Код Вермильон. 5 страница

Экзекутор говорил медленно, то и дело устраивая себе паузы - как-никак, необходимость следить за дорогой никто еще не отменял. Он говорил, а пред глазами его проносилась не столько петляющая дорога, деревья да мокрый асфальт, сколько сцены старые и страшные - кажется, потом газетчики дали тому хаосу в тихом уэльском городке много броских названий. Ни одно из них не могло в достаточной мере отразить то, что пережили оказавшиеся в западне люди. Что пережил он сам, прибывший с рутинным расследованием, а в итоге вынужденный в одиночку выйти против хаоса.

Трубы, окна домов и автомобилей - все забито птичьими телами. Окровавленные люди стреляют в воздух, бегут в дом, накрыв зажатых меж них детей одеялом.

Волосы хромающего по дороге альбиноса, худого, словно узник концлагеря, перепачканы в грязи и уже далеко не бесцветны. Дрожащие руки все в пузырях от свежих ожогов, но они крепко держат старую музыкальную шкатулку.

Черная стая, яростно вереща, кидается на защиту хозяина...

-Это маг?

-Как маг он не особо силен, - задумчиво произнес Асколь. - По крайней мере, не был в то время, когда я его встретил. Дурак.

-Кто?

-Я, конечно же. Я не должен был так оставлять его среди этих людей. Что мои слова, что в них толку...он наверняка слышал много другого. Наслушался, и, в конце концов, сделал выбор. Только не тот, мать его! - палач ударил кулаком по приборной панели. - Даже думать не хочу, к какой работе его приписали. И сколько у него уже на счету. Теперь уже поздно. Поздно...

-Иногда я вас не совсем понимаю.

-А я и не пытаюсь сделать так, чтобы было легче. Можешь считать, что говорю сам с собой, если хочешь, мало изменится.

-Но все же...значит, вы знаете человека, который управляет всеми этими птицами?

-Знал когда-то, да. Когда-то спас, когда-то попытался привести на лучший путь. А закончил он, как оказалось, на нашем. Судя по тому, что он ведет нас с самого прибытия, его...прибор каким-то образом усилили. Раньше он так не умел. Раньше...его хватало максимум на город.

Хватало, чтобы за неделю взять такой город в заложники. Хватало, чтобы никто не посмел к окну подойти, боясь, что ему тут же раздерут все лицо, выклюют глаза...

-Это то, чего я боялся, если хочешь знать. Юлиан подтягивает резервы. Там, где хватило бы пары обычных работников, Верт, чтобы показать, какой же он сильный и крутой, посылает...сам видишь кого. Но мы с тобой оба знаем, что демонстрация силы тоже вещь далеко не бесплатная...

Следующие несколько минут поездка продолжалась в напряженном молчании. Молчание же то было прорвано, когда на капот спикировала, лишь каким-то чудом не убившись, очередная птица. Маг чуть не вскрикнул от неожиданности, палач же дал по тормозам. Птичку смело с капота, но сверху тотчас же спустилось еще несколько, быстро обсаживая машину.

-Мне это не нравится, - не преминул заметить Юст. - Вы сами...тут?

-Думаю, что да, - опустив стекло, Асколь протер грозящие в очередной раз закрыться глаза, постучал пальцем по рулю. - Думаю, от нас чего-то хотят...

Истерично вереща, в салон впорхнул неизвестно откуда взявшийся воробей, нагло усевшись прямо на приборной панели.

-Однако, - Асколь напряг уставшие глаза, присмотревшись к птичке. - Этот выглядит не таким полудохлым, как остальные.

-Кажется, к нему что-то привязали... - протянув руки в перчатках - удивительно, но птица сидела без единого движения - маг осторожно взял воробья и отцепил от того тоненькую полоску бумаги.

-Дай сюда, - не успел Асколь вырвать послание из рук мага, как с птицы тут же словно рукой сняло то сонное состояние, в котором она пребывала - несколько раз стукнувшись о стекло, воробей с визгом вырывался наружу.

