Лекции.Орг


Поиск:




Категории:

Астрономия
Биология
География
Другие языки
Интернет
Информатика
История
Культура
Литература
Логика
Математика
Медицина
Механика
Охрана труда
Педагогика
Политика
Право
Психология
Религия
Риторика
Социология
Спорт
Строительство
Технология
Транспорт
Физика
Философия
Финансы
Химия
Экология
Экономика
Электроника

 

 

 

 


То, что со мной происходит, — Божья воля». 4 страница




—По какой причине?

— Начальник сказал, что не в состоянии работать с таким продавцом.

— Он объяснил, почему не дал вам премии?

— Сказал, что забыл. А что он еще мог сказать? «Вы про­даете слишком много, поэтому премии вам не дам?».

— Хорошо, а где вы работали до этого?

— Два месяца торговал автомобилями — только начинал

входить во вкус.

— Почему вы ушли оттуда?

— Не сработался с менеджером по продажам. Я от него слова доброго не слышал, только: «Почему вы ничего не продали этой паре?» или «Старику надо было показать жел­тую машину, а не черную — пожилые любят такие блестя­щие модели».

— Вас уволили?

— Сам ушел со скандалом. Конечно, продавец должен делать деньги, но секрет — настоящий секрет — в том, что он обязан прежде всего думать о людях. Наш покупатель за­служивает самого лучшего, а наша задача — помочь ему найти это лучшее. Тому менеджеру было плевать на покупа­телей. Я не мог работать в таких условиях.

«Я не мог работать в таких условиях». А начальник сек­ции детских вещей в универмаге не мог работать с таким продавцом. Шон МакКерди излагал нам историю своей трудовой деятельности — тринадцать мест работы за по­следние четыре года. Постепенно перед нами разворачива­лась яркая картина его жизни.

Схема поведения Шона была ясна с самого начала, по­тому что она была неизменной и повторялась. Шон обла­дал смекалкой и обаянием, что помогало ему легко найти работу. После нескольких недель или месяцев его началь­ник допускал по отношению к нему какую-нибудь «вопи­ющую несправедливость», за чем следовал неизбежный скандал. Шон уходил или был уволен с работы, после чего быстро находил следующую, на которой повторялась та же история.

Объяснение этой схемы было ключом к выздоровлению Шона. Его отец бросил семью, когда мальчику было четыре года. В тайниках подсознания Шона прятался сильный гнев на отца, распространяющийся на всех мужчин, облеченных властью, который он никогда не признавал и не прорабаты­вал. Каждый раз, получая нового начальника, Шон возлагал на него необыкновенные надежды. Этот начальник будет любящим, идеальным и, главное, справедливым. Вы по­мните, что созависимые испытывают сильное желание «ис­править» прошлое — повторить его, но на этот раз в «пра­вильном» варианте? Конечно, начальник, играющий для Шона роль отца, был обычным человеком и рано или позд­но переставал оправдывать завышенные ожидания Шона. Нереалистичный образ идеала оказывался недостижимым, и гнев Шона выплескивался наружу. Прошлое оставалось прежним, «сосуд любви» — пустым, а потребность в любя­щем, идеальном отце — неудовлетворенной. Шон испыты­вал острое разочарование, не понимая его причин.

Эти суррогатные отношения не были злонамеренными — Шон не испытывал к начальникам ненависти. Он просто слепо и неосознанно проигрывал свою роль.

Шону предстояло понять не только разумом, но и серд­цем, что трудоустройство стало для него больше, чем просто новой работой, — в своем подсознании он выстраивал значи­мую для него семейную ситуацию, отношения отца с сыном.

Шон не одинок. Почти каждый из нас делает то же самое, но в меньшей степени; созависимые, как всегда, доводят это до крайности. Глэдис Джордан, с которой мы познакоми­лись в начале книги, воссоздавала взаимоотношения с от­цом в своем браке. То же самое делал Джон Джордан, и при­зраки прошлого едва не погубили их семью. Шон зашел дальше, постоянно воспроизводя в своей жизни отношения с отцом, о которых мечтал, но которых никогда не имел. Эти повторения прошлого, мешающие работе, были направлены на то, чтобы «исправить» его, но никогда не достигали цели.

