Обоснования

А как обстоит дело с метаэтикой? Предположим, что вы согласились со всем, что я высказал до сих пор. Разумеется, это ничего не говорит нам о том, что мы должны делать, в противоположность тому, что мы в действительности делаем и тому, что считаем для себя должным. Допус­тим, например, что моя биология обусловливает мое чувство того, что я должен быть справедлив к другим людям. Значит ли это, что я на самом деле должен быть справедлив к ним? Может создаться впечатление, что я представил лишь объяснение морали с генетических позиций, но ниче­го не сказал в оправдание такого подхода.

Коль скоро речь идет о происхождении человеческой морали, то адек­ватное метаэтическое понимание природы человеческой морали становит­ся достижимым. В частности, я утверждаю - хотя это может показаться невольным трюком - что, поскольку мы говорим о биологических исто­ках морали, мы видим, что метаэтического обоснования субстантивной этики может и не существовать. Я не имею в виду, что не существует субстантивной этики - ее наличие очевидно. Но я настаиваю, что у нее нет обоснования. Я полагаю, что в тех случаях, когда каким-то убежде­ниям пытаются дать каузальное объяснение, обнаруживается, что требо­вание обоснованного оправдания является незаконным или по крайней мере чем-то таким, в правдоподобии чего можно усомниться.

Поясню свою мысль на аналогии. В окопах первой мировой войны по­гибло множество молодых людей с обеих сторон. Оставшиеся в живых жены, возлюбленные, родители, дети часто обращались за утешением к спиритам. И пошли вертящиеся столы отбивать заверяющие послания:

«Все в порядке, мама! Я счастлив теперь! Не беспокойся обо мне! Я толь­ко жду тебя и папу!» Как относиться сегодня к этой ситуации, когда мы (как я думаю) понимаем, что это было обманом от начала до конца? Позволю себе утверждать, что никто не станет требовать обоснованного оправдания от таких посланий: покойный рядовой Хиггинс сообщил, что он блаженствует, пребывая в раю в окружении ангелов. Скорее, нам следовало бы в подобном случае прибегнуть к психологическому объяс­нению склонности людей к самообману в условиях переживаемого ими сильного потрясения.

Подобным же образом, я считаю, поскольку мы взялись за биологиче­ское объяснение происхождения человеческой морали, требования оправ­дания (в смысле обоснования) являются незаконными. Скорее, эволюционно-этическая позиция ориентирует на то, что чаще известно как «этиче­ский скептицизм» или «моральный нигилизм». Мы исповедуем наши мо­ральные убеждения потому, что иметь такие убеждения для нас полезно в адаптивном смысле - только и всего. Мораль обладает не большим он­тологическим значением, чем иные полезные человеку средства адапта­ции, такие, как рука или глаз.

Заметим себе, что упомянутый здесь скептицизм не отрицает сущест­вования субстантивной этики. Никто не говорит, что эволюционная этика непременно предполагает картину безжалостной войны всех против всех, этакого Фразимаха наших дней. Скорее, она предполагает скептическое отношение к тем обоснованиям, которые, как предполагают, должна иметь мораль. Мораль, если угодно, это коллективная иллюзия, порож­денная нашей биологией для того, чтобы обеспечить наше социальное су­ществование,

Наконец, еще один момент, на котором я хотел бы остановиться. Подлинный альтруизм работает, только если мы в него верим. Если я знаю, что в действительности не существует такой вещи, как мо­раль,— морали, которая в известном смысле входит в мою плоть и кровь, или, если угодно, морали, которая «объективна»,— то я, пожалуй, все брошу и буду жить только своими сиюминутными эгоистическими инте­ресами. Если бы дело обстояло таким образом, то мораль очень скоро потерпела бы крушение. На протяжении жизни если и не одного, то нескольких поколений моральные существа были бы уничтожены эгоис­тами. Так что проиграли бы мы все. (Иначе говоря, в последнем счете в проигрыше оказался бы каждый в отдельности ели по крайней мере по­давляющее большинство из нас.)

Таким образом, я полагаю, что, по-видимому, паста биология обуслови­ла не только способность к моральному мышлению, но также и убежден­ность в том, что мораль в известном смысле составляет сущность нас са­мих. Или, если употребить философское понятие, введенное покойным Джоном Макки8, в морали мы «объективируемся». Мы придаем такой статус нашим субъективным убеждениям, что мыслим их существующими объективно. На самом деле они не существуют объективно, но мораль ра­ботает только потому, что мы мыслим их таковыми. Я предвижу, что по этой причине, не говоря уже о других, вы сочтете тот подход к пони­манию морали, который я как эволюционист здесь развиваю, интуитивно неправдоподобным. К таким интуициям ведет нас наша биология, и только заглянув по ту сторону самих себя, только вглядываясь в то, изучения чего не ожидала от нас наша биология, мы можем вскрыть истинное по­ложение дел.