Трия: не покидай

Я, Герман, Георгий, Софья и Серафима
Шли по морю. Польша проплывала мимо
Шли, сердца в кровь стирая, как пилигримы
Шли, как Божьи дети, без одежды и грима

Шли, никуда не сворачивая, прямо прямо
За спиной остались Вена и Прага, России бездонная яма
Золотые луковицы славянских соборов, голубое Прадо
Шли, рук не разнимая, тесным рядом

У кого слава, у кого деньги - у нас дорога
Шли, заветную карту просили у Бога
Пели под шум моря, как под караоке
Девятый вал в капли разбивали, размахивая руками, как обезумевший Рокки

Герман и Георгий утонули, остались я, Софья и Серафима
Оплакивали спутников своих, репетирую трагическую пантомиму
Слезы наши стали морской глиной:
Вырос атолл между Москвой и Берлином

Серафима влюбилась, оставила нас, но мы с Софьей брели дальше
Я задыхался от соли морской, плевался, кашлял
Несчастный, как путешественница-лягушка, которую воспел Гаршин
Думал: куда нам усталым, разбитым, падшим

Добрести до места, где на небе зияют черные дыры
Где говорят все животные, как в кочующем цирке
Где люди пьют друг у друга кровь, как вампиры
Где каждый предмет пахнет протухшим сыром

Не называй это место раем, Софья, здесь не рай
Не оставляй меня одного, не покидай
Осталось недолго: видишь: уже впереди блестит Китай
Еще сотня шагов и ты станешь блаженной, святой

Мы мечтали об этом, так долго и тупо шли
Много лет соленые волны наши подошвы разъедали, жгли
Превращаясь в цыганские иглы, тлеющие угли
Только мы с тобой выжили, стали благородными как короли

Нам нельзя как Герман с Георгием опускаться на дно
Нам нельзя, как Серафима дарить себя людям, потом на мир смотреть в окно
Душит черная морская вода, вены рассекает разбивающееся стекло
Софья, быстрей перебирай ногами, скоро станет темно

Посмотри: Герман, Георгий и Серафима выходят из пустоты
Из остановившихся глаз у них вырастают цветы
Они как живые: недаром шли по соленой воде сквозь льды
Стали каменными - не раздробили их даже кораблей гребные винты

Герман, Георгий и Серафима встали черной скалой, преградили нам путь
Стали бесчисленной армией: нам никогда не найти столько серебряных пуль
Стали адской машиной, которая все превращает в пыль
Сладко, душераздирающе поют, как Эдуард Хиль

Софья, если нельзя продвигаться вперед, будем идти вверх
Нашу любовь там не посчитают за грех
На облака нас поднимет твой смех
Будет кружить, подбрасывать, как гигантский смерч
Софья, я это говорю, чтобы не произносить слово "смерть"

***

Наоми-обезумевшая обрусевшая англичанка: из старого света в дикий свет

В. К.
Кому на русском языке сказать: люблю
Огню, орешнику, скамейке, воробью, черному ворью
Скажу, не совру
Гордость свою высушу на корню
Умираю от голода, себя своей грудью кормлю
Корнелию, Августину, Павлу скажу: люблю, больше Англии, больше России люблю
Больше тети, больше Ливерпуля, больше пряного табака, больше шотландского виски люблю
Сразу много водки, много мяса, много русских крепких мужчин
Холодно темно - не видно моих вечных слез, моих морщин
Этот город был маленьким, в мгновенье стал большим
Я исчезла в нем, затерялась среди машин
Не дойду до промерзшей комнаты, где мой кокаин, мой гашиш
Чаще на русском языке приходится говорить:
fuck off; I forgot what is the Russian for: отстань
Разве для этих слов созданы мои губы, язык, гортань
Что делать: ходит вокруг русская рвань
Все самое ценное подарила друзьям
Сама чуть под землю не провалилась - здесь так много ям
Пришлось камни, тетины письма, кильские учебники привязать к своим английским королевским корням

***

Вот такое правильное кино
Она пьет мертвую воду, он - вино
Затевают меж собой войну
У нее от этого сердце болит, спотыкается, скачет, хромает как инвалид
Кровяным огнем горит
У него тоже проблемы: астма, простатит
Любое злое слово забудет, все все простит
Но никуда не отпустит, свяжет, запрет, к стулу пригвоздит
Никакому Фасбиндеру, Бергману даже не приснится во сне
Она плачет, говорит: Ингрид меня зовут;
по ночам не сплю, смотрю в окно, там черные ведьмы водят хоровод,
прозрачные юноши стоят у ворот;
никогда не заметишь каким боком протискивается в дверь любовь;
я в лесу жила, питалась грибами, мхом, лебедой;
разве не удержу мужа под пятой?

***

Я видел на почте: все солдаты расписываются левой рукой
Аномалия: как тут не вспомнить Фрейда
У меня есть подруга, зовут Валей
Она ходит по улицам, светится нимб над ее головой
Она заходит в дома, поднимается на чердаки
Дикие кошки и мыши прыгают к ней на руки
Черные мухи, блохи слетаются на угощенье в левой руке
Она добрая, бывает плачет по ком-то всю ночь
Соседи не могут заснуть, слушая ее плач
Сосед соседке говорит: успокойся, усни, голову под подушку спрячь
Соседка соседу: мне никогда не уснуть, ни подушка не поможет, ни врач
Валя ходит к солдатам, которые расписываются левой рукой
Входит в казарму как старуха, постукивает клюкой
И на глазах у солдат расцветает как орхидея, как левкой

***

Какие сладкие убийцы в моих краях
Приплывают с Корсики на боевых кораблях
Переливается жемчуг в густых бровях

Одного Герман зовут, другого Давид
Их мысли надо переводить на иврит
Все время врут, никто правды не говорит

У них на острове осталась блаженная сестра
Глаз не смыкает, думает с вечера до утра
Надеется, ждет etc.

***

Передо мной стоят Герман и Георгий
Они как птицы хотят безумных оргий
Мучаются, поют как Бесс и Порги
Еще мгновенье - ищите их в морге

Они как якудза играют без правил
Георгий Германа взглядом в самое сердце ранил
Укусил, растерзал, ограбил
Кости на песчинки раздробил

Герман хочет отомстить, пишет на родину письма
У него на Корсике свинцовый прииск
У него в крови урановая примесь
Он настроен решительно как Гитлер и Геббельс

Всё это вижу, записываю на подкорку
Приготовил им в подарок железную веревку
На ней тащат меня в черную воронку
Сквозь Москву пролетаю: Полянка, Лубянка, Петровка

Летим над Москвой, чистые как мормоны
Маргаритки растут у нас из ладоней, бушуют гормоны
Глаза горят как у Медузы Горгоны
На плечах пылают адмиральские погоны

К Неве к Неве летим, к Черной канавке
Будем голые в черую воду нырять: забыли плавки
Ляжем на илистое дно, покурим травку
Расцветут на губах голубые фиалки