-Что там? Ну же.

Экзекутор не ответил - по мере того, как он читал послание, его усталое лицо вытягивалось все больше.

-Верт, ты больная мразь, - наконец выдохнул он, выкинув бумажку в окно. - Все, трогаем.

Машина рванула с места, да так резко, что несчастного мага вдавило в сиденье.

-Что, ради всего святого, там было? - воскликнул Юст. - Я должен знать!

-Имена участвующих в загоне Блаха. И место, - вдавив педаль газа еще сильнее, прошипел Асколь. - Юлиан обезумел.

-Поясните.

-Знаешь ведь, как надо работать? Малой кровью, чужими руками, если получается, да без лишних трупов. Уж кому как не тебе знать, что доход должен перевешивать. Верт так не умеет. Он же Бешеный, чтоб ему пусто было. Если что-то не получается с первого раза, это уже личное оскорбление, если что-то не выходит и со второго - это повод сворачивать горы. Юлиан не умеет проигрывать. Там, где хватило бы пары валетов, Юлиан всегда идет с туза. А когда он разъярен, то способен кидаться тузами до тех пор, пока их не останется вовсе, вот как он работает. Он пошел на союз с Башней, а ты знаешь, что это значит.

-Понимаю, куда вы клоните.

-Ты знаешь как это бывает. Мы пощадим разработки вот этой падали и передадим вам вместо того, чтобы спалить, вы взамен поможете взять кого-нибудь из своих, внезапно впавшего в немилость...маленькие услуги, кругом и всегда. За все приходится платить. А теперь подумай, сколько и чем придется платить за возможность провести тут, на земле, где стоит сама Башня, полномасштабную операцию с нашими лучшими людьми! Ассоциация засадит нам так, что еще несколько лет не разогнемся.

-Не скажу, что меня это особо печалит, - маг ухмыльнулся в перчатку. - Чаша весов склонится в сторону...

-Не на те весы смотришь. Юлиан считает, что Дом Резни его личное оружие, которое можно использовать каждый раз, как ему сунут факел под зад. И теперь из-за своего уязвленного Пустышкой самолюбия он снимает с более важных дел самых стоящих наших людей. Ну, Блаха в итоге мы кончим, конечно, зато сколько всего прошляпим...и не думай что это ударит только по нам.

-Да, - после некоторого молчания ответил Юст. - Перспектива откровенно паршивая. Кто задействован для охоты?

-Башня послала как минимум троих. Аканта Полсердца. Эта сука просто каменная, и дело свое знает крепко. Говорят, пониже шеи у нее человек кончается и кукла идет - ты только слюни не пускай раньше времени. Вешатель. О нем, я думаю, ты слышал, да?

-Доводилось, - кукольника передернуло.

-Целые семьи магов танцевали для него в петельках. Под мостами, на фонарях, в окнах...задумайся на досуге, целые семьи. С детишками там...

-Третий?

-Третьего не знаю, некий Тоши. Видимо, заезжий гастролер. Хуже другое, если хочешь знать. Хуже только те, кого послали мы.

-И это...

-Нора Три Иглы, Слеттебакк Многий. Поверь мне, ты не хочешь знать, почему их так называют. Скажу только одно - эта парочка ходила за демонами. И не раз. Мало? Припиши еще того, чьих птичек сейчас ты можешь видеть повсюду, а также тамплиеров, если, конечно, их уговорят этим заняться. И конечно, - палач скрипнул зубами. - Лета. Лета Цикурин.

-А она чем так страшна?

-Она-то? - скривился Асколь. - Знаешь, до Юлиана у нас руководил целый триумвират. Баланс, чтоб его. Как только один зарывался и тянул одеяло на себя слишком сильно, двое других били его по рукам. Никто не мог позволить себе использовать наш отдел для своих личных разборок. Никто, понимаешь? Пока не приперся Верт и не привел эту суку.