СЛОЖНОСТЬ МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЙ

Наша личная жизнь, в сущности, представляет собой сложную паутину межличностных отношений. Созависимость резко нарушает рисунок этой паутины, создавая ро­ли, которые мы не должны играть, и искажая роли, чрезвы­чайно важные для нас.

Почти как драматург или писатель, созависимый искусно строит отношения, не имеющие ничего общего с действи­тельностью. В темных закоулках своей души он заменяет од­ну роль на другую, незаметно превращая руководителя (как у Шона) или супруга (как у Джорданов) в отца, а доктора или пастора — в родителя.

Подумайте о множестве замысловато переплетенных яв­ных ролей, которые мы играем: родитель/ребенок (причем эти роли могут играться одновременно по отношению к раз­ным людям), муж/жена, начальник/подчиненный, учи­тель/ученик, тренер/спортсмен, врач/пациент, священ­ник/прихожанин, сестра/сестра, сестра/брат, брат/брат и другие. В этом списке мы не учитывали порядок рождения: старший/младший, например, старшая сестра/младший брат и так далее во всех сочетаниях. Человек, выросший в дисфункциональной семье, «сосуд любви» которого почти пуст, подсознательно перебирает эти роли, пытаясь воспро­извести с доступными ему людьми ситуацию родительской семьи, повторив ту же проблему и ту же боль. Но в этот раз проблема будет решена, боль утихнет, а ситуация изменится!

Между прочим, чужие роли очень часто навязываются священнику (а также женщине-консультанту). Священник облечен властью как представитель Бога (что для некоторых людей равноценно роли Самого Бога), и это делает его ми­шенью устремлений созависимых, пытающихся превратить его в плохого или хорошего родителя, мужа и так далее. Свя­щенники нередко приходят к нам в клинику и рассказывают поразительные истории.

Пастор может найти в своем офисе прихожанку или при­хожанина, ожидающих, что он заменит им супруга (иногда даже в сексуальном смысле) или родителя, в которых нуж­дается этот человек. Неотложные потребности прихожани­на предъявляют к пастору немыслимые требования, кото­рые истощают и выматывают его. Если священник не сумел твердо установить свои личностные границы (которые мы схематически изображаем в виде сплошного круга), он с полным на то основанием почувствует, что тонет.

Потом к пастору приходит другой прихожанин, который начинает злобно критиковать его, сообщая о всех его недо­статках и несовершенствах, а также о том, почему в церкви так мало прихожан, а сбор пожертвований постоянно пада­ет. Посетитель не только избавился с помощью бедного пас­тора от своего личного груза гнева и раздражения, но и уве­рен, что оказал пастору немалую услугу.

В церкви из ста прихожан, восемьдесят, скорее всего, бу­дут нормальными, любящими христианами, а у двадцати могут наблюдаться серьезные эмоциональные проблемы. Если они не работают с этими проблемами, они станут на­вязывать пастору роль героя, или негодяя, или обе сразу Священнику надо самому не только иметь прочные лично­стные границы, чтобы справиться с этими явными и скры­тыми проблемами, но и хорошо разбираться в механизмах созависимости. К сожалению, немногие священники полу­чили подготовку, позволяющую им распознать созависи-мость и помочь созависимому.

Кроме того, так называемые помогающие профессии привлекают людей, имеющих нерешенные личные пробле­мы. Несмотря на то что пастор, возможно, выбрал свое слу­жение, действительно повинуясь Божьей воле, он может страдать от эмоциональных проблем, связанных с его собст­венной созависимостью: желанием помочь, исправить ситу­ацию, быть всем для всех.

Если такой созависимый священник встретит созависи-мого прихожанина или прихожанку с неудовлетворенными эмоциональными потребностями, неприятности не заста­вят себя долго ждать.

