугающие картины. Сейчас их больше обычного - очевидно, влияние той пакости, что покопалась в его голове не столь давно, пытаясь сломать, как сломала Альберта, а позже - найти там причины своего поражения. Пред глазами плывут, сменяя друг друга, отцовский кабинет, где всегда стоял аптечный запах и валялись груды старинных книг, узкие горные ущелья, предгрозовое вечернее небо и море, в которое в тот раз было такое сильное желание броситься и дать себя унести неизвестно куда, лишь бы только не делать то, что ему тогда поручили...

Если бы он мог, он бы смеялся сейчас над происходящим, хохотал во всю глотку. Шесть лет ничего не изменили - да и могли ли они это сделать? Он снова там, где ему было предначертано быть, снова делает то, для чего он появился на свет, его снова собирают по кусочкам, чтобы, как и всегда, вновь отправить дальше по дорожке, которую выбрали за него. Жаль, конечно, что они могут помочь только телу.

Интересно, знает ли тот, кто сейчас всеми силами мешает ему спастись от всего этого, сбежать в лучший из миров, над кем он трудится? Знает ли он хотя бы его имя или он для него очередной безликий и безымянный кусок мяса, в который нужно вдохнуть жизнь, не дать ей вырваться, потому что его еще можно использовать? Скорее всего, конечно, второе. Впрочем, и для него сейчас его целитель, его мучитель - безлик и безымянен, если он, конечно, вообще существует, а не является частью предсмертного спектакля, устроенного агонизирующим разумом.

Если бы ему дали шанс выговориться, он бы мог многое сейчас сказать, наплевав на все мыслимые и немыслимые таинства. Он бы рассказал, что не нужно, вовсе не нужно спасать его, вовсе не нужно возвращать его к жизни - ведь это не было жизнью с самого ее начала. Он бы рассказал о своей ненависти. К этой работе, ко всем, кого он знал, к этому миру, а самое главное - к себе. К тому, что кто-то должен и почему-то этим кем-то в свое время стал он, к тому, что он прекрасно умеет убивать - словно машина, но, как и полагается машине, никогда не сможет сделать это с собою. Рассказал бы, что каждый раз, когда он оказывается в таком положении, как сейчас, какая-то часть его цепляется за свое существование, в то время как другая молится чтобы оно все же оборвалось. Смешно, право слово. Отпрыск семьи, веками рождавшей охотников на ведьм, инквизиторов и жестоких палачей всех мастей прожил слишком долго, чтобы сохранить хоть какую-то веру в то, что делает. А чтобы было еще смешнее, он не вспомнит даже, когда это толком в нем начало развиваться, когда начало его грызть изнутри. Может, когда он играл в мага - когда нужно было делать все, чтобы ему поверили? Может, когда прикрывал задницы тех, кого ни разу даже живьем не видел, убивая и не зная толком за что? Или еще раньше, еще в семье, которая время от времени оказывала кровавые услуги Церкви, используя для этого своих еще не завершивших обучение детей? Сложно сказать. А если подумать, это все и не было особо важно.

Как и всегда, вслед за этими мятежными мыслями, вызванными усталостью и чудовищным напряжением, в конце концов приходило смирение. Ведь кто-то же...

Боль постепенно уходит. Дайте заснуть, дайте провалиться во тьму, навсегда, не возвращайте, не возвращайте туда, где все это будет повторяться. Дайте уйти. В конце концов, ведь он снова сделал то, что был должен, почему бы этому разу не быть последним? Почему бы хотя бы не позволить ему не просыпаться сейчас? Ну что же стоит!

Но эти руки неумолимы. Закончив наполнять его тело холодом, они останавливаются на глазах. Снова слышно невнятное бормотание, и вот оно, вот - в правую глазницу словно ввели новенькое сверло и закрутили так, что достало до другого конца черепушки. Все тело его выгибается, он пытается сорваться, сбежать, но конечно же, его крепко привязали. Лекарство придется принимать до конца.

Проходит - в адских муках, конечно же - еще несколько минут, прежде чем его оставляют, наконец, в покое. А потом начинают постепенно снимать с лица бинты. Та дрянь, что залили под веки, впиталась довольно-таки быстро - и он ее, кажется, даже узнает по запаху...

Вновь обретя способность видеть - пусть картинка перед глазами и была еще ужасно мутной - Асколь медленно повернул голову вбок, подальше от яркого света.

-А, вот почему было так тихо, - пробормотал он, с трудом шевеля губами.

Нора Три Иглы, сидящая на шатком раскладном стуле, слабо улыбнулась и, вначале что-то показав на пальцах, вытащила из кармана блокнот с ручкой.

-Где...

Присмотревшись, он прочел ответ - "Мы разбили здесь лагерь. Зона оцеплена, ждем людей из Ассоциации".

Ага. Отлично. Тех самых, которым Верт уже рассказал, как я выпотрошил их парней и сорвал операцию на лайнере. То-то они рады будут...

-Сколько я тут...

"Четыре с половиной часа. Мы сделали все, что могли, но лучше даже не пытайся сейчас подняться. Будет больно".

-Уж к чему я точно привык, так это к боли, - медленно попытавшись сесть на том жутком раскладном столе, куда его водрузили, он тут же рухнул обратно - болело все тело.

Однако, подняться все-таки придется. Не сейчас, так минут через десять...все равно...

Странно, конечно, что им занималась именно Нора - неужели его случай был настолько тяжел, что пришлось привлекать специалиста ее уровня? Он слышал немало об этой особе, даже пару раз видел ее в бою - а там было на что посмотреть. А еще он прекрасно знал, чему она была обязана своей странной кличкой. Дитя "Всенощной", одного из крупнейших церковных исследовательских центров, что был спрятан где-то в штате Аризона, Нора была в свое время признана подходящей для старой и чудовищной по сути своей "программы сохранения Таинств". Обученная высшим, сложнейшим из них в ходе этой самой программы, она в то же самое время потеряла куда больше, чем получила, учитывая жесточайшие блокировки, которые ей установили, закончив вливать новые знания. Одну иглу из трех можно было запросто разглядеть, когда Нора ходила с непокрытой головой и убирала волосы со лба - тончайший заговоренный стерженек был спрятан прямо там, глубоко под кожей. Эта игла, как он помнил, должна была заставить ее откусить себе язык, едва она только попытается промолвить что-то кроме разрешенных ей молитв и магических формул, а если это не поможет - послать смертельный импульс напрямую к мозгу. Где были другие две, знала одна она, но по ходившим в народе слухам, вторая была в правой руке, а последняя - прямо у сердца. Слеттебакк, ее напарник и надсмотрщик, знал еще одну формулу - особую, нужную для того, чтобы пустить в ход ту самую третью иголку. Если Нора об этом и знала - а она попросту не могла не знать - то никогда и никоим образом не подавала вида, что это ее беспокоит, равно как и то, во что ее превратили. Даже если она и правда, как болтали, была добровольцем, находиться рядом с этим образчиком тошнотворного смирения и покорности своей судьбе ему было неуютно всегда, а сейчас, когда, как и обычно, его одолевали старые добрые мысли вроде "за что мне это все?" - и подавно. Слеттебакк по крайней мере, был более живым - пусть даже и психованным убийцей, с которым он работал три раза и работать больше не хотел никогда.

-Спасибо за помощь. Что там Блах? Отдал концы?

"Состояние было критическим, но в настоящий момент нам удалось привести его в какое-то подобие нормы. Согласно предварительным прогнозам, через несколько дней начнется ускоренное разрушение его тела во всех возможных отношениях, вызванное..."

Читать мелкие буквы было невыносимо болезненным занятием для уставших глаз, так что остальную часть очередного послания он не разобрал и, бросив попытки это сделать в дальнейшем, прикрыл глаза.

-Позови сюда кого-нибудь, кто может говорить, - Асколь постарался, чтобы это звучало максимально вежливо. - Пожалуйста.

Около минуты длилось молчание - было слышно, как Нора скребет ручкой по бумаге. Закончив, она чуть тронула его за плечо.

Ну что еще?

