С чувством благодарности

Прежде, чем перейти к основному содержанию, мне хотелось бы сказать слова благодарности людям, вдохновившим меня на написания этой книги. Особую роль в стремлении провести исследование на тему «Мусульмане Осетии» сыграли два человека: Дзанхот-хаджи Хекилаев — муфтий Республики Северная Осетия-Алания и Юрий Султанович Сидаков — председатель Комиссии по правам человека при президенте Республики. Именно Юрий Султанович в декабре 2000 года, когда мы только познакомились, посоветовал поехать в центр Ирафского района селение Чикола, где проживает муфтий, а не в более отдаленные горные районы Дигории, как я пыталась сделать, впервые попав в незнакомую Осетию.

Доброе напутствие Дзанхота Османовича и обещание написать книгу о мусульманах Осетии, данное муфтию, стали для меня движущей силой на протяжении трех лет. В июле 2001 года, во время второго моего приезда, Дзанхот-хазрат оказал мне серьезную помощь, передав значительный материал по истории мусульманской общины Дигории и Владикавказа. В третий приезд он помог нам с экспертом Комиссии по правам человека М.Т. Газдановым в проведении социологического опроса среди мусульман Ирафского района. Аналогичные исследования при поддержке Комиссии по правам человека были проведены и в других мусульманских общинах РСО-Алания.

На протяжении всего периода написания книги автор чувствовал постоянную поддержку со стороны дирекции Института востоковедения РАН — Р.Б. Рыбакова и А.З. Егорина, а также заведующего Отделом стран Ближнего и Среднего Востока В.Я. Белокреницкого. Без их понимания и участия не состоялись бы командировки в Осетию, в том числе и экспедиция Группы аланско-памирских исследований в июле 2001 года. Самая первая поездка автора по РСО-Алания в декабре 2000 года была поддержана и профинансирована Институтом культурологии Министерства культуры Российской Федерации.

Мне также хотелось бы сказать слова благодарности сотрудникам Института востоковедения РАН М.Ю. Рощину и И.Н. Серенко, аспиранту Института стран Азии и Африки А.А. Ганич, поверившим в перспективность работы Группы аланско-памирских исследований, в рамках которой в июле 2001 года была проведена экспедиция по Северной Осетии.

В качестве принимающей нашу делегацию стороны выступила опять же Комиссия по правам человека. Ю.С. Сидаков, его единомышленники и эксперты Комиссии, оставив на целый месяц свои дела, стали нашими проводниками по горным ущельям, овеянным древними преданиями. Немаловажную роль сыграла возможность увидеть изнутри работу Комиссии и попытки ее добровольцев решить конфессиональные противоречия на Кавказе разумным путем, посредством акции «Ислам без оружия». И, конечно, — безграничное осетинское гостеприимство, традиционные три осетинских пирога, которые встречали нас во время всей работы в Осетии.

Уютная квартира эксперта Комиссии Альбины Закаевой принимала нас из горных странствий. Эта квартира стала свидетелем обсуждений многочисленных планов, бесед и дискуссий, наших встреч с учеными и журналистами Владикавказа. К великому нашему горю, в феврале 2002 года Альбина Закаева погибла в автомобильной катастрофе.

Особые благодарности — сотрудникам библиотек и архивов. Они помогали мне и советом, и делом, и допуском к редким фондам. К тому же, для многих из них это был и тяжелый физический труд. С.Е. Гайдук и все сотрудники Кабинета Востока Государственной публичной исторической библиотеки на своих плечах испытали тяжесть «Актов, собранных Кавказскою Археографическою Комиссией». Заведующая фондом периодики Исторической библиотеки Г.И. Феногенова разрешила автору работать в газетном хранилище. Таким образом была предоставлена уникальная возможность ознакомиться с огромным количеством подшивок газеты «Терские ведомости», начиная с 1884 и по 1917 год. Вряд ли где-либо еще автору удалось бы получить газету в таком полном объеме — ветхость бумаги, рассыпающейся иногда чуть ли не в пыль, наверняка, в будущем позволит работать с ней лишь в виде архивных фотоматериалов. Большая помощь в подборе книг была оказана автору сотрудником библиотеки Института востоковедения Е.М. Шустицкой.

Мне также хочется поблагодарить главного научного сотрудника Центра арабских и исламских исследований Института Африки РАН Ю.М. Кобищанова, от которого я получала бесценные научные консультации и добрые советы, и ведущего научного сотрудника Института Востоковедния РАН Р.Р. Сикоева, внимательно прочитавшего и отредактировавшего рукопись.