Уже на заре психотерапии специалисты понимали, каки­ми опасными могут быть подобные отношения. В те време­на психоаналитики садились за спиной пациента, избегая контакта глаз, а пациент видел перед собой пустую стену. Сегодня психологи обычно вступают с пациентами в более личные отношения, но соблюдают некоторые предосторож­ности: например, их встречи всегда происходят в офисе и в назначенное время. Священнослужитель не может пользо­ваться подобными приемами. Нужды прихожан возникают в любое время суток, что угрожает безопасности священни­ка и умножает его проблемы.

ВЛИЯНИЕ СОЗАВИСИМОСТИ НА СЕМЕЙНЫЕ РОЛИ

Разобранные выше межличностные отношения составля­ют только часть картины. Психологи считают, что люди иг­рают в семье определенные роли, то есть следуют стереотип­ным моделям поведения. Такие роли — «герой», «козел отпу­щения», «невидимка», «клоун», «пособник» — до некоторой степени присутствуют во всех семьях, однако в дисфункцио­нальной семье они превращаются в способ выживания и не­обходимость. Они становятся жесткими автоматическими схемами поведения, которые легко заметны для посторон­него наблюдателя, но не осознаются членами семьи.

Семейные роли были впервые выявлены в семьях алко­голиков и впоследствии обнаружены во всех типах дис­функциональных семей. Созависимые бессознательно пе­реносят эти роли во взрослую жизнь и в свои взрослые отно­шения. Однако те роли, которые в дисфункциональной ро­дительской семье удовлетворительно функционировали как механизмы выживания, во взрослой жизни перестают рабо­тать, поскольку межличностные отношения в нормальной жизни совсем другие. Если созависимый упорно продолжа­ет проигрывать усвоенную в семье роль, он может разру­шить свое благополучие и свои отношения с Богом.

Дети начинают играть семейные роли в очень раннем возрасте. Сейчас мы перечислим некоторые из них.

«Герой»

«Герой» принимает на себя роль спасителя семьи. Он сле­дит за тем, чтобы дисфункциональная семья «держалась на плаву», когда родители не в состоянии поддерживать ее. «Ге­рой» стирает белье, готовит еду, заботится о младших брать­ях и сестрах, а иногда и о больном или дисфункциональном родителе (например, об отце-алкоголике). Возможно, в се­мье «герой» не получает ни похвалы, ни поддержки, зато вне семьи все видят, какой это замечательный, надежный, серь­езный и способный ребенок. «Герой» обычно (но не всегда) старший ребенок в семье. Эмилия Уэсли выполняла в своей семье роль «героя».

И мальчики, и девочки-«герои» отлично учатся в школе и часто занимаются спортом. Учитель отчасти заменяет «ге­рою» родителей: он не может исправить жизнь мамы и папы и сделать их счастливыми, но похвала учителя добавляет не­много содержимого в «сосуд любви». Учитель хвалит «героя» за отлично написанную контрольную, помогая расти его престижу в школе. Слова Писания «Хорошо, добрый и вер­ный раб» (Матфея 25:21) служат ему мощным стимулом.

«Козел отпущения»

«Козел отпущения» оправдывает поговорку «В семье не без урода». Сколько бы родители ни заверяли его в своей любви и ни отрицали свои проблемы, он чувствует, что в се­мье что-то происходит не так. Он не может выразить свои чувства словами, но его «сосуд любви» остается пустым. Кто-то должен быть виноватым за эту ситуацию, а, как вы помните, дети быстро принимают на себя вину за любые не­достатки нашего мира. «Козел отпущения» считает, что дол­жен быть наказан за свои грехи. Вдобавок, когда его ругают, на него обращают внимание. Спросите любую знамени­тость — и вам ответят, что лучше резкая критика в прессе, чем полное молчание.