Разлепив глаза, он взглянул в блокнот и по мере осознания того, что там было написано, понял, что лицо его, забыв о дикой боли в каждой мышце, само по себе растягивается в придурковатой ухмылке.

"Во время обследования я обнаружила следы странной заразы. Было довольно сложно изничтожить это, но мне удалось. Никогда прежде с таким не сталкивалась".

-Спасибо, - совершенно искренне прохрипел он, и, опершись рукой о край стола, все-таки смог медленно подняться и сесть. - Буду должен.

Если не сдохну раньше, когда буду наверстывать упущенное.

-Что я пропустил? - закашлявшись - каждое движение приводило к резкой боли в груди и в боках - он принялся медленно ощупывать избитое лицо. - Слеттебакк тут? Я его немного поцарапал, уж прости...

"Не нужно извиняться предо мной. Хотя, наверное, сделать это в его отношении тебе гордость не позволит".

-Ты ж меня знаешь.

"Знаю. И потому не удивлена, что ты бросился в эту погоню, даже когда тебя от нее отстранили".

-Потому что я не мог стоять в стороне и смотреть, как Юлиан растягивает наши силы и вводит ненужные...

Она остановила его коротким жестом, снова застрочив на бумаге. И вновь выставила пред лицом свой ответ.

"Нет, вовсе не поэтому. Меня обманывать не нужно, да и не выйдет. Читала его дело. И знаю тебя. Ты искалечил ему жизнь. Ты в ответе. Вот ты и пошел за ним. И никогда не дал бы кому-то еще сделать то, что должен был сделать ты".

-Хватит нести чушь, - в голосе его прорезалось раздражение. - Ты ведь не думаешь...

"Я - нет. Но я более чем уверена, что именно так думаешь ты. Считаешь, что твоя ошибка. Ты мог его убить тогда, и ничего бы не было. А мог просто сработать лучше. И тогда бы опять-таки не было всей этой крови".

-Скажи мне...когда ты научилась читать мысли?

"В случае с твоими мне такое умение не нужно. Я же когда-то с вами работала. Помню. Иногда мне кажется, что ты и правда себя ненавидишь".

-А мне иногда кажется, что те ребята в Штатах поступили правильно, когда заставили тебя играть в молчанку.

"Когда нам рассказали, что тебя вернули на службу, я не знала, как правильно реагировать. Мне было радостно узнать, что ты еще жив, но это значило, что ты вновь будешь делать то, что уже просто не можешь выносить. И видеть, к чему это приводит. Хотела бы встретиться в другой обстановке".

-Но у нас других не бывает, не так ли?

"Так. И потому ты должен смириться или же уйти. Не болтаться посередине. И не вспоминать то, что было".

-Уйди лучше сама.

Ничего поделать с этим было нельзя. Злость поднималась черными волнами.

"Хорошо. Не хотела тебя раздражать. Просто смотреть как ты изводишься из-за каждого второго дела в котором участвуешь - не самое приятное времяпрепровождение. Твоя одежда на столе в углу".

Поднявшись со своего шаткого стульчика, Нора вновь грустно улыбнулась и быстрым шагом покинула палатку.

Молодец. Как всегда, ты очень вежлив. Особенно с теми, кто только что вытащил тебя из могилы.

Или именно потому, что вытащил?

Встав на ноги - было довольно сложно с них тут же не упасть на землю, ибо они почти не держали - Асколь поплелся одеваться. Закончив - ослабевшие руки с трудом пролезали в рукава, да еще и все эти чертовы бинты мешали - он заковылял наружу.

Царивший вокруг хаос был знаком до тошноты. Вокруг здания "Остин Геотроник" теперь было не протолкнуться от монотонно-зеленых палаток и шатров, на крыше же разворачивали какой-то жутковато выглядящий купол из металлических труб, натягивая сверху толстую, всю в письменах, пленку.

Где-то за раскладным столом сгрудились люди в форме, что-то оживленно обсуждая, где-то курили, где-то орали на нерасторопных работников.

Кажется, это все и правда надолго.

Хотелось пить. Зверски хотелось пить. Хотя бы для того, чтобы убедиться, что этой дряни, этого гребаного подарочка от алхимика Атласа действительно больше с ним нет. Ну и чтобы забыть, пусть и на время, все это.

-Кат, - он не успел сделать даже пары шагов в сторону ближайшей кучки людей, как этот мерзкий голос заставил его обернуться.

И пожалеть о том, что Ключей сейчас при нем не было - настолько враждебным было лицо Слеттебакка.

-Отлежался, значит, и уже собрался покинуть нашу чудную компанию? - плечо экзекутора было перевязано, причем, судя по всему, уже довольно-таки давно.

Вот только добрее он явно не стал.

Асколь никогда не мог точно понять, почему этот палач вызывал у него такое раздражение. Слеттебакк не мог похвастаться - было бы чем - семьей вроде его собственной, его происхождение и прошлое до того момента, как он оказался в их рядах, Асколь вообще не знал. Зато знал, как и все, что этому болтливому типу с норвежским акцентом опасно было переходить дорогу: слишком уж большой упор он делал на магию, причем на магию довольно редкую и странную, и это не говоря обо всех тех более чем неприятных вещицах, что он обычно с собой таскал. Хуже Слеттебакка был только один печально известный тамплиер, к счастью, давно списанный в расход - слишком уж зарвался на своем кровавом пути.

-Рана зажила? - мрачно поинтересовался он, спокойно выдержав взгляд светловолосого палача.

-Не твоими молитвами, Кат, - оскалился Слеттебакк. - Мне вот что интересно, ты всегда такой дуб или только иногда для виду прикидываешься?

-Я...

-Ты чуть было снова нам все не сорвал. Вешатель и Аканта наперебой трещали о том, чтобы я тебе голову отрезал и не маялся, нет же, Нора не дала.

-А зря. Пока я был в отключке, твои шансы хотя бы составляли пару процентов вместо нуля.

-Все шутим, я погляжу. А вот мне сейчас не до шуток. Угадаешь, с чего?

-Я лишил вас премии? - ухмыльнулся Кат. - Вы ведь собирались не измолоть ту тварь в порошок, а засадить обратно в ее миленький домик, не так ли?

-У нас был приказ.

-Чтобы Юлиану была красивая елочная игрушка, ну конечно же. А теперь он будет с вас шкуры драть, потому что ему снова нечем крыть карты Бюро. Если мне что-то и греет душу сегодня, то это.

-Смотри, как бы тебя самого не подогрели, - бросил Слеттебакк. - Ладно, шагай уже.

-Куда еще? - немедленно вскинулся Асколь - уже просто из вредности.

-К Лете, Кат, к Лете. И давай без выкрутасов...

Начавшее было чуть подниматься настроение словно совершило резкий прыжок и вновь ушло на самое дно.

-И не скрипи так зубами, Кат. Я не понимаю, почему ты каждый раз так не рад ее видеть?

-Даже не знаю, - ответил Асколь. - Быть может, потому, что такую тупую, психованную и развращенную тварь еще поискать?

-Шагай. Не заставляй меня волочить тебя за шкирку.

Дайте мне что потяжелее. И посмотрим, кто кого куда поволочит...

Как давно заметил и сам Асколь и многие другие, кто имел удовольствие (иногда - весьма сомнительное) с ней общаться, все в Лете Цикурин - и внешность, и характер, и манера речи - шло вразрез с ее фамилией (1): такое распущенное и наглое существо надо было еще поискать. Возможно, она, конечно, и не всегда такой была - все-таки стоит иногда давать людям шанс - но годы, проведенные в роли ближайшей помощницы Юлиана окончательно размыли все ее внутренние тормоза. Высокая, крепко обтянутая своим пошитым на заказ темно-синим одеянием, слабо похожим на традиционную монашескую одежду - оно даже не пыталось что-то скрывать (впрочем, тут не помог бы и бронежилет) равно как и быть скромным и простым - она сидела, закинув на стол ноги в тяжелых грязных ботинках на шнуровке. Голову Лета не покрывала, опять-таки наплевав на все установленные порядки, так что все ясно видели рассыпавшиеся по плечам волосы какого-то невнятно-желтого цвета, вызывающего ассоциации с опавшей листвой, пролежавшей свое время под дождем, и само лицо - сытое, довольное, с расслабленной улыбкой, блуждавшей по нему большую часть времени: расскажите такому лицу про посты и прочие воздержания - и эта улыбка станет еще шире. Кто-то другой мог бы купиться на все это. Кто-то мог запросто утонуть в этих хитрых глазах. Асколь уже видел то гнилье, что скрывалось за этим добрым личиком. Ему уже хватило.