Будущим читателям, которые возьмут на себя труд прочесть эту книгу, приношу ее с чувством глубокой благодарности. Надежда Емельянова

Предисловие

Северный Кавказ — уникальный полиэтнический, поликультурный и поликонфессиональный регион. Иностранцы, путешествующие по Кавказу, удивлялись такому разнообразию и называли этот край страной удивительных контрастов. Первые мусульманские миссионеры и арабские воины, появившиеся на Кавказе в VII веке, сразу же дали ему название Джибаль уль-Альсан («Гора языков»).

Широкое распространение народных верований и кавказской социальной культуры объединяет духовно и мусульман, и христиан Кавказа. Особенно заметно это становится на примере Осетии. Потомки алан и скифов — осетины — являются носителями древней культуры. Важное значение для ее развития играли как домонотеистические верования осетин, так и мировые монотеистические религии — ислам и христианство. Периоды расцвета осетинской (аланской) государственности, значительного влияния на окружающие этносы, сменялись периодами отступления перед лицом надвигающейся опасности, ухода в горы (как это было в периоды нашествия монголов и войск Тамерлана). Но и в глубоких горных теснинах вновь расцветала материальная и духовная культура осетинского народа.

Мировоззрение осетин всегда было религиозно. Восприятию мира через призму Божественного во многом способствовала неповторимая природа Осетии и традиционный уклад общественной жизни, где каждое поколение воспитывалось в поклонении Великому и Всемогущему Богу (Хуцауты хуцау).

Автор выбрал для своего исследования по истории ислама у народов Северного Кавказа нетипичный регион: нередко в литературе Осетия описывается как традиционно православное государство. В то же время, по мнению некоторых исследователей, в истории Осетии были периоды, когда ее считали едва ли не мусульманской страной.1 И сегодня ислам в Осетии является составляющей частью жизни общества, оказывающей влияние на культурное развитие проживающих в этой республике народов.

Современные исследователи ислама на Северном Кавказе обычно уделяют больше внимания его восточной части — Дагестану, Ингушетии, Чечне, куда ислам либо пришел раньше, либо приобрел нетипичные, порою радикальные, формы. Что же касается Северо-западного и Центрально-Северного Кавказа, то история формирования здесь мусульманских общин до сих пор остается малоизученной и малопонятной.

По данным муфтия РСО-Алания Дзанхота Хекилаева, в 1917 году мусульманская община Северной Осетии была довольно многочисленной (до 40% от общего числа верующих), но в советский период процент населения, исповедующего ислам, значительно сократился (до 5%).2 Приводятся и другие цифры: российский исламовед А. Малашенко3 (со ссылкой на Д. Хайретдинова)4 утверждает, что в последние годы ХХ века свыше 100 тысяч осетин принадлежали к мусульманскому вероисповеданию. Это составляет более 30% от общей численности осетин, проживающих в республике. Заместитель муфтия РСО-Алания Марат Тавказахов приводит еще более высокую цифру: до 40% мусульман.5

При всей противоречивости данных о численности мусульман в Северной Осетии, нельзя не отметить, что по данным Министерства юстиции РФ на 1 января 1997 года в Северной Осетии было зарегистрировано 17 мусульманских общин, что превышало численность зарегистрированных общин на этот же период, например, в Ингушетии (6 общин) или Республике Адыгея (14 общин).6

Работа над книгой продолжалась три года: осуществлялись поездки по мусульманским селениям республики, встречи и беседы с имамами и рядовыми верующими. При поддержке Муфтията Республики и Комиссии по правам человека в ноябре 2001 года было проведено расширенное анкетирование в мусульманских общинах Северной Осетии. Большое содействие по сбору документальных материалов автору оказали сотрудники Северо-Осетинского государственного университета. Многие архивные документы (с 1960 по 1990-е гг.), как уже говорилось, были любезно предоставления автору Муфтием РСО-Алания Дзанхотом-хаджи Хекилаевым.

На обширном материале автор комплексно рассматривает влияние исламской традиции на историческое развитие и на современные социальные процессы в осетинском обществе, показывает взаимоотношение ислама и этнокультурных традиций у осетин и неосетинских мусульманских общин Осетии.

Проникновение ислама к осетинам было длительным и поэтапным. Впервые народы Кавказа, в том числе и аланы-осетины, познакомились с исламом в период первых арабских походов. Обширные области Закавказья и Северного Кавказа входили в состав Арабского халифата. Проживающие здесь народы либо принимали ислам, либо становились данниками арабов. Теперь уже невозможно установить, какой процент алан стали мусульманами в период установления арабской власти в соседних Грузии и Дагестане. Но достоверно известно, что представители алан в качестве наемных воинов участвовали в арабских походах. Вполне вероятно, что они могли принимать ислам. Для обучения основам ислама аланы-осетины приезжали в Тифлисский и Дербентский эмираты. Нельзя исключать, что арабское влияние могло создать предпосылки для дальнейшего лояльного отношения части осетин к исламу.