Джеймс Дин играл типичнейшего «козла отпущения» в классическом фильме пятидесятых «К востоку от Эдема». Его персонаж — беспокойный нонконформист, добрые дела которого семья не замечает, а плохие поступки видны всем по контрасту с «правильным» поведением его положитель­ного брата. В другом фильме, «Бунтарь без причины», бес­чувственные и эгоистичные взрослые считают юношу, веду­щего себя «не по правилам», подростком-правонарушите­лем. Оба этих персонажа — очень симпатичные, но не поня­тые окружающими «люди не на своем месте».

«Клоун»

Семейного «клоуна» можно назвать «паршивой овцой с хорошей репутацией». Он завоевывает внимание взрослых своими выходками. Он высмеивает проблемы, вышучивает страдания, живет под девизом «Развлекай, вызови улыбку, надень счастливую маску». «Клоун» старается заставить вас — и себя — забыть о том, что жизнь полна страданий. Вечно улыбающийся малыш, юмор которого делает жизнь в семье менее напряженной, часто на самом деле оказывается очень грустным членом семьи.

Страдающий весельчак изображен во многих художест­венных произведениях. В опере это Пальяччи, в балете — Петрушка. На заре телевидения одним из известнейших американских телеактеров был Мортон Дауни, который впоследствии открыто признал свою созависимость. Среди комедийных актеров особенно высок процент алкоголиков, наркоманов и разведенных, да и среди актеров других жан­ров их достаточно много. Наша Берил Мейсон не исключе­ние среди знаменитостей.

«Невидимка»

Ребенок-«невидимка» в чем-то похож на персонажа классического вестерна или романтического романа. Это одиночка, надеющийся только на себя. В то время как «ге­рой» проявляет чудеса трудолюбия, «клоун» паясничает, а «козел отпущения» попадает в переделки, «невидимка» ос­тается незаметным. Его действительно никогда не видно — он часами сидит один в своей комнате или играет в гараже. Он мало говорит, не любит компаний; часто такие дети, за­быв обо всем, читают запоем. «Невидимка» всегда ведет се­бя хорошо — упрямо, постоянно, невыносимо хорошо.

Может быть, «козел отпущения» — действительно не иде­альный член семьи, но в остальных-то что плохого? Почему вам не нравится мальчик, который учится на круглые пятер­ки, или хорошая тихая девочка, или, в конце концов, даже семейный весельчак? Проблема состоит не в самих ролях, а в том, что они влияют на самоидентификацию ребенка. Если изобразить личность ребенка, играющего такую роль, в виде круга, он будет в лучшем случае пунктирным. Такие дети не ощущают себя как личность, у них отсутствует чувство иден­тичности. Они не знают, что им нужно от жизни. В душе эти дети (и вырастающие из них взрослые) крайне несчастны. С возрастом они не становятся счастливее.

Роли «героя», «клоуна», «козла отпущения» и «невидим­ки» могут переходить от одного члена семьи к другому при изменении семейных обстоятельств. Единственный ребе­нок может переходить от одной роли к другой. Например, Луиза, страдающая анорексией, дома играла роль «герои­ни», отличницы и хранительницы домашнего очага, но, пойдя учиться на медсестру, стала «козлом отпущения», так как, по мнению матери, бросила семью на произвол судьбы.

ВРЕМЕННЫЕ РОЛИ В ДИСФУНКЦИОНАЛЬНОЙ СЕМЬЕ

В дисфункциональных семьях есть и другие роли, но они отличаются от уже перечисленных в нескольких аспектах. Роли, рассмотренные нами выше, до некоторой степени ха­рактерны для каждой семьи, а в созависимых семьях дохо­дят до крайней степени. В отличие от них те роли, к обсуж­дению которых мы сейчас перейдем, порождаются самой созависимостью. Обычно каждый член семьи может в раз­ное время играть различные роли.