Оторвав одну руку от руля, экзекутор полез в карман за очередной сигаретой.

-Нет никаких доказательств, что это именно она помогла одной из триумвирата отправиться в лучший мир. Если бы они были, я бы нашел падаль и в аду, да показал бы ей что-то новенькое. Доказательств нет, - Асколь щелкнул зажигалкой. - Но после того, как ее не стало, весь блок дал трещину, а спустя шесть лет...ты сам видишь, куда мы прикатились. Доказательств нет, но Верт так боялся за свою любимую подстилку, что спрятал ее от меня еще в те годы...правильно сделал, хочу заметить.

-Она тоже...как вы?

-Проходила ли она подготовку у нас? Нет. Умеет ли она убивать? О да. Больше того, она это любит, а это уже совсем другое. Да и не только это...что ж, будем надеяться, она все же сюда сунется. И попадется либо Блаху, либо мне под Ключи.

-Главное, чтобы бы сами никуда не попались. Так, это все имена? А что же до места?

-Блах подбирается к окраине Кентербери, рукой подать отсюда. Что бы он ни планировал, он сделает это там.

-Они все знают?

-Они уже там.

 

Старое, обветшалое трехэтажное здание "Остин Геотроник" было брошено так давно, что никто из живших поблизости и не мог толком уже вспомнить, когда же работавшие тут люди словно по команде все свернули, вывезли и исчезли в одной из многочисленных туманных ночей. Никто толком уже не мог и сказать, что за исследованиями занималась уже больше десяти лет как приказавшая долго жить компания, что за блажь ударила в голову ее начальству, когда ими был куплен этот, вроде бы, ничем не примечательный клочок земли на окраине старого города, зачем тут все огородили в то время высокими заборами с колючей проволокой, и что же послужило причиной такого быстрого - словно проходившего в дикой панике - ухода. Владелец небольшого придорожного кафе, если бы кто-то спросил его, мог бы рассказать, как лет пятнадцать назад на шоссе рядом с его заведением пробило колесо у большущего черного лимузина и он своими глазами видел стоявшего на дороге человека, который, если вспомнить старые газетные снимки, и был главой той странной компании - Брайс Остин - так, кажется, его звали. В совсем иных кругах, там, где он жил своей настоящей жизнью, этот мрачный и немногословный господин был известен под иным же именем, которое никогда не попало бы ни в одну газету - Захария Сильверстайн. Замкнутый и редко показывающийся на публике миллионер Брайс Остин тихо умер в своей постели - виной, кажется, было сердце - кто же уже вспомнит те старые статьи? Лорд Захария Сильверстайн, однако, умирал долго и действо сие особой тишиной не сопровождалось: тишина и весьма дорогие специалисты по допросам, нанятые Часовой Башней - не те вещи, которые могут легко встать в один ряд.

В небе кружили птицы - удивительно много птиц. Могло показаться, что они его преследовали, но сейчас Альберту Блаху было вовсе не до этого. Бросив машину на обочине, едва кончился бензин, он продолжил свой путь пешком: в конце концов, осталось уже не так много, уже можно было разглядеть за зарослями высокий ржавый забор, обмотанный колючей проволокой и старые предупреждающие таблички, с которых давно слезла вся краска. Альберт шел медленно, еле переставляя ноги, чувствуя, что упал бы сейчас прямо тут от усталости, если бы что-то не поддерживало его каждую секунду, не двигалось за него, когда сил не оставалось вовсе. Что-то, чего он уже совсем не понимал, а понимал он, надо сказать, много меньше чем, скажем, когда только оказался на земле. И уж конечно, меньше чем когда впервые взял этот треклятый шар в руки.