-О, Кат. Я скучала, - голос у Леты всегда был такой, словно она не спала минимум неделю. - Когда Юлиан сказал, что выволок тебя аж в Ватикан, я долго смеялась. Чего же меня не поискал?

-Думал, ты заползла в какой-нибудь пыльный угол и сдохла там, - огрызнулся Асколь. - Я такой наивный, правда?

-Не то слово, - потянувшись, Лета перевела взгляд в дальний угол шатра, ровно то же сделал и он.

-Юст?

Маг, сидевший на очередном шатком стуле, закутавшись в теплое темное пальто, только что-то мрачно пробурчал и снова отхлебнул кофе из большого термоса, что держал в своих изредка подрагивающих руках. Передал термос стоявшей позади кукле.

-Отец Кат, это было... - так и не закончив, немец снова уткнулся взглядом в пол.

-А он тут что делает? - заметив, что Слеттебакк их покинул, Асколь сделал пару шагов вперед, подтаскивая к себе свободный стул. - Нора сказала, что вы все блокировали вглухую.

Злость его была сильна. Но усталость, давившая ее, была еще сильнее.

-Мы так и поступили, - вздохнула Лета. - А потом явился этот смешной маленький маг и начал качать свои смешные маленькие права.

Кукла было дернулась вперед - Юст жестом остановил ее, оторвав взгляд от пола - теперь он скакал с Асколя на Лету и обратно.

-Мне дали весьма четкое обещание, - произнес маг, отчаянно пытаясь сохранять внешнее спокойствие. - И сейчас я бы хотел...

-Ты слышал его, Кат? - расхохоталась Лета. - Он бы хотел! Восьмое Таинство, глупенький. Я могу пообещать тебе что угодно, и поклясться на чем попросишь, только понимаешь, это труха.

-Любуйся, пока можешь. Именно такие, как она, делают нам лицо, - прошипел Асколь. - Неудивительно, что в него потом все норовят плюнуть.

-Мне было дано обещание, - повторил кукольник. - И я бы не хотел, чтобы кому-то из присутствующих пришлось стать той самой трухой, о которой вы говорите.

Как же вы оба...

Сложно сказать, кто раздражал его сейчас больше: этот упрямый, словно баран, в своем стремлении к славе замухрышка или же Лета, с которой и так все было давно и прочно ясно. Сделав, в конце концов, выбор в пользу первого, Асколь заговорил.

-Лета, давай на минутку представим, что я забыл все, что было в те годы, когда ты еще имела наглость ошиваться рядом с нами, - прохрипел он. - Давай представим, что я чудовищно подобрел и решил дать тебе шанс отсюда уползти, вместо того, чтобы сейчас же схватить тебя за глотку и...

-О, продолжай, продолжай, - промурлыкала Лета. - Давно не слушала твоих фантазий.

-...и выспросить насчет всего, что накопилось. Знаешь, это и правда может стать реальностью, но только ты тоже приложишь кой-какие усилия.

-Например?

-Например, выполнишь то, что я ему обещал.

-А что ты ему обещал?

-Что он будет тем, кто положил конец этой дешевой комедии. По крайней мере, в глазах его дружков.

При этих словах Юст встрепенулся - на его лицо с зажегшейся вновь в усталых глазах надеждой Асколю было тошно смотреть.

-Боюсь, не выйдет, Кат, - улыбнулась Лета. - В разговоре с башенными я уже обмолвилась о том, кто сделал всю работу.

-Зачем еще? - рявкнул Асколь. - Верт ведь...

-Верт здраво рассудил, что раз уж ты справился, даже вопреки ему, то незачем тебя отдавать на растерзание господам из Башни, - Лета медленно, с видимым наслаждением, зевнула. - Вот потому ты и снова герой. Порезал парочку их парней, зато спас Лондон.

Встретившись взглядом с Юстом, Асколь поймал себя на мысли, что сейчас оба они однозначно одержимы одним и тем же импульсом - заткнуть эту наглую морду, если она даст хотя бы ничтожнейший повод.

Лета же словно этого и добивалась.

-По поводу своих людей можешь не волноваться, их уже взяли, но не тронут. Ты вовремя справился, Кат. А хорошие инструменты мы...

-Для тебя будет лучше эту фразу не заканчивать, - полным холодной ярости голосом предупредил палач. - Я сейчас совершенно серьезно.

Лета умолкла - этот тон она знала слишком хорошо, равно как и грань, до которой могла доводить своего собеседника без явной угрозы здоровью.

-Подводя итоги... - убрав, наконец, ноги со стола, она снова потянулась, оправляя помятое одеяние. - Дело можно закрывать. Блах у нас, этот его дурацкий шарик тоже, хотя теперь, похоже, его можно смело сдавать в лом. Осталось только все тут почистить и можем сворачиваться.

-Так быстро?

-Ну...еще должна прибыть какая-то девка из Бюро. Блах может отдать концы в любой момент, а они хотели с ним перекинуться парой слов...боятся, что не дотянет до их уютных чайных комнат, вот прямо тут и начнут.

-Он прыгнул прямо на Ключи. Это помимо всего прочего, - задумчиво произнес Асколь. - Вам, видимо, пришлось потрудиться, чтобы его вытащить?

-Штатный целитель заработал обморок. Перетрудился, бедненький... - Лета рассмеялась. - Ах да, еще ждем башенных. Нужно повозиться с бумажками. Их наемная шваль уже отбыла, а мусор убирать нам, как обычно.

-Значит, если я сейчас пожелаю уйти, ты не будешь пытаться меня задержать?

-Нет, мне и тут уютно, - Лета похлопала по креслу. - Просто дам сигнал и тебя скрутят. Сиди уж и не рыпайся, ты же знаешь процедуру. Завтра утром сорвемся.

-А вот я, пожалуй, вас покину, - медленно произнес поднимающийся со своего места Юст, белый как мел. - Благодарю...за гостеприимство. Ютте, пошли. Нам тут нечего больше делать.

-Уже убегаешь? - Лета снова зевнула, в последний момент прикрывшись ладонью. - Смотри, можешь и задержаться, я найду, чем тебя занять, - она снова улыбнулась. - Славы не досталось? Оставайся, уж я тебя...пожалею...

Ничего не ответив, маг, сопровождаемый верной куклой, двинулся на выход - в спину ему бил смех Леты, едкий, словно кислота.

-Удачи, разбухай от вседозволенности дальше, - на ноги встал и Асколь. - Только оборачивайся почаще, все мы люди.

-И ты туда же? - лениво бросила Лета. - Ну вот, всегда так...эй, Кат! Да погоди же ты!

-Что еще? - огрызнулся палач.

-Блах. Он хотел с тобой поговорить.

Если до этого злость подавлялось усталостью и болью во всем теле, то сейчас ее вышиб из разума чистейшей воды шок.

-Что?

-Что слышал. Когда очнулся, да когда я ему рассказала, что с ним будет...

-Я не собираюсь быть исповедником у Пустышки. Даже не думай.

-Почему же? Насколько мне известно из материалов его дела, именно из-за тебя заварилась вся каша, Кат. Ну или как-то так. Не вчитывалась, честно скажу. Лень было...

-А мне лень тратить время на этого выродка, - резко развернувшись, Асколь рванулся к выходу. - Раз уж мне не дадут убраться до утра, то не путайтесь под ногами.

-Кат!

Палатка, Лета и злость - все осталось позади. А на выходе его уже ждал маг.

-Отец Кат. Я понимаю, что время сейчас неудачное. Я понимаю, что вы устали и изранены, - голос немца буквально дрожал от волнения. - Но это не терпит отлагательств. Нам нужно поговорить. Без посторонних.