«Пособник»

Если бы не «пособники», дисфункция семьи исчезла бы. Трагедия в том, что «пособник» этого не понимает. До неко­торой степени каждый член дисфункциональной семьи иг­рает роль «пособника». Эта роль была впервые обнаружена в семьях, где один из супругов алкоголик, а другой не пьет. Для удобства изложения предположим, что отец в семье пьет, а мать нет. Она, героиня и мученица, не дает семье раз­валиться. То же самое происходит, если мать пьет, а отец нет, или если они оба пьют. (Зависимость тоже не всегда являет­ся алкогольной — мы рассматриваем алкоголизм только для примера, его можно заменить на наркоманию, трудоголизм, неконтролируемый гнев, религиозную фанатичность, сло­вом, на любую сильную зависимость.)

Каким же образом измученная, несчастная мать играет роль пособника отцовского алкоголизма? Ведь он кажется источником всех ее проблем, и она столько раз говорила, что хочет от него избавиться. У нее много способов помочь ему пить, о которых она сама не знает.

Она держит его пьянство втайне и учит детей обманывать окружающих. Таким образом она избавляет отца от осужде­ния обществом его проступков. «Мы не выносим сор из из­бы». «Молчите, никому ничего не рассказывайте!». «Это не так плохо, как кажется». «Не волнуйся». «Когда миссис Н. будет расспрашивать о чем-нибудь, передайте ей, что мама сказала, что это не ее дело».

Когда муж напивается, такая жена звонит к нему на рабо­ту и лжет его начальнику. Она вызволяет его из неприятнос­тей, а случается, и из тюрьмы. Она в прямом и переносном смысле убирает за ним грязь, которую он приносит в дом.

Независимо от других их ролей все дети тоже выступают как пособники. По-детски предполагая, что они каким-то образом виноваты в происходящем, они, как и мама, прини­мают на себя вину и ответственность. Они учатся молчать, старательно играют свои роли. Такое поведение является по­собничеством. Приспосабливая весь семейный уклад к от­цовскому алкоголизму, они помогают отцу оставаться алко­голиком. У детей нет выбора — другой семьи у них нет.

Психологи считают, что у матери тоже мало выбора. Она, скорее всего, уже страдала созависимостью, когда выходила замуж, и была готова к жизни с алкоголиком задолго до то­го, как встретила отца.

Все созависимые члены семьи, то есть мать и дети, так поглощены проблемами алкоголика, что утрачивают чувст­во самоопределения. Как и сам дисфункциональный член семьи (в нашем примере отец-алкоголик), они становятся жертвами семейной болезни. Они занимаются пособниче­ством, потому что беспомощны перед болезнью отца. Одна­ко они в состоянии круто изменить ситуацию, прекратив его опекать.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ РОЛИ «ПОСОБНИКА»

Вы когда-нибудь готовили или ели радужное желе? Что­бы сделать такое желе, нужно взять прозрачный десертный стакан, налить в него расплавленный желатин, смешанный с виноградным соком, и дать ему затвердеть. Потом доба­вить следующий слой желатина, на этот раз с вишневым со­ком, и тоже дать застыть, после чего точно так же добавить апельсиновый и лимонный слои. Получится красивое желе в разноцветную полоску.

Роли созависимых также расположены слоями. В осно­вании лежат универсальные роли типа мать/дочь или сест­ра/сестра. Второй слой образован ролями «героя» и так да­лее; эти роли нормальны, если не заходят слишком далеко и не являются необходимыми для выживания. Третий снизу слой — роль «пособника», порожденная самой созависимо­стью. И, наконец, четвертый слой — вариации роли «пособ­ника». В благополучной семье присутствуют только два нижних слоя.

Роли последнего, самого верхнего слоя возникают благо­даря инстинктивной попытке «пособника» приспособиться к стрессовой ситуации и изменяются в зависимости от этой ситуации. Эти роли — «утешитель», «мученик», «спасатель», «обвинитель» и «жертва».

«Утешитель»

Эта роль годится даже для совсем маленького ребенка. «Утешитель» хочет каким-то образом сгладить ситуацию. Он может кривляться, как «клоун», или проявлять себя наи­лучшим образом, как «герой». Он знает, что сказать, чтобы успокоить других детей, утешить маму, обвести вокруг паль­ца папу. «Утешитель» — прирожденный дипломат, который заранее чует приближение бури, способной потопить се­мейную лодку, и старается отвести ее. Он не прочь и слегка приврать, чтобы свести напряжение в семье к минимуму.