На что похожа одержимость? Теперь он, к своему ужасу, знал ответ. Может, это и был его личный, уникальный случай - а иначе и быть не могло, он не сомневался - но это было вовсе не внезапно. Никто не отбирал у него контроля. По крайней мере, на постоянной основе. Но то, что он чувствовал, было еще хуже. Словно что-то прилепилось к его разуму, к самой его сути, и медленно покрывало его собой, растворяло в себе. Это невозможно было описать, об этом невозможно было думать - у него просто не хватало воображения, чтобы это понять. Глаза закрывать не хотелось - каждый раз, когда он это делал, то видел страшные вещи, лишенные всякого смысла. Видел как он снова и снова пинает тело отца, видел, как он сжигает Свечку, как расправляется с братом, как тело матери катится вниз по лестнице, как он бежит по коридору, как, захлебываясь слезами, читает то заклятье...

Оно выискивало все самое худшее и выталкивало на поверхность, раз за разом. В короткий момент просветления он понял, что смог на мгновение уловить мысли этого - и мыслью было то, что управлять через боль куда как легче, чем через что-то еще. Оно стремилось дать ему столько боли, чтобы заставить идти вперед, столько ненависти, чтобы он от нее готов был задохнуться, столько болезненного возбуждения, что он готов был лопнуть и разлететься на лоскуты.

Но сейчас он сам видел его мысли. Были то воспоминания или же картины будущего - Альберт не знал, но они были одинаково ужасны. Он видел себя с распростертыми руками, стоявшего посреди вычерченных в земле сложных фигур, видел поднимающиеся из расколотого шара облака, которые устремлялись вверх, концентрировались, расползались по небу. Видел, как плотная стена серого тумана поглощает его, здание, окрестный лесок, как ползет дальше по шоссе...к городу. Видел, стоило закрыть глаза, как люди застывали на месте, как их кожа серела и трескалась, как тела одно за другим рассыпались серой крошкой, невесомой, словно пыльца. Туман полз дальше, вбирал все больше и больше. С неба падали птицы - серая каша вперемешку с перьями. Дома рушились, словно их строили из песка. Высыхала и шла глубокими трещинами земля, на которой не осталось уже ни единой травинки - мертвая, серая земля...

Вот что он сделает. Вот что он несет.

В конце концов, он всегда знал, что сделает именно так, что сделает именно это. Что такую форму примет его месть. Он всегда знал, но не мог просто поверить. Теперь...

Теперь все было легко и просто. Он видел, он верил, он был счастлив. Счастлив еще больше, чем когда извлек Метку из Каспара, чем когда покончил с отцом. Одержимость? Чепуха. Он ведь сам двигает этими ногами, это его руки держат Сферу у сердца, это его разум придумал этот великий план. Это он скоро отомстит всем, это он скоро будет царить везде, как ему и должно и больше никакой вздорный маг не посмеет заключить его в...

Что это? Что это только что было? Ничего, конечно же, ничего. Это тоже его мысль, а чья же еще? Ведь он тут один, как и был всегда. Единый с туманом...

Еще нет, но скоро станет.

Как тогда, когда он впервые проник в этот чудесный мир и увидел всю его красоту. Красоту убийства, красоту чудовищной, эпохальной битвы, один из участников которой и расколол мироздание, дав ему проскользнуть сюда, спасаясь из холодных объятий своего, уже давно мертвого, мира. То, что было потом, то, что он выдирал из разума многих приходивших к нему примитивных магов - оно больше не могло его впечатлить, ибо ничто не шло в сравнение с тем, что он видел тогда. С тем днем, когда он видел падение лунного короля.

С днем, когда пал он сам, когда сама его сущность была расколота, смята и заключена в этом смехотворном узилище. Он все еще помнил. Его не просто растоптали, от него отмахнулись, как от назойливого комара, его пленение заняло считанные мгновения. Однако битва - та самая битва - требовала внимания - и его, заточенного здесь по какой-то непостижимой прихоти одного из двух чудовищ, попросту забыли, позволив упасть вниз, позволив холодным темным водам сомкнуться над ним...