Самое время. Самое время, чтоб тебя черти взяли.

-Что еще? - устало поинтересовался экзекутор. - Я уже ничего для тебя сделать не смогу, поздно. Боишься, что свои теперь вздернут - беги к себе и зарывайся в песок. Не мне тебя прятаться учить, я думаю.

-Да вы ничего не понимаете! - буквально-таки взорвался молодой маг. - Ютте, посмотри, чтобы вокруг никого не было. Отойдем...пожалуйста, прошу вас...

-Черт с тобой, пошли, - сдался Асколь. - Надеюсь, это и правда важно.

Народу с Летой прибыло и правда много, на взгляд Асколя даже больше, чем нужно. Либо боялись, что он все же не до конца сделал работу, либо готовились на случай, если посланцы Ассоциации будут не в духе. А скоре и то и другое, как это обычно бывало: в таких делах ни одна предосторожность не бывала лишней. Пробравшись мимо спешивших по своим делам хмурых людей в защитной одежде, он заглянул за угол обветшалого здания, и, убедившись, что там никого, по крайней мере, сейчас, не наблюдалось, затащил мага туда. Кукла то и дело озиралась по сторонам - кажется, ей действительно везде мерещилась опасность для своего чахлого хозяина.

-Ну. Слушаю, - бросил Асколь. - Хотя вначале вот что скажи...ты сейчас - ты? Или приволок очередную подделку?

-Это настоящее тело, - с кислой миной ответил Юст. - У меня было не так много времени, когда я готовил свою операцию. Заготовленные на продажу куклы-стражи...вернее, тот излишек, который у меня не купили тогда...их вы всех перебили на том лайнере. Я уже говорил, кажется. Это тело же валялось в Могиле. Старая и недолговечная болванка, сейчас я могу сделать куда лучшую. Взял с собой на случай, если придется ехать с вами, вот и все.

-Значит, сейчас ты у нас тут во плоти, - усмехнулся Кат. - По правде говоря, я догадывался, что что-то не так, еще когда встретил тебя на корабле без твоей разлюбезной Ютте.

-Все верно.

-И ради чего ты у нас так рискуешь? Уж точно не из-за Блаха с тем шариком, не так ли? - Асколь прищурился. - Тут что-то еще более гнилое зарыто, да?

Маг в который раз нервно посмотрел назад.

-Слушайте. У меня нет права об этом рассказывать...

-Нет рассказа - нет и помощи, - развел руками палач. - Как по мне, логично.

Резко обернувшись, кукла сделала два шага к нему. Глаза ее снова залило красным светом.

-Ты выслушаешь мастера Юста и не будешь его перебивать, понятно? Ты, старый, злобный, мерзкий...

-Ютте, не надо. Я сам, - тяжело вздохнул маг. - Дело само собой не в Блахе. Пусть катится в ад, мне все равно, что с ним будет. И этот...это...что вы изгнали и уничтожили, мне оно тоже не нужно.

-Тогда в чем же дело?

-Если вы кому-то скажете, мы покойники, оба. Вне всяких сомнений, - прошептал кукловод. - Особенно я. Весь этот цирк, устроенный Альбертом, был просто прикрытием.

-Так, - уже куда более серьезным тоном произнес Асколь. - И для чего?

-Чтобы вывезти из Моря Бродяг...скажем так, весьма ценные записи. Пока с вами работали целители, я успел тут всем порядком надоесть, но тем не менее, выяснил...при Альберте больше не было никаких вещей, кроме Сферы. Он наверняка где-то спрятал то, что нам нужно. Если я их упущу, мне...мне в общем, придется очень нелегко. Голову, может, и не оторвут, зато прятаться придется порядочно. Вы обещали мне помочь, так ведь? - немец чуть повысил свой слабенький голос. - Так что в итоге? Тоже отмахнетесь от меня или все же сдержите слово?

-По старым условиям, - подумав, выдал Асколь. - Протез для моего человека, и, возможно, я обращусь к тебе в будущем...если мне снова понадобится помощь.

-Вы не смеете втягивать мастера Юста в свои грязные дела, - вновь заговорила кукла. - Вы и так доставили нам достаточно неприятностей.

-А его игрушечные солдатики чуть нас всех не покрошили, так что мы уже рассчитались, я думаю, - быстро парировал Асколь. - Итак, если ты согласен, я хочу только одного. Возьми уже себя в руки и скажи - какого хрена ты от меня сейчас хочешь?

-Допросите Блаха. Сейчас, - резко ответил маг. - Пока его не увезли. Пока им не занялось ваше Бюро, или, того хуже, Башня. Эта информация не должна уйти к ним...одни просто все уничтожат, а другие...Башня, и этим все сказано.

-Я должен знать, о чем спрашивать, не так ли?

- Это вы знать не должны, - упрямо повторил Юст. - Спросите, куда ушли дневники. И, как скажет, добейте его.

-Что?

-Что слышали! - взорвался маг. - Мы тут с вами не в игрушки играем! Демон, Сфера, все эти убийства - это все цветочки по сравнению с тем, что он утащил и кому, возможно, передал! Они могут устроить вещи в тысячи раз хуже, если мы их не остановим сейчас! И, что самое главное, это наше дело! Наше и ничье больше!

Вот это истерика...

-Сделаю, что смогу, - мрачно ответил Асколь, оставив себе этими весьма общими словами обширное поле для маневров. - А ты держись тут и никуда не лезь, если приключений не хочешь, - он взглянул на куклу. - Уж постарайся, чтобы его не угробили после какого-нибудь неосторожного высказывания. Тут компания такая...сами понимаете.

-Можете не беспокоиться на этот счет, - холодно произнесла Ютте. - Я скорее умру, чем позволю причинить вред м...

-Хорошо, хорошо. Вот тут и сидите. К Лете не суйся, - экзекутор позволил себе улыбнуться. - Судя по ее отсутствующему взгляду она сочинила минимум шесть интересных вещей, которые можно с тобой сделать в той обстановке.

Оставив мага со своей куклой прятаться за углом, Асколь медленно направился назад, чувствуя, что если сейчас ему придется встретиться вновь с набором плоских шуточек Леты, он определенно свернет кому-нибудь шею - хорошо бы ей. А ведь еще хорошо бы сообразить за это время, что теперь делать...

А что-то делать со всем этим определенно было нужно - и срочно. Возня с Блахом - прикрытие? Было почти очевидно с самого ее начала. Вот только хоть все, опять-таки, с самого ее начала, прилагали уйму сил, чтобы найти тех, кто за ним стоит, никаких результатов это не дало. Вспомнить все те данные, что они получили от Могилы - так даже там все руками лишь разводили: злобный нелюдимый инвалид, жертва постоянных жестоких шуток, ни с кем толком не общался, никогда...наткнуться на Сферу, принять то жуткое Замкнутое Поле...по отдельности еще можно было бы записать в случайности, вместе - никак. А теперь немецкий заморыш, из которого так и тянет вытрясти все, что он знает - и ведь можно же вытрясти, если предположить, что он сейчас и правда в настоящем своем теле - требует заткнуть Альберта, пока он не сболтнул что не надо и кому не надо...

Уставшее сознание работало отвратительно, с большим трудом складывая картину происходящего из теперь уже почти всех имеющихся в распоряжении деталей во что-то ровное и красивое. Юлиан и глава Бюро одинаково хотели наложить лапы на Сферу для усиления своих позиций - в случае Верта, впрочем, еще и для того, чтобы было чем давить на позиции чужие. Атлас, похоже, больше интересовал сам Блах и его необычная защита, Башня как обычно защищала свои интересы и свои шкуры. Но вот Могила...они могли послать кого-то и посильнее той девки с повязкой на глазу да нервного отпрыска Вайтлей, которого он, Асколь, по сути сам втравил в это дрянное дельце. Не хотели привлекать лишнего внимания к основной проблеме? Да нет, тоже вряд ли...

Голова трещала нещадно. Хотелось спать, хотелось бросить все это куда подальше. Вот только один раз он уже так поступил - а спустя шесть лет Юлиан встретил его как глава Дома Резни. Нет, давать ему шанса схватиться за что-то мало-мальски ценное он не имеет права. Не имеет и все тут.