«Мученик»

«Мученик» (обычно эту роль играет женщина, «мучени­ца») готов заплатить любую цену за улучшение ситуации в семье. Он жертвует своим временем, силами и счастьем, чтобы не дать семье развалиться и заставить зависимого члена семьи бросить пить или колоться. Он будет годами терпеть и стараться всеми силами «привести семью в поря­док», то есть в такое состояние, которое он считает правиль­ным. В конце концов он может «сгореть» или сойти с ума. Единственное, что ему не удается сделать, — изменить при­вычки зависимого члена семьи.

«Спасатель»

«Спасатель» спасает семью, как умеет. Он поступает на вторую работу, чтобы оплачивать счета. Он вносит в тюрьму залог за зависимого, нанимает адвоката, платит за квартиру подростка, ушедшего из дома, делает всю домашнюю работу.

С первого взгляда эта роль не отличается от роли «муче­ника». Действительно, в чем-то они перекрываются, но не во всем. Действия «мученика» заходят гораздо дальше спа­сения. Девиз мученика: «Жертвуй! Давай больше! Откажись от себя и не обращай внимания на издержки». В отличие от «мученика» «спасатель» только спасает. Его руководство к действию: «Скорее! Исправь это немедленно! Скрой это. Уменьши потери. Сделай так, чтобы это было уже позади».

«Обвинитель»

«Обвинитель говорит: «Ты виноват во всем!». Он обвиня­ет всех, кроме себя, и объясняет всем членам семьи, что они делают неправильно и почему они далеки от идеала. С «об­винителем» неприятно жить вместе.

«Жертва»

Несчастная жертва — она ни в чем не виновата! Она была бы счастлива, если бы этот ужас прекратился. Ее надо пожа­леть, потому что она такая хорошая и не заслужила ничего плохого. Не путайте эту роль с настоящей жертвенностью — реальные жертвы обычно не считают себя жертвами и не ис­пытывают всепоглощающей жалости к себе.

Все эти роли принадлежат «пособнику». Их может играть один и тот же человек, переходя от одной роли к другой в за­висимости от ситуации. Как показывает наш опыт, зачастую роли так быстро меняются, что консультировать «посредни­ка» становится затруднительно.

Айрин, жена алкоголика по имени Уолт, пришла в нашу клинику не просить помощи для себя, а по поводу Уолта. Приведенные дальше замечания — выдержки из наших пер­вых бесед. Как и все «посредники», Айрин играла то одну, то другую роль.

«Если бы Бетти не позвонила и не сказала мне, где Уолт, он попал бы в полицию. Мне буквально пришлось унести его с мостовой, он валялся прямо на улице перед баром» («спасатель»).

«Вы представляете, что было бы с детьми, если бы не я? Они попали бы в детский дом. Моя сестра не взяла бы их, мама тоже. Мама даже не любит приглашать их в гости, осо­бенно Билли. Вся семья на мне» («мученик»).

«Во всем виноват Уолт. Он все время обещает, а потом выпьет — и нет его. А я, как дура, верю ему. Он говорит, что любит меня. Как же он может так поступать со мной?» («об­винитель» и «жертва»).

«Я этого не заслуживаю. Вы не представляете, каким ужасным было мое детство. Если кто-то и заслуживает счас­тья, так это я. Я сполна заплатила за него, поверьте! Почему такое всегда случается именно со мной?» («жертва»).

«Мне пришлось пойти в школу и поговорить с учитель­ницей, чтобы Билли не оставили на второй год. Он абсо­лютно такой же, как его отец, — от него одни неприятности. Он бы уже в колонию для несовершеннолетних попал, если бы я не следила за ним» (снова «спасатель»).

«Не могу больше этого вынести. Вы не понимаете, в какой ад превратилась моя жизнь» (пожалейте бедную «жертву»).