Для того, чем он был, здесь не было подходящего названия - так он считал поначалу. Теперь, спустя века, он смог осознать себя здесь в полной мере, нашел для себя нужное слово, нашел концепт, под который себя подогнал. Здесь он, вне всякого сомнения, был тем, что называли демоном. И если то, что он вытряс из головы того старого убийцы было правдой, то для свободы в этом мире ему нужны были сущие пустяки. Мир должен был попросту признать его.

Ему нужно было имя.

Высокая ограда расплавилась, растеклась по земле, едва он поднял руку. Как непривычно было чувствовать, что ты идешь, а не плывешь, подхваченный ветром. Как непривычно было ощущать этот ветер совсем иначе, на коже, его коже. Как непривычно было носить человека.

Тело Альберта Блаха зашагало дальше, к старому трехэтажному зданию. К истинному центру.

 

Сквозь прицел все было прекрасно видно - а ее глаза, с которым человеческим было никогда не сравниться, примечали каждую жуткую подробность, каждую черточку на общей картине бойни.

Те бесформенные кучи, которые были разбросаны у входа в здание, некогда были рыцарями - Слеттебакк обмолвился вчера, что устроить засаду посланы были те, кого по каким-либо причинам необходимо было списать в кратчайшие сроки, да без возни с телами. Свою задачу эти несчастные выполнили до конца, дав сигнал основной группе - это было то единственное, что они успели сделать, прежде чем им настал конец. Вечерний ветерок разносил в стороны покрывавшие обезображенные тела ошметки одежды, сухие, словно бумага. Кому-то повезло еще меньше - они не просто сгорели, а были сплавлены со своими доспехами, где их и настигла мучительная смерть. Не то, чтобы ее это особо трогало - в конце концов, они были заменимы и их смерти никак не повлияют на ее оплату - но такая пустая трата людских ресурсов вызывала у Аканты вполне закономерное раздражение.

Впрочем, раздражаться было уже некогда, нужно было работать.

-Мы с Норой готовы, - протрещал наушник голосом Слеттебакка. - Птицелов уже снял наблюдение, совсем выдохся, бедняга. Я осуществляю разделение объектов, Нора проводит изгнание, вы добиваете.

-Тоши, что у вас? Чем он занимается? Вы его принимаете?

-Принимаю отлично, словно рядом сижу, - теперь она слышала полный азарта голос своего наводчика. - Читает какую-то длинную тарабарщину, я, признаться, потерял счет строкам.

-Хорошо. Пройдитесь один раз по площади и продолжайте держаться на нем, - медленно, продолжая рассматривать в прицел заколоченные окна, пробормотала Левек. - Ричард?

-У меня все готово, - загудел в ухе голос толстяка. - Этого достаточно, чтобы усыпить квартал. Попутный ветер обеспечу.

-Прекрасно. Без команды не начинать, вы у нас пока в резерве.

-Э... - неуверенный голос наводчика быстро заставил обратить все внимание на него.

-Докладывайте, Тоши.

-Веду еще несколько шумов. Автомобильный движок, две штуки, шум колес.

-Две?

-Так точно. Один рядом, входит в зону операции. Второй, кажется, от чего-то грузового, идет следом на расстоянии в полкилометра. Приказы?

-Возвращайтесь на основную цель, этими займусь я, - Аканта увела прицел вниз, рассматривая шоссе, уделяя особое внимание дальнему повороту, чуть шевельнулась в той листве, где была зарыта почти с головой.

Две минуты. Три. Слеттебакк и Нора уже выходят к зданию, скоро ей придется все же оторваться от дороги...

Стоп. Вот оно.

Черная машина, выскочившая из-за поворота, была поймана ею в прицел очень быстро. Сидевшего за рулем человека с головой выдавало его облачение, рядом же...

-У нас гости, - коротко проговорила Аканта. - Один из ваших. Снимать сейчас?

-Ждать, - резко бросил Слеттебакк. - Если наш, значит мой...

 

Над старым зданием с заколоченными окнами клубился сизый дым.

-Отец Кат, мы так...