Когда он зашел в палатку, Лета, само собой, улыбнулась.

-Все же вернулся, - торжественно произнесла она. - С чем пожаловал?

-Блах хотел меня видеть, так? - каждое слово он выталкивал из себя с великим трудом. - Дам ему пять минут. Веди.

 

Шатер, в котором спрятали Альберта Блаха, был куда как выше и шире прочих, да и охранялся он подобающим образом: трое у входа, еще трое расставлены по периметру. Лета, чьи огромные ботинки оставляли в грязи глубокие следы, остановилась, мрачно взглянув на рыцарей.

-Еще не скопытился?

-Нет, - коротко ответил один. - Хотя пытался раза три.

-Просто чудесно, - хмыкнула Лета. - Кат?

-Услышу, что ты рядом где-то притаилась - оторву голову, - просто пообещал экзекутор, пригибаясь и заходя в шатер.

Жалкое внешнее подобие человека, забинтованное, опутанное проводами, электродами и ремнями, с наклеенными на лоб, виски и шею черными, напоминающими копирку, бумажками, где были выписаны разнообразные хитрые знаки, с руками и ногами, прикованными к кровати - таким предстал перед ним сейчас Пустышка. В изголовье его булькали капельницы и трещали, плюясь бумагами, какие-то приборчики, мутные, закатывающиеся глаза изучали потолок шатра, а побелевшие губы жевали какую-то пластиковую трубочку.

-Ну что, доигрался? - тяжело вздохнул Асколь.

Злости не было, ненависти и подавно. Была лишь чудовищная усталость.

Альберт зашевелился на своем ложе, увидев его. Слабо застонал, распахнул шире свои потухшие, и, кажется, изменившие свой цвет глаза.

-Отец Кат... - вслед за горловым хрипом последовали и слова. - Можно...ближе? Я вас почти не вижу сейчас. Только пятна.

-Не думал, что у тебя были еще и проблемы со зрением, - мрачно заметил экзекутор, подтаскивая себе стул.

-Они...не хотели оставлять мне Мистические Глаза. Сломали...все сломали...

-Понятно, - односложно ответил палач, хлопая себя по карманам и вытаскивая помятую сигаретную пачку. - Хотел меня видеть, Пусты...Альберт?

-Д-да, - выдохнул со свистом Блах. - Вас...знаю. Их нет.

-И что ты хочешь?

-С-спросить, - простонал Альберт. - Что...что теперь будет?

-Как только уборка закончится, тебя допросят. Либо здесь, либо увезут на чаепитие в Похоронное Бюро, - Асколь щелкнул зажигалкой. - Думаю, ты имеешь право знать, что тебе и так осталось не очень долго. После такого...плотного контакта с этой тварью определенные последствия неизбежны. Не буду врать, что мне жаль или забивать тебе уши каким иным дерьмом. Ты сам к этому шел.

-Почему...почему так?

-Почему? - Асколь выдохнул дым, взглянув в мутные глаза Блаха. - Потому что ты зашел за черту. Потому что ты убил своих родителей. Потому что ты замочил еще кучу народу, и собирался замочить еще больше, чтобы удовлетворить свою...чем бы оно ни было. Потому что ты впустил в себя демона. Тебе достаточно?

-Почему...почему я? - Блах задрожал. - Почему я должен был так страдать?

-А почему я? - палач медленно затянулся. - Почему я должен был стать тем, кем я стал? У тебя есть ответ? Нет? Вот и не требуй их у других.

-Не говорите...не говорите чуши. Что вы знаете...

-Мы оба из богатых и древних семей, Альберт. И в обеих наших семьях были разные старые, но далеко не славные традиции, - Асколь говорил медленно, смотря не на Блаха - на стенку напротив. - У магов нечасто бывает выбор, знаешь. У меня тоже не было.

-Да что вы понимаете... - проглотив грозящие хлынуть слезы, прошипел Альберт. - Из-за вас я стал калекой...

-Не я воспитал тебя трусом.

-...отец выбросил меня прочь! Меня...меня оставили одного! - провыл Блах. - Ваша-то семья, небось, во всем вам помогала!

-Моя семья, - Асколь медленно стряхнул пепел, постучав по сигаретке. - Моя семья передала меня Дому Резни, когда стало ясно, что я готов стать тем, кем должен был стать. На этом их участие в моей жизни закончилось.

-Не...не понимаете. Это...я не мог...это...я там один был, а они все...все...это несправедливо!

-Мою мать зарезали ради той мелочи, что у нее была при себе - лир двести, кажется. Люди, которых меня в то время учили защищать. Семья не пошевелила и пальцем - ведь она отказалась заниматься ее делами, значит, стала чужой. Расскажи мне про справедливость, вместе посмеемся.

Они замолчали - оба - и длилось это молчание добрых минут пять. В конце концов, Блах не выдержал.

-У вас еще есть сигареты?

Асколь даже поперхнулся дымом от удивления.

-Не думал, что ты куришь.

-А я и не курю.

Вздохнув, Асколь снова достал пачку.

-Последняя, - пробормотал он, извлекая на свет измятую сигаретку. - Э, да ты и держать-то не сможешь. Спалить себя надумал?

-Вряд ли...получится.

Еще с минуту он сомневался. Отчаянно хотелось напиться - чем угодно, лишь бы мыслей не осталось. Потом встал, и, доковыляв до кое-как приподнявшегося - насколько позволяли ремни и кандалы - Блаха, вставил сигарету ему в зубы. Щелкнул зажигалкой. Альберт, шумно вдохнув, зашелся кашлем и выплюнул сигарету на пол.

-Гххха-ость, - прохрипел Альберт. - Как вы это...вообще...

-Успокаивает, - коротко ответил Асколь, наступив на тлеющую сигарету. - Правда, привыкнуть нужно.

-У меня...не хватит...времени.

-И то верно.

И вновь повисло молчание.

-Это...отец Кат...

-Что? - взглянул он в помутневшие от вредоносных чар и слез глаза.

-Я...меня же не простят, да?

-Господь простит, - пожал Асколь плечами. - В наши обязанности входит только организовать вашу встречу.

-Я...я просто хотел, чтобы они все заплатили. Потому что я...потому что это все...мне так больно было...и одиноко...

Асколь молчал.

-А уже...ничего нельзя сделать?

-Нет, Альберт. Впрочем, одну вещь можно.

-К-как...

-Мы знаем, что ты не сам все это начал, - помолчав, произнес палач. - Что кто-то подсунул тебе и Печать, и Сферу, и много чего еще.

-И...вам-то что?

-Это из тебя вытрясут в Бюро. Поверь мне, они умеют вытаскивать на поверхность то, что хотят. А многим из них попросту нравится этим заниматься.

-Вы...

-Мне нечего тебе предложить, кроме быстрой смерти. Поверь мне, это лучше, чем попасть к ним. И уж точно лучше чем когда ты начнешь медленно умирать от контакта с той гадостью.

-Я...нет...нет, нет! - лицо Альберта исказилось от ужаса. - Я не хочу...не хочу!

-Они будут делать с тобой все, на что хватит их извращенной фантазии. И сколько захотят. А ведь еще и вопросы станут задавать. Ты скажешь мне, кто тебя использовал. Я позабочусь, чтобы Бюро ничего не досталось.

-Нет...нет, - пробормотал Блах. - Нет! Не так! Я жить хочу!

Лицо его задрожало, из глаз потекли слезы.

-Убивают! Он меня убьет! Убьет! - заорал Блах со всей силы, заметавшись на своей кровати, словно пойманная в сети рыба. - Кто-нибудь! Пожалуйста!

-Альберт! - рявкнул Асколь, вскочив со своего места. - Ты не знаешь, что...

-Она вас найдет! - взвыл Блах. - Найдет и прикончит! Вы пожалеете о том, что родились на свет, когда встретитесь с ней!

Топот, крики. В шатер ворвались, быстро оттесняя его от Блаха, трое рыцарей - те, что несли вахту у входа.

-Прошу прощения, - довольно-таки грубо произнес один. - Вам придется уйти.

