Лишь только б я вам угодил!

 

Юлия. Лишь только... что вы говорите?

Рославлев старший. Лишь только б я вам угодил. Скажите, что вам нужно,

я достаточно имею навык в этих травах, порошках, элексирах, и может быть

скорее выберу то, что требуется.

Юлия. Какое-нибудь легкое средство к возбуждению испарины.

Рославлев старший. Дайте, примусь за дело. (Что-то высыпает, растворяет

водою, мешает ложкою в стакане, между тем продолжает разговор) Давно ли вы

посвятили ваши нежные старания этому старику?

Юлия. Недавно.

Рославлев старший. Он вам родственник?

Юлия. Несколько.

Рославлев старший. Нет, от меня не кройтесь, я всё знаю, он вам чужой,

совершенно чужой, Вы нынче в первый раз его увидели, здесь нашли нечаянно, и

ваши заботы об нем тем более заставляют удивляться.

Юлия. Не дивитесь, это делается не по рассудку, но по быстрому чувству

сострадания; оно скоро вспыхнет и скорей того остывает. Завтра, может быть,

я не с таким рвением попекусь об этом недужном, и, видите ли, нынешний мой

подвиг превратится в ничто. Изведайте постоянство в добрых делах, и тогда

только называйте человека добродетельным. (Между тем оправляет больного)

Рославлев старший. Как мило она отклоняет от себя всё, что на лесть

похоже. Вот раствор, он готов, мне всегда был целебен. Ужасно противен

вкусу, но во всяком случае безвреден. (Подносит Рославлеву младшему, тот

рукой машет, что не хочет)

Юлия. Не понуждайте его, он не хочет, будет время после.

Рославлев старший. Как вам угодно; однако, какая у него здоровая

жилистая рука!

Юлия. Это идропическая пухлость, в лице он совершенно иссох.

Рославлев старший. Лицо его слишком увязано, ему душно, я его немного

освобожу от этих свивальников.

Юлия (торопливо удерживая его). Оборони боже, не делайте того; малейшее

неосторожное прикосновение произведет в нем жестокую боль. Один луч дневного

света, как острие ножа, глаза ему колет.

Рославлев старший (отшедши, смотрит на больного издали). Передвижная

мумия, одною ногою уже в гробе, а придется позавидовать жребию подобных ему

жалких существ! Для них только вы имеете душу пламенную, все прочие вам

чужды.

Когда в вас сердце признает

Права священные несчастья,

Когда к страдальцу вас влечет

Порыв нежнейшего участья, -

Ужель могли б вы не внимать

Души тоскующей взыванью?

Ужель могли б не сострадать

От вас рожденному страданью?

Ах нет! Несчастливей не тот,

Кто бедность получил в наследство,

Недужным помощь подает

Искусства быстрое посредство;

Но нам дано мученье знать,

Где след один есть к упованью,

Где тот лишь может сострадать,