Маг не договорил - что-то щелкнуло по капоту, и лишь когда второй такой щелчок выбил им лобовое стекло, а пуля, пройдя в каком-то сантиметре от его плеча, ушла в кресло позади, кукольник сообразил, что происходит. Палач сообразил раньше, выворачивая руль. Машину круто занесло, повернув боком - и в этот самый бок тут же вонзилось пять Ключей.

-Хорошо ж встречают, - выдохнул Асколь, выбивая ногой жалобно скрипнувшую дверь. - За мной держись!

Выскочив наружу, экзекутор было пригнулся, ожидая продолжения обстрела - однако, громкий, четкий голос с легким акцентом рявкнул:

-Прекратить огонь!

Распрямившись, он рванулся вперед, в руках уже позвякивали прорастающие клинки.

-Кат.

-Слеттебакк, - Асколь остановился, разглядывая тощего светловолосого типчика и стоявшую чуть поодаль девушку. - Что же тебе дома-то не сидится?

-Работа, - вздохнул второй палач, заметив осторожно выбирающегося из машины Юста. - Так-так-так...и куда же вы, позвольте узнать, собрались?

-Ты знаешь, - скрипнул зубами Асколь. - У нас нет времени!

-Это уж точно, - Слеттебакк медленно развел руки в стороны. - Аканта, будь так любезна...

Юст выбросил вперед руку с зажатой в ней блеклой брошкой с тусклым темным камнем, вдавив его пальцем куда-то внутрь. Пуля - а за ней еще три - раскрошились, налетев на с трудом видимый колпак из ребристых многогранников, накрывший мага и палача с головой - видимость за ним была крайне плохая, словно смотришь через мутное, давно не протиравшееся стекло.

-У нас и правда нет времени на эти фокусы, господа, - зло произнес Слеттебакк. - Нора, начинай без меня. Я развлеку гостей.

Кивнув, девушка бросилась к зданию, два палача же встретились взглядами.

-Ты ведь, конечно, собираешься... - начал Асколь.

-Конечно, Кат, конечно, - улыбнулся Слеттебакк, обхватывая себя руками. - Это. Ибо Иисус сказал ему: выйди, дух нечистый, из сего человека...

-Не дай закончить! - рявкнул экзекутор, бросаясь вперед.

Два Ключа свистнули в воздухе - один там же и был раскрошен, будучи сбит метким выстрелом Аканты.

-И спросил его...м-мать!

Слеттебакка отбросило на асфальт - клинок глубоко вошел ему в плечо.

-Бегом! - проорал Асколь. - Оставь его!

Маг подчинился, постаравшись сделать это с самой большой скоростью, на которую было только способно его хилое тело. Подскочив к палачу, он в последний момент спас его еще от двух пуль. Все смолкло - кажется, снайпер, ушел на перезарядку.

Маг и палач помчались к зданию. Землю позади вспахивали пули.

-Сколько эта хрень протянет?

-Еще одно попадание и все!

-Мог бы и что поновее достать!

-Господи, что...

Юст споткнулся, увидев разбросанные повсюду изуродованные, обожженные останки.

-Трупов, что ли, не видел? А ну пошел!

Маг вновь припустил вперед. Но он не мог не обернуться. И не мог не заметить, как светловолосый палач встает с дороги, где они его оставили. Как он взмывает в воздух и как под его руками из земли начинают подниматься покачивающиеся тени - каждая имела лицо Слеттебакка.

-Это...

-Это, это. Сюда!

Выбив дверь, экзекутор ввалился внутрь, протащив за собой мага. Вовремя - с громким хлопком возведенная последним защита приказала долго жить. Выбросив бесполезную ныне брошку в наваленную у входа кучу мусора, Юст поспешил уйти в сторону от окна и вытащил из кармана небольшой тряпичный мешочек.

-Я могу его взять?