-Мне разрешили с ним поговорить, Лета р...

-Ваш разговор окончен.

 

-Значит, он снова начал орать и топать ножкой, - меланхолично произнес Юст. - Так, получается?

-Так.

Сидя на какой-то старой трухлявой скамейке, они лениво наблюдали за тем, как та бригада, что работала на крыше здания, теперь разворачивает еще одно сооружение малопонятного назначения за оградой, у кромки леса. Кукла прохаживалась рядом, вороша ногами опавшую листву.

-Что, теперь прятаться будешь?

-Как повезет, - пожал плечами маг. - Я свободный агент, не забывайте. С меня мало что можно взять. Волнует только Шифра...она же меня ненавидит. Вернусь домой, пережду какое-то время, и займусь своими делами. У меня заказов непочатый край, знаете ли. Всем нужны либо куклы, либо протезирование, либо какие-нибудь автоматы похитрее. Либо вообще все вместе.

-Так быстро сдаешься. Нетипично для мага, - голос Асколя был устал и задумчив.

-Я просто знаю, за что стоит сражаться, вот и все, - вздохнул немец. - В настоящий момент...скажем так, я могу позволить себе еще одно такое приключение в ближайшее время, но не больше. Потом нужно будет вернуться к личным проектам.

-Смотри не перестарайся, а то приду и по твою душу.

-Да что вы. Ничего запрещенного. Из того, что могу вам сказать - иногда это просто масштабные поисковые операции, которые я финансирую из своего кармана время от времени. Одна в Антарктиде, одна в...неважно, там все равно результата пока нет, - маг вновь устало вздохнул и принялся массировать пальцами виски. - Иногда просто подбрасывают наводки на разные редкости. В том числе и живые. Если интересно, посылаю кого-нибудь за ними. В последнее время и это уже стало довольно тоскливым делом.

-Я так понимаю, ничего конкретного, - вставил свое слово палач.

-Конкретно хотелось бы проработать несколько старых вопросов, касающихся полноценных искусственных тел на замену тем мешкам с костями, в которых мы рождаемся, поднять наши древние теории. К сожалению, половина там в наши дни уже пыль, тысячу раз опровергнутая, а другая все равно не способна помочь не сойти с ума, оказавшись в этой новой клетке. Именно поэтому я не вижу проблем об этом говорить с вами, - Юст грустно рассмеялся. - Для этого всего нужно просто отгородиться от всех годика на два и засесть за работу.

-О семье не думал?

-Почему же? Я изучаю нашу историю, ищу ниточки...они не могли так просто взять и погибнуть, там должен был остаться след...

-Я в другом смысле.

-А? Нет, что вы. У меня сейчас нет никого, кому бы я хоть сколько-то мог довериться...почти нет, скажем так. К тому же мне все еще несколько тяжело долго поддерживать общение с кем-то. Куклы предсказуемы, контролируемы. Покорны. А если нет, это всегда легко исправляется. С людьми всегда сложнее. Их исправить тяжело, иногда почти невозможно. После стольких лет с куклами, знаете, было сложно привыкнуть к тому, что кто-то может иметь свою волю.

-А что твоя Ютте? С ней легко или тяжело?

-Я...я просто хотел иметь кого-нибудь рядом в те годы. И создал ее, - уклончиво ответил маг. - Трудная работа. Однако, окупилась. А что будете делать вы?

-С моей работы сами не уходят, - пробурчал экзекутор. - Особенно когда силой вернули.

-Понимаю. Все должны...что-то делать.

-Да уж. Куда они денутся...

Разговор окончательно расклеился. Спустя несколько минут, проведенных в почти что полной тишине, молчание нарушил маг.

-Как он там сказал...она вас найдет? Что ж, по крайней мере, нам теперь остались только все женщины, которые могли посещать место, где он работал. За все эти годы. Бесполезно. Как иголку в...

-То, что он украл, действительно опаснее этого демона?

-В соответствующих руках - да. Мощное оружие не так страшно, как знания. Их так просто не уничтожишь. А там целый кладезь и... - немец осекся, увидев приближавшуюся к ним Лету.

-Все, цирк окончен, - с ходу заявила та, взглянув на мага. - У тебя осталось три минуты, чтобы покинуть территорию.

-В чем дело? - встрепенулся Асколь.

-Прибыл человек из Бюро. Она заберет Блаха.

-Превосходно, все насмарку, - Юст поднялся со своего места. - Прощайте, отец Кат. Думаю, мы вряд ли скоро увидимся. Если увидимся вообще. Ютте, идем.

Маг уходил быстрым шагом, не оборачиваясь и не прощаясь больше ни с кем. Асколь вполне его понимал: ввязаться в дело, которое изначально было не для тебя, потратить столько времени и сил...что ж, может, хоть уроком послужит.

-Кат, тебе тоже придется свалить подальше, - продолжила Лета. - Она сказала снять всю охрану и не путаться у нее под ногами.

-Зачем еще...

-Сам спрашивай, - Лета махнула рукой куда-то в сторону - там ловко лавировала меж бегающими туда-сюда оперативниками Седьмая в изрядно измочаленной одежде - она подобрала эти тряпки еще на корабле, после того, как от ее собственных мало что осталось.

-Ты не спешила, - заметил Асколь, проходя мимо. - Все в порядке?

-Абсолютно, - Седьмая подняла взгляд на него, неожиданно мило улыбнувшись. - В полном порядке. Я все улажу.

Что это с ней?

Что-то было не так, совершенно точно. Либо она совсем двинулась от своих бесконечных смертей, либо...

Объяснить это он не мог. Но тревога ощущалась каждой клеточкой тела.

-Седьмая...

-Идите, идите, - отмахнулась ищейка Нарбарек. - И уберите эту шваль. У меня он никуда не сбежит.

Спорить тут было малость бессмысленно. Пытаясь подавить нарастающую непонятно от чего тревогу, Асколь медленно последовал за Летой. За ними поспешили, радуясь, что им наконец дали покинуть эти утомительные посты, все шестеро рыцарей.

Проводив взглядом последнего из них, Седьмая вновь улыбнулась, и, насвистывая какой-то веселый мотивчик, зашагала к шатру с Блахом...

 

По правде говоря, это дело не утомляло Лету ни капли: напротив, она даже радовалась возможности куда-нибудь выбраться. Больше она радовалась только возможности вволю поиздеваться над Катом, каковую уже и реализовала часик назад. Сейчас же, вернувшись в свою палатку, она было собиралась вновь засесть за стол и немного подремать, пока самая грязная и утомительная работа по очистке территории не будет доделана. Вот только затренькавший мобильник эти самые планы временно отбросил в строну. Особенно когда она узнала номер.

-Ваше В...

-Сразу к делу, - просипела трубка голосом Юлиана Верта, обрывая ее подобострастные приветствия. - Мне только что доставили весьма интересные данные. Протоколы вторичных допросов того Апостола по делу, что ты сейчас ведешь.

-И что же там?

-Я предвидел что-то подобное с самого начала, но не думал, что все окажется настолько запущено, - произнес Юлиан. - Блаха вел кто-то из старого доброго Трио. Да, того самого, что мы выкосили в семидесятых.

-Господи, - не удержавшись, охнула Лета. - Те самые? Ладислав?

-Или кто-то из его ближайшего окружения. Они что-то утянули из Моря Бродяг помимо Сферы, но Апостол не знает, что это было. Альберта использовали, чтобы замести все следы.

-Мои приказы?

-Остаются в силе. Блах должен быть доставлен нам одним куском. Если кто-то из этой шайки жив, следует как можно быстрее это исправить. Механизм уже запущен, старые ориентировки мы поднимем в ближайшие дни. Известим Ассоциацию и начнем новую охоту. И вот еще что...Кат все еще там?

-Да. Как я и докладывала, очнулся и...

-Информируй его. Он ближе всех работал с Трио, убил двух из них, насколько я помню. Он нам понадобится, у него могут быть свежие идеи.

-Слушаюсь.