В настоящее время биохимики научились определять не только химические компоненты сложных белков, но и их пространственную структуру. Молекула белка представляет собой длинную цепочку, прихотливо закрученную в петли и извивы, которые то здесь, то там соединены поперечными перемычками. Роли в дисфункциональной семье чем-то по­хожи на такую молекулу: они перекручены и соединены в самых неожиданных и неподходящих местах.

«Мученик», «спасатель», «обвинитель», «жертва», «по­собник», «утешитель», «герой», «невидимка», «козел отпу­щения», «клоун»... Эти роли помогают созависимой семье выжить, поэтому ее члены выучивают их назубок. Но эти роли нездоровые, аномальные. Когда их применяют вне дисфункциональной семьи, например, на работе, в церкви или при общении с друзьями, они не работают. Правила иг­ры изменились, теперь созависимого окружают здоровые люди, и отношения с ними складываются иначе. Но члены дисфункциональной семьи зависят от выученных ими пра­вил и не умеют играть по-другому. Созависимые завязли в искаженной системе межличностных отношений, которая только мешает им в реальной жизни.

ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ СПАСАТЕЛИ

Гэри Эллис имел прекрасную работу, которая ему очень нравилась, — он был фельдшером «Скорой помощи». Сего­дня его вызвали на аварию двух машин, произошедшую на Мерсер Роуд. Ассистент Гэри, медицинская сестра Мелинда Беннет, вела машину, а Гэри включил мигалку и сирену и уточнил по радио место аварии. Руководя командой «Ско­рой помощи», Гэри чувствовал себя королем дороги. Маши­на неслась вперед с сиреной и мигалкой по освобожденной от движения автостраде.

На месте аварии они оказали помощь молодой женщине с повреждениями позвоночника и шеи. Они надели на нее стандартный «воротник», использующийся при травмах шеи, и зафиксировали ее тело на специальных носилках, используя новейшие медицинские приспособления. Гэри всегда был в курсе последних достижений медицинской тех­нологии и своевременно информировал о них своего на­чальника — менеджера компании «Скорой помощи».

Гэри не отличался особой силой — его рост был около ста семидесяти сантиметров, а вес семьдесят пять килограммов. Однако он умел применять рычаг. К тому времени как на место аварии прибыли пожарные, он и медсестра Мелинда уже вынесли из второй автомашины пожилого водителя.

Проработав год медбратом и три года фельдшером «Ско­рой помощи», Гэри много раз сталкивался с очень серьезны­ми дорожными происшествиями. От некоторых его расска­зов волосы вставали дыбом. Он знал, когда надо точно сле­довать учебнику, а когда применять смекалку, не выходя за рамки инструкции. Гэри часто видел кровь и смерть, но бы­вали и приятные неожиданности, от которых он получал не­обыкновенное удовольствие. Например, как-то раз ему пришлось принять роды. Он считался одним из лучших сре­ди ста шестидесяти фельдшеров округа в этом штате.

Удивительно, но через два года Гэри собирается оставить свою профессию вместе с еще двадцатью восемью фельдше­рами округа.

Стараясь уменьшить необыкновенно высокий отток ме­дицинского персонала и фельдшеров, учреждения здравоо­хранения распространили среди них анкету, в которой были следующие вопросы (правда, сформулированные более так­тично): «Ваши требования — более короткий рабочий день, увеличение зарплаты, большее общественное признание? Как удержать вас в рамках этой профессии и оправдать ваше дорогостоящее обучение?».

К сожалению, ответ на последний вопрос не лежит на по­верхности подобного анкетирования (хотя и оно не беспо­лезно). Причины феномена «сгорания» гораздо глубже.

Так называемые помогающие профессии (медицина, ре­лигиозное воспитание, психологическое консультирование, социальная работа) привлекают два типа людей: тех, кого к такой работе призывает Бог и голос совести, и тех, кто вы­бирает ее благодаря своей созависимости. Причины воз­можного «сгорания» на работе членов первой группы пере­числены в упомянутом выше опроснике: слишком плотный график, низкая оплата, недостаточная компенсация душев­ных затрат. Если устранить эти причины, первая группа со­хранит работоспособность в течение многих лет.