-Вы да. И я. А вот его сразу скрючит, - кукольник кинул мешочек Асколю. - Я все внимательно прочитал, говорю же. Для ритуала нужно два человека, не только потому, что резать самого себя в точности по Схеме занятие весьма сложное. Ты закрываешь себя от мира на ключ, но ты не должен более его касаться.

-Второй человек нужен, чтобы избавиться от ножа, - выдохнул Кат. - Но одинокий, забитый и всеми брошенный Альберт никого под рукой не имел. И резал себя сам.

-Именно. И, судя по всему, какими-то подручными средствами спрятал нож, как смог. Уж не знаю, как, но сейчас это неважно. Ключ у нас и мы можем отпереть замок, что Блах навесил.

Здание тряхнуло - да так, что и палач и маг еле устояли на ногах.

-Кажется, мы вовремя, - Асколь запустил руку в мешок. - Идем. Пора кончать эту свистопляску.

 

Здание "Остин Геотроник" ходило ходуном. С каждым шагом было все тяжелее определить, где пол, а где потолок, в какую сторону нужно двигаться, и почему же, во имя всего святого, все тут еще не рухнуло прямиком в ад. Асколь ковылял вперед, хватаясь за стены, маг тащился следом, тихо ругаясь на немецком. Если бы они сейчас были снаружи, то могли бы заметить и то, что сквозь заросли к зданию медленно ползут щупальца зеленоватого газа - дождавшись команды, человек с золотым кольцом, кому-то известный как Ричард Хит, а кому-то больше как Вешатель, натянул дыхательную маску и отвернул вентили на заранее приготовленных баллонах.

Здание трясло. Из верхних окон лез сизо-серый дым и били лучи света. А чей-то громкий голос выговаривал нечто слог за слогом - и то был не Блах.

Там, наверху, бушевал ад, и от этого ада их отделяла ныне лишь лестница.

-Вы же говорили мне, она немая! Вон как орет!

-Норе запрещено говорить что-то кроме молитв и заклятий. Иначе...в общем, лучше тебе этого не знать, - скривился Асколь, перепрыгивая через очередную ступеньку. - Надеюсь, ее не накроет...

-Нас бы не накрыло, отец Кат.

Еще пару шагов. Еще немного. Он справится, ведь это даже не то, что раньше. О да, конечно, раньше всегда было хуже - любимая отговорка для самоуспокоения. По крайней мере, когда он схватился с тем полковником, точно было хуже. И когда тот голем его чуть не раздавил. И когда ему начали отрезать пальцы...

Ад был наверху, прямо за сорванными дверьми. Оттуда, из клубов дыма и серого тумана, вывалилась, кашляя и неуклюже пытаясь подняться, девушка в изодранном монашеском одеянии - темные волосы разметались по бледному лицу, в правом глазу полопалось столько сосудов, что он напоминал одно большое красное пятно.

На мага тут надеяться явно не стоило - немец думал лишь о своей шкуре, и старался держаться ближе к тому, кто эту самую шкуру мог сохранить в большей целости. Подхватив Нору, он потащил ее назад, к ближайшей стене. Та беспрестанно жестикулировала, а ему оставалось, отплевываясь от едкого дыма, пытаться понять хоть что-то.

"Сорвано", "слишком", "дым", "зеркало"...

Проклятье!

-Сиди здесь, - прошипел он. - Как сможешь, ползи к остальным. Мы его возьмем.

Не обращая внимания на дальнейшие ее жесты, Асколь подскочил к магу.

-У вас снова кровь из ушей.

-К чертям. Ты со мной?

-Да. Мне же нужно все видеть.

-Даже не думай, что открутишься! - рявкнул палач, толкая мага в дым.

И сам нырнул следом. Туда, где реальность уже дала трещину.