-Последнее. Огради Блаха от влияния Бюро. По крайней мере, сейчас. Допросить здесь они его могут, но в первую очередь он будет направлен на дознание к нам, а не к ним. У тебя есть все полномочия, чтобы затянуть дело и вывезти его. Создай им побольше проблем. Пока все. Работай.

Опустив трубку в карман, Лета сползла на стул. Вот же не было печали...а началось-то такими пустяками...

Неужели ей и правда придется работать?

 

Дорога была просто отвратительной - Юст отметил это еще по пути сюда. Сейчас же, когда их машина неслась обратно, подпрыгивая на каждой чертовой кочке, а у него и без того болела голова...

В общем, нельзя было сказать, чтобы настроение мага было хорошим. Угробить столько времени, столько сил...ради чего? Нет, он определенно не создан для того, чтобы работать лично - это только утомляет. Вернуться домой, под защиту родной мастерской. Созвониться с клиентами, которые все еще ему должны, стребовать долги, достать материалы. Заняться старыми делами, которые давно откладывал. Пусть сами ищут теперь эти распроклятые дневники, у него уже нет желания, есть только тоска, обида и усталость. На всех и от всего.

-Мастер Юст? - кукла внезапно оторвалась от дороги. - Смотрите!

-Что еще... - раздраженно заворчал маг, поднимаясь с разложенного заднего сиденья. - Надеюсь, что-то в...

Впереди, у обочины, стояла машина - если, конечно, это измятое и искореженное нечто можно было так назвать. А под передними ее колесами...

-Тормози. Немедленно.

Едва они остановились - чуть не проехав дальше необходимого - как маг поспешил выскочить наружу, кинувшись к придавленному автомобилем телу. Тело еще шевелилось, причем весьма активно. Немца это не удивило ни капли - в конце концов, он видел, как это самое тело восстановилось, будучи разрубленным на множество кусков.

-Вытащи ее, живее.

Кукла только кивнула и, смирившись с тем, что испачкает свои перчатки, быстро оттолкнула машину в сторону. Лежавшая под ней девушка вскочила неоправданно быстро, еще быстрее она только избавилась от своих ран.

-Вы?

-Удивлен не меньше вашего, - пробормотал Юст. - Что тут было?

-Догнали на шоссе, послали какие-то чары, - Седьмая говорила быстро, отрывисто. - Все заглохло. Когда вышла, накрыли чем-то и сбили. Оставили здесь.

-Кто? - нервно спросил маг. - Вы хоть видели, кто это сделал?

-Кто-то, кто стал мною.

 

Приборы в изголовье все так же мерно гудели, время от времени начиная попискивать. Одна из капельниц, впрочем, уже почти опустела.

Когда мутное темное пятно вошло в шатер, Блах слабо застонал и, напрягая окончательно сдавшее зрение, смог кое-как различить в этом пятне ту самую девку, которая, кажется, совсем недавно была им уничтожена подчистую - когда она как последняя дура кинулась на вертолет.

-Ты? - слабо выдохнул Альберт. - Я же тебя...

Ничего не ответив, она отвернулась, потянув за большую молнию.

-З-зачем вы закрываете ш-шатер?

-Не люблю когда мешают, - все еще не оборачиваясь, проговорила девушка.

Голос был странный: вначале высокий, потом низкий, на конце последнего слова и вовсе ставший каким-то бульканьем.

Альберт похолодел. Фигурка обернулась.

Лица у нее уже не было: оно сползало, текло словно воск, с отвратительным хлюпаньем продавливаясь внутрь головы. Одежда исчезла, вначале став того же цвета, что и кожа, а затем и то и другое также потекло, потянулось резиной, стремительно чернея. Раздавшись в плечах и изрядно прибавив в росте, нечто черное и вязкое, словно мазут, закачалось, заплясало на полу пред потерявшим от ужаса дар речи Блахом. Эта...эта чернильная клякса, которая почему-то сохраняла человеческую форму, не желая растекаться по полу, вновь захлюпала, и там, где раньше было лицо, прорезались какие-то узкие щелочки.

А потом колыхающееся словно желе чудовище заговорило - звук был такой, словно нефть медленно наливали в стакан.

-А вот и я, Альберт.

-Ф-Фрас? - дрожал не только голос Блаха, но все его тело. - Так ты п-правда...

-Тебе нравится? - черная вязкая масса, колыхаясь, подползла ближе к его кровати. - Тебе нравится, что со мной сотворил мой учитель? Тебе нравится, во что меня обратил Ладислав?

-Ч-что это...

-Я венец его Великого Делания, я его последний триумф, - забулькала черная клякса, выпростав вперед бурлящие, изменяющиеся каждую секунду отростки. - Не философский камень, но алкагест (2). Я была без остатка поглощена и возрождена, я распалась, чтобы быть отлитой заново, сотканной из бесконечной тени.

-Это...это невозможно!

-Не для Ладислава, - черная "клякса" перетекла еще ближе к постели Альберта. - Проблемы балансировки, конечно, были весьма существенны, но Зеркало Души, если найти способ развернуть его внутри, уравняет все. И сдержит даже алкагест.

-Ты просто...просто чудовище...

-Я маг. Хотя ты прав, очень часто у этих слов сходные значения, - жуткий клокочущий, булькающий звук, очевидно, был имитацией смеха. - Но никакие слова не могут отразить в должной мере то, что сделал со мной Ладислав. Чем он меня сделал. Это не чувствует, Альберт, ничего не чувствует. Ни боли, ни наслаждения, все в равной степени для меня ныне недоступно. Ты понимаешь, Альберт, что это такое - быть этим? Состоять из этого? Я не могу ощутить даже прикосновения ветра к своей коже, потому что Ладислав лишил меня даже такой простой вещи. Я должна сказать тебе спасибо за то, что ты для меня сделал, Альберт. Ведь теперь, когда у меня есть все недостающие записи Фабро Рована, я смогу повернуть процесс вспять. Я найду способ. Он должен существовать. Его не может не быть. В крайнем случае я...стану чем-то большим, чем это. Если что-то такое еще есть, конечно же.

Колыхнувшись, черная масса наплыла на кровать.

-Данный материал обладает плохой памятью. Он не сможет долго имитировать человеческое тело, если я не буду вовремя напоминать ему, как оно должно выглядеть и из чего состоять. Если он не будет получать для изучения новое сырье.

-Фрас, Фрас! - Блах хотел было сорваться на крик, но охрипшая глотка в сочетании с общей слабостью подарили ему лишь слабый, полузадушенный писк. - Что ты делаешь?

-Ты ведь хотел быть со мной? - нависнув над кроватью, вобрав в себя уже небольшой ее кусочек, "клякса" раздалась еще шире. - Твое желание будет исполнено.

Блах задергался, заметался, пытаясь порвать ремни и цепи. Завыл - отчаянно, протяжно, и не было в этом вое ничего человеческого, лишь тупой и животный страх обреченного на гибель существа. Ужас перед тем, что уже добралось до него, подползая со всех сторон. А потом переливающаяся, лоснящаяся чернота нахлынула на него и Альберт Блах понял, что значит кричать по-настоящему.

-Не притворяйся, что тебе больно. Ты ничего не знаешь о боли.

Чернота уже отобрала добрую половину его тела, но то, что осталось, все еще билось в конвульсиях, все еще пыталось кричать. Он кричал, пока вязкая, тягучая дрянь не полилась ему в рот, начав пожирать его уже изнутри. Последним, что Альберт увидел, была ударившая ему в лицо тьма, в считанные мгновения разъевшая и без того искалеченные глаза.

-Прощай, Пустышка, - булькающий голос лился на него буквально отовсюду.

Это было больно. Это было несправедливо. Это было неправильно. Это было...

Больше не было уже ничего.

Только тьма.

 

Противно было это делать, но он все же себя пересилил, одолжив у Леты курева. Вот только сигареты оказались слишком уж легкими, и пришлось повторять просьбу повторно - уже в адрес одного из рыцарей. Рыцарь, увы, не курил вообще, но вот у второго по счету сигареты таки нашлись и, с чувством выполненного долга, лучше которого нет ничего, Асколь удалился в ту самую палатку, где очнулся - ноги уже грозили отвалиться. Надо было отдохнуть. Надо было связаться с остальными - давно надо было. Надо было сделать еще огромное количество вещей, но сейчас у него хорошо получалась лишь одна - сидеть и курить. И стараться не думать обо всем том, что будет после - это у него тоже отлично получалось, даром что на больную голову.