Большое влияние на конфессиональные предпочтения осетин оказывали соседние Закавказские государства. Это «закавказское» влияние было многоуровневым и первоначально связано с арабским, иранским и тюркским факторами. Что касается влияния северокавказского окружения, то его также можно подразделить на два уровня: влияние этносов ранней и поздней исламизации. В первом случае речь идет о народах Дагестана, принявших ислам от арабов и в свою очередь оказавших исламизирующее влияние на осетин, по крайней мере, дважды: в период существования Дербентского эмирата и в период Большой Кавказской войны. Во втором случае мы имеем в виду влияние соседей-кабардинцев, принявших ислам в XVI веке и в силу исторических событий оказавшихся в сфере воздействия Османской империи и крымских ханов. Следующая группа народов Северного Кавказа — вайнахи (ингуши и чеченцы) обратились в ислам уже в конце XVIII—XIX веке. Объединительные походы чеченского проповедника шейха Мансура (Ушурмы) в Осетию и Кабарду проводились под знаменем мюридизма и были направлены на предотвращение русского проникновения на Кавказ. У осетин мюридизм не нашел отклика, точно так же они отказались и от противостояния России.

Тюркское влияние сопровождалось многочисленными жестокостями, попытками распространения ислама методом джихада. Завоевательные походы Буги-Турка, турок-сельджуков, Тамерлана на долгие века создали у осетин устойчивый негативный комплекс против ассимилятивного воздействия со стороны тюркских этносов, а соответственно и их религии — ислама. Перемены в отношении к тюркскому воздействию происходили постепенно. Сначала — при восприятии мусульманской пропаганды от соседних кабардинцев, с которыми осетины были связаны узами добрососедства и родственными отношениями. Кабардинцы, ориентированные на Крым и Турцию, способствовали проникновению в среду осетин-мусульман ханафитского мазхаба суннитского толка ислама и норм шариата.

После включения в состав России, мусульмане Кавказа были подчинены Оренбургскому духовному правлению, которое в силу отдаленности передало свои функции Закавказскому Суннитскому правлению. Именно в этот период основы мусульманской правовой школы у осетин приобретают более четкие черты.

Осетинско-иранские контакты были длительными, а ориентация на Иран очень устойчива. Взаимоотношения алан и их протоэтноса скифов с Ираном оформились намного раньше того, как на Кавказе начало распространяться учение пророка Мухаммада. Старые механизмы продолжали действовать и после того, как Иран превратился в мусульманскую державу. Пропаганда ислама со стороны Ирана на осетин была несколько мягче, чем со стороны тюрков. В связи с этим осетины-мусульмане продолжали ориентироваться на Иран даже в начале XIX века. После окончательного установления российского господства над Кавказом, осетинско-иранские контакты были сведены до минимума. Политика новой власти в регионе после завершения Большой Кавказской войны увлекла основную часть осетин в суннитские правовые школы и переориентировала их на Турцию.

По мнению автора, развитие ислама на Северном Кавказе базируется на глубоких исторических корнях. Советский период дал совершенно новый поворот в развитии Северокавказского региона и религиозности населяющих его этносов. В основном все старые причины просто подавлялись, а эмоции не выпускались наружу. До 30-х годов XX века отношение Советской власти к исламу было вполне лояльным. Закрытие большинства мечетей, репрессии против мусульман и их общин приходится на середену 1930-х годов. Это было учтено гитлеровским пропагандистским аппаратом в ходе подготовки войны против СССР. В результате пострадали многие мусульманские народы, подвергшиеся по завершении войны насильственной депортации, а Советская власть еще долго препятствовала развитию ислама в стране. И хотяосетины оказались в стороне от этих трагических событий, но они так или иначе отзывались на их судьбах.

В конце ХХ — начале ХХI века на Северном Кавказе, в том числе в Северной Осетии обострились социальные, межэтнические противоречия и все большее значение приобретает конфессиональный фактор. Нередко современные негативные или позитивные события, связанные с исламом, проявляются как возвращение прошлого. Автор писал эту книгу в надежде на то, что она поможет читателям лучше узнать самобытную культуру народов Северного Кавказа, и тем самым стереть некую завесу непонимания, возникшую между народами на постсоветском пространстве.