Определить размеры задымленного помещения, в котором Альберт Блах творил свое колдовство, было ровным счетом никакой возможности, ведь они менялись едва ли не ежесекундно. Пространство тянулось, словно резина, перспектива была вывернута, от одного взгляда на бурлящий вокруг хаос начинало тошнить. Кажется, сейчас потолок должен был их раздавить - но нет, он уже стал полом - всего на секунду - а вот зал растянулся километра на три, после чего его углы сомкнулись и согнулись так, как это было попросту невозможно. Схватившись рукой за шершавый стол, Асколь понял, что его сейчас вывернет наизнанку точно так же, как и пространство вокруг. Как в этом бардаке ориентировался Юст, оставалось только гадать.

Впрочем, кое-какое подозрение в его голову уже закралось, причем довольно-таки давно. Когда же он увидел, как маг легко движется вперед и желудок его не просится наружу, а голова, судя по уверенным движениям, кругом не идет, это самое подозрение лишь подтвердилось...

-Альберт! - сделал он попытку докричаться до находившейся в центре урагана обнаженной до пояса фигурки. - Альберт!

Фигурка подняла голову, глаза ее полыхнули несколькими цветами. Фантастические узоры, выписанные у нее под ногами, полыхнули золотым светом. Каждая линия была прямой и четко выписанной, но в то же самое время искажалась настолько, что смотреть на нее не было никаких сил. Воздев руки, Блах придал клубящемуся вокруг него аду еще сил. Улыбнулся.

-Уже поздно. Я должен быть тебе благодарен, - он вперил свой взгляд в Асколя. - Благодаря твоему разуму я наконец обрел истинную завершенность в вашем мире. Теперь я понимаю, что должно делать.

Продолжая улыбаться, Блах обрушил ад на своих новых гостей.

Асколь рванулся в сторону, на ходу бормоча короткую защитную формулу. Это было так же бесполезно, как выходить с ножкой от стула против Прародителя, возможно, даже хуже. По глазам ударил ослепительный красный свет и его понесло назад, прокатило по полу, ломая его избитым телом попавшийся на пути стол.

Юст пытался сражаться. Бил не в мага - он помнил, что могло за этим последовать - но в то, что маг бросил против них. Сплетал самые сильные и самые редко используемые чары, но ад, выпущенный Блахом, пожрал все это без остатка, а затем добрался и до кукловода.

-Чтобы мир признал то, что вы называете демоном, нужно дать демону имя. Защита, которую я помогал подпитывать этому хрупкому существу, носила интересное название. И за ним крылась интересная история. Если нужно нести имя, чтобы быть свободным в этой плоскости, то мне нести имя Каин, - Блах поднял руку. - Каин есть "копье". Что ж, я буду копьем! И буду свободен!

Поднимающийся с пола палач видел, как мага подбросило к потолку, слышал, как что-то треснуло, и как в дальнюю стену впечатало искрящее и дергающееся тело с оставшимися от ног жалкими обломками. На пол льется обильно что-то серое - или же белое, не разобрать - и сыплется какая-то крошка.

Ну конечно. Стал бы сам сюда лезть, паршивец...

-Каин! - проревел Блах. - Копье, что сокрушит вас!

Тело Юста дернулось, приняв на себя еще один удар - удар, лишивший мага правой его половины.

Прорезанные на теле Альберта линии светились все сильнее. Лежавшая у его ног Сфера крутилась волчком, выталкивая наружу сизый дым.

-Нож!

Удивительно, но кукла все еще шевелилась. Свои подделки немец явно готовил на совесть. Искрящий, дергающийся ошметок в обрывках черной одежды, опиравшийся уцелевшей рукой в пол, сидел у стены, свесив набок державшуюся на переплетениях проводков голову.

Нового удара оказалось избежать чуть легче - перекатившись за какие-то шкафы, Асколь вытянул нож из кармана.

Глаза Альберта расширились.

-Нет!

Очередной удар грозил оторвать ему голову. Качнувшись назад, Асколь не устоял на ногах, кубарем полетев в сторону Юста. Упал рядом с его развороченным телом. Боль такая, словно с его лица содрали всю кожу, а может, так и есть, просто он еще не знает.