Когда в палатку заглянула Лета, шла уже третья сигарета. Или пятая, он не был в этом до конца уверен. В чем он был уверен совершенно точно, так это в том, что на сегодня Леты с него было уже достаточно.

-Что еще? - сердито бросил экзекутор. - Лишилась аудитории? Я ей быть не готов, сразу говорю.

-Оставь шуточки, Кат, - не менее раздраженно произнесла Лета. - У нас, похоже, назревают настоящие проблемы.

-С Блахом?

-С теми, кто за ним, - Лета чуть понизила голос. - Звонил Юлиан. Это...

-Короче.

-Короче, говоришь? Хорошо, как пожелаешь. Трио, Кат. Ладислав, Фрас, Шусан. Вспоминается что-нибудь, а? - выпалила Лета на одном дыхании.

Асколь не ответил. Каждое из этих имен было словно удар обухом по голове. Каждое тянуло за собой целый хвост воспоминаний, целый букет слов, образов...боли.

Темное море, затянутое черными тучами небо. Волна за волной разбивается о берег. Где-то вдалеке уже льет как из ведра, здесь же только накрапывает.

Господи, как же она красива. Густые смоляные волосы, уложенные в высокую прическу, огромные темные глаза - бездонные, прекрасные глаза, белая кожа с голубовато-розовым отливом...даже клеймо на точеной шее не может ее испортить. Как же близко она сейчас. Как же он сам близок к тому, чтобы оставить свою настоящую жизнь ради той жизни, что проработали и сочинили для него во время предварительного планирования операции по их внедрению в организацию. Оставить ради нее. Ей достаточно было только сказать.

Повторяемая в сотый раз про себя молитва. Эти слова должны быть и будут сильнее этих глаз. Этого лица. Этого голоса. Он сделает все, что она скажет, о да, но он никогда не забудет, что должен будет сделать после - когда она ослабит бдительность. Когда она откроется для удара. Если понадобится, он может ждать хоть год.

Выдержит ли он? Хватит ли у него сил?

-Я рада, что вы с нами, - в ее мягкий голос определенно что-то вплетено, что-то гипнотическое, что-то успокаивающее.

Это сработало бы, если бы он был тем, кем она его видит. Но его цель выше. Чище. А в этом безупречном лице нет ни капли жизни. Это лицо носит чудовище, чьи проекты унесли жизни стольких людей, что и сказать страшно.

Повторяй это почаще, и быть может, она тебя не сломает. Может ты и не предашь.

О чем они думали, когда отправляли его в ее сети?

-С вами все в порядке? Вы как-то побледнели.

Верую в Бога, Отца Всемогущего, Творца неба и земли...

-Может, еще вина?

И в Иисуса Христа, Единственного Его Сына, Господа нашего...

-Спасибо, не откажусь. Видимо, погода так действует.

...был зачат Святым Духом, рождён Девой Марией, страдал при Понтии Пилате, был распят, умер и был погребён, сошёл в ад, в третий день воскрес из мёртвых...

-Скоро она на нас точно подействует, - о, этот смех. - Думаю, пора нам перебираться внутрь...

Ты меня никогда не обманешь, тварь. Я твой палач. Твой палач. Не твоя игрушка. Никогда. Выше этого. Я лишь твой палач. И ты мне не нужна.

Вонючие свечи на стенах. Скользкий от крови - его крови - холодный каменный пол. Все те же тяжелые темные волосы, мокрые от пота, так близко, задевают его лицо, когда она склоняется над ним...

-Ты как, следующий палец сам выберешь или мне доверишь? Может, все-таки расскажешь хоть что-нибудь?

-Боже Всемогущий и милосердный, Ты один ведаешь сокровенные тайны сердец, Ты знаешь, кто праведен, Ты прощаешь грешников...

-Не надоело? Смени уже пластинку.

-Услышь молитвы наши...

-Заткнись уже!

Словно демоны в аду, пляшут по стенам их черные тени. Она, взмокшая, словно попала под ливень, трудится над ним уже который час. И который день. Ее пропотевшая насквозь одежда липнет к телу, лицо искажено яростью и усталостью, по бледной коже стекают жирные капли пота, а с его исхлестанной, изодранной в месиво спины продолжает литься кровь. Пол, наверное, почернел бы от его крови, не будь эти камни и без того чернее ночи. Сжимая челюсти, она наступает снова, твердо намеренная хоть в этот день добиться от него чего-то, кроме так надоевших ей однообразных молитв. Заставить его взглянуть ей в глаза, признать, что она здесь, перед ним. Что она будет его смертью. Убить того, кто попросту игнорирует само ее существование, словно провалившись в иной мир и оставив ей на растерзание свое бесполезное тело, она, видимо, не может себе позволить. Не может дать ему умереть не сломленным.

В этом ее ошибка.

Заваленный трупами коридор. Ее прекрасное лицо впервые на его памяти изуродовано страхом.

-Ты не посмеешь! Не посмеешь! Ладислав! Останови его! Прошу! Умоляю!

Корчащийся в агонии на полу молодой красивый маг. Жалкий бесхребетный слизняк, чья жизнь была оценена настолько высоко, что за упавший с его головы волос ребята из Часовой Башни грозили им всеми возможными на земле карами. И невозможными - тоже.

-Шусан! Шусан!

То за волос. Интересно, что они скажут в ответ на вскрытую глотку?

Как же она близко. Три Ключа вошли ей в живот так глубоко. Она кашляет, плюется чем-то черным. Что же за дрянью ее накачивал Сохор?

Звон разбитого стекла. Подхваченное беспощадным вихрем тело, с криком падающее в белое безмолвие...

-Кат? Ты что, заснул?

Удивительно, но сейчас он был даже рад, что тут кто-то был. Пусть даже это была Лета. По крайней мере, он вырвался из этого грозившего утянуть его слишком глубоко потока...

-Ты сказала "Трио"? - холодно произнес он, поднимаясь со своего места. - Трио?

-Я сказала что сказала. И...

Лета не успела договорить - в палатку влезла чья-то запыхавшаяся морда.

-Быстрее! Там...прибыли...у них...

И куда только делалась вся эта усталость? Он рванулся с места, оттолкнув в сторону Лету, выскочил наружу, следом за рыцарем.

-Что? - рявкнул Асколь.

Впрочем, он сам уже увидел, что. Проталкиваясь между бежавших в сторону дальнего шатра, где был оставлен Блах, мчалась Седьмая. Какого же...

Времени выяснять, какого и что уже не было. Оставалось только кинуться за ней следом. За ними бежала Лета, ничего толком не понимающая, но на всякий случай уже поднимающая тревогу, поднимающая на уши весь их крохотный лагерь.

Они остановились у шатра с Пустышкой. Запыхавшаяся Седьмая, едва заметив его, коротко бросила:

-Надо было отправляться с вами сразу. Не ждать. Тогда бы...

-Да что, в конце концов, происходит? - проорала догнавшая их Лета. - Кто-нибудь может мне объяснить?

Собравшаяся вокруг шатра толпа лихорадочно готовила оружие. Что точно сказала им всем Седьмая, Асколь, конечно, не знал, но уже почти что догадался. И от одних этих догадок ему уже было хуже, чем от всего, что он пережил за сегодня.

Только не Трио. Это просто...

Седьмая кидает ему пару заготовок - несколько секунд и в руках у него уже два Ключа. Почти одновременно они врываются в шатер, готовые увидеть там что угодно.

И видят искореженную кровать с прожженной в ней огромной дырой да заходящиеся в истерике приборы, которые никак не могут взять в толк, куда же делся Блах. Но от Альберта Блаха не осталось ровным счетом ничего. Седьмая устало выдыхает. А он стоит без движения, смотрит и не может поверить, но потом все-таки пересиливает себя и подходит к выведенному чем-то в земле знаку - корявому, накарябанному явно наспех. Три