Вторая группа, состоящая из созависимых, «сгорит», да еще и прихватит с собой окружающих. По нашему мнению, причины этого лежат в одном из самых мощных факторов созависимости — желании спасать. Гэри — типичный «спа­сатель».

Спасание и пособничество имеют место не только в классической модели созависимой семьи, но и почти в лю­бой дисфункциональной ситуации. Дети, выросшие в такой среде, как магнитом притягиваются к помогающим профес­сиям. Мы считаем, что этому есть несколько причин.

Во-первых, спасание отвлекает. «Спасатель», благородно жертвуя собой, увлечен борьбой и работой, он заботится только о других, никогда не бывает эгоистичным. «Спасате­ля» превозносят за его деятельность. Это прекрасно, но пло­хо то, что за своим благородством и альтруизмом спасатель забывает о себе. «Помогая другим, мне не придется обра­щать внимание на себя, а тем более заниматься собой и сво­ими потребностями». Неудовлетворенные потребности, от­рицание, боль — короче, все, с чем неприятно иметь дело, откладывается в долгий ящик. К сожалению, эти чувства не исчезают, а загнивают.

Во-вторых, спасание удовлетворяет сильную потреб­ность в повторении прошлого. Помните, как Шон воспро­изводил свои отношения с отцом в отношениях с начальст­вом? Точно так же «спасатель» снова и снова пытается «спа­сти» родительскую семью, чтобы на этот раз все кончилось хорошо. Спасание в реальной жизни может быть каждый раз успешным, но спасание прошлого обречено на неизбеж­ную неудачу.

Наконец, когда «спасатель» спасает кого-то, он старается спастись сам от своего прошлого. Фельдшер не просто пере­вязывает раны жертве автомобильной аварии — он, так ска­зать, «перевязывает душевные раны» маленькому несчаст­ному ребенку, живущему внутри него. Клинический психо­лог не просто помогает наладить жизнь клиенту; этим он налаживает и свою собственную жизнь. Происходит как бы «подпитывание» самого себя. Кажется нелогичным, правда? Это действительно далеко от логики, но таким образом те­кут тайные потоки нашего сознания.

Смотря с такой точки зрения на «сосуды любви», «спаса­тель» в глубине души верит: «Если я наполню твой «сосуд любви», мой тоже каким-то образом наполнится». Однако так никогда не происходит; наоборот, «сосуд любви» «спаса­теля» пересыхает еще больше, а это равнозначно «сгоранию».

В глубине своего подсознания «спасатель» не просто на­деется, что его «я» будет подпитано, ошибки прошлого ис­правлены, а раны волшебным образом затянутся без посто­роннего вмешательства, — он рассчитывает на это. Конеч­но, его ожидания не оправдываются. «Спасатель» может ис­править только то, что он исправляет в реальной жизни. Его «я» и маленький ребенок в его душе остаются без заботы; ду­шевные раны воспаляются и загнивают, гнев и боль усили­ваются. Происходит «сгорание».

— Эта работа мне не подходит.

— Но вы делаете столько добра, вы спасаете жизни. Разве это не приносит вам удовлетворение?

— Нет. И я чувствую вину за это, потому что должно было приносить.

Таким образом, у «сгорающего» «спасателя» боль от ви­ны и неудачи, которую он сам причиняет себе, добавляется к скрытой боли от созависимости, которая мучит его по­стоянно.





Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-05-06; Мы поможем в написании ваших работ!; просмотров: 367 | Нарушение авторских прав


Поиск на сайте:

Лучшие изречения:

Велико ли, мало ли дело, его надо делать. © Неизвестно
==> читать все изречения...

2565 - | 2209 -


© 2015-2025 lektsii.org - Контакты - Последнее добавление

Ген: 0.009 с.